Never Back Down 2

      После того разговора у озера минуло две недели. Тему снов мы с Эдом больше не поднимали. Я стала замечать странности в поведении парня. Он начал всячески избегать оставаться со мной наедине. Не сказать, что меня это печалило, но было чуть обидно, пожалуй. Нет, мы продолжали общаться, но больше и чаще в кругу друзей. Признаюсь, я чувствовала, что-то, что между нами творится, уже назрело давным-давно и грозило теперь перезреть. Но я не давила, как бы сердце болезненно ни сжималось при этом.       В один из выходных дней мы сидели в библиотеке. Лина выискивала что-нибудь о Ловушке Исиды, мы с Эдом просто убивали время за чтением каких-то книг. Подруга обложилась баррикадами книг так, что её не было видно. То и дело из-за стены фолиантов звучало задумчивое: «ого!» и скрип пера. Я и Эд на третьем «ого!» перестали обращать на восклицания внимания. Я то и дело поглядывала на Эда, прикрываясь книгой. Порой он ловил мой взгляд, мы обменивались смущёнными улыбками и снова утыкались носами в книги. Сердце при этом так радостно подрагивало, а я чувствовала себя так глупо… Но каждый раз я едва ли не искрилась от радости.       Наш немой обмен взглядами прервала Кэтрин. После её появления в Хогвартсе Профессор Дамблдор пообещал ей убежище в стенах замка до тех пор, пока мы не решим проблему Ока. Кэтрин вновь поселилась в башне Рейвенкло, начала посещать уроки, но было заметно, что жизнь её течёт едва-едва. Ремус с ней не общался, как бы она ни старалась. Девушка много раз пыталась с ним заговорить, извиниться за тот свой побег. Люпин говорил, что обиды на неё не держит, что всё давно уже в прошлом, но дальше развивать общение он не желал. — Как ты, Кэт? — спросила я, когда девушка отозвала меня в сторонку. — Хорошо вновь вернуться в стены замка? — Да, но представляла я это себе совсем не так… — вздохнула она. — За минувшие три года многое изменилось, но замок по-прежнему прекрасен и непоколебим… Это потрясающе. — Это же Хогвартс! Что ему будет? Замок ещё наших потомков переживёт, — засмеялась я. — Ребята говорят, что ты встречалась с Ремусом… вскоре после моего отъезда, — промямлила девушка. — Ну, предположим, — я скрестила руки на груди и исподлобья посмотрела на неё. — Он очень на меня сердился? Ну, после моего побега.       Я промолчала. А что тут скажешь? Правду? Как он целовал меня на мосту? Как той же ночью мы сидели на крыше и смотрели на звёзды? — Не то, чтобы очень, — уклончиво ответила я, пожав плечами. — А… ты знала… ну, что он… — Знаю. И нет, он не говорил мне, я сама догадалась, курсе на втором. — Оу, — Кэтрин смутилась. — Ну… И ты не испугалась? — Поверь, я за минувшие три года повидала такое, что один… Ремус был скорее небольшим приключением. Да и какая разница? Он же всё тот же Ремус Люпин. Добрый, милый, умный гриффиндорец, любитель шоколада, Мародёр, преданный, обаятельный, чуть печальный паренёк. Разве одна ночь что-то меняет? — Видимо, ему повезло, что у него появилась ты, — улыбнулась Кэтрин. — Но почему вы расстались?       В памяти всплыла ночь в Визжащей Хижине. Когти, рассекающие тьму, лязгающие во мраке клыки, кипящая в венах ярость, скулеж раненого волка и хохот, хохот, хохот… — У нас… были причины. Пожалуй, могу сказать, что нам обоим это было во благо, — сказала я, толком не веря своим словам. — Ну… что ж, спасибо, — кивнула Кэтрин. – О, и не опаздывайте! Через двадцать минут занятие дуэльного клуба!       