Where is the wonder where's the awe Where are the sleepless nights I used to live for Before the years take me I wish to see The lost in me
После происшествия в старом баре Марисса была сама не своя. Эд видел это, но понятия не имел, чем мог бы помочь ей. Поэтому они продолжали молча шагать через тьму. Их шаги гулким эхом отдавались в колышущемся сумраке. Эд не знал, сколько они прошли и много ли им идти осталось. Он пытался считать шаги про себя, но сбился на трёх сотнях. Украдкой он посматривал на девушку. В темноте она казалась более материальной, хотя ладонь Эда всё же была видна сквозь её пальцы. Предыдущее испытание далось ей тяжело, выбило из колеи. Синие глаза как-то потускнели, она шла понурая и печальная. «Ещё пару таких испытаний, и она может не вынести», — думал парень. Не в силах выдерживать тишину, он произнёс: — Как считаешь, что будет дальше? Его голос звучал на удивление глухо, словно он говорил в подушку. Марисса вздрогнула и изумлённо уставилась на него, словно впервые увидела. Секунд пять она соображала, потом, тряхнув головой, тихо и так же глухо сказала: — Самой бы знать. Либо что-то жуткое, либо что-то печальное… — Может, будет как в начале? Ну же, не теряй оптимизма! — Мы в моей голове, Эд. Что тут может происходить — неизвестно. — Вот была бы ты маниакально-депрессивной барышней с суицидальными наклонностями и героиновой зависимостью, тогда да, всё было бы максимально мрачно и максимально непредсказуемо. — Откуда ты знаешь, что в головах у таких барышень? — усмехнулась девушка. — У меня богатая фантазия. — Да, я бы хотела посмотреть, что в твоей черепушке творится. — Как что? Квиддич и глупые шутки! — Не лги мне, ты умный парень, ты сам себя скомпрометировал ещё в самом начале нашего путешествия. — Ну вот, я надеялся, что ещё можно исправить мою репутацию! — притворно вздохнул Эд. — Придётся разыгрывать умника, раз уж я начал. — Не заиграйся, а то сестра родная не узнает. — Уж я постараюсь. Внезапно в темноте они услышали голоса. Тихие и звонкие, с каждым шагом они становились всё громче и чётче. Ребята ускорили шаг, когда тьма вокруг них словно разорвалась. Они снова оказались на площади Гриммо, около знакомой Эду калитки. Светило летнее ласковое солнце, чахло зеленела скромная трава вдоль тротуара. На заднем дворе двенадцатого дома играли трое ребятишек. Регулус сидел на высокой скамейке, листая книгу сказок, Сириус с небольшой метлой в руках изображал, что он летает, Марисса же раскачивалась на хлипких качельках. В какой-то момент старшему брату показалось, что сестра качается недостаточно высоко. Он подкрался к сестре сзади, схватил качели и с силой толкнул их. Летнюю тишину нарушил испуганный крик девочки. — Сириус! Не надо! — жмурясь, просила она, крохотными пальчиками вцепившись в верёвки. — Останови, пожалуйста! Мне страшно! Мальчишка расхохотался. — Да чего ты такая трусиха? — крикнул он испуганной сестрёнке. — Представь, что ты летишь! Это же так классно! Открой глаза! — Нет! — Открой! Ну, попробуй! Ты умеешь летать! — Я упаду! — Я тебя поймаю! Честно! Эд неуверенно посмотрел на хозяйку этих воспоминаний. Она смотрела на детей, улыбаясь. — Это был мой первый полёт, — тихо сказала она под восторженный хохот девочки. — Мне было тогда до ужаса страшно, но это было невероятно. Тогда я верила, что, если сильно раскачаться, можно взлететь. Это неописуемый восторг, Эд. Я помню, как сердце замирало в груди, когда огромное синее небо