Never Back Down 2

      Оставшийся месяц лета было решено провести в Лондоне. Как бы я ни отказывалась, Лафнеглы поселили меня в доме их тётки. Она оказалась милой женщиной, сестрой Джереми, поддерживавшей хорошие отношения с Лиди и племянниками. Узнав о гибели матери Эда и Лины, она прибыла в Оттери-Сент-Кэчпоул, где мы с ней и познакомились. Она с радостью согласилась принять нас, даже для меня нашлось местечко в её небольшой квартирке.       Обоих Лафнеглов тётка нагружала нещадно в первые дни, заставляя работать по дому, бегать в магазины, доделывать заданное на каникулы домашнее задание. На все мои порывы помочь двум обалдуям она, сверкая очами, просила меня не вмешиваться. — Где же это видано?! Они и так полмесяца провели безвылазно дома, пока ты за ними ухаживала! Ничего, милая, им полезно. Полезно-то полезно, кто бы спорил, но пока ребята были заняты, я места себе не находила от скуки. Порой я брала у Лины немного магловских денег и отправлялась на прогулку по Лондону, лишь бы не скучать дома.       Мне нравился город летом. Нравилось шагать по мостовым, по переплетению старых улиц, сворачивая в неожиданных для самой себя местах. Мне нравилось садиться на какой-нибудь магловский наземный транспорт и куда-нибудь ехать, глядя сквозь огромные прозрачные окна на скользящие мимо дома. Порой, повинуясь какому-то непонятному импульсу, я в последний момент выскакивала на той или иной остановке и шла дальше, почти не глядя, куда я, собственно, иду.       Во вторую прогулку ноги занесли меня на берег Темзы. Вместо того, чтобы стоять и наслаждаться свежем речным ветром или видом на башню Биг Бена, я свернула на какую-то улицу и остановилась. У меня возникло смутное ощущение, что именно сюда мне и нужно было идти всё это время, что я должна была здесь остановиться. Я осмотрелась. Широкую улицу слева обрамляла уютная липовая аллея, задумчиво шевелящая зелёными листьями. Справа, минуя узкий тротуар, возвышалось длинное здание нежно-кремового цвета, украшенное лепниной и белоснежными колоннами. Мраморные ступеньки вели к тяжёлой двери. Высокие окна слепо смотрели на меня задвинутыми занавесками.       По неведомой причине мне захотелось зайти в этот дом. Подняться по ступенькам на последний этаж, а потом… а что потом-то? Дом казался мне невероятно знакомым, но я могла голову отдать на отсечение, что в этой стороне Лондона я никогда не бывала прежде. Я бросила взгляд на указатель. Лоуэлл марш. Знакомо? Не очень…       Чувствуя лёгкий холодок, пробежавший по спине, я поспешила покинуть Лоуэлл марш как можно скорее. Но что-то неумолимо влекло меня туда. Каждый раз я вновь и вновь забредала на этот треклятый Лоуэлл марш, останавливаясь около этого треклятого дома. Даже когда я целенаправленно старалась держаться окраин города, когда ставила себе какую-нибудь цель, в конце концов я оказывалась здесь. Что-то меня сюда манило, что-то притягивало. Словно кто-то невидимый хватал меня за руку и настойчиво приводил сюда. Снова и снова.       Выяснить, кто живёт на Лоуэлл марш мне так и не довелось тем летом. Я прервала прогулки, сидела всё чаще дома, с Эдом и Линой. Не знаю, сколько длилось бы моё затворничество, если бы однажды нам не пришла сова от Ремуса. К письму прилагалась вырезка статьи из «Ежедневного Пророка», в которой говорилось о какой-то выставке магических артефактов. Подобные выставки не проводили лет сто пятьдесят из-за соблазна некоторых отмороженных волшебников украсть какой-либо артефакт. И вот теперь они решили возродить традицию. В письме же Ремус писал, что на выставке будет дневник Алана Горстейма, создателя магии Контракта. По утверждению Люпина, в дневнике могла быть заключена информация о том, как можно разорвать мой Контракт с Кьяларом.       Лина приняла идею похода в музей с восторгом. Эд был за любое мероприятие, лишь бы была уважительная причина не махать тряпкой и не корпеть над Нумерологией. Я не возражала, но в плане Рема выведать что-либо из дневника была огромная брешь: вряд ли мы сможем так запросто полистать книгу и не получить нагоняй за это. Экспонат, как никак.       