Я вздохнула. Точно. Дуэльный клуб. Дамблдор решил возродить старую традицию по настоянию профессора N  (профессора по Защите от Тёмных Искусств менялись так часто, что смысла помнить их имена толком и не было). Особенно в свете последних событий с похищением Ловушки Исиды. И директор, и профессор полагали, что мы должны уметь обезопасить себя, дать отпор до прибытия авроров. За минувшие две недели дуэльный клуб проходил раз пять. Делили нас на «старшие», «младшие» и «продвинутые» группы, сперва по возрасту, потом и по показанным способностям. Сначала нам минут пятнадцать пытались вбить в головы теоретические знания о боевой магии, после мы тренировались, чаще — друг на друге. Нет-нет, не подумайте, самым опасным заклятием из всех, что были, оказался «Экспеллиармус». В это занятие профессор N обещал по жребию вызвать студентов один на один для небольшой дуэли заклятий на пять-шесть от каждого.       Пожалуй, нашей компании было всё настолько не в новинку, что мы откровенно скучали на этих «заседаниях» дуэльного клуба. После приключений в хижине, многочисленных стычек со слизеринцами и Пожирателями мы сами могли вломить крепких люлей кому угодно. — Так, ребята! — расхаживая перед смесью «продвинутой» и «средней» групп, разглагольствовал профессор N. — Сегодня, как я и обещал, я по жребию выставлю вас в бой один на один, заклинаний на пять. Но! С одним лишь условием! Вы должны создать пять заклятий невербально. — Невербально, это когда громко думаешь, но не произносишь? — тихонько спросил Эд. Я кивнула. Уж кто на громких мыслях собаку съел, так это он. Уж я-то знаю.       Минут через семь общей теории мы перешли к жеребьёвке. В прошлый раз я вытащила из шляпы имя Линдси. Ох, как же я тогда на ней отыгралась за распущенную сплетню о моей помолвке! Сейчас же я была среди ожидающих, мысленно гадая, кто вытащил бумажку с моим именем. — Блэк. — Передо мной возникла Бетти Дарлинг, сжимавшая в руках клочок пергамента. — Боже, Бетти, скажи, что ты просто подошла спросить время, — застонала я, закрыв лицо руками. Так нечестно! С фикусами драться я не подписывалась!       Но нет, Бетти протянула мне бумажку, где аккуратным почерком было выведено: «Марисса Блэк». Обменявшись обречёнными взглядами с Эдом, я проследовала за девицей, ненавидевшей меня больше всех на этом белом свете.       Мы нашли местечко в толпе учеников. Кое-где уже мелькали вспышки заклинаний, кое-кто, мухлюя, вполголоса проговаривал заклинания. Я встала напротив Бетти и развела руки в стороны: — Ну, ты первая. Помнится, в прошлый раз ты не закончила?       Бетти, сжав губы, направила на меня волшебную палочку. Я на всякий случай встала в боевую позицию, привитую нам профессором N по правилам дуэльного этикета. Первая вспышка вылетела из палочки Бетти. «Протего»       Щит отбил её атаку. Возрадовавшись этому маленькому достижению, я приободрилась. «Экспеллиармус»       Серебристый луч разбился об щит Бетти. Вот кто бы мог подумать, что человек с интеллектом комнатного растения способен на такие фокусы? Решено, повышаю её уровень IQ до креветки! Заслужила.       Мы принялись кружить по свободному пространству, вспышки одна за другой мелькали между нами. Никто не хотел проигрывать, тут было дело принципа. Я видела, с какой ненавистью она буравит меня взглядом, я почти физически ощущала её. С каждой секундой азарт, нежелание уступать охватывали всё сильнее, вспышки становились всё опаснее, мелькали всё чаще. Мы уворачивались от них и снова и снова атаковали. О, как был велик искус потянуться к Талисману, но я решила, что мухлевать в дуэли с Бетти было бы совсем низко.       