Cinderella from Japan

      И что ей с этим делать? Пятизначная цифра, от которой становилось дурно. А еще это платье нужно было надеть на себя, не порвав, не испачкав, не упав на него. Как настолько простое тряпье может стоить таких денег? Нет, конечно, Момо прекрасно знала о таком феномене, но никогда не надеялась столкнуться с этим лично. Но вот она стоит в примерочной дорого бутика с кусочком алой ткани за несколько тысяч в руках.       Однако по ту сторону шторки на диване её ожидал Хосок, и у нее совсем не было времени рассуждать о чувстве юмора злодейки-судьбы. И она надела абсолютно не в её вкусе платье, послушно следуя отведенной ей роли. Выйдя на обозрение Хосоку, она увидела на его лице довольную улыбку и уже похоронила свое достоинство. Потому что у этого платья уровень безвкусицы соответствовал высоте цены. Он же, увидев тихое отчаяние на лице японки, улыбаться перестал. И приказал померить следующее.       Хосок прекрасно знал, что ни одно платье из тех, что он выбрал, не будет сидеть​ на Момо достаточно хорошо. Потому что он совсем не разбирался в этих тонкостях подбора фасона под фигуру. А консультант был грубо послан им куда подальше. Однако он не сдался, пока Момо не перемерила всё, выбранное им.       — Ладно, давай сама, — махнул рукой Хосок после просмотра последнего неудачного платья.       Момо испуганно уставилась на парня, взглядом сообщая, что плоха в этом деле так же, как и он.       — Может, я смогу помочь? — совершила попытку ещё одна девушка-консультант.       — А может вы пойдете..?       — Хосок! — остановила его Момо. А затем обратилась к девушке: — Нам нужна помощь.       Консультант​ уже словно давно подобрала платье для Момо и только ждала момента, когда её попросят о помощи. Потому что она тут же побежала куда-то и вскоре вернулась с двумя вариантами — нежно-персиковым и бледно-бордовым. Момо выбрала то, что было дешевле. И на счастье, определенно, более длинное и менее броское платье а-силуэта выглядело лучше, чем пышное, короткое и милое, но почти детское "бэби-долл". Девушка осмотрела в зеркале детали платья: волнистую юбку до колен, начинающуюся от линии талии, и кружевной корсет. Консультант помогла застегнуть платье, проведя собачкой по молнии от поясницы до уровня начала ключиц. И только когда убедилась, что ей действительно самой нравится, Момо решилась показаться строгому судье.       Хосок выглядел удовлетворенным, но не улыбался. Словно продолжал ничего не понимать и ждал реакцию Момо. Она решила облегчить его страдания и довольно улыбнулась. Тогда Хосок и принял решение. Но едва они покинули бутик, улыбка Момо пропала без вести.       — С ума сойти! — размахивала она руками. — Отдать такие деньги!       — Слушай, — нахмурился Хосок, оглядываясь по сторонам, — если уж купила такое дорогое платье, то не ори об этом на всю улицу.       Момо замолчала и осмотрелась, чтоб убедиться, что ничье внимание не привлекла своей несдержанностью. А затем перевела взгляд на спутника. Хосоку кто-то позвонил, но Момо не успела разглядеть звонившего. Он сбросил и вернул мобильник в карман. И тогда Момо вспомнила, как Хосоку звонил абонент "Мать", и в очередной раз убедилась в своей ограниченности. Хосок не выглядел таким поникшим, как в тот раз, скорее был раздражен. И в этот раз "Мать", если это она, была настойчивее, потому что еще в магазине он сбрасывал пару раз.       После покупки черных лодочек, Хосок и Момо направились в ювелирный. Момо поняла, что продают в этом магазине только, когда вошла внутрь. И она была готова истерично рассмеяться, потому что до последнего верила, что этот перебор с предложением — шутка ДжиУ. Но мертвую тишину в помещении нарушить девушка не смела.       Порешив, что это не её дело, Момо встала поодаль от места, где Хосоку демонстрировали кольца. Однако вскоре парень​ подозвал её. Наверное, подумал, что она разбирается в этом, решила японка. Но он задал другой вопрос:       — Какое тебе нравится?       