Don't give me love Don't give me faith Wisdom nor pride Give innocence instead
Они вновь оказались в лесу, однако этот не шёл ни в какое сравнение с тем, что они покинули, заходя в хижину. Сейчас это место больше напоминало лес из волшебной сказки: сумеречные, но тонкие изящные деревья тянули к путешественникам ветки, ветер играл серебрящейся в лунном светом листвой, к ногам, подобно ласковому псу, стелился призрачный туман, откуда-то из-за стволов разливалось мягкое голубоватое свечение. Над деревьями раскинула купол ночь, сияя миллиардами крохотных ярких звёзд. Деревья словно расступались, создавая для Эда и Мариссы тропу сквозь этот зачарованный лес. Над дорогой протянулся мерцающий невероятным бело-фиолетовым светом Млечный путь. — Изумительно, — прошептал Эд, озираясь по сторонам. Если бы здесь ещё и музыка играла, он мог поклясться, что попал в диснеевский мультфильм. Но при этом он ни на миг не удивился бы, услышав из-за деревьев пение Мэри Косты*. Восторженно сияя глазами, Марисса шагала рядом с ним. В глубине леса туман приобретал разнообразные формы, подобно телесным патронусам. Вот мимо них беззвучно пронеслась полупрозрачная белая лань, а следом — грациозный величавый олень. На дорогу выскочил огромный косматый пёс, сотканный из тумана, рядом с ним показалась крупная лисица. За стеной деревьев мелькнул крупный волк, под одним кустом, провожая путников ленивым взглядом, сидел кот. К ногам Мариссы на миг прильнул туманный щенок лабрадора, прежде, чем с беззвучным лаем исчезнуть за деревьями, погнавшись за котом. Эд с улыбкой провожал взглядом этот зверинец. В груди разрасталось тёплое томное умиротворение. Всё было так, словно никакой опасности не существовало, словно это было одним из самых фантастических и спокойных мест, которые они посещали. Тёплые пальцы коснулись его руки. Вздрогнув, Эд перехватил ладонь Мариссы, невольно расцветая улыбкой. Внезапно на ветку ближайшего к ним дерева присел чёрный, как смоль, ворон. В отличие от туманных зверей, он был настоящим, насколько это возможно во сне. Марисса замерла около него. Гордая птица не сводила с девушки мерцающих глаз-бусин, хрипло каркнув. Марисса сделала к нему неуверенный шаг, протянув руку, но тот лишь отскочил от неё на соседнюю ветвь, по-прежнему глядя на неё. — Какой гордец, — тихонько усмехнулась девушка. Эд невольно взглянул птице в глаза. На краткий миг его словно объял вихрь, он словно сам стал вороном, готовый в любой миг взмыть в небеса, чувствовать трепет перьев, ощутить поток воздуха под раскинутыми крыльями и лететь, лететь, лететь… гордый тем, что он это может, тем, что он свободен… Но это длилось лишь мгновение, чудное мгновение. Эд знал, что птица могла бы дать это Мариссе, если бы та только захотела. И Эд знал, что девушка ощущала то же, что и она сам миг назад. — Благодарю, но мне это не нужно, — учтиво произнесла девушка, обращаясь к ворону. Тот, довольно каркнув, хлопнул крыльями и скрылся среди деревьев. Ребята продолжили путь. Эд не мог подобрать ни слова, чтобы сформулировать подходящий вопрос. Но этого, казалось, не требовалось, девушка всё сама поняла. — Это была моя гордость. Ворон предложил мне свободу, предложил мне разделить его гордость. Но мне она ни к чему. — Почему? — Не знаю, — тихо сказала она. — Наш путь ещё не окончен, я могу выбрать лишь одно, так что пока что я не в праве совершать ошибку. Я не могу сформулировать, Эд, просто мне показалось, что я поступаю верно, отказываясь. Эд, усмехаясь, покачал головой. Он понимал, он и сам многое принимал на веру и действовал