At the end of the river the sundown beams All the relics of a life long lived Here, weary traveller rest your wand Sleep the journey from your eyes
Тяжело дыша, Эд прислонился к дереву. Сердце готово было вырваться из груди, ноги сводило судорогой. Он в жизни так не бегал. Рядом с ним на землю рухнула Марисса, так же тяжело дышавшая. Подумав немного, он присел. Девушка со стоном легла в траву, стёрла со лба капельки пота и раскинула руки в сторону. Эд смотрел на неё и не верил своим глазам. То, что она совершила минуту назад, оставшись при этом живой, восхищало и пугало его одновременно. В голове роился миллиард вопросов, которые он хотел задать, да не решался, видя, что она не в состоянии связать и двух слов. Отдышавшись, Марисса приподняла голову и посмотрела на него. Увидев умоляющие глаза парня, она милостиво махнула рукой: — Задавай, отвечу, на что смогу. Эд растерялся. С чего начать, с чего начать? — Он ведь не вернётся? — выпалил парень первое, что на ум пришло. — Ищейка? Вернётся, конечно, если мы не поторопимся. Но на сей раз я это смогу почувствовать и предпринять хоть что-то. — Почему ты его отпустила? Ты могла его убить, он был безоружен. — Тогда я не прошла бы испытание, умник, — усмехнулась она и присела рядом с ним, прислонившись к дереву. — Ты же раньше меня суть этих испытаний находил, а на сей раз не дошло? — Нет… То есть, тот «Танец смерти», который Ищейка назвал Арабеском, был испытанием гневом, да? — В точку. Формулируя новый вопрос, Эд осмотрелся. Они оказались около Чёрного озера. Над спокойной, почти зеркальной водной гладью, над верхушками Запретного леса, шумевшего ветвями неподалёку, над сумрачной громадой замка Хогвартс, таинственно мерцавшим сотней огоньков окошек, нависло необъятное пространство иссиня-чёрной ночи. Ни одна звезда не нарушала покой бархатной уютной тьмы. Лишь невероятно яркая луна, отражённая в водах озера служила источником света в окружившем их сумраке. Лёгкий ветерок трепал волосы путешественников по разуму, беспокоил бескрайнее водное пространство, искажая идеальный диск луны. Воздух был полон потренькивания цикад и ночных ароматов леса. Эд с наслаждением и благодарностью вздыхал, радуясь, что выскочили они не на каком-нибудь кладбище. — Скажи, что за тринадцать часов? — спросил он. — Ищейка писал это в записке, в баре были часы с тринадцатью делениями и твоё альтер-эго говорило о часах мертвеца. Что это значит? — Старая сказка, что-то вроде вашей Золушки, — подумав, медленно произнесла Марисса. — Только когда пробьёт тринадцатый час, мир рухнет. В данном случае, моё время нахождения здесь истечёт. Ну, я так думаю. Ночную тишину разорвал громкий звон. Со стороны замка разносился колокольный звон, отсчитывающий время. Эд насчитал восемь ударов. С минуту он соображал, что-то бормоча и подсчитывая в уме. — А если это не время? — осенило его. — А что тогда? — устало хмыкнула девушка. — Или «час» стал мерилом чего-то иного? — Нет, смотри! — Эд прутиком нарисовал на песке кривоватый круг, разбив его на тринадцать делений. — Каждый час — одно испытание! Первое — прощение, второе — вера, третье… мы так и не сформулировали… — Я поняла, продолжай, — махнула Марисса рукой, заинтересованно глядя за его манипуляциями со схемой. — Да, так вот, четвёртое — способность отпускать, пятое… что было пятым? — Осознание, что некоторые моменты мне уже не вернуть, но им на смену может прийти нечто новое, более прекрасное, — высокопарно-снисходительно произнесла девушка, с улыбкой глядя на Эда. — Да. Шестое — страх, седьмое — гнев. Сейчас должно быть восьмое, и как раз пробило восемь ударов! Улавливаешь? — Удивишься, но да. О боги, ещё пять испытаний… Ну, хотя бы понятно, что у этого есть конец. Некоторое время