***
— Я пойду с тобой! — Решительно заявил Эд. — Никуда ты не пойдёшь! — Рявкнула я. — Ты останешься с детьми! — Почему это? — Потому что хоть кто-то должен! И потому что ты ещё на кровевосполняющем! — Марисса! — Эд схватил меня за локоть. — Я — аврор, спасать волшебников — моя задача. — Ты — отец прежде всего! — Сказала я, строго глядя в глаза мужу. — И ты должен позаботиться о детях. А ещё ты более уязвим, чем я. Прошлый рейд для тебя закончился почти летально. И чёрта с два я тебя куда-то пущу! — Ты… Ты сама понимаешь, что ты говоришь? А ты — мать! Ты тоже должна оставаться с детьми! — Меня бережёт Талисман! — А меня — опыт! — Раз на раз не приходится, Лафнегл! Почему ты настолько не хочешь оставаться с ними? Это не крокодилы! Это твои сын и дочь! Почему ты их избегаешь? За полтора года ты оставался с ними наедине всего несколько раз, Эд. — А почему ты так рвёшься в бой, зная, что можешь и не вернуться из него? — Парировал муж. — Потому что я полтора года сидела дома, и больше я не могу, мне невыносимо! — Рявкнула я и тут же осеклась. — То есть… семья — это здорово, да… кхм… Эд опустил голову. Вздохнув, я тяжело опустилась на спинку кресла. Я понимала, что наружу вот-вот всплывёт правда, о которой мог знать, пожалуй, только Рем. Однако я понимала, что если этого не скажу, то взвою и полезу на стенку. — Мне невыносимо, — проговорила я. — Я люблю тебя, Рича, Прил, но… Мне невыносимо сидеть дома, понимаешь? Никаких приключений, никаких опасностей, никакого риска… я больше не могу так, Эд. У меня же такое шило в… ты понял меня. А я нянькаюсь с детьми. — На самом деле, мне тоже, — тихо сказал Эд. — Мне порой кажется, что всё это чудовищная ошибка. Должно быть, поэтому я постоянно на службе? В смысле, я тоже вас всех очень люблю, я жизнь за вас готов отдать, но просидеть больше недели дома, глядя в телевизор и слушая детские капризы? Не понимаю, что в этом люди находят. Видимо, моё шило не уступает твоему. — Значит, ты меня понимаешь, — хмыкнула я. — Понимаю, — кивнул Эд. — Но я по-прежнему категорически запрещаю тебе соваться туда! — Ну уж нет, Лафнегл! — Взвилась я, чувствуя, как вновь закипает злость. — Ты меня не удержишь! Я нужна брату! — Тогда я вызываю Меду и иду с тобой! — Это долго! Мы и так потратили много времени на разговоры! — Всё равно, я… Я выхватила палочку и направила её на Эда. Тот остановился, как вкопанный, переводя взгляд с меня на кончик палочки и обратно. Второй рукой я потянулась к каминной полке и схватила антиаппарационные часики, которые мне отдал Сириус. — Ещё один шаг, — прогудела я. — И мне придётся тебя связать. — Марс… — Эд, я серьёзно. — Я медленно отступала к двери. — Я этого не хочу, но ты невыносимый упрямец. — Я развяжусь. — Я знаю. — Я отправлюсь за тобой. — Не отправишься. Ты не осмелишься оставить детей. К тому же я поставлю купол. Ты не сможешь уйти равно так же, как никто не сможет вломиться. — Ты не станешь этого делать. — Дай мне повод, — пожала я плечами. Какое-то время мы так и стояли друг напротив друга. Воздух между нами потрескивал от напряжения, кончик палочки чуть заметно подрагивал. Эд долго и внимательно, почти не мигая, смотрел мне в глаза. Что-то было в его взгляде, что я не могла уловить. Но что-то, что мне определённо не понравилось. В конце концов, Эд отступил, опустив голову и исподлобья глядя на меня. Я, ничего не сказав, развернулась и выбежала из дома. Уже около калитки я нажала на кнопку на часах. С неслышным потрескиванием над домом завис антиаппарационный купол. На душе скребли кошки.***