приближалось ко мне, словно готовое обнять. — Мне казалось, ты боишься высоты, — неуверенно сказал парень. — В тот момент ещё нет. Рядом был Сириус, который меня поймал бы, по крайней мере, я в это верила тогда. Но на следующий год он уехал в Хогвартс, я и Рег остались одни. В один из дней я сорвалась с этих качелей. Мне повезло, я ничего не сломала, но было ощущение, что меня жестоко обманули. Но я бы много дала, чтобы испытать тот восторг первого полёта. Как тогда, в детстве… Внезапно картина начала меркнуть и исчезать в белом тумане. Не было больше площади Гриммо, не было счастливо хохочущих детишек, была только непроглядная мгла. Эд дёрнулся, было, идти дальше, но Марисса удержала его. — Это ещё не конец, — улыбнулась она. И в правду. В белом мороке начали проступать очертания заснеженного холма, старого огромного дома, стоявшего у подножья этого холма. Из кирпичной трубы здания курился дымок, широкие окна светились мягким жёлтым светом, несмотря на светлое время суток. На занесённом снегом дворе, недалеко от входа, сидел на корточках пожилой полнеющий мужчина с добрыми глазами, смотрящими игриво на мир сквозь очки-половинки, какие были у Дамблдора. Вместе с девятилетним Регулусом он лепил большого снеговика, тёплым и густым басом рассказывая ему сказку: — И вот окно распахивается, и в комнату Томаса заглядывает слепленный им утром снеговик! — рассказывает он. — И сказал тогда снеговик: «Так-так! Как приятно встретить старого друга!» — Это ваш дедушка? — спросил Эд, с улыбкой глядя, как Регулус, испуганно ойкнув, отшатывается от снеговика. — Если бы, — усмехнулась Марисса. — Это дядя Альфард. Мы любили проводить у него Рождество. Вот только из-за событий последних лет мы давно его не видели… Но это был лучший год, когда мы к нему приезжали. Сириус тогда вернулся из Хогвартса и рассказывал, как там здорово, а я сидела, завидовала… И в то же время чувствовала гордость, что смогу туда скоро поехать. — А где ты, кстати? — спросил Эд, обводя взглядом округу. По левую сторону от дома раскинулся заснеженный лес. Снег искрился на лапах елей, казавшихся почти чёрными. Высокие широкие стволы смыкались плотной стеной, не давая рассмотреть, какие чудеса могут твориться в этом замершем, словно уснувшем лесу. — Скоро появлюсь, — рассмеялась Марисса. В тот же миг со стороны холма раздался громкий вопль. Эд столь резко повернул голову, что шея хрустнула. Снежную гладь разрывала чёрная точка, на огромной скорости несущаяся с самой вершины холма. При ближайшем рассмотрении оказалось, что точка — ничто иное, как Сириус и Марисса, скатывающиеся на санках с горы. Заливистый хохот девочки и восторженный вопль мальчишки спугнули случайных птиц, спокойно восседавших в лесу среди ветвей. Снег забивался детям за шиворот, в уши и в рот, но они продолжали до хрипоты весело кричать, приближаясь к дому. Альфард поспешно подхватил младшего племянника и оттащил в сторонку, когда двое ребят на полной скорости въехали в снеговика, остановившего их поездку. — Ну вот, теперь он не возьмёт меня полетать! — обиженно шмыгнул носом Регулус. Марисса и Сириус скатились с санок, и теперь лежали в снегу, безудержно хохоча. — А я говорила тебе, чтобы ты тянул левее! — смеялась девочка. — Я и тянул! — Да ты право и лево различить не можешь! — Да? Вот тебе право! — Сириус схватил охапку снега и швырнул сестре в лицо. — А вот тебе лево! — Другой рукой он насыпал снег ей за шиворот. Взвизгнув, девочка