Never Back Down 2

Глава первая: Крылья стрекозы       Я шагнула следом за Эдом в сияющую белизной бездну. Под ногами была твёрдая поверхность, шаги гулким эхом отдавались в пространстве. Я держала Эда за руку, пока он вёл меня вперёд, к зелёной двери, что виднелась впереди. Всё до боли напоминало мой собственный сон, только там мы шагали через чёрную мглу, а я была призраком собственного сознания. Тогда я постоянно вздрагивала от мысли, что где-то там, на задворках моего необъятного подсознания Кларисса наращивала силы, а рядом может крутиться Ищейка. Сейчас я не ощущала опасности. Лишь смутную тревогу, которая, подобно камешку в ботинке, не давала мне покоя. Но я продолжала идти, ведомая Эдом.       Мы достигли зелёной двери. Эд взялся за ручку и неуверенно повернулся ко мне. — Готова? — Да, раз мы здесь. — Я лишь пожала плечами. — Мне ведь нечего бояться, правда? — Понятия не имею, — честно сказал Эд. — В любом случае, глупо было бы простоять здесь все двенадцать отведённых нам часов. К тому же, если Ищейка проследует за нами, лучше всё же оторваться от него. — Твоя правда, — кивнул Эд.       Он потянул на себя дверь. Яркий зелёный свет мигом затопил всё вокруг. Первой мыслью было, что Кьялар нас опередил и уже сжигает всё к чертям. Инстинктивно я зажмурилась и отступила назад. Эд лишь рассмеялся. — Не бойся. Экая ты трусишка. — Ничего я не трусишка! — возмущённо выпалила я, открывая глаза.       Перед глазами раскинулся изумительной красоты изумрудно-зелёный луг, расстилающийся вниз с холма и тянущийся до самого горизонта. Пёстрые островки цветов всплывали в этом головокружительном, чуть волнующемся море. Сочная зелень трав подкупала невероятной яркостью. Под ногами распускали наивный взгляд васильки и незабудки, весело покачивали головами ромашки. Напоенный ароматом клевера душистый ветер мягко скользил по моим волосам. Легчайшие завитки полупрозрачных облаков лениво разрезали кристальную гладь небосвода, подобно паруснику, неспешно плывущему в бесконечном море. Поделённый на два цвета пейзаж кривил свой горизонт холмом, темнеющем впереди. Откуда-то доносились тихий гомон птиц и журчание ручья.       Но было нечто жуткое в этом великолепии. Повсюду, насколько хватало глаз, не было видно ни единой души. Ни зверя, ни птицы. Даже бабочки и пчёлы не кружили вокруг душистых цветов. — Какое странное место, — прошептала я. — Странное? — переспросил Эд. — Не «великолепное», «тихое», «умиротворяющее», «спокойное»? Странное? — Здесь никого нет, — ответила я, продолжая осматриваться. — Здесь никого и не должно быть, — пожал плечами Эд. — Это место я выдумал в детстве. — Выдумал? — Ага. — Эд начал спускаться с холма, на котором мы оказались. Я нерешительно проследовала за ним. — Мне было… семь или восемь. Жизнь мне тогда сахаром не казалась: рос без отца, мать его всё ждала, Лина уже тогда была себе на уме, в школе учёба не задалась, мальчишки дразнили маменькиным сынком, девчонки просто врединами казались… О, нет-нет, не думай, что всё было одновременно. Но мне всё равно было туговато. Тогда я и придумал это место: тихая долина, где никого нет. Здесь так… спокойно. Погода всегда хорошая, трава всегда зелёная, а небо всегда голубое. — Никогда о тебе такого не подумала бы, — пробормотала я, с упоением вдыхая запах трав. — В смысле, чтобы ты и мечтал о таких вещах? Я полагала, что ты… ну, не знаю… Сочинил бы парк аттракционов, где всё принадлежит тебе. Или, скажем, необитаемый остров, где ты выживаешь и борешься с опасностями. На крайний случай, пещера с драконом. Ты ж такой