Сириус готов был выть и лезть на стены, когда я появилась. Ремус уже мерил шагами гостиную. Как только я вошла, брат бросился ко мне. — Какая опасность? Что за опасность?! Марс, говори, я должен знать! — Сириус, перестань её так трясти! — Осадил друга Ремус. — Спасибо, — пробормотала я. — Я видела сон. Через три дня после отъезда Марлин домой, на их семью нападут. Я не знаю, кто и как, наверное, Пожиратели и… — Нужно вызвать подмогу! Орденцов! Аврорат! Грюм нам не откажет! — Кричал Сириус, расхаживая по гостиной. — Чёрт побери! Чёрт побери! — Внезапно он замер. Лицо его стремительно бледнело. — Как это «через три дня»? Марс! — Я видела как три раза минул день и два раза минула ночь, как тебе ещё объяснить? — Когда? Марс, когда?! — Вскричал брат, снова хватая меня за плечи. — После заката, — пролепетала я, напуганная паникой брата. Сириус взвыл, схватился за голову и выглянул в окно. Сентябрьское солнце медленно клонилось к горизонту, забирая с собой последние лучи тепла. — Это сегодня… сегодня третий день, — пролепетал он. Меня словно окатили из ведра. Внутренности стянуло в тугой узел нахлынувшей паникой. Почему так поздно?.. — Я думала… думала, что Марлин ещё не уехала… — Уехала. Три дня назад. — Нужно немедленно отправляться к ним, — решительно заявил Ремус. — Возможно, мы сумеем вовремя их предупредить и вытащить до нападения. Нельзя тратить время. — Может, позовём подкрепление? — Пролепетала я, кое-как справляясь с ужасом. — Кого? — Едва шевеля губами, сказал Сириус. — Джим и Лили сейчас прячутся, Питер вообще не должен попадать под огонь, Фрэнк и Алиса на другом конце Англии, мы не успеем их вызвать. — Пруэтты, — предложил Ремус. — Гидеон и Фабиан. Они не откажут нам. — Точно… Пруэтты… Пруэтты… — Рассеянно говорил Сириус. Видеть старшего брата таким было просто чудовищно. Я подскочила к нему и залепила оплеуху, содрогаясь от страха. — Возьми себя в руки, Сириус! — Рявкнула я. — Ты нам всем нужен! Отправь Фабиану и Гидеону Патронуса, пусть они перенесутся к дому Марлин. Я позову Меду, чтобы она присмотрела за Хью. — Чёрт, ты же маленькая девушка, почему у тебя такая тяжёлая рука? — Простонал Блэк, держась за щёку. — Хорошо-хорошо, я позову их. Только не бей меня больше. Через полчаса мы аппарировали в город, где располагался дом Маккиннанов. Почти бегом мы устремились к небольшому домику, который я видела накануне во сне. Солнце почти село, времени оставалось катастрофически мало. На пороге нас ждали Пруэтты. Я была невыразимо счастлива видеть их. — Марлин собирает остальных, — отчитался Гидеон. — Мы предложили укрыться в Суррее, там в последние дни атак Пожирателей почти не было. — Отлично, — облегчённо выдохнул Сириус, врываясь в дом. — Марлин! Марлин, где ты? — Сириус! — С лестницы к нему почти скатилась Марлин и бросилась на шею жениху. — Что происходит? Гидеон и Фабиан ничего не сказали. Говорят, что на нас нападут, но больше — ничего. — Просто они сами мало что знают, — пояснила я, заходя в дом. — Привет, Марлин. — Что происходит? — Спросила девушка из-за плеча моего брата, который наотрез отказался её отпускать. — Сегодня на ваш дом будет совершён налёт. Я не знаю, как, кто и что, но, понимаю, что вам нужно бежать. Можем помочь собраться. — Да мы уже почти закончили, — махнула рукой Марлин. — Братья уже всё упаковали. Самое трудное — вывести отца, он совсем плох. Кричит, чтобы мы его бросали. — Что с ним? — Драконья оспа. Я передёрнула плечами. Хотела сказать ещё что-то, когда услышала многочисленные хлопки во дворе. Я даже не успела обернуться, когда в спину прилетела яркая вспышка. Меня швырнуло дальше в дом и приложило об стену. «Опоздали», — единственная мысль, которая промелькнула прежде, чем в мозг ударила смесь паники и адреналина. — Забыли о переезде! — Услышала я зычный голос Сириуса. — Все, кто может