Но решено было хотя бы одним глазком взглянуть на дневник. Тем более, раз выставка не проводилась полтора века, наверняка в ней успели собраться любопытные экспонаты. Договорились встретиться большой компанией: я, Лафнеглы, Марлин, Арти, Мародёры и Лили. Джеймс с Сириусом были не очень в восторге от идеи идти по каким-то музеям, но поддались на уговоры Лили, Лины и Ремуса. К тому же, им самим было приятно видеть, что Лафнеглы оживились с последней их встречи.       В условленный день тётка Эда и Лины нагрузила их дополнительными «мелкими поручениями», так что на место встречи я пока отправилась одна, чтобы не сидеть сложа руки. Мы договорились встретиться близ Вестминстерского моста, чтобы оттуда уже идти всем вместе на выставку. Я приехала первой, как ни странно. В ожидании друзей я прогуливалась по набережной. То и дело я ловила себя на том, что порываюсь пересечь мост и идти, идти, идти…       Через Темзу виднелся знакомый мне бежевый дом. Со стороны реки можно было смутно рассмотреть террасу, венчавшую последний этаж. Даже виден был силуэт человека, прохаживавшегося по этой самой террасе. Хотелось сорваться с места и бежать. Бежать туда. К этому проклятому дому, подняться на этот проклятый последний этаж… а потом?       От созерцания противоположного берега Темзы меня отвлекла рука, мягко лёгшая мне на плечо. От неожиданности я даже подпрыгнула. — Извини, не хотел напугать, — виновато улыбнулся Ремус. — Здравствуй, Марисса. Я пришёл до срока?       Я усмехнулась. Мы оба прибыли немного рано, так что придётся ждать остальных. Но меня до крайности позабавил его высокопарный тон. — Не беспокойся, они не опоздают, — в тон ему ответила я и указала на парапет, на который я сама опиралась. — Располагайся здесь.       Мы поговорили о прошедшем лете. Я рассказала, как выхаживала почти месяц скорбящих Лафнеглов, Ремус поведал о практике в Министерстве Магии под началом Аластора Грюма. Я немного забеспокоилась, вспомнив, что Кьялар — правая рука главного аврора. Рем заверил, что никого, хотя бы отдалённо напоминавшего Ищейку, в аврорате они не видели. После наш разговор переключился на самого Ищейку, на Контракт и, наконец, на дневник, ради которого мы собрались. — Думаешь, у нас хоть что-то получится? — спросила я. — У нас не так много альтернатив, — пожал плечами юноша. — За минувшие два года мы ничего не смогли найти путного, а времени всё меньше. Нужно хотя бы попытаться. Ты… ты не пыталась поговорить с Наваждением? — Пыталась, — буркнула я. — Кажется, с уходом Клариссы из моего сознания, Наваждение тоже исчезла.       Уже месяц у меня зрел план, к которому я собиралась прибегнуть в самом крайнем случае. Я ни с кем им не делилась, потому как о моей связи с Клариссой знала только Лина, а она от моей идеи будет, мягко говоря, не в восторге. Идея состояла в том, что мне необходимо как-то проникнуть в разум Клариссы и найти Наваждение там. То, что это чертовски сложно и опасно, я осознавала в полной мере, поэтому и не хотела без крайней нужды прибегать к этому способу. — Я тут подумал, — тихо произнёс Ремус, прервав мои размышления. — Если сегодня ничего не выйдет, если мы не раздобудем дневник и потом не сможем найти выход… Значит, это наша последняя встреча?       Его слова поразили меня, словно гром. Я в полной мере теперь осознала, насколько я влипла с этой помолвкой. А ведь он прав. Если я не смогу найти выход до следующего лета, то сразу по приезду на Кингс-Кросс я должна буду оказаться у алтаря, а там уже никакая сила не помешает мне сказать «да», подчиняясь чарам Контракта. И ведь я и в правду больше никого не увижу. Только Лину, Эда и Арти, пока мы будем в Хогвартсе. Но Ремус… Неужели это действительно наша последняя встреча?       