они молчали. Эд чувствовал, как впервые за всё время нахождения здесь он испытывает невероятное умиротворение. Марисса, очевидно, чувствовала то же самое — её губы складывались в задумчивую улыбку. Она придвинулась ближе, прижалась к нему и положила голову ему на плечо. Сердце Эда взволнованно ёкнуло. Оказавшись в голове этой изумительной девушки, Эд всё чаще задавался вопросом: как она смогла остаться такой сильной и не сломаться? Как она могла ото всех скрывать то, что происходило с ней? И, главное, может ли он, Эд, помочь ей хоть в чём-то, раз оказался в этом замешан? Парень был поражён глубиной её фантазии, он и представить не мог, что чей-то разум может вмещать в себе такой поразительный мир. Не верилось, что в голове человека могут рождаться, сталкиваться и рушиться целые миры… А вот как оно оказалось… — Марс. Что ты будешь делать с ней, когда вы встретитесь в конце? — тихо спросил он, глядя на искажённый волнами диск луны. — Не имею ни малейшего понятия, — прошептала Марисса. — Наваждение сказала, что с помощью синего пламени я могу пленить её или уничтожить, но это значит, что ты можешь погибнуть. Есть ещё один вариант, но она не успела рассказать мне его. — Почему ни у кого из них нет имён? Ищейка, Монстр, Наваждение… Ну, ладно Ищейка, он живой человек, который не соизволил представиться, но остальные — обитатели твоего сознания. Девушка не ответила, но явно крепко задумалась. Молчание длилось ещё несколько минут. Ветер стих, вода в озере стала гладкой, как зеркало, пропала даже иллюзия границы между озером и небом. Казалось, что ночной сумрак разгоняют теперь две абсолютно похожие луны. — Эд, — тихонько позвала Марисса. — Я устала. — Ничего, мы отдохнём и… — Я в принципе устала. Все эти испытания, новые места, само путешествие по сознанию… Я боюсь, что больше не смогу идти дальше. — Тогда я взвалю тебя на свой горб и потащу дальше, — усмехнулся Эд, вспомнив сюжет какой-то давно прочитанной книги. — Отвешу пару оплеух, приведу в чувство, толкну ободряющую речь и заставлю встать на ноги. Годится? — Договорились, — засмеялась она. — Повезло мне, что ты оказался рядом. — Скажи ты такое на первом курсе, я потащил бы тебя к Помфри, — хохотнул Эд. — Тебе пришлось бы в очередь встать, умник. Твоя сестра первая забила бы тревогу. — Ну, к твоей чести скажу, что ты оказалась не такой уж и гусыней, как я думал. — А ты вовсе не такой придурок, каким всю дорогу прикидывался. Их смех огласил округу. Друзья не заметили, как вновь всколыхнулась вода в озере, но на сей раз отнюдь не от ветра. Из глуби озера в широком отражённом диске луны вынырнули три девушки. У всех были длинные струящиеся одежды, уложенные в аккуратные причёски зеленоватые волосы, бледная, почти прозрачная кожа, резкие черты лиц и огромные лиловые глаза. Шеи девушек испещряли чёрные желобки жабр. Они не сводили гипнотического взгляда с берега, где среди деревьев под старым дубом веселились двое случайных гостей. Первым этих существ заметил Эд. Он мигом перестал хохотать и уставился на них, нахмурив брови. — Марс, это что, русалки? Марисса подняла голову, вздрогнула, даже как-то привстала. — Да… русалки… Как думаешь, чего они хотят? — Не знаю, но не удивлюсь, если они решат откусить тебе что-то или утащить на дно. Голову даю на отсечение — это очередное испытание! — Это даже твоему вымышленному лосю Флопси понятно, — хмыкнула девушка. Тем временем русалки, увидев, что на них обратили внимание, плеснув хвостами, подплыли поближе к ним. Они вынырнули вновь в паре метров от берега. В лунном свете их кожа источала мистическое серебристое сияние. — Мы ждали тебя, — пропела мелодичным голоском одна из них, обращаясь к Мариссе. — Мы знали, что ты придёшь, — подхватила вторая. — Мы