Cinderella from Japan

      Ехали молча снова. Волосы Момо всё ещё были влажными, поэтому ветер казался холоднее, чем был на самом деле. Увидев, что губы Момо посинели, Хосок закрыл крышу. Но девушка не сразу заметила, что потеплело.       Она пыталась сбежать от своих мыслей и воспоминаний о том дне. От истинных воспоминаний, а не от тех, которыми она себя тешила в течение многих лет. О тех воспоминаниях, в которых она даже не пыталась помочь брату, наблюдая, как он умирает. Она не то что не побежала за родителями, она даже не позвала их. Она почти собственноручно убила своего брата. На какую любовь от родителей после этого она рассчитывала? Неужели её мозг заменил неугодные воспоминания на менее болезненные, и всё это время она правда не понимала, за что её ненавидят папа и мама?       Когда она возвращалась в реальность, та встречала её тишиной. И от этого тоже было тошно. Хосок был сосредоточен на дороге, как ей казалось, но однако она решилась его отвлечь       — Если бы ты увидел меня тонущую, но впал в ступор и не смог двинуться с места..?       — Это не похоже на меня, — самодовольно перебил её Чон.       — Если бы, — подчеркнула она. — Если бы ты стоял там и наблюдал, как я умираю... Ты бы потом винил себя в моей смерти?       Хосок ненадолго задумался.       — С чего бы ты умерла? Вокруг были бы другие люди.       — Если бы мы были одни?       — Да херня какая-то. Если бы мы были одни, я бы бросился спасать — и плевать на страх. Ты ж тонула... бы.       — Да, твой страх не должен быть причиной чье-то смерти... — мрачно подытожила японка.       — Именно, — настороженно произнес Хосок, но не стал спрашивать то, что его интересовало.       И девушка находилась в каком-то тумане весь остаток дня, все думая о том, что случилось много лет назад и что сегодня. Поэтому, открывая бутылку с моющим средством для полов, она выронила крышку. Та покатилась под высокую кровать Хосока. Девушка чертыхнулась. Мало того, что Хосок ушёл неизвестно насколько, и ей нужно было быть максимально быстрой, так ещё эта крышка! Она полезла под кровать.       Крышка уже была в её руке, когда она услышала голоса в коридоре. Один был Хосока, и она до дрожи испугалась, что снова придется что-то гадкое выслушать от него. Но затем она потеряла всякую веру в жизнь, потому что второй голос принадлежал Наён. Момо спешно залезла под кровать вместе с ногами, улеглась как можно удобнее, и замерла, молясь в потолок, а точнее в дно кровати.       Дверь в комнату открылась и закрылась. Томный шепот Наён разнесся по комнате, но Момо даже не пыталась разобрать его. Она услышала, как кто-то сел на кровать. Это был Хосок. Его девушка села ему на колени и обвила руки вокруг его шеи. За его спиной и за кроватью она увидела ведро с водой и недовольно вздохнула.       — Опять эта служанка. — Затем обратилась к парню: — Знаешь, как меня бесит, что она касается тут всего, твоих вещей, твоей кровати..?       — Но меня-то она не трогает, — ухмыльнулся он.       — Почему не брал трубку?— с по-детски надутыми губами задала она вопрос.       — Был занят, ДжиУ помогал.       — Скоро буду ревновать и к сестре... — прошептала она ему на ухо также томно, как когда они входили.       Их губы слились в поцелуе. Руки Наён побродили по его волосам, спустились к шее и затем по-хозяйски залезли ему под рубашку. Момо слышала лишь ерзания и периодические вздохи и молилась, чтобы они прекратились поскорее. Ну или чтобы пол под ней провалился. И первое её желание исполнилось через пару секунд.       — Милый?       Наён захлопала глазами, когда Хосок отпрял и убрал её руки от своей груди.       — ДжиУ дома.       — Эй, — улыбнулась она и приступила к расстегиванию его рубашки — пуговка за пуговкой. — Мы так много ссоримся, и так мало миримся. Я буду тихой, ДжиУ ничего не услышит.       — Наён, — вновь возразил он, — я же сказал.       Девушка не сдавалась и обняла парня, повалив его на кровать с веселым смехом. Он раздраженно вздохнул, откатившись в бок, встал с кровати. Улыбка сползла с лица Наён. Она тоже поднялась и села на край кровати. И уставилась на Хосока, который в свою очередь недовольно глядел на неё.       — Это всё из-за неё... — мрачно проговорила девушка.       — Что?       — Из-за этой девки, из-за служанки! Хорошо тебя обслуживает, да?!       Хосок вскинул обе брови, а затем нахмурился. Недолго он смог держать лицо, как Наён, и рассмеялся. Однако она всё ещё была серьезна. Он сел рядом.       — Ты реально?       — Я вижу, как ты на неё смотришь!       "Эх, Наён, всё-то ты видишь!" — подумала Момо, лёжа под кроватью и моля деревянные небеса о конце её мучений.       — И как же я на неё смотрю? — медленно произнес Чон свой вопрос, будто его действительно интересовал ответ.       — Сам знаешь.       Увидев его улыбку, она уже не надеялась, что он примет её всерьез, поэтому решила закончить этот спектакль. Тут же повернулась к нему, подняв ноги с пола, и полезла обнимать парня, приоткрыв рот для поцелуя.       — Наён! — повысил он голос и отсел подальше. — Ты, бл*ть, себя уважаешь? Я же сказал, что сегодня не хочу, а ты лезешь на меня, как последняя...       Хосок замолчал. Ему казалось, что он видел, как начинала краснеть Наён от гнева, что расходился алыми пятнами от шеи к лицу, будто ртуть в градуснике поднималась. Она слезла с кровати и с ненавистью воззрилась на абсолютно бесстрастного Хосока.       — Лучше, если б она лезла, да?       Хосок уже устал от всего этого.       — Она делает это гораздо грациознее.       "Наверное" - хотел добавить он. Но видел, что эффект не застал себя ждать и что-то добавлять было бессмысленно. Наён посмотрела на своего парня, как на последнего человека на Земле, но не накинулась на него, как ожидала Момо. Она услышала как вновь открылась и захлопнулась дверь, а затем — тишина. Какая благодать, подумала девушка, лежа под кроватью.       Эту блаженную тишину разрезал тяжелый вздох Хосока, а затем его голос:       — Давай, вылезай уже.       Момо не ожидала услышать такое, но слава богу, что все сложилось именно так. Она хотела сделать ему больно, но немного не предусмотрела конструкцию кровати — ударила коленом по её дну — но лишь сделала больно себе. Не издав не звука, она затем вылезла. И не виновато, как сама ожидала, а раздраженно посмотрела на Хосока. Прежде, чем что-то сказать, запустила в него крышечку, которую держала в руке.       — Ты долго будешь натравливать свою девушку на меня?       — Я вообще-то тебя спас, — он ухмыльнулся. — Хотя, конечно, сомнительное спасение.       — В смысле?       — Ну, то, что позже ты бы у-слышала в этой комнате...       — Нет! Заткнись! Не хочу знать, — запаниковала Момо. Секундой позже обратилась к нему: — Но кое-что хочу: как ты узнал, что я тут?             — Я же знаю, что ты убираешься в комнате, когда я отхожу — в душ или в зал. И ты не могла просто оставить тут свои штуки и выйти...       Не то чтобы Момо верила в то, что Хосок не в курсе, что она тут убирается. В его комнате, в его личной обители, за которую он порвет. Но он обычно жутко бесился, если ловил её, поэтому она должна была быть призрачной служанкой. А сейчас она еще сорвала кое-какое пикантное действо, но он не гневился. Совсем.             — Вот скажи, — хмыкнул он, — что бы ты делала, если бы мы не остановились?       — Я бы лежала и молчала. Я ещё жить хочу.       — Уметь молчать — хорошее качество для служанки, — задумчиво произнес он. — И лежать, возможно.       И она снова слышала в его голосе эту насмешку над её положением. Её это бесило. Уж лучше бы он разозлился, как всегда, и выставил её, чем вот это. Снова эти скрытые издевки и мучения с помощью интонаций и тонов. Чон Хосок был явно хуже Сатаны. Вот хотя бы мучал людей в открытую и более тривиально.       — Так можно я закончу работу молча и молча уйду? — почти взмолилась она, но голос её звучал грубо и требовательно.       Хосок поднял на неё глаза и ничего не ответил. Даже улыбки или ухмылки не было. Но его глаза недобро блеснули. Он что-то замышлял. И Момо поняла, что ей просто пора бежать отсюда, наплевав на долг поломойки.       