Я, молча, отвела взгляд, вновь глядя на дальний берег Темзы. Неожиданно Ремус порывисто шагнул ко мне и заключил в объятья. От неожиданности я не знала даже, что делать. Горячее дыхание обожгло шею, волос коснулись его руки. — Я не хочу тебя терять, — услышала я тихий шёпот. Я почувствовала, что начинаю краснеть. — К-куда я от тебя денусь-то? — усмехнулась я, стараясь скрыть накатившее смущение. — Ничего, ещё на дне рождения твоих детей пить на брудершафт будем! — Моих детей? — В недоумении Ремус разжал объятья и чуть отстранился. — Ну, не моих же, — пожала я плечами. — Я-то их иметь не смогу, забыл?       Повисла странная неловкая пауза. Она дрожала между нами, как струна, почти осязаемая в жарком воздухе. — Ну, и чего стоим? — раздался голос откуда-то слева. Прибыли Джеймс и Сириус.       Вскоре после них подоспели Лафнеглы, а там собрались и остальные. Неторопливо мы отправились к галерее, расположенной неподалёку от Аббатства на Грэйт-Смит-стрит. Пока шли, ребята жаловались на драконовскую дисциплину в аврорате, скверный и ворчливый характер Аластора Грюма и снисходительное пренебрежение со стороны опытных авроров. Сириус жаловался ещё и на то, что его коллектив принял прохладнее: «Я, видите ли, Блэк! Член семьи сторонников Волдеморта и потенциальный шпион!»       В попытке разрядить обстановку, Арти заметил: — Эй, а мы тут все парочками собрались. Ну, все, кроме Рема и Питера… Неужели в Министерстве не нашлось достойной партии? — Да, Ремус, не хочешь разве попробовать завести снова отношения? — Серьёзно спросила Лина, с задумчивой миной пнув пробегавшего мимо голубя. — Три года же прошло. — Как у тебя всё просто, — пробормотала я. — Ну… Я бы не хотел… — Да брось! — Сириус хлопнул друга по плечу. — Мы все знаем про Рейчел. — Рейчел? — переспросила я, машинально сжав Эду руку. — Ну, да. В бюро регистрации оборотней работает прелестнейшая девушка. Умница, красавица, добрая милашка. Она Ремусу глазки строила, когда он пришёл к ней с поручением от Грюма. Да и сам Ремус цвёл при ней, как маков цвет. Что, скажешь, что я не прав? — брат шутливо пихнул смутившегося Люпина. — Ну… милая девушка, — пробормотал Ремус. — Так чего тянешь? Пригласи её выпить кофе, прогуляйтесь по вечернему Лондону, — вдохновенно говорил Поттер, обнимая Лили за талию. — Тем более, если она тебе нравится, — поддакнула Лина. — Я же не говорил… — замахал руками парень, которого атаковали со всех сторон. Он бросил взгляд на меня, словно ища поддержки. Я только пожала плечами, мол, поступай, как знаешь. — К тому же, ты всё время кукуешь в Министерстве, никуда не ходишь, — продолжал Джеймс, взъерошив себе волосы. — Так ты себе девчонку никогда не найдёшь. Неужели хочешь проводить одинокие вечера, как какой-то Нюниус? — Да отстаньте вы от него, — вздохнула Лили. — Как решится, так и подойдёт к ней. Хотя по-моему, Рейчел — прекрасная девушка, так что глупо тянуть, пока какой-нибудь Сириус её не увёл. — А вот сейчас обидно было, — пробурчал брат. — Я верен Марлин! — Ты мне сейчас пальцы сломаешь, — тихонько прошипел Эд. Я разжала руку, стискивавшую ладонь парня. — Что с тобой? — Ничего, — соврала я. — Пойми, Лунатик, нам просто больно видеть, как ты в одиночестве покидаешь Министерство и плетёшься в пустую квартиру, — говорил Сириус. — Мы ж тебе добра желаем, хочешь ты того или нет. — Вот-вот! И учти, если ты не пригласишь Рейчел на чашку кофе, мы сами тебе эту чашку организуем! — пригрозил Джеймс и тут же получил тычок от Лили. – Ну, что? — Вы лезете не в своё дело. — Личное счастье Ремуса — личное дело каждого! — важно заявил Поттер, поправив очки. — А мне кажется, Ремус сам разберётся! — Ты в порядке? — тихонько шепнул мне Эд. — Ты так хмуришься, что у тебя лоб вот-вот треснет. — Жарко просто, — пробурчала я. — И солнце слепит. Вот и хмурюсь. — Эй, заканчивайте спорить, мы пришли, — одёрнула Лина Поттера и Эванс, которые уже вовсю спорили о пользе и вреде вмешательства в чужие дела.