скорее интуитивно, чем продуманно, так что объяснений и не требовалось. — То есть, только что ты отказалась от собственной гордости? — спросил он. — Получается, что так. Забавно, разве ты не этого хотел в самом начале нашего знакомства? — Возможно… — неопределённо произнёс он, нахмурившись. — Ну, считай, что ты добился своего, — засмеялась девушка. Ответную реплику прервал новый шорох ветвей и глухое уханье. На сей раз на соседнюю ветвь присела крупная сова. Золотистые круглые глаза буравили девушку взглядом. На Эда словно обрушилась невыразимая тяжесть, в следующий миг обернувшееся восхитительной лёгкостью и ясностью. Птица предлагала Мариссе мудрость, но и на сей раз девушка лишь с улыбкой покачала головой. Сова, вновь ухнув, растаяла туманным миражом. Дальше они шли молча, прислушиваясь к каждому шороху из-за деревьев. Эд задавался вопросом, что будет дальше. Он думал, что будет, если девушка и дальше будет отвергать «дары» птиц. Разве это не сотрёт её личность? Разве мудрость и гордость не делают из Мариссы ту, кем она является на самом деле? Разве… — Отказавшись от всего, я увижу истину, — сказала Марисса. — Ты снова громко думаешь, привыкай к тому, что я всё слышу. — Какую ещё истину? — опешил Эд. — О том, кто я есть на самом деле, в глубине души. То, что отличает меня от неё. То, за что я могла бы цепляться, когда встречусь с ней лицом к лицу. — Вот вроде отказалась от мудрости, а всё равно такие вещи умные говоришь, хоть записывай, — пробурчал Эд. — Я это чувствую, Эд, вот и всё. К тому же, ты и сам ощутил, какая мудрость тяжёлая. Раздалось тихое хлопанье крыльев. Марисса обернулась и с улыбкой протянула руку. На ладонь бесстрашно опустился небольшой белый голубь. Марисса осторожно провела по нему пальцами и с улыбкой протянула птицу Эду. Парень, чуть растерявшись, легонько коснулся белоснежных перьев. Его затопила невероятная нежность, сердце сладко замирало от вспыхнувшей в нём любви, покой наполнил его душу, слова, сдерживаемые им многие месяцы готовы были сорваться с губ, но… — Прости, дружище, — тихо сказала Марисса, обращаясь к голубю. — Я уже вкусила это, больше пока не нужно, сердце-то не железное. Пару раз дёрнув шеей, голубь сорвался с ладони девушки и исчез в тумане. Эд с некоторым сожалением провожал птицу взглядом. Потом он посмотрел на спокойно улыбающуюся Мариссу, вздохнул, снова взял её за руку, и они пошли дальше. Внезапно деревья, обступавшие дорогу, словно разошлись шире. Путь привёл их к небольшому пруду. Звёздное небо отражалось в спокойной глади, огромная луна сияла над поляной. По краям местами порхали стайки светлячков, туман робко жался к деревьям. Неизвестно откуда посреди озера появился прекрасный белый лебедь. Столь величественный и грациозный, что Эд застыл на месте, любуясь волшебной птицей. Марисса приблизилась к краю пруда, лебедь подплыл к ней. Девушка протянула руку, ласково коснулась его изящной белой шеи. Он вкрадчиво смотрел в глаза Мариссы, пока та, дрогнувшим голосом не произнесла: «Прости. Мне это не нужно». В следующее мгновение лебедь исчез так же внезапно, как и появился. Марисса долгое время стояла на коленях на берегу, глядя в собственное отражение. Эд видел, как она протянула руку к зеркальной водной глади и… Она исчезла. Не растаяла, как туман, не испарилась, её с невероятной скоростью затянуло в глубины пруда. В панике Эд бросился к воде. — Марисса! Марс! — звал он, плюхнувшись на колени там, где только что стояла девушка. Он заглянул в воду и вздрогнул. Он снова не увидел своего отражения. Были и звёзды, и луна, и сумрачные