Never Back Down 2

       Целую ночь лил дождь. Сплошным потоком вода низвергалась из серых туч, плотным тёплым одеялом укутавших небо. Как будто кто-то попросту вывернул все рубильники на облаках на максимум. Обычно такие дожди не идут долго, ещё и сопровождаются суровой владычицей-грозой. Однако именно сегодня ливень, оставшись без надзора строгой спутницы, весело барабанил по лужам раскисшего сада и крыше дома. Шорох листьев усиливал шум капель. Казалось, что природа попросту сошла с ума, что лес, окруживший старый особняк, тщится превратиться в море и лишь подражать звуком ему и удаётся.        Я сжимала в руках тёплую кружку с чаем, бездумно любуясь буйством стихии. Мягкий приглушённый свет настольной лампы рассеивал сгустившийся полумрак, свежий, чуть прохладный ветер несмело проникал через открытое окно и бродил по пустой комнате. Тихонько похрапывал портрет дедушки на одной из стен. В камине потрескивал огонь, весело танцуя на почерневших брёвнах. Я куталась в тёплый клетчатый плед, забравшись с ногами в удобное широкое кресло-качалку, и неторопливо покачивалась в нём, потягивая чай. Порой на меня опускалась тёплая тягучая дремота, но очередной взрыв смеха, доносящийся из-за двери, вырывал меня из сна. Тогда я блаженно жмурилась, делала новый глоток чая и продолжала созерцать дождь.        Дверь в комнату открылась, впуская в полумрак яркий жёлтый свет и звуки музыки в тишину.  — Не спится? — Раздался голос брата.  — Уснёшь с вами, — хмыкнула я, потянувшись к чайнику.  — Ты сама настояла, чтобы мальчишник был в поместье под вашим присмотром, — пожал плечами Сириус, подходя ко мне.  — Прошлая ваша гулянка закончилась похищением Эда. Мне будет гораздо спокойнее, если жених в назначенный срок всё же придёт к алтарю, а не обнаружится связанным где-нибудь в Албании.        Брат хмыкнул и протянул мне корзиночку с печеньем. Я с благодарностью взяла одно из них.  — А почему шафер не развлекает жениха и компанию? — Спросила я, откусывая кусочек печенья. — Сами справляются?  — Просто решил убедиться, что мы тебя не слишком беспокоим, — ответил Сириус, опускаясь в соседнее кресло. — Волнуешься? Перед завтрашним днём-то?  — Я уже выходила замуж, чего мне волноваться? — Я пожала плечами и сделала глоток чая. — Всё должно пройти хорошо, гости ответили на приглашения, с распорядителем мы договорились, музыка, напитки, закуски — всё есть, всё учтено.  — Хм. Моя младшая сестра во второй раз уже выходит замуж, — с усмешкой протянул Сириус. — Может, и мне пора бы остепениться?  — Кто ж тебе не даёт? — Хмыкнула я. — Тем более, учитывая положение Марлин, ты теперь просто обязан…        Два дня назад Марлин огорошила нас известием о том, что беременна. В принципе, я не удивилась, памятуя, как на свадьбе Лонгботтомов Сириус утаскивал девушку в неизвестном направлении, а после их обнаружили в одной из комнат голыми, спящими и счастливыми. После объявления Джеймс комично посетовал на то, что они с Лили единственные, как дураки, не ждут собственного ребёнка, за что отхватил подзатыльник от пунцовой от смущения Эванс.  — Обязан, да как-то… — Брат замялся. — Не знаю пока что. Важный шаг, в конце-концов.  — Поверь, это не сложнее схватки с Тёмным Лордом.  — Ну, не скажи.        Я улыбнулась. Каким же робким может оказаться мой брат, когда дело доходит до его личной жизни. В конце концов, вся эта развесёлая бравада всегда была для него чем-то вроде образа жизни, в которую серьёзные отношения никогда не вписывались. Поэтому он так долго тупил с Марлин прежде, чем предложил ей встречаться. Поэтому он тянет с помолвкой.  — Знаешь, когда Марлин рассказала мне о своём положении, я даже как-то испугался. В смысле, я был на седьмом небе от счастья, конечно, но… Не знаю. Роль отца настолько чужда мне, что я до ужаса боюсь напортачить. Это ответственность, обязательства, которые на мои плечи никогда не ложились. И я и в правду боюсь, Марс. Одно ведь дело, когда узнаёшь, что скоро станешь дядей, а совсем другое — отцом.  — У тебя будет девять месяцев, чтобы привыкнуть к этой мысли, — сказала я, потянувшись к брату и взяв его за руку. — К тому же, я уверена, что у тебя всё получится. У тебя огромное любящее сердце, Сириус. Просто перестань быть болваном и всё пойдёт как по маслу. Ты уже нянчил Уизли и Нимфадору, ты успеешь пообщаться с племянником, так что опыта у тебя вполне хватит, чтобы справиться с собственным чадом. По началу. А там уж и мы поможем. Если ты, конечно, не окажешься конченным уродом и не бросишь собственного ребёнка.  — Нет, конечно, нет, — поспешно заверил меня Сириус. — Я люблю Марлин и буду любить нашего ребёнка. Сделаю ей предложение, она переедет в этот дом, отстроим детскую, по выходным ты с Эдом и вашим сыном или дочкой будете приезжать на чай, но…  — Но?..  — Не знаю. Не моё это.  — Ты привыкнешь, — хмыкнула я. — Я же привыкла к роли домоседки за прошедшие четыре месяца.  — Ой ли? Сколько всего произошло с нами за эти месяцы?  — Я не виновата, что истории со мной случаются сами, — пожала я плечами. — А ты всё же не тяни с предложением. Поверь, сейчас ты очень нужен Марлин. Беременность — то ещё счастье, если ни на кого не опираться, сойдёшь с ума.  — Есть одна проблема, — протянул Сириус. — О ней пока никто не знает, так что…  — Что за проблема, Сириус? — Строго спросила я.  — Дамблдор отправляет меня на материк. Хочет, чтобы я попытался договориться с прочими волшебниками встать на нашу сторону, да заодно разузнать, что к чему.        Я закрыла глаза и вздохнула.  — Марлин сойдёт с ума от беспокойства, — пробормотала я. — И я тоже. Он не понимает, насколько это опасно? Неужели больше некого отправить?  — Видимо, некого. Не думаю, что поездка затянется надолго…, но пары месяцев меня в Англии точно не будет.  — А отказаться?  — Марс, это не просто командировка по работе. Это орденская операция. Я буду связываться с вами каждый день, буду слать сов, Патронусов и говорить с вами через зеркало.  — Да шут с ним, — махнула я рукой и потёрла переносицу. — Ты едешь один?  — Большое количество народа привлечёт много нежелательного внимания.  — Это Дамблдор так сказал?  — Да.        Я побарабанила пальцами по остывшей чашке, прислушиваясь к ощущениям. Обычно, если что-то не так, внутренний голос мне об этом говорит да так, что затмевает любые доводы и здравый смысл. И, как правило, этот голос не ошибается. Сейчас, единственное, что он бормотал, так это то, что сама отсылка Сириуса выглядит, по меньшей мере, подозрительно. Орден сильно ослабнет с уходом Сириуса, пусть даже с временным. Конечно, знать, что творится в мире из первых рук, да ещё и привлечь сторонников нам необходимо, ибо армия Пожирателей значительно превосходит нас численно, но всё же… Почему мне кажется, что дело пахнет керосином? Что задумал старый директор Хогвартса?        В памяти всплыло воспоминание из сна Эда, где трон Дамблдора оставался единственной уцелевшей вещью среди руин Большого Зала. Оклик брата вырвал меня из задумчивости.  — Когда ты уезжаешь? — Спросила я.  — Со дня на день.        Я кивнула.  — В таком случае, не затягивай. Если свалишь так рано, Марлин решит, что ты от неё сбежал. Пусть хоть призрачная гарантия в виде статуса невесты у неё останется.  — Не волнуйся, я всё сделаю, как надо, — хмыкнул Сириус. — Иначе у меня не бывает.  — Надеюсь. А теперь прочь отсюда! Тебе нужно веселиться и развлекать жениха, а не серьёзные беседы со мной проводить.        Сириус улыбнулся, поцеловал меня в лоб и вышел из комнаты, оставив меня в тихом одиночестве и блаженном бездумии.