задницей был, поэтики в тебе, как смысла в беллетристике. — Не забывай, мне было только семь, — расхохотался парень. — Лет до десяти я был мечтателем. Это потом уже я научился мастерить рогатки, бить стёкла, играть в бейсбол и доставать Лину. Что, не веришь? — Ни на йоту, — усмехнулась я. — Зря. Хотя насчёт драконов ты почти угадала. — Неужто? И где? — Я окончательно развеселилась, представив эдакого Смауга, выныривающего из-за горизонта. — Нет-нет, никакого Смауга, — снова захохотал Эд. Увидев мой изумлённый взгляд, он лукаво сверкнул очами. — Ты слишком громко думаешь. — Ха-ха, — протянула я. — Так что? Что же вместо Смауга тогда? — Стрекозы. — Стре… — Я почувствовала себя чуть глупо. — Стрекозы? — Ну, да. Не знаю, почему их именно так назвали, но, пожалуй, из-за имени нафантазировал бог весть что. Только потом уже их увидел настоящее насекомое, да так всё не увязалось, что я в шоке проходил дня два. Но, тем не менее, стрекозы теперь постоянно вызывали у меня какой-то трепет. — Ты странный, — объявила я. — Путешествие ещё толком не началось, а ты уже странный, Эд Лафнегл. — Какой есть, — Эд лишь развёл руками.       Журчание стало намного ближе. Мы пришли к каменистому неглубокому ручью. Эд уселся на берегу, я последовала его примеру. Солнце весёлыми бликами играло в воде, высвечивая пёстрые мелкие камушки. Ручей весело кривился, изгибался, словно призывая собою любоваться. Прохладная прозрачная вода манила сделать глоток. Такая холодная, свежая, сладкая, сулила головокружительный вкус, которого прежде не ощущала… Однако чувство, что всё это кажется чуть жутковатым, остановило меня от дегустации воды в незнакомом водоёме. Пусть даже во сне — бережёного Моргана бережёт.       Над хрустальной гладью воды танцевали замысловатый танец две стрекозы. Одна была поменьше, двукрылая, с длинным блестящим синим тельцем. Вторая, что побольше, красивая, серебристая, с четырьмя крылышками. Невольно я залюбовалась изящным узором крыльев, когда оба насекомых присели на травинки, нависающие над водой. — А ты прав, Эд, — тихо сказала я. — Что-то в них есть.       Эд лишь усмехнулся. Он вытянул руку вперёд ладонью вверх. Серебристая стрекоза вспорхнула с травинки, покачнув её, и села на палец парня. Голубая стрекоза, потревоженная неустойчивостью травинки, слетела с неё и подлетела ко мне. Я нерешительно протянула руку, повторив жест Эда. Насекомое опустилось на кончик моего пальца. Щекотно. Она сложила трепещущие крылышки за спиной. В голове шевельнулось далёкое-далёкое воспоминание. — В детстве я очень хотела иметь крылья, — тихо сказала я. — Наверное, как и любая девочка. Я очень хотела, чтобы у меня были красивые крылья, чтобы я умела летать и могла улететь далеко-далеко от площади Гриммо. Знаешь, моё детство тоже было не таким уж радостным… ну, да ты видел. Разве что друзей у меня до Хогвартса не было. Только братья и кузины. Но они не в счёт. Так вот. Каждый раз, когда на очередном приёме, который был у родителей дома, я, укутанная в дорогущее красивейшее платье, как какая-то кукла, до ужаса хотела разбить окно, расправить крылья и улететь куда-нибудь. Глупо, да? — Ничуть, — серьёзно ответил Эд. — Ну что, полетели? — хихикнула я, кивнув на насекомое, устроившееся на моём пальце. — А ведь это мысль! — вскинулся Лафнегл. Стрекоза на его руке даже не шелохнулась. — Обернёмся стрекозами! Или возьмём их крылья! Или… — Эд, я же пошутила. — Ай, да ладно, Марс. Мы же во сне, так почему нет? Ты заставила меня выпрыгнуть из окна. — То было другое… У нас не было выхода и… — А это просто как в сказке. Ну же, как ты мне говорила? Вперёд, как Алиса, очертя голову? — Ох, Эд, ну, не знаю… — мялась я, представляя, как комично буду выглядеть верхом на стрекозе. — Отрастим крылья, как ты мечтала в детстве! — Глаза Эда загорелись восторженным огнём. — Это немного слишком… — Мы никому не скажем! Ну, пожалуйста, Марс! Прошу! — Ладно, — рассмеялась я. — В конце концов, это же сон, верно? Почему бы и нет?       