Он преградил ей путь у самой двери. Схватил за запястье одной рукой, второй — за талию, ловко развернул и подвел к кровати.       — Ты что, не слышала, что я сказал? Ле-жать.       Он кинул её на кровать, и она недоуменно уставилась на него. Он не был серьёзен, но и ухмылка его не походила на атрибута доброй невинной шутки. Прежде, чем она успела отползти к изголовью кровати на локтях и встать, он уже навис над ней. Она взвизгнула, а он недовольно поморщился.       — Ну, что, невестушка, не хочешь сделать нашу историю ещё правдоподобнее? — он приблизился к её лицу и зашептал: — Знаешь, "Ни-ни до свадьбы" уже не модно...       Момо знала, что он просто жалко шутит. Она знала, что он не тот, кто мог бы сделать с ней. Она знала это из-за его хватки, которой он держал её сегодня в бассейне, из-за его беспокойных взглядов в машине и того, что он вернул машине крышу, чтобы ветер не морозил её. В нем изначально не было ничего плохого. Он просто не умел шутить и не знал в шутках меры. Не знал, когда высадил их с Юто за городом, не знал, когда подкладывал ей тину под дверь.       И она просто закрыла лицо руками и замерла. А Хосок ослабил руки, упал с ней рядом на кровать с той высоты, с которой возвышался над ней, а затем сел, ни на секунду не прекращая заливисто смеяться. Когда Момо быстро подскочила с кровати и ринулась к двери, он кинул ей в след:       — Лежала и молчала бы?       А затем вновь рассмеялся.

***

      Спалось Момо плохо. Всю ночь мысли о брате из головы не выходили. И наверное, если бы свою роль не сыграло время и давность этого происшествия, и как следствие — потертости в эмоциональной памяти, девушка бы совсем с ума сошла. К её радости под утро темные мысли о смерти брата сменились темными мыслями о её смерти. Сегодня должен был состояться её "актёрский дебют", и если она не справится, то уволят её пожизненно. И ей ужасно не хотелось подводить семью Чон, но она не могла ничего обещать даже себе. То есть сыграть было несложно, она ведь могла просто улыбаться и держать Хосока за руку, а он бы отвечал на все вопросы. И ведь они не на допрос идут, их не разделят и не будут сверять ответы — он будет слышать её, а она — его. И вовсе не будет никто допытываться до точной даты и времени их знакомства, не будет и требовать правдоподобности или неистового огня любви в глазах. Так она себя утешала. Хотя именно эти кошмарные фантазии и снились ей под утро.       Выйдя из своей комнаты, Момо услышала разговор брата и сестры Чон, что разносился по всему коридору из её кабинета. Девушка замерла на время в полушаге и прислушалась.       — Пожалуйста, придумай что-нибудь, — раздражалась ДжиУ.       — Я не смогу чисто соврать в эфире онлайн, — также раздраженно отвечал Хосок. — Я просто не буду брать трубку, а потом совру что-нибудь, когда мы увидимся.       — Если она заподозрит что-то?       — Типа думаешь, если её парень не будет отвечать на звонки, ей в голову придёт что-то подобное? — Он начал драматично, подражая высокому женскому голосу: — Боже, мой парень прямо сейчас на долбо*бском приёме знакомит свою фальшивую девушку со своими неадекватными родителями, он совсем мозга лишился!       — Они уже в городе, так что начни привыкать к речи без мата, — сухо ответила сестра Хосока, никак иначе не отреагировав на его мини-спектакль.       И тут Момо поняла, что самое время уходить. Ей нужно было принять душ, но она чувствовала, что раз Хосок с утра был занят с сестрой, значит, сам ещё не успел принять его. А значит, скорее всего они снова могут столкнуться в душе и пережить ещё одну неловкую сцену. Так она думала. И неважно было, что теперь-то она "научилась закрываться". Поэтому на втором этаже она умылась и почистила зубы, потому что все принадлежности были здесь. Но взяв полотенце и прочее необходимое, она направилась в ванную на первом этаже.       