***
День выдался на удивление погожим. Яркое солнце сияло, ласково припекая. Солнечные лучи игриво метались в сочной ярко-зелёной листве. С гиканьем мимо пронеслись дети, едва не сбив меня с ног. Я поспешно шагнула в сторону, уступая им дорогу. Какие же узкие здесь тротуары. Кивнув выглянувшей из окошка миссис Фигг, я поспешно зашагала к четвёртому дому. На аккуратно подстриженной лужайке в тени живой изгороди сидел пятилетний малыш. Он задумчиво ковырял землю сломанным синим совочком. Чёрные волосы стояли торчком. Яркие зелёные глаза грустно и немного зашуганно взирали на мир из-за круглых треснувших очков, одна дужка которых была примотана скотчем. Мальчик был худ и бледен, словно Дурсли морили его голодом. Я вздохнула. Несмотря на мои проверки, Дурсли мало изменили к мальчику своё отношение. Да, они переселили его из чулана под лестницей в небольшую комнатушку на втором этаже. Хотя в глубине души я была уверена, что кровать в кладовке от меня просто прятали, создавая видимость. На мои расспросы Гарри отвечал, глядя как-то испуганно, зажимаясь и всё время косясь на Вернона. Даже если бы я хотела наказать Дурслей на месте, я не могла бы этого сделать. У меня не было доказательств. Я присела около высокой живой изгороди и окликнула Гарри. Малыш вскинул голову и посмотрел на меня. В зелёных глазах вспыхнули робкие искорки радости, но он тут же обернулся, словно боясь, что Вернон и Петунья окажутся неподалёку. Дурсли сидели дома, спасаясь от жары. – Привет, герой, – улыбнулась я, когда Гарри подошёл поближе. – Здравствуй, – осторожно кивнул Гарри, словно опасаясь подвоха. – Ты хочешь поговорить с тётей? – Нет, дорогой, я пришла к тебе, – рассмеялась я и достала из кармана шоколадную лягушку. – Это тебе. Советую скушать её сейчас, пока Дадли не заметил. Гарри кивнул, развернул обёртку и откусил кусочек лакомства. Когда я рассказала про вкладыш, глаза мальчика загорелись любопытством. Он осторожно достал из коробки прямоугольный вкладыш. – Кто там? – Полюбопытствовала я. – Год...рик. Гри... Гре... Эм... – Гриффиндор. – Я покачала головой. Первая в его жизни шоколадная лягушка, кто ж ещё мог ему попасться? – Кто это такой? У него красивый меч. – Это самый знаменитый волшебник, из всех живших. Когда-нибудь ты узнаешь о нём гораздо больше. Нравится? – Гарри закивал, не сводя взгляда с картинки. Я покопалась в сумке и достала ещё пять коробочек. – Вот. Спрячь это от Дадли, иначе он отнимет. Можешь поделиться с друзьями потом. – Спасибо, – искренне обрадовался ребёнок. – Только... Дадли обижает всех, кто хочет быть моим другом. – Ну... уверена, потом у тебя будет ещё очень много друзей, – немного смущённо сказала я. – А пока... ну, я твой друг, правда? Гарри подумал, покивал, ещё немного подумал и протянул мне одну из коробочек. Я рассмеялась. – Нет, милый, это для тебя. – Но ты же сказала, что я могу поделиться с друзьями! – Искренне удивился ребёнок. – Да, но это подарок, – продолжала улыбаться я. Немного помолчав, я тихо спросила: – Тебе можно доверить тайну? Гарри покивал, подавшись вперёд. Я подалась чуть ближе, извлекая из кармана палочку. – На самом деле, я волшебница, – заговорщическим шёпотом сказала я. Глаза мальчишки удивлённо расширились. Он вновь испуганно оглянулся на дом. – Ты меня не боишься? – Нет, – честно ответил ребёнок. – Просто дядя и тётя не любят это слово. – Они и меня не очень любят. А ты так и поверил, что я волшебница? – Ты