Эд вскочил, горя энтузиазмом. Я осторожно поднялась на ноги, стараясь не потревожить стрекозу. Когда я подняла голову, я увидела озадаченное лицо Эда. — Что с тобой? — Я не знаю, что дальше делать, — с совершенно глупейшим выражением лица произнёс он. Чего греха таить, спустя так много лет это выражение тотальной беспомощной глупости по-прежнему грело мне душу. — Изумительно, — я не сдержалась и всплеснула руками. Стрекоза испуганно вспорхнула с моей ладони и приземлилась на подол платья. — То есть, летать на крыльях, созданных человеком, который даже не знает, как их создавать? А если они исчезнут, пока мы летим? — Я тебя поймаю. — А если у тебя исчезнут, а я не успею поймать? — Однажды ты меня уже поймала, разве нет? — Однажды. Раз на раз не приходится. — Ты мне что, не веришь? — Вдруг совершенно серьёзно спросил Эд. Я даже поперхнулась аргументом. — Марс, с каких пор ты мне не веришь? — Верю я тебе, Эд, верю, — пристыженно буркнула я. — Просто переживаю. Я же параноик. — Не бойся, всё будет хорошо. — Эд подошёл ко мне и взял за руку. — Ты же меня знаешь. Всё будет хорошо, я обещаю. А теперь расскажи, как мне создать нам по паре крыльев? — Просто представь. Я так делала, когда мы в прошлый раз оказались в моём сне.       На пару мгновений Эд зажмурился. Я осторожно повела плечами, ожидая какого-нибудь зуда или ещё чего. Но ничего не было. Тогда я обернулась посмотреть, есть ли хоть какой-то результат. И, честно скажу, была ошеломлена. Тоненькие прозрачные ажурные крылья тихо трепетали за моей спиной. Невероятной красоты узор, словно плетёное кружево, расчерчивал два полупрозрачных крыла, блестя серебристыми ниточками на солнце. Восхищённо вскрикнув, я повернулась к Эду. Тот стоял, жмурясь и смешно морща нос. У самого у него за спиной покачивалось аж четыре крыла, как у той серебристой стрекозы. Такой же ажурный серебристый узор покрывал крылья парня.       Услышав мой вскрик, Эд раскрыл глаза и восхищённо уставился на мои крылья. После, словно не веря, он обернулся на свои. — Вау! Я и не думал, что сработает! — воскликнул он. — Какой же ты оптимист, — фыркнула я, любуясь собственными крыльями. — Изумительно! Я не похожа на моль?       Я попробовала представить, как быстро-быстро машу этими крылышками и взлетаю в воздух. Вопреки сомнениям, всё ещё пытающимся вернуть меня к рациональному скептицизму, мои ноги оторвались от земли. Я зависла в нескольких футах над травой, несмело покачиваясь, словно стараясь сохранить равновесие. Эд поспешил повторить этот трюк за мной следом.       Не выдержав, я расхохоталась от восторга. Изумительно! Просто изумительно! Не передать словами тех чувств, что объяли меня, когда я взмыла навстречу абсурдно-голубому небу. Эд стремительно поднялся следом за мной, так же смеясь. На миг, вспомнив о стрекозе, севшей на моё платье, я посмотрела вниз. Земля была уже далеко-далеко под ногами, ветер трепал мои волосы, подол платья, на котором самого насекомого уже не было в помине, зато красовалась симпатичная вышивка синей стрекозы.       