подскочила и с боевым кличем бросилась на брата. Вскоре с воплем: «За снеговика!» к возящимся детям присоединился ещё и Регулус. Альфард старался разнять эту кучу-малу, но куда там! Чем закончилось это, Эд так и не узнал — краски снова стали тускнеть и выцветать, исчез дом, исчез лес, исчезли хохочущие дети, хлопотавший вокруг них дядя. Всё это исчезло, странники разума оказались на пустом перроне вокзала Кингс-Кросс. — Я жалею, что не могу вернуть эти моменты, — гулкий голос Мариссы разносился эхом по этому странно пустынному пространству. — Сейчас моя жизнь больше похожа на кошмар. Я не смогу испытать того трепета, который чувствовала, отъезжая в Хогвартс… — Это когда ты мне зарядила мою первую оплеуху? — …Или первый поцелуй, или восторг первого превращения, или первые каникулы в вашем доме… Этого ведь уже ничего не будет… — Значит, будет другое, — пожал плечами Эд. – Да, сейчас у тебя в жизни та ещё ерунда происходит, но есть же и светлые моменты. — Смотри-ка! Что это? — Девушка подняла с земли клочок цветного картона. — Билет в цирк? — В цирк? Смеёшься? В твоей голове после речки с мертвецами и разгромленного бара может быть ещё и цирк? — Никогда не любила цирк, — задумчиво протянула девушка, вертя в руках билет. — Но сходить нужно, раз он здесь есть. Эпизод 6. ScaretaleOnce upon a time in a daymare Dying to meet you, little child, enter enter this sideshow
Их жуткий смех они услышали задолго до того, как подошли к грязно-красному шатру. Из четырёх фонарей три были разбиты, мрачную дорогу освещал лишь жёлтый мигающий свет их уцелевшего собрата. Билетная касса была заброшена, грязное пыльное окно разбито, разорвано мягкое сидение, предназначавшееся билетёрше, сама касса была с мясом вывернута из стойки и брошена неподалёку. Над входом в это жуткое место нависла деревянная вывеска: облупившаяся красная надпись на некогда белом, ныне посеревшем до черноты фоне гласила: «Цирк De Morgue». — Марс, ты уверена? — тихо спросил Эд, ежась то ли от страха, то ли от холода. Свинцовые тучи над ними стали фантастически-чёрными с золотистыми прожилками лучей заходящего солнца. Помимо заброшенного шатра, сожжённого деревянного забора и странного вида вагончика, стоящего неподалёку, здесь на многие мили вокруг не было ничего, кроме выжженной пустоши. И тем более зловеще звучал смех, доносившийся из шатра. — Конечно, нет, — ответила та, сжимая в кулаке найденный ею билет. — Но раз мы начали… Она сделала первый неуверенный шаг к этому жуткому строению. Для проверки Эд нащупал в кармане взятый им ножик. Убедившись, что сталь достаточно остра, чтобы им можно было обороняться, он переложил нож в правую руку и пихнул в рукав. Он не хотел выдавать страха или опасений, но, наверное, Мариссе лучше не видеть его манипуляций. В узком коридоре под трибунами было ещё темнее и грязнее, чем снаружи. Там и сям валялись старые жутковатые афиши, порванный барабан, погнутый обруч, кучей были свалены марионетки, невидящими, но до жути реалистичными глазами созерцавшие потолок. Облачка пыли взметались в воздух с каждым шагом друзей. В конце коридора виднелась арена: освещённая холодным синеватым светом круглая площадка. Оттуда и доносился смех и тихое потренькивание музыкальной шкатулки. Посреди арены раскинулся небольшой грубо сколоченный помост, хохоча и раскинув руки, на нём кружилась светловолосая дама в пышном чёрном платье и бархатной маске на лице. Рядом с ней в красном костюме конферансье