держать палочки в руках — обороняемся и не впускаем их в дом! Марлин, останься здесь! — Чёрта с два! — Весело заявила девушка, выхватывая палочку и перепрыгивая через упавший чемодан. Мы поспешно ринулись за ней. Гидеон, Фабиан и Ремус отбивали атаки Пожирателей. Семь высоких фигур в масках и балахонах наступали. Сгущающиеся сумерки озаряли немые вспышки. Двое Пожирателей одновременно набросились на брата, я пыталась ему помочь, но меня настойчиво теснили к крыльцу. Вспышка за вспышкой, заклятие за заклятием… мне удалось обезоружить противника и обездвижить, когда в голову прилетел заряд круциатуса. Не удержавшись на ногах, упала на сырую землю, содрогаясь всем телом и ослепнув от боли. Из груди вырвался громкий вопль. — Ступефай дуо! — Рявкнул Ремус. — Марс! Марс, ты как? Я хотела сказать что-то, но получился лишь бессвязный вопль. Кое-как поднявшись, я сжала палочку крепче. Ремус подобрался ко мне. В тот же момент на поляну высыпали новые и новые Пожиратели. Нас теснили, пришлось отступать. Фабиан подволакивал раненную ногу, плечо Сириуса кровоточило. — В дом! Быстрее, в дом! — Распорядилась Марлин. На ватных ногах я едва добралась до двери. Ремус подхватил меня и помог ввалиться в дом. Сириус запечатал дверь, Марлин на скорую руку баррикадировала окна. В гостиной испуганно жались младшие братья Марлин. Мать, видимо, осталась с отцом. — Идите наверх! — Скомандовала девушка. — Запритесь в комнате, ванной, в чулане, где угодно и сидите так тихо, словно вас не существует! Мальчишки покивали и стремительно взбежали вверх по лестнице. Раздался мощный удар в дверь. Я нервно вздрогнула. Глова всё ещё пульсировала от боли. — Ты в порядке? — Тихо спросил Рем. Я лишь кивнула. — Гидеон, иди наверх, — предложил Сириус. — В случае сюрпризов, защитишь тех, кто там. Пруэтт серьёзно кивнул и поспешно поднялся следом за мальчишками. Второй удар в дверь, который способен был бы разломить напополам лошадь. В нас полетели щепы дерева. Как только в образовавшейся щели появилась первая маска, я вскинула палочку и рявкнула: — Экспульсо! Пожиратель исчез, отброшенный заклинанием. Однако я видела. Что их становилось всё больше, что они теснятся во дворе. — Задняя дверь! — Взвыла Марлин и бросилась прочь из гостиной. — Марлин, стой! — Сириус поспешил за невестой. Я, раненный Фабиан и Ремус остались оборонять главный вход втроём. Ещё несколько поползновений было предпринято, но каждое отбивалось. Я не знала, сумеем ли мы выдержать длительную осаду. Внезапно раздался вопль наверху. Внутри меня всё оборвалось, по позвоночнику скользнула волна холода. — Гидеон! — Вскричал Фабиан и бросился к лестнице. Не успел он поставить ногу на нижнюю ступеньку, как на втором этаже словно взорвалась бомба невероятной мощности. Я успела схватить Пруэтта и повалить на пол прежде, чем волна битого стекла со свистом пролетела в дюйме от того места, где он стоял. Удушливый едкий запах дыма жёг глаза, жар огня нестерпимо опалял. — Гидеон! ГИДЕОН! — Вопил Фабиан, вырываясь из моих рук. Пожар плотоядным чудовищем ревел на втором этаже, пожирая стены, пол, потолок, мебель… людей. Я поняла, что я не слышу криков. Я поняла, что наверху никто не выжил… О боги… Звон стекла и треск заставили обернуться. Дверь была снесена окончательно. В дом ввалились четверо Пожирателей, впереди которых шёл Тёмный Лорд. Я почувствовала, как паника скручивает меня изнутри, как внутренний голос почти орёт о том, чтобы я спасалась. Горло сжалось, словно вспоминая хватку этих страшных цепких пальцев. — Авада… — Эверте Статум! — Взревел обезумевший Фабиан. Вспышка была легко отбита Волдемортом. Фабиан раз за разом насылал на Тёмного Лорда заклятие за заклятием. Он не