Довольная своим давним и неожиданным открытием второй ванной, девушка отворила дверь комнаты и вошла. Все, что она успела увидеть перед тем, как выскочить вон — это оголенная и мокрая спина Хосока. Он стоял у зеркала. И Момо готова была поклясться, что он был обнажен полностью, но благодарила свои глаза, что они не скользнули ниже.       Прежде, чем она собралась бы с духом и убежала наверх, до ее уха из ванны дошел голос Чона.       — Невестушка, если ты хотела принять душ вместе, то могла бы просто попросить.       — Двери закрывать научись! — только и крикнула она, а затем поспешила наверх.       По дороге Хосок объяснял некоторые детали их "легенды", пытался подобрать правильные слова, чтобы Момо легче запомнила. Все ж от этого многое сегодня зависело. Знакомство — лето прошлого года. Совместное проживание — зима этого года. Что может быть проще?       — Хваён и Донхёк, — ещё раз повторил Хосок имена своих родителей. Он старался держаться, но было видно как он волнуется. Хотя было только утро, до вечера — вагон времени. Более спокойная Момо давно приняла информацию и запомнила её. Теперь ей оставалось только молиться, чтобы они быстрее доехали до колледжа, и тогда бы он, наконец, перестал бы повторять одно и то же сто раз.       — Постой, мы вроде как живем в одной комнате? — вдруг сообразила Момо. — Но как же...       — Спокойно, — недовольно ответил Чон. — ДжиУ уже занимается минимальной перестановкой для пущей убедительности.       В понимании ДжиУ "минимально" означало, как минимум, довольно много. Но Момо уже ничему не могла удивляться.       — Это того стоит? — задала она вопрос.       Хосок посмотрел на неё через зеркало заднего вида, но ничего не ответил. Он не выглядел шибко уверенным в том, что делает, но кажется, всё это ему и правда было необходимо.       Сегодня на лекции о семье Момо осознала, как сильно провинилась. Вместо родителей она всю пару думала о Сане с Миной, потому что после всего пережитого лишь их могла назвать семьей. И то, что она абсолютно выкинула их из головы на какой-то срок, заставило её убедиться в том, что она первостатейная засранка. И дело было не в том, что пока что она в них не нуждалась — ей нужно было адаптироваться. Дело было в том, что они, скорее всего, нуждались в ней. Но она даже не удосужилась сообщить им свой новый номер, позвонить, узнать, как они там. Она знала, что её девочки были сильными, но от этого сердце, пронзенное стыдом, не ныло меньше.       И едва та самая пара закончилась, девушка кинулась в коридор и набрала номер Саны, который знала наизусть. А всё потому, что номер Мины было запоминать бесполезно — она вечно меняла симки, как носки.       — Алло? — дрожащий голос Саны на том конце.       — Сана-чан! — как можно веселее проговорила Момо, но вышло не очень. Голос подруги не на шутку напугал её.       — Момо? Это Момо?       — Конечно, это я. А где же Сана? Где моя весёлая озорная Сана?       — Я тут, — сдержанно и нервно засмеялась Минатозаки. И это было совсем на неё не похоже. — У тебя новый номер?       Момо показалось странным, что Сана удивлена. Неужели за это время она ни разу не звонила на старый номер и не получила ответ "Абонент вне зоны"?       — Да-а, — решила Момо не подавать виду. — А у вас что нового?       Сана подозрительно долго молчала и даже не дышала в трубку. Момо позвала её, и та ответила приглушенно, словно трубка была далеко от её рта; звук стал громче вскоре.       — Ничего такого, — вяло отвечала Сана. — У Мины новая работа.       — Она тоже ушла от Кю? — залилась Момо смехом, но ей не ответили тем же задором. И ей теперь было совсем не смешно. — А я с Миной могу поболтать?       — Её нет дома.       Тут Момо и предположила возможную причину странного поведения Саны. Мина, как обычно, наверное, несколько дней не появлялась дома, и Сане стало грустно, скучно и одиноко. Момо надеялась, что дело в этом, потому что в таком случае она уже знала, как помочь приунывшей подруге.       — Эта паршивка снова бросила нашу Сану, — засмеялась Момо. — Так, давай-ка я заеду в гости? — едва ли спросила Момо, потому что уже все решила. И её напряг ответ подруги.       — Нет, — сухо выдала та. — Не надо ехать. Пожалуйста, — она действительно почти взмолилась в конце.       — Сана, что случилось?       Ей точно не казалось и не мерещилось — теперь Хираи убедилась, что едва ли она себя накручивала. Сана была не той Саной, и врать она могла сколько-нибудь угодно, но было очевидно, что что-то случилось. И Момо больше не желала притворяться, что не замечает этого.       — Ничего, — неловко хихикнула девушка. — Просто нас нет дома. — Звучало так, будто дома их не просто не было, но и не будет никогда.       — В смысле вас нет дома?       — Ну, у Мины там свои дела, а я ночую у подруги неделю. У нас очень сложный совместный проект. Вынужденная мера.       Эта мера и впрямь была очень и весьма вынужденной. Потому что по притворному непринужденному голосу Саны можно было сказать, что её насильно закрыли у подруги. Но Момо решила, что всё же себя накрутила. Колледж был похож на тюрьму, эти сложные проекты равнялись преисподней. И вполне можно было понять вялость и тревожность Минатозаки. Так что японке оставалось только надеяться на скорую встречу, когда малышка закончит работу, и она сможет убедиться, что все с той в порядке.       — Ты тогда привет Мине...       — Ага! — спешно ответила Сана.       — ... И удачи с проектом, Сан-       Трубку повесили. Перед этим Момо слышала громкий стук в железную дверь. Видимо, кто-то пришёл. Та самая подруга Саны или мальчики. Кто знал, чем эти первокурсники балуются. В любом случае, Момо сумела успокоить саму себя. Сана была измучена, но все ещё в порядке. Какое счастье было узнать, что ничего у них не случилось за то, время, что Хираи была забывчивой неверной подругой.       Дом оставался всё таким же милым и неброским, не считая украшенных цветами железных ворот и балюстрады на балконе. Когда Момо входила в них, ей казалось, что она попала в сказку. Деревья в саду с боков дома были украшены гирляндами, но так как было светло, Момо не могла ещё оценить и их красоту.       Внутри всё так же оставалось прежним, не считая холла и гостиной, которые теперь стали единым целым и выглядели намного больше, чем должны были быть вместе. Посреди "новой" большой комнаты стоял длинный стол. Стулья не предусматривались. Это обрадовало Момо — семейных посиделок уж точно не будет. И таким образом, не будет тех утомительных часовых разговоров, во время которых ложь могла вскрыться по многим причинам.       Стол наполняла блюдами госпожа Кан в одиночку. Стены и потолок были украшены кремового цвета воздушными шариками в гармонию со скатертью и цветками в вазах, что стояли по углам. Источник звука найден Момо не был, но музыка по помещению разливалась приятная уху. А сбоку наверх вела самая обычная лестница, наверх — где все было по-прежнему: знакомое и почти родное. Прежде, чем подняться, Момо ринулась помогать госпоже Кан, но та отказалась от помощи и даже возмутилась. Ведь сегодня Момо была второй хозяйкой этого дома — ей следовало войти в образ.       Девушка полагала, что ей дадут сигнал, когда нужно будет собираться. Но по прошествии часа, за который она успела выполнить задания на дом, она начала беспокоиться. До дома её довез водитель, так что ни Хосока, ни ДжиУ она не видела с утра — и не могла предположить, где они. Может, где-то ждут её уже или надеются, что она готова. А может, она зря паниковала.       Когда она вновь уговорила себя не накручивать и смогла расслабиться, в её дверь постучали. ДжиУ тут же вошла с тяжелой косметичкой в руках и широко улыбнулась. Момо была в домашних майке и шортах, и раз уж ДжиУ не удивилась, значит, Хираи делала всё правильно. Она поднялась и тоже улыбкой поприветствовала работодательницу.       ДжиУ усадила её за письменный стол. Точнее, на него — якобы так удобнее было для Чон. Рядом на столе разложила свои инструменты, сама встала напротив японки. Момо полностью ей доверяла, поэтому даже не спрашивала, чего там собирается ДжиУ колдовать. Но та сама посчитала необходимым пояснить.       — Я только немного добавлю тебе сияния, не волнуйся.       — Я не волнуюсь, — улыбнулась Момо с закрытыми глазами, чувствуя мягкую кисточку, скользящую по её векам.       Через время ДжиУ закончила. Она явно была довольна результатом, но долго любоваться на своё творение не стала. Спешно собрала все инструменты, сказала Момо одеваться и выбежала. Момо осталась наедине с неизвестностью. Девушка открыла своё зеркало и посмотрела в него. ДжиУ выполнила своё обещание. Момо могла узнать себя — и это радовало. Чон лишь убрала дефекты кожи, добавила блеску губам, глазам, да и в целом лицу. Ресницы были гуще и пышнее, брови — темнее. Больше ничего нового в глаза не бросалось. Девушка не знала, будет ли её персиковая физиономия сочетаться с бледно-бордовой тканью, но естественность ей нравилась — и этого было достаточно.       Надев платье через ноги, девушка несколько минут ходила туда-сюда по комнате в ожидании кого-то, кто застегнет её платье. Предпочтительным вариантом была ДжиУ, конечно. Вскоре она и появилась — вошла без стука. Увидев платье, она ахнула и сомкнула ладони вместе в знак... чего-то. То, что она переиграла ничуть не умаляло её искренней радости и восхищения, что отражались на лице.       ДжиУ застегнула платье Момо, а затем усадила её на стул и расчесала её густые жёсткие блондинистые волосы. Момо невольно вспомнила своё детство до 10 лет, когда мама тоже причесывала её, регулярно интересуясь не больно ли. Закончив, ДжиУ встала впереди сидящей Момо и еще раз с восхищением оглядела её.       — Неплохо? — робко спросила Хираи.       — Шика-арно, — потянула ДжиУ и тихо хлопнула в ладоши.       Через миг в руке у неё появилась леска с подвеской-капелькой. И вскоре та касалась кожи Момо между ключиц. Мисс Чон закрепила леску на шее работницы и блаженно вздохнула. Момо благодарно улыбнулась. Она хотела спросить что-то типа "Я справлюсь?" , но подумала, что это было глупо. Она ведь не выходила замуж действительно. И казалось, что ни ДжиУ, ни Хосок не переживают так, как она. То ли они были уверены в себе, то ли не принимали этот вечер так уж всерьез. В любом случае, у Момо таких преимуществ не было. Она не была уверена в себе и считала этот приём моментом решения чье-то судьбы.       Надев туфли, девушка поспешила вон из комнаты. За дверью её ждал Хосок. С аккуратно уложенными волосами, в темно-голубом костюме и с улыбкой победителя на лице. Она хотела было взять его под руку, как в фильмах, которым соответствовала атмосфера, но он не позволил. Вместо этого он просто крепко сжал её руку в своей ладони.       Момо не ненавидела его родителей, презирая лишь их поступок. Но их ненавидел Хосок. И сейчас, держа его за руку, она чувствовала себя с ним единым целым, хотя скорее, заставляла себя так чувствовать. Потому что обратного пути не было, и ей следовало достойно отыграть свою роль. На вечер её мысли должны быть вместе с Хосоком, её желания не должны противоречить его желаниям. Поэтому ей следовало хотя бы притвориться в неприязни в родителям Чон, чтобы сегодня действовать в унисон со своим "парнем" и достичь того, чего он хотел. Сегодня они одной командой должны доказать (или создать видимость — Момо так и не разобралась), что Хосок вырос счастливым и без их участия.       В последнюю секунду перед спуском, она обернулась назад, на коридор, будто в своё прошлое, и вновь подумала, как же жизнь занесла её в этот самый момент.       К её великому счастью и удивлению, все приглашенные не стали пялиться на спускающуюся пару. В принципе, казалось, что их никто не заметил. И Момо ещё несколько секунд могла спокойно дышать и свободно жить, шагая по лестнице. Но как только она ступила на пол первого этажа — настало время сосредоточиться.       Словно до этого у неё были заложены уши, сейчас она резко услышала несносный шум мероприятия: разговоры, смех, музыку и звон бокалов. Гости были разбиты группами, стояли по всему периметру холла-гостиной. Они были слишком заняты разговорами, чтобы обращать внимание на пополнение в лице Момо и Хосока.       