странно одета, – пожал плечами Гарри. Дала плюс за незаурядную логику. – А ты можешь показать чудеса? Достать кролика из шляпы? Или монетку из-за уха? – Нет, мой хороший. Я умею кое-что лучше. – Воровато оглянувшись, я направила палочку на очки мальчика. – Окулус Репаро. – Трещина исчезла со стекла, скотч пропал, дужка была полностью цела. – Так-то лучше, правда? – Ух ты! – Гарри восторженно стянул с носа очки и повертел их в руках. – Как ты это сделала? – Я же говорю, я волшебница. Когда-нибудь, ты тоже сумеешь творить чудеса. – Ого! Скоро? – Ну... придётся потерпеть, – чуть замялась я. – Зато поверь, оно того стоит. Малыш понурил голову. Я поняла, что пришло время для последнего подарка. Вновь покопавшись в сумке, я достала на свет небольшого плюшевого медведя. Я часто приносила Гарри игрушки, но знала, что, скорее всего, Дадли забирает их себе. Так что над этим ещё и повозилась. Я протянула медвежонка мальчику. Ребёнок, ахнув, прижал медвежонка к себе. – Спасибо! – Восторженно сказал он. – Только... – Что такое? – Дадли отнимет. – Не отнимет. Он волшебный, – я подмигнула. – Если ты не захочешь, никто-никто во всём белом свете не отнимет его у тебя. – Правда? – Правда-правда. – Спасибо! – Повторил Гарри, а после с чувством добавил: – Это лучший день рождения! – Не каждый день исполняется пять лет, – усмехнулась я, потрепав его по голове. Чёлка скользнула в сторону, обнажая тонкий шрам в виде молнии. След от убивающего проклятия. Во рту возник привкус горечи. – Мне нужно идти, – тихо сказала я. – Когда ты придёшь опять? – Спросил Гарри. – Я не знаю, малыш, правда, – грустно сказала я. – О... А... а ты можешь меня с собой забрать? – С надеждой посмотрел он на меня. – Я очень этого хочу, Гарри, – тихо ответила я. – Но не смогу. Извини. – Я привык, – пожал плечами мальчик, опуская глаза. – Просто спросил. Я хотела сказать что-то ещё, но дверь дома распахнулась. На порог выкатился Вернон Дурсль, голося: «Какого чёрта вы делаете на моей лужайке?!». Узнав меня, «любящий дядя» заткнулся, побледнел и поспешно шмыгнул в дом. Готовить спальню, наверное. – Видимо, ты спишь сегодня наверху, – хмыкнула я. – Ну, я пойду. Удачи тебе, Гарри Поттер. – Пока! – Крикнул он мне вслед. Я напоследок обернулась на него с другой стороны улицы. Весь магический мир знал его, как Мальчика-Который-Выжил. Я знала его, как мальчика, отмеченного Смертью.***
Дома было тихо. Ремус был в магазине Болка, я читала в гостиной детям книгу. За окном сгущались сумерки. Тихо-тихо звенели возведённые мною щиты. Ричард сидел у меня на коленях, болтая ножками. Эйприл предпочла остаться на полу, собирая из конструктора очередную ведомую только ей игрушку. Хьюго второй день оставался у Андромеды – накануне мальчик начал кашлять, кузина согласилась позаботиться о нём. Дома было тихо. Мой чуткий слух ловил каждый случайный звук снаружи. Будь то вскрик птицы или шум, доносящийся с дороги. В такие тихие вечера казалось, что звук может доноситься за мили. Включить бы радио, да я побоялась. Я ждала. Дома было тихо. Так тихо, что звон, донёсшийся снаружи, стал подобен грому. Содрогнулись щиты. Я вскинулась в кресле. Ричард обеспокоенно заёрзал. – Мамочка? Что случилось? – Спросил он. Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Показалось? Случайность? Щиты вновь содрогнулись от удара извне. Я осторожно ссадила Ричарда в кресло и бросилась к окну. По тускло поблескивающему куполу прошла едва заметная трещина. Проклятье. «Ты же не сбросила меня со счетов? – Услышала я звенящий от ярости голос. – Думала, что оградилась от меня щитами, наложила на отпрысков заклятие, так о бедной Клариссе и позабыть можно?!» – Экспекто Патронум! Ремус! Она здесь! Я постараюсь её задержать, прошу скорее! – Крикнула я, создавая Патронуса. Волна дрожи прошла по защитному полю. Трещина росла, ширилась, пока купол не рассыпался. Я поспешно сгребла испуганно озирающихся, но ничего не понимающих детей и бросилась на второй этаж. – Мамочка, что случилось? – Повторила вопрос брата Эйприл. – Мы от кого-то прячемся? – Что? Да... да, солнышко, прячемся, – стараясь заглушить громовой бой сердца, пролепетала я. Она уже в доме. Я чувствовала её злобу, её ширящуюся Силу. Я чувствовала, что она в ярости и не остановится, пока от нас не останется три кучки пепла. Чёрта-с-два я это допущу! Заберу её с собой! Я с пинка распахнула дверь в детскую. Кларисса уже была на лестнице. Я бросилась к дальней стене. Когда-то давно здесь был крохотный чуланчик. Дядя Альфард, задумав ремонт, заклеил дверцу обоями. Я провела не один вечер, накладывая маскировочные чары на неё. Я знала, что однажды пригодится. – Забирайтесь, ребята, – дрожащим от страха голосом прошептала я. Дети послушно забрались в кладовку. – Мама? Кто там внизу? Кто-то страшный? – Спросил Ричард, вцепившись пальчиками в мой рукав. Я чувствовала, что вот-вот расплачусь. Боги... Как бы я хотела, чтобы ты меня не отпускал. Я порывисто обняла сына и прошептала ему на ухо: – Да. Кто-то очень-очень страшный. Мамочка с ней справится, не бойся, – тихо сказала я. – Ричард! Что бы ни случилось, что бы вы ни услышали, сидите тихо. Береги сестрёнку. Я люблю тебя, сыночек... Я поцеловала детей в лобики. Уже спиной я ощущала её присутствие. Волосы шевелились на затылке, на кончиках пальцев покалывала магия. Такая злая. Такая мощная. Улыбнувшись на прощание испуганно замершим детям, я закрыла дверь. Та мигом исчезла. Только сделав это, я осознала, что волшебная палочка осталась внизу. Я хотела выбежать из детской, когда целый каскад Силы почти оглушил меня. Вскрикнув, я схватилась за стену, чтобы не упасть. Не успела. Я знала, что могу не успеть, не суметь её остановить. Я знала, что Кларисса попытается вынудить меня отдать все силы, чтобы убить за миг до развоплощения. И знала, что есть вероятность, что одна из нас останется в живых. А посему я должна тянуть время. Пусть Ремус успеет... пусть он сумеет увести детей в безопасное место. Я сделаю всё, чтобы... Новый удар невесть откуда обрушился на меня. В глазах всё поплыло багровым светом. Словно каждый цвет вокруг начал истекать кровью. «Капля за каплей я выпью твою силу. Каплю за каплей, пока ты не отдашь их мне полностью. И тогда, когда я перешагну через твой бездыханный труп, я разорву на мелкие кусочки твоих детей. Я выжгу их маленькие чудные глазки. Я заставлю их кричать». Я вскинула руки, призывая синее пламя. Удар, пришедший в щит, отбросил меня к стене. Сила, наполнившая меня с головой, прояснила разум. Я видела её. Видела, как она стоит напротив. Горит, заходясь языками багрового огня. Я видела ненависть в её чёрных глазах. Гнев и ненависть, какие нельзя описать. Нет. Нет, я так просто не оставлю. Я костьми лягу, но одолею её. Даже если придётся развоплотиться. С кончиков пальцев сорвался импульс. Меньше, чем за долю мгновения он пронёсся