Энциклопедия отчаяния

Всё так просто: одним нажатием кнопки можешь спасти себя, давая оболочке новую форму существования. Один щелчок решает проблемы, ленивое движение пальца и история может развиваться далее. Монитор дает нам вторую реальность, мир отбирает первую, без права на сохранение. Сложно сказать, что любить позволено сильнее — никто не советчик. Кто-то может прожигать свою жизнь, принимая роль героя, другие с тусклым отражением света в глазах управляют им же, только придуманным. Словно монитор захватывает сознание целиком и он, подлец, не останавливается на достигнутом, обретая новые формы для поглощения разума. Его никто не остановит, ему лишь вторят — те, кто ищут выгоду, те, кто предоставляют искомое. Подобна механической кукле, в которой стоит только повернуть заветный ключик и маленькая жизнь поселится в её фарфоровой оболочке, заменяя эмоции и сердце. Она красивая, голос сладок и тих, она неживая. К ней можно прикоснуться — позволит, но нельзя ничего ощутить от этого прикосновения. Она любит играть — одна, с кем-то, в чьих-то руках. Стыдно думать так о существующей и прекрасной Нанами-сан. Доброй, настоящей, живой Нанами-сан. Её эмоции имеют свойство меняться, что присуще человеку. Но чувства, как закаменелые, словно у куклы. А может и наоборот — её это никак не поменяет. Кукла с человеческим сердцем, покрытая красивым и ярким лаком. Нанами-сан никогда не проигрывала, игры никогда не продолжались с пункта сохранения. Она переживала каждую историю очень эмоционально, как будто этот мир за экраном был вовсе не её. Она чувствовала себя живой, когда пальцы быстро передвигались по консоли, а в глазах отображалась вселенная. Но изредка приходилось вспоминать — жить здесь тоже необходимо. Я слишком строга и несправедлива к Нанами-сан. Может и кукла, но запрограммированная на эмоции. Она любила хорошую игру и не терпела соприкосновения двух реальностей. Здесь не должно присутствовать игрового сюжета, а героями нельзя управлять кнопками консоли. Ведь условия неравноправные — сохранение отсутствует. Нанами-сан ценит своих друзей. Кажется, прошла вечность с тех пор, как я в последний раз разделяла с ней удовольствие от игры, мы все переключились на удовольствие от жизни. Мимолетные радости перед основным действием вселяли новое чувство в наши сердца. А потом ей приходилось работать вместе с ним, раскрывая новые тайны. Познавать новые ощущения и понимать, что друзья могут быть чем-то большим. Отношения могут превратиться в такие, которые она наблюдала в одной из игр, где девичье сердце, нетронутое любовью, могло трепетать. Но только не её, пропускающую каждую историю, как новое увлечение. Нанами-сан до сих пор остается самой таинственной загадкой для меня на этом острове. Её трудно прочесть, с ней трудно вести игру, трудно начать знакомство сначала. Рестарт для нас уже не наступит никогда, ровно, как и для тех, за кем мы скорбим. А именно её нежными пальчиками вершился выбор, за кем придется лить слёзы. Нанами-сан очень умна, я это осознала еще с самого начала, повторять этого не надо было, но она продолжала, пытаясь крепко закрепить это знание. Почему же я называю Нанами-сан «Нанами-сан»? Она давно могла для меня превратиться просто в Нанами или даже Чиаки-чан, но я упорно продолжаю именовать её именно таким образом. Сила привычки или у персонажей имена так просто не меняются. И поводов для смены мне как-то не давали, не смотря на многие, подбивающие к этому, намёки. Кажется, для неё я уже давно превратилась в «сан», не иначе. Какая-то связь связывает эту куклу с плюшевой игрушкой, подобно невидимой и возможно даже несуществующей нитью, обволакивает их. Дружба между теми, кем можно играть? Подозрительно. Таинственность Нанами-сан не знает никаких преград, а доброта очень даже знакома с ними. С ней надо держать ухо остро, я об этом не забываю, но порой не акцентирую внимания на этом негласном правиле. Жить, в вечном страхе быть преданным, слишком неприятно, особенно после того, что мы прошли. После того, как нас оставили многие — не предали, просто покинули по вине главного злодея. Быть покинутым и ею — что может быть болезненней для тех, кто всегда полагался на её внезапные комментарии, которые походили на разговоры во сне. Нанами-сан любила спать во время разговоров, которые интересовали девушку. Она предала нас — нет, не тем, что оказалась предателем на пару с Мономи. Та, что оставила нас, перед этим улыбаясь до самого конца и признавая все свои несуществующие грехи, — это было настоящим предательством с её стороны. Она никогда не являлась персонажем игры, она с самого начала не являлась человеком этого мира. Нанами-сан была слишком идеальна, чтобы быть живой. И в этом своем подозрении я оказалась права. Её семья, привившая ей моральные качества, на самом деле тоже была обманом, как и всё существование Нанами-сан. Но, нет, Чиаки была не тем миражем и несуществующим фантомом, который не оставил своего следа в истории этого мира. Да и, в истории многих реальностей. Имя Нанами-сан навсегда оставило свой отпечаток в моей памяти. Теплая улыбка всегда будет трепетным подергиванием отзываться на кончиках губ. Слова и поступки надолго засели в сердце, покоряя его навеки самим существованием прекрасной куклы. Хотя живого человека, которым абсолютно точно являлась Нанами-сан. Если бы я могла, то обязательно бы сказала ей слова благодарности. Лично. Но мне приходится надеяться только на надежного Хинату, который точно обязан был сказать всё за меня. Хотя бы скупого «спасибо» не должен был забыть бросить нашей реальной спасительнице. Нанами Чиаки не была человеком изначально, но она осталась таковой навсегда для меня. И никакие куклы больше не всплывут у меня на уме, напоминая о прошлом. Ведь Нанами-сан хочет нас сопровождать лишь в будущем, в котором всегда сможет назвать этих людей друзьями. Драгоценными товарищами, ради которых она не пожалела последней улыбки и невидимых слёз.