стоял Ищейка, хлопая в такт её движениям. Марисса побелела, как полотно. Она судорожно втягивала холодный воздух, выдыхая облачка чёрного пара. Эд изумлённо уставился на неё. Одними губами девушка прошептала: «Уходим», но в тот же миг дама на арене заметила их. — Ах! Взгляните, кто решил нас посетить! Маэстро! Музыку! У нас особый гость! В этот же миг оглушительно грянул невидимый оркестр, ярко полыхнули золотистым светом лампы, выстроившиеся в ряд вдоль арены. Чужие руки вытолкнули Мариссу и Эда едва ли не в центр арены, края которой тут же зашлись ревущим алым пламенем. — Так-так! Кто у нас здесь! Моя милая маленькая Марисса! — хохотала девушка, выхватывая у хозяйки видений билет. – Ах, какое для тебя приготовлено представление! А это кто? Безбилетник! Возникшие из ниоткуда клоуны с жуткими размалёванными лицами, облитыми чем-то красным грязно-пёстрыми костюмами и плешивыми париками подхватили Эда. Парень выхватил нож и попытался полоснуть одного из этих жутких созданий, но тот растаял, как дым, чтобы в тот же миг появиться здесь же и с хохотом двинуть Эда в живот. Задыхаясь, он сложился пополам, в тот же миг на его голову обрушился новый удар. Сквозь звон в ушах он услышал крики Мариссы. Тяжёлая нога придавила его к земле, два клоуна оперативно связывали его руки грязными лентами. Удушливый трупный запах, исходивший о этих экспонатов местного цирка уродов, оглушил Эда. Эд поднял голову. Ещё четыре таких же мерзейших создания окружили Мариссу. Девушка в маске тем временем, срываясь на визг, вещала: — Твоя драгоценная невинность вскипела, пора насытить зло, так нуждающееся в ваших страхах! Скоро пробьют тринадцать раз часы мертвеца! Шоу начинается! — Леди и джентльмены! — обводя пустые трибуны взглядом, говорил Ищейка. — Мы бессердечно приветствуем вас в цирке Де Морг! С громким хлопком из ниоткуда возникли три огромных шкафа. Тяжёлые двери распахнулись, из тёмных недр вышла… Бетти. Бледная, восковая, с разорванной шеей, слипшимися от крови волосами она устремила ненавидящий взгляд на схваченную Мариссу. Девушка издала сдавленный вопль. Эд хотел, было, рвануться к ней, но получил удар по рёбрам. — Номер один! Невинно убитая нами девушка! Скажи-ка, Марисса, какая на вкус её кровь? — заливалась девица, Ищейка хохотал вместе с ней тяжёлым, лающим смехом. — А кто это у нас дальше? Из другого шкафа вышел незнакомый Эду мужчина с чёрными губами, зияющими дырами вместо глаз и расцарапанной шеей и грудью. — Это же Берн! Она сожгла его внутренности живьём! — Нет! Нет, я не хотела! Прошу, пожалуйста! — отчаянно вопила Марисса, пытаясь вырваться из рук клоунов. — Прошу! Хватит! — Хватит? Но это только начало! Кто дальше! А! Тодд и Айби! Из третьего шкафа появилось два молодых человека. Первый с хрипом втягивал воздух и с бульканьем выдыхал его, на губах пузырилась кровавая пена. Он поддерживал второго, неестественно выгнувшего торс вперёд. — Помнишь их, Марисса? Ты убила их в ту же ночь, что и Берна! — В ту же ночь, что ты свела с ума Северянина! — кровожадно оскалился Ищейка. Мертвецы приближались к девушке, протягивая к ней руки. Каждый из них желал отомстить ей за свою смерть. Марисса отчаянно рыдала, билась и вырывалась, но хватка клоунов была железной. — Эд! Прошу! Помоги мне! Умоляю! — вскричала она, когда Бетти приблизилась к ней. — Это ещё не конец! — хохотала хозяйка цирка, щёлкающая кнутом, которого мгновение назад здесь не было. — Дальше нас ждут гарпии! Смеющиеся