Немного покружив на месте, я рванула ещё выше, окидывая взором бесконечный пейзаж. Руки мои хватали белесые облака, развеивая их. Хохоча, я летала от облака к облаку, разрывая их в клочья. Эд присоединился к моей игре, вскоре мы летали над полем наперегонки, стараясь успеть к тому или иному облачку. Сочные зелёные луга сменились буро-лиловыми вересковыми пустошами. Запах ветра и вереска, азарт полёта и игры опьяняли меня. В какой-то миг я нырнула вниз, к земле, сложив крылья и войдя в головокружительное пике. Прежде, чем разбиться в лепёшку, я вновь развернула крылья, выравнивая себя в пространстве. Ноги коснулись твёрдой земли. Несколько метров я бежала среди вереска, захлёбываясь весельем, после чего вновь взлетала высоко-высоко прямо с разбега.       В какой-то миг мой взор выхватил невероятную громаду облаков где-то на юге, вдали. Высокой серо-белой стеной облака вздымались, очерчивая горизонт серой тенью. — Эй, Эд! — прокричала я, пытаясь заглушить ветер. — Там впереди какие-то облака! Не похожи на то, что нас окружает! — Не ори, я слышу. — Эд поравнялся со мной. — Да, действительно. Не припомню такого. — Летим туда? Заодно и узнаем. Глава вторая: Послезавтра — Ого…       Удивлению нашему не было предела, когда мы приблизились к той облачной громаде. Залитая солнечным светом долина облаков опоясывала невероятных размеров белоснежный замок. Похожий на грозное кучевое облако, он возвышался сюрреалистичной массивной громадой над нами, впитывая в себя солнечный свет. Купол замка словно царапал небосвод.       Мы нерешительно зависли в воздухе над расстилающейся долиной у самого подножья замка. Вблизи можно было увидеть слеповатые окна, зажигающиеся бледным жёлтым светом. — Всё чудливие и странноватее, — заметила я, осматривая этот кошмар архитектора. — Немного неожиданно, — пробормотал Эд.       Внезапно его крылья исчезли. С воплем ужаса Эд рухнул вниз. На какую-то секунду у меня почти остановилось сердце от страха, я не успела даже сориентироваться и броситься вдогонку, спасать этого недоумка. Однако спасать его не пришлось — Эд упал с высоты трёх футов на твёрдую поверхность. Усмехнувшись, я опустилась рядом и помогла ему встать. Крылья тут же исчезли. — И как мы будем спускаться? — спросила я, нерешительно пробуя упругую поверхность под ногами. Сами ноги по колени были погружены в белую облачную дымку, так что я даже не видела собственных туфель. — Как-нибудь что-нибудь придумаем, — рассеянно ответил Эд, задрав голову. — Ну и высотень. — Так себе план, — пробормотала я, отрывая взгляд от ног. — Есть хоть идеи, что это? — Ни малейшей. — Тогда надо бы войти, наверное? — спросила я. — Если есть окна, значит, должны быть двери. — Странная логика. — Не нравится — ищи другую.       Словно отвечая на мою реплику, облачное марево начало куда-то расступаться, обнажая белоснежную каменную стену. Через пару мгновений из-за дымки вынырнула белая высокая дверь. — Ну, вперёд? — спросила я Эда.       Он, молча, распахнул дверь. Неожиданно для меня мы оказались вовсе не в красивом белоколонном зале с высокими окнами и чем-то невероятным, что мог предложить разум Эда. Мы шагнули в погружённую в полумрак кухню дома Лафнеглов.       Тишина разбивалась о потикивание часов, висящих на стене и тихий шорох листов бумаги. За столом у окна в тусклом свете лампы, на которую было накинуто полотенце, чтобы приглушить свет, сидел мужчина. Нервные пальцы перебирали бумаги, что-то вписывая огрызком карандаша. Лицо мужчины было скрыто в полумраке. — Пап? — Раздались одновременно два голоса.       