фантастические деревья, но его, Эда, вода отказывалась отражать. Парень протянул руку к озеру, но не смог коснуться воды, она была словно отделена от него прозрачным плотным стеклом. Отчаявшись, он взвыл и заколотил руками по воде. Ни один удар не достиг цели. — Нет-нет-нет! Я же не мог тебя потерять! Марисса! Марисса, вернись! — вопил он, чувствуя подступавший к горлу комок и жжение в глазах. На ветви деревьев опустились три птицы: ворон, сова и голубь. Смахнув непрошенные слёзы, Эд бросился, было, к ним, когда пруд, словно взорвался. Окутанная пеленой брызг оттуда буквально выпрыгнула на берег абсолютно сухая, но абсолютно счастливая Марисса. — Я поняла! Эд, я всё поняла! То, кем я являюсь, это и есть Истина! Вся эта мудрость, любовь, гордость, всё это отличает меня от неё! Эд её не слушал. В избытке чувств, едва не помирая от облегчения, он бросился к ней и заключил в объятья. Марисса, рассмеявшись, обняла его в ответ. — Я испугался, — тихо проговорил он. — Я тоже. — Расскажешь, что с тобой случилось? — Ни в коем случае. Эпизод 11. Last Ride of the DayOnce upon a night we'll wake to the carnival of life The beauty of this ride ahead such an incredible high It's hard to light a candle, easy to curse the dark instead
— Быстрее, Эд, они скоро закроются! Под звучные удары невидимых часов друзья бежали к высоким распахнутым воротам парка аттракционов. Его причудливый силуэт выделялся на фоне заходящего солнца. Над головами бегущих ребят нависло переплетение рельс огромных «американских горок», уносящихся куда-то в неведомую даль. Небо, расчерченное розовыми лёгкими облаками, принимало насыщенно-лиловый оттенок, позади ребят темнел покинутый им лес. Эд уже не задавался вопросами о времени в этом месте, он всё принимал, как данное. Ветер доносил обрывки чуть хрипловатой песни, льющейся из динамика, прикрученного к воротам: «We live in every moment but this one Why don't we recognise the faces loving us so What's God if not the spark that started life» Про себя Эд отметил, что песня несколько не подходит парку аттракционов. Друзья забежали в последнюю секунду перед тем, как чугунные узорчатые ворота закрылись. Краем глаза Эд успел прочесть название парка «Imaginaerum». Пробил одиннадцатый удар. Парк был закрыт уже очень-очень давно, аттракционы были явно заброшены. Не горели яркие лампочки на каруселях, темнели в глуби явно сломанные качели, снятый с рельс детский, почти игрушечный паровозик лежал на лужайке, тир был давным давно заброшен, однако там по-прежнему висели старые грязные пропыленные игрушки. У одной из лошадей замершей неподвижно карусели не хватало головы, у другой — седла, третья лошадь вовсе отсутствовала. Кое-какие шатры и палатки были разобраны, необъятные полотнища лежали на земле, чуть шевеля краями на ветру. Однако впереди виднелся тёплый свет костра. Марисса и Эд поспешили к нему. За баррикадой из рекламных деревянных щитов с изображением акробатов и клоунов горел яркий высокий костёр, вокруг которого со смехом плясали люди, распевая песню, которую друзья слышали из динамика. Сколько их было? Около дюжины? Лесной разбойник, Дракула, Призрак Оперы, элегантный принц кружились в танце вместе с девушкой в яркой венецианской маске и викторианском платье, девушкой в костюме лисицы, феей Морганой и цыганкой. Байкер в кожаной куртке сидел на выломанной из карусели лежащей на боку лошади рядом с парнишкой в смешной шляпе, бордовом плаще и длинном-длинном шарфе. Рыжая в маске явно заправляла парадом: она распевала лихую песню, которую поддерживали другие, она, как