между нами, но ей удалось увернуться. Слабо. Не то! Не то! Она махнула рукой. Пол под моими ногами задрожал. Доски взбугрились, заходили ходуном и вспыхнули ярким пламенем. Я успела перепрыгнуть через них, оказавшись почти лицом к лицу с Клариссой. Полыхающей ладонью я схватила её за руку. Пальцы обожгло словно калёным железом. Взвыв от боли, мы обе отшатнулись друг от друга. Я не удержалась на ногах и прислонилась к двери. Та оказалась открыта, так что я почти кубарем влетела в детскую. О нет... Но было поздно. Она уже перешагнул порог. Назад пути нет. – Марисса! – Раздался с лестницы голос Ремуса. Мне нельзя с ней бороться, я слабее её. Нечего разводить эпические битвы, когда на кону жизнь детей! «Я беру всё...» – Мысленно прошептала я. Воздух задрожал от излившейся в мир Силы. Невидимый водоворот вытягивал дух, магия обжигала пальцы. Магическое пламя выжгло все мысли, выжгло все чувства. Осталась только боль, только пламя. И только одна единственная... нет... даже не отголосок мысли. Тихое эхо. «Низвергни её, чтобы спасти их». Кларисса это почувствовала. Она ощущала, что я взяла колоссальное количество энергии. Она нанесла удар, в надежде настичь меня раньше, чем я успею совладать с энергией и отразить его. Но я успела. Мир дрогнул. Хрупкая ткань бытия не выдержала такого напора двух Сил и расползлась, обнажая ощерившуюся в жадном оскале Пустоту. – Марс! Не надо! Марс! – На пороге за спиной Клариссы возник Ремус. Прости. Я рванулась к демону. Мёртвой хваткой вцепившись в неё, я бросилась головой вперёд в разверзшуюся Пустоту. Мгновение был слышен только вопль Клариссы. А после – ничто. Как описать Пустоту? Это было... ничто. Огромное необъятное ничто. Ни тьмы. Ни света. Ни цвета. Ни гравитации. Не уверена, что была хотя бы я сама. Лишь робкая искорка разума, созерцавшая эту немыслимое ничто. «Это было феерично» Пространство заколебалось. Возникли три слабых ровно горящих голубых огонька. После – свечи, канделябр, тонкая рука, сжимающая его и, наконец, черноволосая девочка с заштопанными глазами. Она стояла (или парила? Или находилась?) напротив меня. Губы размазывались в усмешке. «Мы славно провели время, не так ли? Тем не менее... пора, Марисса» Достаточно лишь моргнуть, чтобы впустить в Пустоту тьму. Достаточно лишь мига, чтобы Смерть явился за мной. Я смотрела на девочку. Она поняла ход моих мыслей. «Ты не сумеешь. У тебя почти не осталось сил» «Поспорим?» «Даже спорить нет смысла. Достаточно лишь...» «Мига. Мы знаем это. Но я не собираюсь так просто сдаваться. Достаточно лишь не мигать?» На лице девочки отразилось недоумение. «Ты проведёшь здесь вечность, если этого не сделаешь. Тебе не хватит сил даже сдвинуть себя к Изнанке» «Значит, у меня есть вечность, чтобы попытаться» Ноги коснулись чего-то твёрдого. Я смогла, наконец, стоять. «Ты обрекаешь себя на вечный плен» «Зато я жива» «Что тебе это даёт?» «Колоссальное преимущество» Я усмехнулась. Девочка, усмехнувшись во ответ, погасила огоньки. Впервые погасло синее пламя. Вместе с ним исчезла и она. Осталась лишь я. В невероятной необъятной пустоте. Достаточно лишь не моргать. «Я Марисса Блэк, из древнего чистокровного магического рода. Я существую. Я жива. И жить буду, пока мальчику, отмеченному самой Смертью, не исполнится пять лет. И существовать я буду, пока в том мире остаётся хоть кто-то, кто нуждается в моей защите» Впереди была целая вечность. Я не намеревалась сдаваться.