следили за твоими испытаниями! — тихонько произнесла третья. По спине Эда пробежали мурашки. Что-то не то было в этих очаровательных дамочках. Ну, не считая жабр, хвостов и перепонок. Зато Марисса слушала их, как зачарованная. — Мы знаем, что ты устала, — говорила первая. — Мы видели, сколько слёз ты пролила… — Мы хотим предложить тебе отдохнуть. — Спасибо, мы и так отдыхаем, — недовольно пробурчал Эд, но услышан он не был. — Идём с нами! — В подводном дворце ты найдёшь отдых. — Там нет места злу и боли! Идём с нами! К ужасу своему Эд увидел, как Марисса протягивает к русалкам руки. Парня объяло раздражение, смешанное со страхом и лёгкой злобой. Схватив с берега палку, он хорошенько саданул одну из русалок по протянутой руке. — А ну, пошли вон! Тоже мне, три Пэл! Кыш, сказал! И без вас хорошо отдыхаем! Марс, вставай! Марс? Он обернулся. Девушка, улыбаясь, стояла уже по колени в воде. Две хвостатые твари с преданными глазами побитых щенков и нежнейшими из улыбок тянули её за собой. Плавать Эд так и не научился, так что действовать нужно было быстро. Он подскочил к Мариссе, отбил её у сирен, схватил в охапку и вытащил обратно на берег. — Блэк, тебя жизнь ничему не учит? — зло прошипел он, усаживая её подальше от кромки воды. — Ситуация с лесной тварью не научила, что от сладкоголосых девиц лучше держаться подальше? Марисса не ответила, лишь с отсутствующей улыбкой смотрела ему за плечо. Он повернул голову к воде. Три твари, ощерившись в оскале, выползли на берег и довольно-таки шустро ползли к ним. — Эй! А ну, брысь! — рявкнул Эд, хватаясь за своё импровизированное оружие. Свистнули когти. Эд едва успел отскочить от одной из разъярённых женщин, пытавшихся распороть ему ногу, и огрел её палкой по голове. Русалка взвыла, но, кажется, это разозлило её ещё больше. Зелёные локоны, оказавшиеся жутким скомканным сплетением волос, закрыли её изуродованное оскалом лицо. Две её менее шустрые сестры уже приближались. — Так, ладно. Извини, Марс, сейчас будет больно, — пробормотал он, подскакивая к порывающейся уйти девушке. На кончиках пальцев заплясало синее пламя. Размахнувшись, Эд влепил Мариссе оплеуху и завопил почти в ухо. — А ну, проснись, Блэк! Нас три стервы растерзать хотят, а ты слюни развесила! Неизвестно, что подействовало сильнее: оплеуха, огонь или вопль, но факт остаётся фактом — невероятным образом это привело девушку в чувство. Часто заморгав, она изумлённо уставилась на Эда, схватилась за щёку, сморщила нос и выдала: — Это было грубо! — Ну, извините, мадам, форс-мажор! — рявкнул Эд, отбиваясь от самой активной русалки. — Отправь их обратно в пучины вод! Эта тварь меня почти… В этот момент цепкие пальцы обхватили ногу парня. Тот не удержался и рухнул наземь, потеряв оружие. Довольная хоть каким-то уловом озёрная тварь потащила его к воде. Эд пытался лягнуть её, но той было нипочём. — Марс! Я плавать не умею! Спасай! Твоя очередь! — взвыл парень, стараясь уцепиться за кусты и корни, но русалка оказалась на удивление сильной. Его почти по колени утащили в воду, когда раздался громкий хлопок. Русалки исчезли, превратившись в какую-то несуразную белую массу. Марисса стояла чуть в стороне от раскисшей жижи — того, что только что было прекрасной сладкоголосой тварью, и отряхивала испачканный пеной свитер. — Скажи, в твоей голове может быть хоть что-то милое и неопасное? — спросил Эд, выбираясь на берег. — Позволь мне не отвечать на этот глупый вопрос, — скривилась она и снова хлопнула в ладоши. К своему восторгу Эд ощутил, что его джинсы и свитер вновь чистые, целые и сухие. — Ты наконец научилась манипулировать собственными силами, — деланно умилившись, произнёс он. — Не прошло и года! — Не бурчи, умник. Предлагаю через лес двигать к замку. Там хоть нет этих тварей. Хотя чёрт их знает… Стоило им покинуть негостеприимный пляж, вновь раздался громкий звон. Часы пробили девять ударов… Эпизод 9. Rest CalmEvery little memory resting calm in me Resting in a dream Smiling back at me The faces of the past keep calling me to come back home To caress the river with awe
