Здоровый больной

      На мой нелепый вопрос почему я не могу сходить одна, матушка дала как раз-таки вразумительный и весьма взрослый ответ "потому". С такими жёсткими аргументами эта женщина должна была закончить юридический факультет с красным дипломом.       — Тася, тебе есть чего бояться?       — Единственное, чего мне стоит опасаться, так это родную мать, — выплюнула я. — Ты мне семнадцать лет доверяла, СЕМНАДЦАТЬ, что случилось в канун моего совершеннолетия?       — Во-первых, если ты считаешь, что год до твоего совершеннолетия это канун, то ты глубоко заблуждаешься, дочка. А во-вторых, ты попросту могла договориться с врачом и обмануть меня, — закатив глаза, вздохнула. Не удивлюсь, если она ещё со мной зайдёт в кабинет. Стыд, позор, репутация сильной и независимой с двумя кошками и попугаем сразу начнёт трещать по швам. — Правда заходить с тобой в кабинет я не буду, глупо же, — о да, Бог услышал мои немые молитвы и спас. После больнички сбегаю в церковь, свечку поставлю. За что — не знаю, но думаю, время подумать у меня есть. — С врачом я уже поговорила, он оказался весьма понимающим парнем и дал мне чётко понять, чтобы я не беспокоилась. Честность его конёк. Нервно сглотнуть, выпучить глаза и выдавить из себя "что?" успешно выполнено. Мой врач-гинеколог — парень. Приплыли.       — Чего ты боишься? Во-первых, — вновь эти "раз, два, три, четыре", — врач бесполое существо, а во-вторых, поверь мне, мужчины намного нежнее в этом деле.       Я лишь зарылась лицом в ладони. Нежнее? Моя мать переживает о целости какой-то там плёвы, но отправляет меня на осмотр к мужику?! Кажется, я большими шагам пристраиваюсь к сторонникам теории "женской логики нет". Другими словами действия родительницы я объяснить не в силах.       Дверь хлопает, вышедшая девушка сияет изнутри, будто по ней прошлись мистером Пропером. По ту сторону слышится "следующий", а меня тем временем кто-то толкает в бок. Приплыли. Моя очередь. Фух, если что, запомните меня молодой и стройной. Хотя последнее является наглым враньём.       — Здравствуйте, — меня приветствуют широкой улыбкой в тридцать два, двадцать шесть, а может и в девятнадцать белых зубов. — Проходите и присаживайтесь, — он заглядывает в карточку, — Таисия, на что жалуемся?       — На мать, — сказала, как отрезала. Глаза парня расширяются. Хочется отметить, что брови у него чересчур асимметричны, внутри зарождается аксиома под названием "выщипывает". Да и сам паренёк не плох, ярко выраженная линия скул, серые, как две тучки, глазёнки, и пухлые губы, которые по всей вероятности он мулюет помадой, оттенка, которого я никак не могу найти в городе. Надо будет спросить, где закупается. Ну, или где девушка его закупается. Не суть. Мысль о том, что он гей нравится мне больше, чем та, в которой он в отношениях.       — В смысле?       — Она мне не доверяет.       — Есть причины? — щурится. Видимо тоже не доверяет.       — Нет.       — Ещё что-то беспокоит?       — Да, мороз.       — В смысле? — опять этот нелепый вопрос и не менее нелепый взгляд. Кажется кто-то у нас не то, что не врач, он даже не интерн. Практикант!       — Перед походом к вам я была вынуждена побрить ноги, а на улице, между прочим, минус семь! — невероятно, но я сдерживаюсь, дабы не заржать в голос. Не то, чтобы я вообще не брею ноги. Лишь только зимой. Мысль о том, что у меня есть запасной не только жир, но и пух согревает лучше, чем тулуп.       — Девушка, это хорошо, что у вас есть чувство юмора, но оно должно быть в меру. Соблюдайте субординацию.       — Вам максимум двадцать три, мне семнадцать, какая субординация? — мысленно подрасчитала его возраст, исходя из того, сколько учатся в меде, семь лет плюс интернатура два года, ординатура один. В сумме десять, если он окончил школу в семнадцать, то моему врачу должно быть двадцать семь, а если он сбежал со школы совершеннолетним, то на год больше. Но, увы, его лицо выглядело намного моложе, да и реакция на мои выпады, парнишка явно не закалённый. Исходя из этого, я могла предположить, что обучается он на четвёртом-пятом курсе. Почти выпускник.       — Таисия, проходите на кресло, — хам. Нельзя оставлять девушку без внимания. Пусть этой девушкой являюсь я.       — Ваша мама зря переживает, — после... нескольких секунд заявляется практикант, я выдыхаю. Выкинув перчатки в мусорное ведро, парень что-то быстро черканул на листочке. Ну да, а мы потом голову ломаем, почему у врачей почерк неразборчивый. — До свидания, Таисия, — протягивает справку и вновь улыбается в двадцать восемь, а может и в семнадцать белых зубов.       — Нет, прощайте. Я искренне верю в то, что мы с вами больше никогда не встретимся.       — Никогда не говорите никогда, девушка.