Дыхание сбивалось, волосы падали на глаза, я то и дело спотыкалась об других учеников. Всё яростнее были её атаки, всё ярче мелькали вспышки. С каждым вздохом Бетти краснела всё сильнее. В какой-то миг я поняла, что это уже не игра, не учебная дуэль. Это самое настоящее сражение! Немой танец в блеске заклинаний, полный ненависти, обиды и горечи, что натянутой струной звенело между нами. — Ненавижу… тебя! Ненавижу! — хрипела Бетти Дарлинг, мигом утратившая свой миловидный образ. Нет, сейчас передо мной был достаточно опасный соперник. — Интересно, за что, — со свистом прошипела я, стараясь сохранить дыхание и не выкрикнуть очередное заклятие в голос. — Ты украла его у меня! Украла Эда! Ненавижу тебя! — Опять? — Простите, снова комнатное растение. — Бетти, мне казалось, что мы всё решили в тот раз… — Вы лжёте мне! Оба! Ненавижу! Обоих! — Яростно выкрикнула девушка. — Ты его увела у меня! Ты заставила его говорить гадости мне! — Да? Но ни одна из этих гадостей не была ложью! — оскалилась я.       Багровое от ярости лицо побелело. — Ты лжёшь мне! Лжёшь! Лжёшь! Сектумсемпра!       Фиолетовая вспышка, пробив щит, ударила меня в живот. Меня отбросило на несколько футов к стене.       На краткий миг я почувствовала жар. Нестерпимый, болезненный жар, тут же сменившийся обжигающим холодом. Волнами на меня накатывало недоумение. Сектумсемпра… надо же… Сектумсемпра…       Рот наполнился чем-то вязким, горько-солёным. Я чувствовала, что задыхаюсь, что слабею, слабею с каждой капелькой… Я приложила ладонь к животу, туда, куда ударило заклинание. Кровь. Надо же. Кровь. Моя кровь…       Это было лишь мгновение. Короткое мгновение, вечность длиной в удар сердца. В следующий миг, задохнувшись от боли, я рухнула на пол. Глаза застлала густая фиолетовая пелена прежде, чем я потеряла сознание.

***

      Словно со стороны я наблюдала за собой. Я видела, как серый свитер становится багровым, я видела плескавшееся недоумение в собственных глазах, я видела тонкую струйку крови, сбежавшую с уголка губ. А когда недоумение сменилось болью, я упала. Упала к собственным ногам.       Но как это возможно? Я стою и наблюдаю со стороны, как я, задыхаясь от боли, лежу на полу. Но вот она я, стою рядом. И никто меня не видит.       Крик. Кто-то кричит. Бетти, кажется. — Господи! Я не хотела! Я не знала! Помогите! Кто-нибудь! Я не знала! Пожалуйста!       Сквозь толпу собравшихся, побелевших от ужаса учеников ко мне пробиваются мои друзья. Словно сквозь вату я слышу их голоса: — Марс! Марс, господи, не смей! Не смей помирать, слышишь? — Зовите Помфри! Скорее! — Что случилось? — Остановите кто-нибудь кровь! Ну же!       Я вижу, как судорожно вздымается моя израненная грудь, ловя крохи воздуха. Я вижу, как помутнели от боли глаза. Это было невероятно странно. Стоять и смотреть, как я умираю. — М-да, беда, — тихо промурлыкал чужой голос. Он звучал нормально, не как остальные. Звонко, чуть иронично, чуть устало. — Что происходит? — одними губами прошептала я. — Ты умираешь, — равнодушно ответил Кьялар. — А всё потому что какой-то недоумок додумался записать своё самодельное заклятье в потрёпанной книжке, а после отдать её Слизнорту. Печально. — Почему я это вижу? — Меня охватывает ужас. Я чувствую тупую слабую боль в груди. — Потому что тебе не хочется умирать, — всё так же флегматично отвечал он. — Но почему Талисман меня не вылечит? — Ты это уже проходила. Талисману необходимо пробиться через заклятие, чтобы зачерпнуть достаточно энергии. Сейчас он работает на полную мощь, собирает силу, но не может пробиться. — А что ты… — Не я. Я только астральная проекция. Как ты тогда, в лесу, когда убивала Берна и компанию. Только сейчас меня видишь только ты. Настоящий Кьялар Тоневен спит после перелёта из Парижа. — Почему ты здесь? — Талисман. Он чувствует, что ты умираешь, а посему позвал на помощь собрата. Видишь ли, в тот раз заклятие ты сняла вручную. Талисману пока неведома такая сила, а потому он перед ней пасует. Но сейчас ты сама лежишь, истекая кровью, и никто тебе не может помочь, потому как они не могут пощупать заклинание так, как это сделала однажды ты. — Я не хочу умирать, — прошептала я, глядя на застывшие в панике лица друзей.       