До замка им добраться не удалось. Посреди тёмного леса, полного разнообразных жутких шорохов, на пути друзей возникла небольшая хижина, знакомая им обоим. Это была та самая хибара, где Мариссу держали минувшим летом. — Она здесь не с проста, да? — спросил Эд. — Наверное. Или это просто воспоминание. Не самое приятное, — мрачно ответила Марисса, нахмурившись. — Проверим? — предложил парень, делая первый шаг к хижине. — Не думаю, что это хорошая мысль. — Эй, ты хозяйка этих мест. А у тебя, в случае чего, есть я. Не пропадём, вперёд! — Эд схватил её за руку и потянул за собой. За минувшие восемь испытаний девушка вновь напоминала саму себя, а не бледный призрак. Однако Эд нутром чувствовал, что что-то не так. Что-то произошло там, в комнате Арабеска, откуда его, Эда, бесцеремонно выгнали. Он не мог объяснить, что именно его коробит, но интуиция почти орала: «Здесь что-то не так!». А к интуиции он прислушиваться привык, по крайней мере, здесь. Скрипящая деревянная дверь медленно открылась. Помещение внутри было абсолютно пустым, отсутствовала даже скромная грубая мебель, которую Эд видел в той хижине наяву. Совершенно серая, грязная комната, даже стены, казалось впитали в себя вековой слой пыли. Ребята вошли внутрь, их шаги по щербатым деревянным половицам звучали приглушённо. Пинком Эд выбил знакомый им люк в полу. Из образовавшейся квадратной дыры на них обратила свой взор непроглядная тьма. По шаткой лесенке Эд и Марисса спустились в злополучный подвал. С их появлением комната в одно мгновение озарилась мягким светом, источника которого Эд найти не сумел. Подвал остался таким же: та же солома, те же ящики, тот же колченогий табурет в уголке. Вот только вместо тёмной ниши, где была заточена девушка наяву, белела дверь. Друзья неуверенно переглянулись. Пожав плечами, Марисса потянула на себя ручку. Им открылось достаточно странное помещение: длинный, узкий коридор. Стены, пол и потолок были отделаны одинаковым светло-чёрным блестящим деревом. На правой стене мягко светились бело-голубым светом факелы. На левой в ряд висели многочисленные портреты, под каждым — небольшая полочка с книгой на ней. Заключённые в серебристые овальные рамы портреты были живыми, как в Хогвартсе, при виде обомлевших ребят они приветливо замахали им руками, заулыбались. Нет, в отличие от тех портретов, что висели в замке, эти были молчаливыми. Друзья прошли по этой странной галерее. Вот портрет Вальбурги, под ним — тоненькая книжица, напоминающая больше брошюру. Дальше — Орион, его книга была чуть больше, но лишь на пару страниц. После: Беллатрикс и Андромеда. Между ними висел портрет красивой голубоглазой девушки с крутыми белоснежными локонами. — Семейные фото, — криво усмехнулась Марисса. — Ничего интересного, идём дальше. — А что это за книги? — Сейчас узнаем. Марисса подошла к портрету Сириуса и открыла довольно-таки увесистую книгу в красной обложке с латунными уголками и золотым тиснением: «Сириус Орион Блэк». Оказалось, что это был фотоальбом. На кремово-жёлтых жёстких страницах, словно кадры из фильма, были показаны моменты из жизни Мариссы и её брата. Девушка с улыбкой листала страницы. — Это счастливые воспоминания, — радостно сообщила она. — Каждое маленькое воспоминание тихонько покоится в этих книжках. Изумительно, Эд! Я такое вообразить не могла! Парень тем временем прошёл дальше. Портрет сестры, увидев его, показал брату язык и