***

      Пятница. Как сладко звучит это слово для тех, кто отдыхает в субботу. Но явно сладость его звучание придётся не по вкусу нашей школе. У нас шестидневка. Если вопрос о том, почему дети ненавидят школу, ещё актуален, то ко всем прочим ответам можно прибавить слово суббота. А заодно воскресенье. Потому что отдохнуть за сутки от ада не возможно. А если учитывать, что ты приходишься ученицей одиннадцатого класса можно вообще забыть о существование сна и еды.       — Михалёв! — рычу, врываясь в кабинет биологии. — Тебе мама в детстве не учила, что стукачить опасно для жизни?       — А ты, Кострова, на меня не ори, а то хуже будет, — закидывая в себе шоколадку, спокойно отвечает Саша.       — Михалёв, скажи спасибо моей матушке, что ты ещё жив!       — Неа, Кострова, спасибо надо сказать уголовному кодексу, а не твоей матушке, — язвит зараза, напрашивается.       — Таська, ну тихо, чего бушаешь?! — хватая за локоть и оттаскивая на безопасное расстояние, Машка что-то ещё бормочет себе под нос. — Ну, знаешь же, что с этим дятлом разговор бесполезен.       — Маш, я из-за этого, как ты выразилась, дятла, вчера к гинекологу ходила, — Плетнёва ахает. — Мать сказала, что я слишком гиперактивна, мало ли, это всё из-за разрыва, — умело парадирую женщину, которая воспроизвела меня на свет. Правда, мало кто, на этом свете ей за это благодарен. Скорее напротив, осуждает и мысленно проклинает.       — А какого разрыва? Таська, не уж то парень был у тебя? — и опять эти ахи. Дура. Моя подруга полная дура.       — Очнись, Плетнёва, — щёлкая пальцем около лица подруги, я продолжаю, — я не зоофилка! Прекрасно же знаешь, что я планирую в сорок лет завести зоопарк, а не мужа и детей.       — Идиотка потому что, — фыркает Махыч, машет рукой и уходит на свою парту. Да что, блин, за дурдом творится! Всё из-за Михалёва!       Не знаю как, но я всё же отсидела шесть законных уроков. Факультатив по математике отменили, ибо неожиданно нашей Надежде Петровне стало плохо. Ну как неожиданно. Руслан на обеде подмешал в чай преподавателю слабительное, аргументируя тем, что почему они пьюь нормальный чай, а мы должны давиться непонятно какой жидкостью, которая отдалёно смахивала на кисель. Весь наш дружный коллектив в восемь человек его поддержал.       Уже на выходе из кабинета нас перехватил классный руководитель. Чуть ли не плача мы расселись вновь на свои места.       — Детоньки мои! — вы посмотрите, как она улыбается, ну прям мечта стоматолога. — Все вы знаете, что этот год тяжелый для вас как морально, так и физически, — а тем временем у меня дежавю, ну или я не была на первом сентября, — поэтому руководством нашей школы было принято свозить вас на каток! — смотрю вправо, смотрю влево и ни в какой из сторон не наблюдаю радости на лицах.       — Анна Сергеевна, да я лучше на физике два часа отсижу, — ворчит Артём, и тут же его подхватывают ещё шесть человек. Гул нытья слышится в пятнадцатом кабинете. А я что? Я сижу и молчу. Мне честно по барабану где проводить утро субботы.       — Кошкин! — Анна Сергеевна никогда ни то, чтобы никогда не орала, она на нас голос едва повышала. Эта женщина обладала уникальным даром, ей стоило лишь произнести фамилию ученика, как в миг все затыкались. — Завтра уроки отменены, а вечером, часов с пяти и до восьми вы должны быть в нашем ледовом дворце. И не дай Бог кто-то не явится, неуд по физкультуре у вас в кармане. — на этих словах классуха удаляется, оставив нас переваривать информацию.