***

      Я мчалась по склону холма, придерживая платье. Золотисто-оранжевое небо, испещрённое чёрным узором рельс «Американских горок» подёрнулось на горизонте неясной синеватой дымкой. Нужно успеть до заката! Ветер, опьянённый запахами вереска и клевера, донёс до моего слуха лихую песню карнавала жизни. Я бежала и бежала, задыхаясь от счастья. Никогда я ещё не чувствовала себя настолько живой.        Около ворот в парк меня ждали остальные. Молли, Лили, Ремус, Джим и Сириус. Самые дорогие мне люди… Заклинания хватило лишь на пять человек, помимо Эда. Четверо озирались по сторонам, не вполне понимая, что происходит. И лишь Ремус, единственный из всех, с кем я поделилась своей задумкой, взирал на окружающий мир скорее с любопытством, нежели с недоумением.  — Так вот он какой, парк «Имаджинериум», — хмыкнул он. — Рад, что сумел увидеть его собственными глазами.  — Марисса, что происходит? — Спросил Сириус.  — Вы спите, — просто сказала я. — Это всё сон. Волшебный сон.  — Не понял, — нахмурился Джим, поправляя очки.  — Ну… — замялась я, почему-то смутившись. — Завтрашняя свадьба будет такой… размашистой. Мы хотели пригласить только вас и ещё пару человек, а вышло почти полсотни гостей. Так что… я решила… как бы…  — Мы просто хотели, чтобы настоящая церемония прошла в кругу самых близких друзей, — сказал за меня Эд, появившийся за моей спиной. — И только во сне мы можем провести её наедине. Есть такая форма магии, но о ней долго рассказывать. Просто примите факт: вы находитесь во сне, но всё это происходит с вами на самом деле.  — Это очень трогательно, дорогая, — улыбнулась Молли. — Но разве это возможно?  — Разумеется, нет, — расхохоталась я. — Именно поэтому мы все здесь.  — Ты в своём репертуаре, — с усмешкой покачал головой Ремус.  — Господа, поспешите! — Подал голос моряк-привратник. — Ночь не будет долго длиться!        Я взяла Эда за руку и первая шагнула за ворота парка. Остальные шли за нами следом. Лихая мелодия разносилась по парку из многочисленных динамиков. Каскады ярких огней изливали на нас пёстрый свет мигающих лампочек. В груди разрасталось ликующее волнение, лица друзей озаряли улыбки. Я крепче сжимала руку Эда, ускоряя шаг почти до бега.        Впереди, за неизменной баррикадой из рекламных щитов, почти до небес взметались языки пламени. Неверные тени неизменных обитателей парка отплясывали на брошенных неработающих каруселях. Весёлые голоса становились всё громче, вспышки хохота и возгласы были подобны вспышкам пламени.        Отогнув полотнище от шатра, закрывающего проход к костру, мы шагнули в наполненное светом и музыкой пространство. Приветственные возгласы оглушили нас.  — Вот это да! Ещё больше народу! — Хохотал Призрак Оперы. — Мы так скоро станем самостоятельным сновидением!  — То есть? — Не поняла я.  — Это значит, что мы сумеем присниться кому угодно, — пояснила рыжая девушка в маске.        Друзья замерли, раскрыв рты. Лили, Ремус, Джеймс и Сириус узнавали себя и остальных друзей среди вечных обитателей парка. Молли хватало того, что она в чужом сне. Принц и байкер тут же втянули их в шутливый разговор, утягивая в толпу. Кажется, к ребятам начало приходить осознание того, что прямо сейчас происходит нечто волшебное.        Мы с Эдом поотстали от других. Я обвела взглядом нашу компанию.  — Хорошо, что всё получилось, — сказал Эд, держа меня за руку. — Я и не надеялся…  — Иначе и быть не могло, — ответила я. — Это единственная возможность увидеть Лину и Джастина в такой важный час. Я хотела, чтобы они были с нами…  — Я тоже, — кивнул Эд, глядя на рыжеволосую.        Та, тем временем, взмахнула руками. Высокое пламя чуть осело, сумерки стали ещё гуще. Музыка стихла, теперь над парком царил лишь стрекот цикад и шёпот трав на пустоши. Остальные расселись вокруг костра, выжидающе глядя на нас. Рыжая протянула к нам руки, приглашая в центр круга. Пламя плясало в её зелёных глазах, видневшихся из-за маски.  — В свете пламени, под сенью звёзд, — громким голосом начала она, когда мы с Эдом подошли. — Пред ликом всех сновидений мы приветствуем Сноходцев, связующих жизнь свою браком.        Я смотрела на Эда и не могла сдержать улыбки. Яркое рыжее пламя озаряло его лицо. Я чувствовала его волнение, его восторг, чувствовала, словно они волнами расходились от него, находя отклик в моём сердце. Эд улыбался. Так тепло, так нежно. Его горячие пальцы сжимали мои ладони, словно он опасался, что я исчезну. Но я не исчезну. Никогда не оставлю его. Никогда.  — Под взорами звёзд и пред всеми собравшимися огласите свои клятвы! Эд Лафнегл! В чём ты клянёшься избравшей тебя девушке?  — Марисса… — Эд чуть запнулся, но почти через миг совладал с собственным волнением. — Я клянусь всегда быть с тобой, не оставлять тебя, не бросать в трудную минуту и оберегать от всех бед. В болезни и здравии, в горе и радости, во сне и наяву. Я клянусь любить тебя до конца наших дней. Клянусь любить наше дитя. Клянусь защищать тебя, оберегать от бед и зла. Клянусь, что не оставлю тебя пока Смерть не разлучит нас. И даже если это произойдёт, я доверюсь дьяволу, чтобы возродиться ради тебя.        С каждым новым «клянусь», с каждым словом нас опутывали бело-голубые нити, связывая меня и Эда единой сетью.  — В чём клянёшься ты, Марисса Блэк, избравшему тебя мужчине? — С улыбкой произнесла рыжая.  — Клянусь быть с тобой, оберегать тебя, не бросать в трудную минуту, — улыбаясь, произнесла я. — В болезни и здравии, в горе и в радости, во сне и наяву. Клянусь, что не оставлю тебя до самого развоплощения. Клянусь всеми правдами и неправдами вернуться из Пустоты. Клянусь любить наше дитя. Клянусь любить тебя. Клянусь, что даже если на нас обрушится Армагеддон, стоять с тобой вместе плечом к плечу.        Краем глаза я заметила, как Молли, Лили и Сириус, шмыгая носами, вытирают выступившие слёзы. Ремус наблюдал за нами с улыбкой, чуть склонив голову. Бело-голубое переплетение нитей оплетало нас плотным коконом, переливаясь и сияя в синих сумерках.  — Нитями клятв вы связали себя, — объявила рыжая. — Да не распадутся эти узы, да не прервётся связующая вас нить, да пройдёте вы путь ваш вместе рука об руку, во сне и наяву, покуда Смерть не разлучит вас!  — Во сне и наяву, пока Смерть не разлучит нас, — повторили мы.        Нити слились в один единый кокон, начали сужаться, пока не превратились в ярко сияющую бело-голубую нить, тянущуюся от запястья Эда к моему запястью. Серебряный звон огласил притихший парк. Запястья коснулся холод тонкого браслета.        Эд шагнул чуть ближе, наклонился и поцеловал меня.        Парк словно взорвался ликующими возгласами. Вновь грянула музыка. Все повскакивали со своих мест, бросились нас обнимать и поздравлять. Я чувствовала невероятную, почти невыносимую лёгкость восторга, развернувшуюся в груди. Меня переполняло невероятное чувство. Такое светлое, оно росло, становилось всё теплее, всё ощутимее. Неподдельное, яркое счастье. На глазах выступили слёзы. Мы с Лили и Молли стояли, обнимаясь, и дружно плакали от радости. Джим, Ремус и Сириус наперебой поздравляли Эда, хлопая его по спине, заключая в кратковременные объятья. Утерев слёзы, я вновь взглянула на небольшое серебряное кольцо, сковавшее моё запястье.  — Обручальный браслет? — недоумённо спросила я.  — Я решила, что кольца — слишком банально, — пожала плечами рыжая. — Не люблю все эти клише и традиции. Ужас. Чуть язык не отсох, пока вспоминала ритуальные слова.        Я рассмеялась. Не успела я сочинить какую-нибудь остроту, как почувствовала, как Эд утаскивает меня в хоровод невероятного танца. Ликование и счастье нашли выход в танце. Забывшись, я двигалась в такт музыке, кружась вокруг костра вместе с остальными. Пламя вновь взметнулось до невероятных высот, словно стараясь прожечь небесную твердь. Я видела радостные лица Лили, Рема, Молли, Джима и Сириуса, пляшущих вместе с обитателями чудно́го сна. Хлопали в такт ладоши, взлетали в воздух ноги. Обжигающий жар костра, пьянящий восторг, ликование танца заставляют двигаться всё быстрее и быстрее. Мы счастливы, неподдельно, искренне счастливы.        Я ни на миг не выпускала руки Эда. Я слышу, как звенят наши браслеты, от чего в груди вспышками расцветает яркое ликование. Я чувствую, как его ладонь ложится на мою талию, я слышу, как его дыхание сбивается, когда он делает шаг мне навстречу, я вижу любовь, сияющую в его глазах.        Не сдержав эмоций, я прильнула к нему, крепко обхватив руками. Я чувствую, как он прижимает меня к себе, как часто бьётся его сердце, чувствую его счастье.  — Никогда не оставляй меня, — тихо говорю я.  — Не оставлю, — прошептал он. — Ни во сне, ни наяву.