гарпии, разрывающие вашу плоть железными когтями! Вжик-вжик! Вжик-вжик! Тик-так! — Эд! Эд, умоляю! Кто-нибудь! Эпизод 7. Arabesque — Пора кончать с этим цирком уродов, — прохрипел Эд. Эд почувствовал жжение в руках. Он чувствовал, как сгорает лента, стягивающая его запястья, как с визгом бросаются в рассыпную от него клоуны. Стоило тяжёлой ноге исчезнуть с его спины, Эд вскочил, схватил валявшийся неподалёку нож и бросился на подмогу подруге. Её уже окружили мертвецы, саму девушку было даже не видно. Он схватил призрак трупа его бывшей девушки за волосы и рывком отброил её назад. Голова Бетти тут же зашлась синим пламенем. Издав нечеловеческий вопль, она обратилась во прах. Остальные, казалось, не обратили никакого внимания. Эд вонзил нож в спину того, кого Ищейка назвал Берном. Тот тоже, коротко вскрикнув, рассыпался чёрным пеплом. Эд протянул руку между двумя оставшимися мертвецами, схватил готовую хлопнуться в обморок от страха Мариссу за руку и потянул на себя. — Шоу скучновато, пора валить, — заявил он ей. — Остановите его! Он всё портит! Остановите! — верещала девица на помосте, щёлкая кнутом. Эд на бегу сжимал и разжимал свободную руку. Пальцы объяло уже знакомое ему синее пламя. «Главное, не усердствовать, иначе я могу погибнуть», — твёрдо сказал он себе. Марисса, почти оклемавшаяся, бежала следом за ним, вцепившись в сжимавшую нож руку. За ними уже была погоня: оставшиеся клоуны, два на удивление шустрых мертвеца, Ищейка и хозяйка цирка. Действуя по наитию, Эд вскинул руку, объятую пламенем, вперёд. В стене ревущего алого огня образовалась чёрная зияющая дыра. Не раздумывая ни секунды, он сиганул в эту дыру, утаскивая за собой Мариссу. Они попали в знакомый им обоим коридор со множеством дверей и чадящими факелами. Времени на раздумья не было, они бросились бежать. Позади слышны были вопли погони. Сердце бешено колотилось в груди. — Есть идеи? — на бегу выкрикнула Марисса. — Ты же хозяйка этих мест! — Да, но с парадом ужасов я ничего не смогла сделать! Двери, шеренгой выстроившиеся вдоль коридора были не то что заперты, а заколочены. Пути к бегству у них были отрезаны, тогда как погоня уже почти дышала им в спину. — Продолжай бежать! — выкрикнул Эд, резко останавливаясь. От яростно вопящей хозяйки цирка и её помощников их разделял едва ли десяток футов. Не мешкая ни секунды и молясь, чтобы всё сработало, одним взмахом он провёл по деревянному полу ножом длинную полосу. Между беглецами и погоней в тот же миг возникла огненная стена. Взвыв, экспонаты цирка уродов остались за барьером, не в силах преодолеть обжигающее смертельное для них синее пламя. — Ты чёртов гений! — восхищённо прошептала Марисса. Эд не успел что-либо ответить. Ему стало дурно, ноги подкосились. Если бы он не схватился за стену, он непременно упал бы. Охнув, девушка бросилась к нему. — Кажется, — слабо усмехнулся он под вой нечисти, — мне не стоило так много с первого раза колдовать в твоём сознании. — Дурак ты, Эд, — помогая ему встать на ноги, сказала Марисса. — Мог бы фокусы поменьше вытворять. — А что мне оставалось делать? Смотреть, как тебя в твоём же сознании рвут на части? Да я в порядке, передохну немного и побежим дальше. Внезапно из-за стены синего пламени им навстречу шагнул Ищейка. Видимо, ему барьер не вредил так, как остальным. — А может вы всё же останетесь? Мы только начали веселиться, — вкрадчиво произнёс он. [Часть текста была повреждена] Продолжение следует…