безумная, кружилась в сумасшедшем танце, она первая заметила пришедших друзей. — Ну наконец-то! — всплеснула она руками. — Ты не очень к нам спешила! Озарённое пляшущим оранжевым светом лицо Мариссы не выражало ни паники, ни смятения. Словно она знала, что здесь их ждут. Лёгкой походкой она подошла к костру, где остальные её приветствовали. Вот только Эд продолжал стоять, мрачно и подозрительно озираясь и прикидывая, какие у них шансы. — Эд, не волнуйся! Они хорошие! — Марисса обернулась к нему и протянула руку. — Я бы тоже не доверял странным типам, танцующим у костра в заброшенном парке аттракционов. Особенно после цирка, — хохотнул Призрак Оперы. — Не волнуйся, мы на вашей стороне, — усмехнулся Байкер. — Мы здесь сами прячемся от безумных циркачей, да вас ждём. — Эд, всё хорошо, — продолжала улыбаться Марисса. — Давай станцуем с ними? За воротами парка нам ничто не угрожает. — Это карнавал жизни, юноша! — Пропела девушка в маске. — Самое прекрасное в этом путешествии ещё впереди, на столь немыслимой высоте! Но пока отдохните! Проснись, мёртвый мальчик! Мы покажем тебе, что всё реально! Дождись этого волшебного мгновения! Эд не заметил, как позволил Мариссе увлечь себя в безумный хоровод пляски. Он не заметил, как и сам со смехом, со рвущейся из груди радостью кружился с ней и с другими у костра, как с его губ слетали слова незнакомой песни. Это был восторг! Это было безумие! Жаркое безумие пляски карнавала жизни! Он помнил, как сменялись его партнёрши по танцу, но и среди безумия, охватившего их всех, среди высоких языков костра он выхватывал взглядом счастливую, раскрасневшуюся Мариссу. Когда она снова взяла его под руку, чтобы пуститься в новый круг, парень почти ошалел от счастья, сжимая её руку. В голове было звеняще пусто, душа пела и рвалась на волю. Эд до хрипоты распевал со странной компанией песню за песней, пока… Земля содрогнулась от невидимого удара. Музыка и пение в миг стихли, все замерли. Ещё не пришедший в себя Эд изумлённо озирался по сторонам. Взгляды собравшихся были обращены к лесу, туда, откуда пришли Эд и Марисса. Эд взглянул туда, и земля вновь заходила ходуном. На фоне по-прежнему лилово-кораллового неба от леса в их сторону быстро двигалась Тьма. Та самая Тьма с большой буквы. Сердце Эда словно куда-то провалилось. Взглядом он нашёл Мариссу. Она была бледна, если не сказать, напугана. — Они приближаются, — бросила девушка в маске и взмахнула рукой. Костёр мигом погас. — Бежим! Мы задержим их, но вам нужно уезжать как можно скорее! Ребята, к воротам! Призрак, идёшь со мной! Тьма стремительно приближалась. Призрак Оперы и девушка в маске схватили Эда и Мариссу за руки и потащили к «американским горкам». Ни парень, ни девушка не сопротивлялись им, оба знали — так надо! На расшатанных ненадёжных рельсах стоял лишь один крохотный вагончик. Марисса и Эд запрыгнули на первые места, их сопровождающие шустро их пристёгивали. — Мёртвых петель быть не должно, но лучше всё же быть пристёгнутыми, мало ли что. Рельсы меняют своё направление в последние дни каждый час, — бормотала девушка. — Удачи вам, Марисса. Мы искренне надеемся, что у вас всё получится. — Спасибо вам большое, — тепло улыбнулась та. — Я вас не забуду! — Если нас поглотит Тьма, то забудешь, — невесело произнесла её собеседница. Эд чувствовал, как она улыбается через маску. — Удачи! — прокричал Призрак Оперы, резко рванув на себя рычаг. Дрогнув, крохотный состав медленно поехал, набирая скорость. Со стороны ворот были слышны крики борьбы. Марисса судорожно вцепилась в поручень, стараясь