намеревался сдаваться так просто, он намеревался отомстить за брата. — Вердимилиус! — Вскрикнул Ремус, вскидывая палочку. Стоящий ближе всех Пожиратель зашёлся огнём. — Петрификус Тоталус! — Протего! Круцио! — Ступефай Триа! — Рявкнула я. Нападающий пробил спиной стену и вылетел на улицу. — Авада Кедавра! Я рванула Рема за плечи и поспешно оттащила от зелёной вспышки. Следующая почти попала мне в грудь, но рассыпалась искрами. Талисман обжёг кожу, хотя это мало было заметно в пожаре. Я ощутила пьянящую лёгкость. Во мне вскипала Сила, как бы я ни пыталась её подавлять. Я понимала, что и так брала слишком много, что мне нельзя… Вспышка зелёного на ярко-оранжевом фоне пожара. Фабиана отбросило на обугленную лестницу, ступени проломились под его спиной и Пруэтт провалился в чёрную расселину, словно поглощённый горящим домом. Во мне вскипела ярость. Я почувствовала, как горячие пальцы смыкаются на моём запястье, но поспешно вырвала руку из хватки Ремуса. На кончиках пальцев пульсировала энергия. Молотком стучала в голове ярость, затмевая мысли. — Баубиллиус! — Прошипела я. Разряд золотистых молний каскадом обрушился на Пожирателей. Завоняло горелой плотью и тканью. Двое рухнули, как подкошенные. Гнев тягучей волной поднимался откуда-то с низа живота. Знакомое пьянящее чувство охватило меня. — Круцио! Круцио! Инсендио! — Марс, ты с ума сошла?! — Сквозь крики и рёв пламени прокричал Ремус. — Марисса! Он схватил меня за плечо и с силой оттащил назад, ногой выбив дверь. Мы оказались на кухне. Я рвалась в бой, однако Люпин перехватил меня за талию и с силой приложил об стол спиной. — Коллопортус! — Рявкнул он, запирая дверь. После чего он схватил меня за запястья и прижал к столешнице. — Что ты творишь?! — Они убили их! — Извиваясь, кричала я. — Ты видел это! Они убили! Они не заслуживают жизни! Они… — Марс! — Его разгневанное лицо оказалось над моим на расстоянии пары дюймов. — Прекрати! Не такими методами! Ты слышишь меня?! Не такими! Я пыталась вырваться, но хватка оборотня оказалась неожиданно крепкой. Раздался грохот — Пожиратели ломились в дверь. Я вздрогнула. Сквозь ярость ярким всполохом пробился страх. Видимо, он отразился на моём лице, ибо Ремус, расслабившись, отпустил меня и отступил в сторону. — Нужно найти Сириуса и Марлин, — сказал он. — Бежим! Мы оставили Пожирателей ломиться в кухню, а сами рванули к заднему выходу, который должны были охранять Сириус с Марлин. К нашему ужасу, дверь была распахнута настежь, на заднем дворе кипела нешуточная схватка. Мы бросились туда. Марлин и Сириус спина к спине кружили среди нападающих пятерых Пожирателей, отбивая атаки и атакуя. Я была поражена, насколько слаженно и точно они это делают, насколько они это делают виртуозно, дополняя друг друга. В свете огня я видела блестящее от слёз лицо Марлин, искажённое ужасом и ненавистью. Сквозь стиснутые зубы она вновь и вновь произносила заклятия. Дрожащие пальцы вновь и вновь описывали в воздухе взмахи палочкой. — Импедимента! — Выкрикнул Ремус, положив начало нашему новому раунду. Нам удалось отбить атаку этой пятёрки, однако оставались ещё те, кто был в доме. Марлин едва дышала, хватаясь за распоротую руку. Я видела, что она на исходе, я видела, что ещё чуть-чуть и она потеряет сознание. И тем не менее она стояла на ногах. Я чувствовала ненависть, горящую в ней, её гнев, что поддерживал её на ногах и влёк вперёд-вперёд. И тем не менее продолжать бой не было смысла. — Марлин! Нужно уносить ноги! — Поспешно схватила я её за плечо. — Наверху моя семья! — Обернувшись ко мне, крикнула она. — Я никого не чувствую! Никто не выходил! Марлин!.. Их нет… — Кто-то мог выжить! Братья могли спрятаться или мать… Я