Эд, побледневший, напуганный замер на пороге кухни. Рядом застыл мальчишка. Сколько ему? Пять? Семь? Щуплый, нескладный, со всклоченными волосами, заспанными глазами. Теребя полу пижамной рубашки, ребёнок сделал пару шагов вперёд. Повзрослевший же Эд оставался стоять, будто заледенел. — Эд… — Шепнула я. Тот только мотнул головой, не сводя взгляда с мужчины за столом. — Ты почему не спишь? — Джереми Лафнегл провёл по лицу ладонью и подался вперёд, в кружок тусклого света. — А ты? — Спросил маленький Эд, подходя к отцу. — Скоро лягу, — откровенно соврал Джереми и тонко улыбнулся сыну. — Снова снятся плохие сны?       Мальчик понурил голову, глядя на отца исподлобья. Отложив в сторону карандаш, Джереми ласково протянул руку к нему. Эд, взрослый, стоящий рядом со мной, чуть качнулся вперёд, однако ребёнок его опередил. Перекатившись с пятки на носок, мальчик подошёл к отцу и взобрался к нему на колени. Старший Лафнегл с улыбкой обнял сына одной рукой и снова взял карандаш. — А что ты делаешь? — Это… для одного волшебника. Да это и не важно, на самом деле, — Джереми перевернул пару листов чистой стороной вверх. — Расскажи лучше, что тебе снилось. — Взрослый Эд резко втянул воздух. — Злая тётя. У неё были крылья чёрные, во-о-от такие, — ребёнок развёл руки в стороны. Джереми поспешно схватил сына за пижаму, не дав ему упасть. — И сама на была вся в перьях, чёрных-чёрных. — Вот так? — Рука Джереми какое-то время порхала над бумагой, вооружившись карандашом. Эд помотал головой. — У неё была шея страшная. Длинная-предлинная, как у птичек, которых мне мама показывала. И клюв! И когти! — Какое-то время Джереми что-то чиркал на бумаге. Маленький Эд задумчиво посмотрел на рисунок и покивал. — А что мы с ней сделаем, папа? — Не знаю, — улыбнулся Джереми. — Можем посадить её в клетку. Хочешь, посадим в клетку? — Нет. Давай лучше ей крылья отрежем? — Нельзя быть таким злым, — засмеялся отец. — Давай лучше… Сделаем её доброй. Смотри. Это уже не крылья, а плащ, похоже, да? А когти… Ну вот, теперь это корзинка. — А клюв? — А клюв… просто укоротим. Будет волшебная женщина-птица. Ну, что скажешь? — Она всё равно страшная, — засмеялся Эд. Я почувствовала, как моей руки коснулись пальцы Эда. Крепко стиснув его ладонь, я прижалась к дрожащему плечу. — Зато ты над ней смеёшься. Трудно бояться того, что кажется смешным, а? — Пап, — Эд зевнул. — А мама сказала, что ты завтра уедешь, это правда? — Да, малыш, мне придётся, — Джереми чуть нахмурился и одной рукой сгрёб бумаги в кучку. — Я приеду быстро. Ты и соскучиться по мне не успеешь. — А если успею? — Сонно пробормотал ребёнок. — Не успеешь, — уверенно ответил Джереми, подхватывая сына и поднимаясь со стула. — Я быстро. Уже послезавтра вернусь. Отпустишь меня до послезавтра? — А если Лина соскучится? — Ребёнок уже распластался на отцовском плече и бормотал невнятно. — У неё есть ты, будешь развлекать сестрёнку до моего приезда, — Джереми прошёл мимо нас. — А если мама соскучится? — У неё тоже есть ты. — Он так и не вернулся. — Глухо сказал оставшийся на кухне Эд. Я чувствовала, как дрожат его плечи. Серые глаза подёрнулись поволокой горечи, взгляд блуждал по кухне, заставляя смотреть Эда куда угодно, но только не на меня. — Это была последняя ночь перед тем, как его затянуло в Ловушку. В следующий раз мы встретились спустя тринадцать лет. И виделись всего три часа.       