В миг, когда появился Кьялар, мир словно застыл, посерел, как на старых магловских фотографиях. Только я и он стояли, глядя на замершую толпу. Я видела, как судорожно сжимает мои пальцы Лина. На её щеках блестят слёзы. Я видела, как Ремус в ужасе перебирает все известные ему лечебные заклинания, проводя надо мной волшебной палочкой, пытаясь хотя бы остановить кровь. Я видела, как сжимает мою вторую руку Эд, как он проводит по моему лбу ладонью, глядя мне в глаза. Я видела, как мои, затуманенные слабостью и болью глаза устремлены к нему. Я ощущала немые слова, повисшие в воздухе: «Не оставляй меня». Мне страшно. Нам всем страшно. Я вижу, как Джеймс прижимает к стене ревущую Бетти, пытаясь дознаться у неё, откуда ей известно это заклятие. — Не хочу, — повторила я. — Ещё рано. Слишком рано. — Я мог бы помочь, — протянул Кьялар. — Талисман призвал меня сюда, потому что я могу снять это заклятие. Тогда он сможет тебя исцелить. — Но? — «Но»? — Должно же быть какое-то «но», — пожала я плечами. — Просто так у тебя ничего не может быть. — Отнюдь, — обаятельно-нежно улыбнулся он. — Не спасти невесту, когда она зовёт на помощь? Безобразие. — А что взамен? — Ты и так выходишь за меня замуж, — рассмеялся Кьялар. — Так что просто останешься мне должна.       С этими словами он подошёл к моему лежащему телу и провёл над ним ладонью. На пальце сверкнул перстень-талисман. В какой-то миг я почувствовала жуткое волнение энергии вокруг себя. Словно неудержимый водоворот она бурлила вокруг, она затопляла почти всю классную комнату собой. Алые и голубые всполохи наполнили пространство. Вокруг моего тела появилось эфемерное фиолетовое облако. — Сейчас будет больно, — предупредил меня Кьялар, ухватившись за край материи заклятья.       Резким движением фокусника он сорвал с меня фиолетовую пелену. В тот же миг меня затопила волна боли. Я не сдержала крика. На миг зажмурившись, я поняла, что уже не стою в стороне, а лежу на полу, что мне больно и страшно, что кто-то сжимает мои пальцы, чьи-то губы просят остаться. И, словно взорвавшись, я чувствую жар энергии, что растекается по жилам, топит с головой в диком омуте силы, боли и облегчения. Словно внутри меня прорвало дамбу и теперь вода неудержимым потоком с грохотом разливалась вокруг. Но с каждым всплеском я чувствовала, как боль отступает. С каждым мгновением я чувствовала, как я возвращаюсь к жизни.       Но я продолжала задыхаться. Тяжело откашлявшись, я выдохнула мерцающее фиолетовое облако. И только тогда я поняла. Всё. Всё хорошо. Всё кончилось.       Я обвела взглядом лица друзей. Испуганные, бледные, они не видели, не чувствовали этого. Почти…       Эд. Он чувствовал. Он знает. Он видел это однажды. В серых глазах его плещется невероятная мука, но вскоре она уступает место облегчению. Он понял. Я слабо улыбнулась ему одними уголками губ. Лафнегл облегчённо рассмеялся, сгрёб меня в охапку и прижал к себе. — Умоляю, перестань меня так пугать, — прошептал он мне на ухо. — Иначе неинтересно, — хрипло прошептала я в ответ, обвивая руками его спину. Всё. Большего мне не нужно. Всё остальное не имеет значение.       Только не отпускай меня…