должна их найти! Девушка вывернулась из моих рук и бросилась в полыхающий дом. Сириус рванул, было, за ней. Я схватила Ремуса за руку и побежала за братом, готовая аппарировать, но… В дверном проёме на фоне яркого оранжевого пламени возникла высокая худощавая фигура. Блики огня полыхали в его алых злых глазах. Марлин, бежавшая прямо на него, не успела даже затормозить… Пальцы Сириуса сомкнулись на запястье девушки, я умудрилась схватить его за плечо, потянулась к Талисману и крутанулась на месте, но… — Авада Кедавра. Мир, истончившись, лопнул, лишь водоворот зелёно-багровых всплесков оставался в моих глазах. Звуки смешились в единых невнятный гул: крик, вой пламени и тихий-тихий вздох. Талисман обжигал грудь. Когда ноги стукнулись о твёрдую землю, мой слух ножом прорезал вопль Сириуса. На тёмной лужайке собственного дома Сириус Блэк сидел на коленях, прижимая к груди безжизненное тело Марлин Маккиннон. Одинокий исступлённый вопль, исполненный боли, взметнулся к чернильно-синему небу, равнодушно взиравшему на нашу утрату.Это была последняя запись из сгоревшего дневника.
***
— Поезд до Вильнюса отправляется с шестого пути! Повторяю! Поезд до Вильнюса… Двое молодых людей стояли, обнявшись, на платформе. Молодой человек прижимал к себе девушку, словно боясь её отпускать. Около его ног стоял небольшой чемоданчик, в который едва ли поместилось бы много вещей — максимум книги, бельё и пара рубашек. — Ты точно не хочешь поехать? — Тихо спросил он. — Ещё не поздно, я могу заколдовать кондуктора. — Не стоит. У меня ещё куча дел, — улыбнулась девушка, чуть отстраняясь. — Я присоединюсь к вам как только, так сразу, обещаю. В любом случае, всегда для этого есть аппарация. Она сказал это, лукаво прищурившись. Мужчина лишь пожал плечами: — Я старомоден, ты же знаешь. Давно люблю поезда. К тому же, у меня тоже есть небольшое дело. Девушка бросила взгляд на чемодан. Она знала о его содержимом, хотя волшебник не дал ей ни шанса на то, чтобы ознакомиться с его давешней находкой. — Всё, наконец, становится на свои места, — сказал он, поймав её взгляд. — Я обещаю, что отдам тебе его. Но только после того, как соберу всю картинку воедино. Хорошо? Девушка кивнула и улыбнулась. Она хотела сказать что-то ещё, но возгласы, раздавшиеся прямо позади них, отвлекли её: — Да ради всего! Мы не затем тащились через весь город! Йозеф! Куда ты дел билеты? — Мне билеты не нужны. — Менестрелия! — Что «Менестрелия»? Не «менестрелькай» мне, Шекк! — А ты не устраивай перфоманс. Ты же сама убрала билеты в задний карман. — А… Волшебники недоумённо обернулись. Около вагона стояла странная компания: щуплый подросток с серыми волосами, стоящими торчком, высокая девица с неопределёнными чертами лица, девушка в очках и с длинной тёмной косой, одетая в странную длинную жилетку с вышитым на ней гербом в виде свитка, холщовые штаны и кожаные сапожки. В центре компании копалась в карманах невысокая девушка с наполовину выбеленными волосами. Она была одета так же, как и темноволосая, только жилет был кожаным, вышит на нём был герб со склянкой, а вместо сапожек на ногах красовались голубые кеды. — Нашла! Нашла-нашла! — Громко завопила она, размахивая билетами. — Отлично, — флегматично протянула высокая девица. — Тогда я сваливаю. Если что, я за окном. — Муза, погоди! — Поезд отправляется! — Догонит, пошли, — буркнул подросток, швырнул в урну огрызок яблока и шустро запрыгнул в вагон. Кондуктор его даже не заметил. — Ваше сиятельство, леди Шекки, — полурыжая раскланялась, пропуская подругу вперёд. Сама она запрыгнула следом. — Странные они, — протянула молодая волшебница. — И едут в моём вагоне, — скривился её спутник. — Вдруг они не