скорчил рожицу. Взгляд Эда упал на книгу с именем Лины. Ого! Она шириной с ладонь! Даже у Сириуса и то меньше. Эд пытался открыть её, но испугался, что эдакий фолиант может попросту на него рухнуть, так что оставил эту безумную идею. Марисса, смеясь, разглядывала альбом Регулуса. Из любопытства Эд сунул нос в достаточно объёмный альбом под портретом Джастина. Парень погрозил ему пальцем с холста, но Эд только отмахнулся, открыв книгу. Первое фото: сумрачный багажный вагон, сам Джастин сидит около плачущей двенадцатилетней Мариссы, чуть склонив голову набок, улыбается, говорит ей что-то. Следующая страница — Джастин вытаскивает Мариссу из Чёрного озера. Со вздохом Эд закрыл книгу. Оба воспоминания связаны с его личными косяками. Это же он тогда довёл девушку до слёз, а позднее столкнул в озеро. Смутившись, он отвернулся и отправился на поиски своего портрета. Нашёл себя он между Ремусом и Нимфадорой Тонкс. Увидев книгу со своим именем, он только и сумел сказать: «Оу…». Книга была небольшой, даже очень. Конечно, больше, чем у Вальбурги или даже Нимфадоры, но всё-таки… Многие бульварные романы его матери и то объёмистее. Особенно, если сравнивать его книгу и книгу Ремуса. «А чего ты ожидал? Ты вёл себя по отношению к ней как скотина первые три года». Он открыл книгу. Первое воспоминание: раздевалка команды Рейвенкло по квиддичу, унылые члены команды, явно огорчённые тем, что лучшего охотника убрали с поля. Эд толкает перед ними воодушевляющую речь. Усмехнувшись, парень перевернул страницу. Лес, тёплый свет костра, угловатые тени деревьев, на брёвнах сидят Лина, Лиди, Марисса и сам Эд, который наигрывает что-то на гитаре. Дальше он листать не стал, понимая, что фотографий много не должно быть. Его собственный портрет ободряюще улыбнулся парню. Вздохнув, Эд пошёл дальше. Впервые он задумался о том, как много неприятного он принёс в жизнь этой девушки. Нет, она искренне бесила его первые несколько лет, аж до зубовного скрежета. Но он и предположить не мог, что у девушки настолько мало приятных воспоминаний, связанных с ним. Мысленно Эд пообещал себе во что бы то ни стало постараться быть лучше. Лучше, Джастина, лучше Ремуса, лучше, чем он есть, ведь она… — Не старайся, Эд. Ты такой, какой есть. Даже если большую часть времени прикидывался занозой в моей заднице, — усмехнулась Марисса, листая альбом с его именем. Поймав его недоумённый взгляд, она пояснила. — Ты снова громко думаешь. — Извини. Просто… я как-то не задумывался, как тебе было со мной хреново, и… — И ты хочешь попытаться исправиться, я же слышала, — она одарила его тёплой улыбкой. — Я понимаю. Уверена, подобная книга обо мне едва ли была бы толще, чем эта. – Эд, чуть покраснев, отвёл глаза. — Но сейчас мы другие. Сейчас мне нужен тот забавный парень, с которым я умудрилась подружиться, поняв, что он вовсе не такой твердолобый осёл, как я считала. Ты мне нужен, Эд, здесь и сейчас. Мне нужна твоя помощь и поддержка, пока эта тьма не окутала меня навеки… Он непонимающе уставился на неё. Взгляд её был мягок и печален, но в то же время она смотрела на него с надеждой и… какой-то странной нежностью, от которого у Эда судорожно сжималось сердце. — Я знаю, что в конце будет что-то страшное, Эд. Сейчас у нас есть шансы, но я чувствую, как она следит за нами, дышит в спину. Я чувствую движение Тьмы, жаждущей получить нас. И когда это безмолвие тихо подкрадывается ближе… Я прошу тебя, Эд… Пообещай, что ты меня не оставишь. Без тебя я не прошла бы большую половину пути, поэтому… — Она усмехнулась. — Ты же не хочешь, чтобы твой альбом оставался таким тонким? Если я погибну, пополнять приятными воспоминаниями будет нечего. — Я обещаю, — улыбнулся Эд. — Хотя бы ради… альбома [Продолжение следует...]