Тишину прорезал судорожный вздох. Я шагнула к Эду обняла его. Мне нечего было сказать ему, мне с родителями повезло куда… иначе. Эд прижал меня к себе дрожащей рукой, касаясь носом макушки. — Дети! — Резкий возглас заставил нас отпрянуть друг от друга. Между нами, чудом не задев, пробежала Лиди с двумя тарелками. Кухню заливал яркий солнечный свет, за столом пихали друг друга близнецы. — Ещё раз увижу такое, оба останетесь без сладкого! — Мам, он первый начал! — Маленькая Лина ткнула пальчиком в брата. Тот попытался этот пальчик укусить. — Эд Лафнегл, что ты себе позволяешь! Если твоя сестра лишится пальца, я отдам ей твой! — Сдвинула брови к переносице мать. Эд спрятал ручки за спину. Лиди поставила перед обоими по тарелке. Тут же раздался телефонный звонок. — Постарайтесь не размазать друг по другу кашу, ладно?       Стоило Лиди отвернуться, как Лина зачерпнула кашу из тарелки брата и попыталась шмякнуть ему на футболку. — Алло? Да, сэр. Нет… Нет, я не знаю… — Тихий голос в коридоре срывался. Близнецы тщательно выгребали еду друг на друга. — Нет, сэр, он не говорил. Я… Да, я понимаю. Сэр, я не смогу, у меня дети и… Нет… Нет, сэр, наверное, записи остались у него. Да. Простите, но я не знаю. Да. Спасибо большое. Свяжитесь со мной, когда хоть что-то узнаете, хорошо?       Эду удалось напялить тарелку на голову Лины аккурат в тот момент, когда сестра спихнула тарелку ему на колени. Лиди возвращаться не торопилась. Хозяин воспоминаний приблизился к двери и выглянул в коридор. Я поспешила за ним. В тёмном коридоре, прижимая пищащую трубку к груди, стояла Лиди Лафнегл. Она не плакала. И даже не вздыхала. Она просто молчала, сверля взглядом висящий на стене телефон. Только красные пятнышки на скулах и нервно подрагивающие уголки губ выдавали её смятение. Эд подошёл к матери и нерешительно замер. Стоило ему протянуть к ней руку, как с кухни раздался пронзительный визг. Вздрогнув и встряхнувшись, Лиди смахнула непрошенную влагу с глаз и поспешила к детям. — Это что такое! — Голос утонул в ватной тишине, захлестнувшей дом. — Ей с нами было тяжело, — сказал Эд. Его голос отдавался гулко, будто мы стояли не в коридоре, а в огромном зале. — Она продолжала ждать его, но… Сумела нас-таки вытащить. Помню, как она починила мой велосипед, а я после этого хвастался Тони, что моя мама круче его отца. Всего-то болтик прикрутить нужно было, но она стала для меня героем в тот миг. А потом была им всю жизнь.       Эд стоял там же, где миг назад стояла Лиди, прислонившись к стене. У меня сердце подскочило к горлу. Только что он увидел трёх призраков прошлого, трёх умерших людей, которые были ему дороги. И я понятия не имела, что могла бы сказать ему на это. Утешить? Приободрить? Сказать, что всё не так плохо? — По крайней мере, у тебя была настоящая мать, — вырвалось у меня. Я до боли прикусила язык, а Эд перевёл на меня взгляд и тихо усмехнулся. — Да. Вальбурге она даст сто очков форы, — хмыкнул он и со стуком приложился головой к стене. — Мне не хватает её. Прошло всего пять месяцев. Кажется, что она просто уехала. Как папа. Что они оба вернутся послезавтра. Самое долгое «послезавтра» в моей жизни.       Я взяла его за руку. Эд резко выдохнул, встряхнулся, как это только что сделала Лиди, и улыбнулся мне. — Если я скажу, что они оба тобой гордились бы, это будет очень избито? — Спросила я. — Чересчур, — хмыкнул парень и перехватил мои пальцы. — Да и… знаешь… в глубине души я всё равно буду их ждать. Обоих. Может, есть возможность выцарапать папу из Ловушки, даже если проход закрыт. Или… не знаю. Но всё равно у меня всегда будет чувство, будто они скоро придут. Послезавтра, например. С Линой так же. Пусть я пришёл к этому не сразу.       Эд снова о чём-то помолчал. В тот же миг дверь на улицу приоткрылась, приглашая нас продолжить путешествие.