шумные? — Будем надеяться. Всё, я побежал! — Передавай привет Воробушку! — Рассмеялась она, чмокнула мужчину в щёку и аппарировала. Молодой волшебник, поплотнее запахнув полы мантии, вошёл в вагон. Он от души надеялся, что не встретит ту странную компанию. Они выглядели слишком… дружелюбными. Его это несколько настораживало. Он шагнул в пустое купе, поставил на сидение чемоданчик и достал палочку. На всякий случай выглянув на миг за дверь — не идёт ли кто, он прошептал: «Коллопортус». Дверь с щелчком захлопнулась. Волшебник довольно хмыкнул. Он выкупил всё купе, чтобы избежать вероятности попутчиков. Но всё же нужно было перестраховаться. Меньше всего ему хотелось, чтобы его кто-то побеспокоил. Поезд качнулся и лениво-лениво тронулся. По началу он двигался до ужаса медленно, словно сквозь сон. Ритмичный стук колёс отдавался тяжёлым приятным боем в груди. Молодой волшебник откинулся на спинку сидения, прикрыв глаза, и позволил себе раствориться в этом ритме. Ему многое нужно было обдумать. Тот дневник… так многое теперь встало на свои места. Так много ему удалось выяснить. Он и не подозревал, что смертный человек может пройти через всё это. Мужчина вздохнул и потянулся к чемоданчику. — Акцио, дневник, — пробормотал он. Пространство чемоданчика заволновалось. Дневник, облетая многочисленные книги, зелья, одежду, обувь, лекарства и многие прочие походные принадлежности, стремительно нёсся к нему. Пальцы коснулись мягкой чёрной обложки. Волшебник задумчиво пролистал дневник. Очевидно, на него наложены чары. На вид здесь не больше трёх сотен страниц, тем не менее, исписано явно не меньше семисот. Да и не может простая книга вмещать в себя события десяти лет жизни человека. Тем более, такой насыщенной жизни. Дневник открылся на случайной странице. Чёрные обугленные края листа почти «сжевали» текст, лишь едва-едва виднелись чернила: «Но перед этим через плечо Ищейки я увидела силуэт поднимающегося к пещере человека…». После этого солидный кусок текста попросту выгорел. Как дневнику, который существует вне пространства, удалось так сильно обгореть — неведомо. И тем не менее, это было далеко не всё. Волшебник знал, что история не заканчивается гибелью Марлин Маккиннон. О нет. Он знал, что у пожара были причины. Он знал, что произошло в Годриковой Лощине. Он знал эту историю. Наизусть. — Акцио, — вновь прошептал он. Снова раздался шорох. Из чемодана выплыла небольшая тетрадка. Простая синяя тетрадь в линейку с тиснённой надписью «notebook» на обложке. Уже сильно потрёпанная, пожелтевшая от времени, рассыпающаяся и зачитанная до дыр. Тетрадь, которая всю жизнь была в библиотеке его дома. Которую он смог открыть только тогда, когда было совершенно немыслимое число ошибок. И которую он раз за разом перечитывал, всматриваясь в переплетение слов, в этот аккуратный почерк с лёгким наклоном. И в эти расплывчатые пятна, покрывающие всю первую страницу дневника настолько, что текст едва можно было прочесть. И всё же теперь, когда ему открылось так много, мужчина мог по-иному взглянуть на эту историю. Так много ответов, хотя и вопросов появилось не меньше. Тем не менее, зная, что он ничего нового уже не прочтёт, он всё же открыл тетрадь. Палец коснулся бугрящегося волнистого пятна на бумаге, обрамлённого расплывшимися чернилами. Следы слёз. И всё же чья-то педантичная рука выводила строчки раз за разом, когда те размывались. «Ремус говорит, что я должна всё это записать. Иначе я сойду с ума. Должно быть, я завишу от дневника, который наверняка сгорел в том проклятом пожаре. Началось всё со сна. Я бы очень дорого заплатила, чтобы не видеть тот проклятый сон. Мы не смогли ничего изменить, но я очень много потеряла…»