глядеть прямо перед собой. Эд ободряюще потрепал её по руке, но напряжение на её лице никуда не исчезло. Они быстро поднимались вверх, добрались до первого пика и… Стремительно вагончик сорвался с места с жутким лязгающим грохотом. Эд чувствовал, как от страха и восторга сжимается сердце. Они неслись навстречу лиловому небу, петляя и маневрируя. Ветер выжимал слёзы. Лес и поля превратились в сплошной смазанный пейзаж. Внезапно рельсы под ними страшно содрогнулись. Ребята обернулись. Тьма пожирала рельсы за их спинами. — Быстрее! — завопила Марисса. Подчиняясь её воле, вагон понёсся с головокружительной скоростью навстречу темнеющему небу. И вот они ворвались в ночь, холодный зимний ветер трепал их волосы, обжигал лица. Под рельсами раскинулся бесконечный ночной Лондон. Они пронеслись параллельно глянцево-чёрной, блистающей оранжевыми огнями Темзе, над самыми домами и вновь взмыли вверх. Эд успел разглядеть площадь Гриммо, промелькнувшую под ними прежде, чем они пролетели ее. Они мчались через ночь, повторяя маршрут их первого полёта. Над головой раскинулось бесконечное небо. Эд почувствовал прикосновение холодных пальцев к его руке, сжимавших поручень. Рискнув оторвать взгляд от неба, он взглянул на Мариссу. Смесь ужаса и восторга была написана на её лице. Эд перехватил её пальцы. — Пообещай, что ты меня не оставишь! — прокричала она сквозь ветер и грохот. — Обещаю! — Потоки воздуха унесли его слова, но Марисса всё же услышала и улыбнулась. В этот миг вагончик с грохотом рванул вниз, рельсы уходили прямо под воды широкого озера. С шумом они прорвались сквозь тягучую водную гладь и оказалиь в подземной пещере. Нос вагончика разрезал поток мутной призрачной реки, они неслись через деревню. Тьма неотступно следовала за ними. Они ворвались в старый полуразрушенный бар. Почти забытая мелодия услышана не была — со звоном вагончик разбил зеркало и теперь нёсся сквозь тёмный провал, открывшийся за ним. Эд продолжал сжимать ладонь Мариссы, пока они проносились над грязным мрачным шатром цирка сквозь чёрные тучи, сквозь зелёно-алое пламя Арабеска, пока они ехали над гладью Чёрного озера, когда ворвались в галерею портретов. Он не выпускал её руки, когда они неслись над зачарованным лесом. Впереди вновь показался парк аттракционов, который уже почти поглотила Тьма. По-прежнему слышны били крики борьбы, отчаянный боевой клич защитников «Воображариума» и безумный хохот толпы жутких циркачей. Рельсы, резко вильнувшие в сторону от места битвы, вновь задрожали. Вагончик опасно накренился на пару дюймов, беглецы не сдержали крика. Эду пришлось отпустить руку Мариссы и схватиться за поручень. Девушка не возражала, она поступила так же. Они неслись навстречу закатному солнцу. Эд чувствовал, как теряется ощущение реальности, как смываются с неба краски. Эд видел, как реальность вокруг них трещит по швам. С громким треском материя рвётся, обнажая белый ослепительный свет…***
Вздрогнув, Эд проснулся. Он вскочил с каменного пола мрачной пещеры, тяжело дыша и отдуваясь. Он не мог поверить. Руки дрожали, сердце отчаянно колотилось, к лицу приливала кровь. — Всё кончено! — едва шевеля одеревеневшим языком, произнёс он. — Марс! Мы проснулись! Всё закончилось! — Он расхохотался. Его смех эхом отдавался от каменных сводов пещеры. И только тогда он заметил, что что-то не так. Чувствуя холодок ужаса, пробежавший по его спине, Эд обернулся. Марисса, по-прежнему окутанная зеленоватым сиянием, была без сознания. Кажется, проснулся только он. Сама девушка оставалась в плену своих кошмаров… [Продолжение следует…]