У окна одиноко стоял Юто. В руке он, как и все, держал бокал, но вот говорить ему было не с кем. Момо была рада видеть его целым и невредимым, снова тут, снова рядом, но его поникший взгляд её не радовал. Он её заметил и взгляда не сводил. Она уже было хотела направиться к нему, но вспомнила, что держит руку Хосока. Сегодня она с ним одно целое, и не может его бросать.       Из неоткуда возникла ДжиУ и принялась поправлять галстук брата. На ней было длинное зелёное платье-комбинация с пайетками. И она то и дело встряхивала головой, чтоб убрать с лица крупные локоны. Момо в очередной раз восхитилась молодым для 30-летней видом ДжиУ и тем, как ей шла любая одежда.       — Они уже подъезжают.       — Что он тут делает? — Хосок не сводил глаз с Юто.       — Успокойся, он просто гость, — терпеливо ответила ДжиУ.       Можно было подумать, что Чона удовлетворил ответ, потому что он замолчал. Но вскоре от него снова поступил вопрос.       — Вы типа встречаетесь теперь?       — Что? Нет, — отмахнулась ДжиУ. — Он тут как друг Момо, не более.       Вне дома послышались сигналы автомобиля, и ДжиУ подорвалась и побежала наружу. Видимо, это были самые важные гости этого вечера. Хосок нахмурился и пошел вперед,к открытым входным дверям. Он выпустил руку японки, и Момо решила, что сейчас она не нужна. А значит, и соваться не стоило. Она решила воспользоваться моментом и сделать то, что следовало. Момо спешно подошла к Юто, и он тут же перевел взгляд с искристой жидкости в бокале на японку. Он смотрел на неё с оглушительной виной в глазах и тихой радостью.       В её глазах он сейчас выглядел совсем по-другому. В повседневной жизни парень предпочитал футболки и джинсы с кроссовками, поэтому сейчас было странно видеть его в чем-то другом. Все те же джинсы были на нем, но сверху он был одет в черную шелковую рубашку с оборками вдоль линии пуговиц. Почему-то Момо подумалось, что сам парень не выбрал бы такой вариант, даже если пришлось выбирать из чего-то помимо футболок.И она решила что, кстати, рубашка была во вкусе дизайнера ДжиУ. Представить их отношения было сложно, но девушка невольно улыбнулась. Это тот случай, когда неожиданное решение оказывалось выигрышным.       Момо низкой нельзя было назвать, но итак высокий Юто сейчас казался ещё выше. Может, это был обман зрения за счёт некоторых психологических факторов — например, её чувства вины. Она вдруг позволила воспоминаниям заполонить её голову. То, как она в тот вечер отреагировала на его неожиданное действие — не было эталоном достойного поступка.       — Так вы теперь с ДжиУ...?       Юто с ухмылкой отвел взгляд и отпил из бокала. Когда он вновь посмотрел на девушку, выражение его лица было максимально самодовольным.       — Нет, совсем нет. Было и забыли.       — Ну, в любом случае, — она прошлась пальчиками по мягкому рукаву его рубашки, — та, кто выбрала это, имеет прекрасный вкус.             — ДжиУ подобрала, — как бы противореча себе, сообщил он, но добавил спешно: — Но мы не встречаемся.       Какое-то время они просто неловко улыбались друг другу. Но Момо была невероятно счастлива, что снова могла говорить с ним, и их поцелуй почти ничего не менял.       — А ты вот завела себе-таки парня? — улыбнулся японец.       — Ну, так, на вечер, — тихо засмеялась девушка.       И тут же почувствовала, как страх и тревога отступает. Улыбка Юто расслабляла её. Знакомство с родителями Чон уже не казалось таким страшным.       — Теперь ты поняла истинные планы ДжиУ на тебя? — криво улыбнулся парень.       — А ты что-то знаешь? — с улыбкой прищурилась она. — Что вам известно, Юто Адачи, от гражданки ДжиУ?       — Ну, нам с гражданской ДжиУ было не до разговоров. Момо, по-детски надув губы, смерила его взглядом. Она хотела как-то остроумно ответить на его шутливое упоминание пикантного события, но её отвлекли. Она взглянула в сторону, откуда послышался голос Хосока, что назвал её имя. Он махнул ей рукой, держа ладонь на уровне своего бедра. Девушка увидела рядом с ним ДжиУ и незнакомых мужчину и женщину.       И направилась к ним.