Конечно, Момо была не еврейским роботом, думающим только об экономии, но и девушкой. И, конечно, ей нравились все до единого. И конечно, ей, как всегда нужно было незаметно высмотреть самое дешевое. Потому что сегодня был такой особый день, когда Хосок делал все по её желанию. Однако ценников нигде не было видно. На лбу Хираи выступили ментальные капельки пота.       — Я не знаю...       — Давай выбирай быстрее, — начал раздражаться Хосок. — А то куплю, что нравится мне.       — Ну и покупай, — произнесла девушка с облегчением и поспешила выйти, чтоб Хосок не успел её остановить.       Но стоя за пределами помещения, где даже не она спускала деньги просто так ради единичного "спектакля", ей легче не было. И она просто пыталась успокоить себя тем, что своим случайным выбором не она вытащила пару лишних десятков тысяч из кармана ДжиУ.       Хосок вышел спустя время и молча направился к машине.       — Тридцать​ четыре?! — завопила Момо, услышав цену кольца от Чона.       Речь шла о тысячах, и у Момо в голове всё это не укладывалось.       — Ну, это со скидкой, — попытался успокоить её парень. — Так — тридцать семь.       — Трындец, — заключила Момо, и сползла вниз по сиденью.       — Пристегнись, — попросил Чон.       Хираи вспомнила, как на этом самом месте вертелась Наён, и чем все это закончилось. В страхе повторить судьбу девушки Хосока и вытащить из его кармана еще пару тысяч на штраф из-за своего легкомыслия Момо быстро выпрямилась и выполнила просьбу водителя.       — Мы домой?       — Нам еще нужно придумать нашу легенду, — напомнил Чон, игнорируя её вопрос.       — Ой, да я прям сейчас могу выдать тебе на любой вкус. — Момо задрала голову и посмотрела на небо в поисках вдохновения. — Библиотека, сайт знакомств, кафе, улица, магазин, аттракцион...       — У нас шоу "Банально и еще банальнее"? — перебил её Хосок.       Момо всегда была уверена в силе своей фантазии, но сейчас, она признала, воображение как-то подвело. Её утешала вера в то, что Хосок уж тоже не сможет выдать что-то более оригинальное.       — Это классика, — фыркнула Хираи.       — Это сыро и не впечатляюще.       — А ты что предложишь?       — Создать историю, — многозначительно хмыкнул он. — Хочешь есть?       — Нет, — ответила девушка, всем сердцем желая скорее оказаться дома.       — А я хочу.       Они заехали в кафе с концепцией естественности и "природности". Здесь повсюду были искусственные цветы, что иронично. Но все эти лианы и бутоны не выглядели мёртвыми или лишними. Деревянные столики и нежных цветов сиденья своим гармоничным сочетанием доставляли Момо максимум эстетического удовольствия. Они сели на террасе. Вскоре подошёл официант и вручил обеим гостям меню. Момо раскрыла красивую книжку, всю такую из себя "ярко-природную", и улыбка исчезла с её лица. Цены, конечно, там совсем не естественные были. Кафе действительно было уютным и выглядело по-хорошему простым, однако это все было маскировкой бессмысленной дороговизны. Этот день для Момо, кажется, станет самым сложным.       Пока она обозревала меню для вида и раздумывала, как бы побыстрее убежать отсюда, Хосок уже сделал заказ и отпустил официанта.       — Мне потом не придётся отдавать все эти бешеные суммы?       — Боже, — вздохнул парень, — ты что никогда подарков не получала?       Момо не нужно было долго раздумывать. Она помнила, что с 10 лет общая на все семьи традиция ушла из их дома.       — Ну, может, только в раннем детстве. А ты, я вижу, привык сам себя баловать подарками?       — Это называется "Тратить деньги, потому что они есть". Твоя бережливость вообще не к месту.       — Это я тут не к месту, — буркнула Момо.       Но комментария Хосока не получила. Он был сосредоточен на своем телефоне, который снова вибрировал, лежа на столе. В этот раз, парень​, видимо, не хотел сбрасывать, ожидая, что абонент сам сдастся. Но тот был настырным.       — Может поговорим о твоей семье?       — С чего бы это? — приподнял он взгляд на спутницу.       — Ну, знаешь, парень со своей девушкой обычно делится таким.       — Я с Наён об этом не говорю.       — Странно, — произнесла японка. — А вы давно встречаетесь?       — А как тебе информация о моей девушке, поможет сыграть мою невесту? — прищурился Чон.       Хираи недовольно цыкнула.       — Боже, да кто тебя просит? Не хочешь разговаривать — не надо.       Вскоре принесли заказ. Вскоре и телефон парня вновь зазвонил. Пока тот сосредоточился на оптимальной расстановке блюд по столу, девушка уронила взгляд на его аппарат, немного привстав. Любопытство никогда к добру не приводило. Это названивала Наён.       Пока Момо начала понимать, что снова занимает время парня Наён, начала осматриваться по сторонам и предполагать, что ей — "разлучнице" — светит, Хосок спокойно поедал одно из блюд. Хираи заметила под носом стакан с мороженым и на минуту откинула мрачные мысли.       — Тебе по-любому ДжиУ уже все рассказала, так что... — Хосок доел, и не спешил приступать к следующему блюду. Он сбросил вызов и направил все свое внимание на Момо. — Уехали отец с матерью в неизвестном направлении, когда мне было 10. Я тогда немного непрошаренный был и толком не понимал, что они сделали что-то не то. Но окружающие мне пояснили, что мои родители — не пример для подражания. Ну, и с тех пор, они не особо мной интересовались. А чтобы поругать — так это за милую душу, хоть в два ночи звонить готовы. Вот и все, что ты должна о них знать, якобы от меня.       Теперь Момо можно было перестать смущаться — Хосок начал есть и перестал пристально смотреть на нее. Столько внимания от Чона доставляло ей дискомфорт. Однако меньший, чем от его игнора. И его тон — спокойный и уважительный — все компенсировал. Она, конечно, хотела верить, что он искренен, и все это — не ради её услуги... Но верилось с трудом. Все эти его мимолетные вспышки добра длились недолго, а на следующий день крепко им забывались.       — А что твоя семья? ДжиУ говорила, ты с ними в разладе. Можно вкратце?       — Да, я сбежала из дома.       — Почему? — не поднимая на Хираи​ глаз, спросил парень.       — Я, так скажем, перестала воспринимать их как семью.       Такое краткое сжатие длинной истории мозгом Хосока не воспринималась. Он отвлекся от мяса и вновь поднял глаза на девушку напротив. Она тут же опустила взгляд на разноцветное мороженое, которое начинало некрасиво таять.       — А попроще?       — Эм, ну, знаешь, когда родители слегка игнорируют твое существование. — Хосок нахмурился. — Но при этом вы живете в одном доме.       Ей снова невольно пришлось вспомнить все болезненные воспоминания. Каждое утро, день и вечер нескольких лет она помнила в подробностях не из-за ярких моментов, а из-за противоположных радостным. Как она наспех одевалась и обувалась, если вдруг просыпала. И никто из домашних не будил её вместо механического друга, ей приходилось рассчитывать только на него. И никому не было дело, пошла она в школу или проспала. Только бы оценки хорошие приносила. И никто никогда не останавливал торопящуюся Момо и не интересовался, поела ли она. Никто не готовил ей завтрак в школу и даже не давал ей копейки на его покупку. Никто из домашних.       — А чего ты натворила такого?       Она непонимающе посмотрела на него.       — Н-ничего.       — За что-то же они тебя невзлюбили.       Могла ли Момо быть виновата в том, в чем вины её не было? Она всегда знала, с какого момента в их семье стало так холодно. Но никогда не хотела верить, что все это из-за того трагичного случая. И, казалось, положено ей было переосмысливать все изо дня в день, корить себя за то, чего она не сделала. Но не от неё зависел исход той ситуации. Однако со временем она нашла и свою вину, и свой грех, и множество других причин, чтобы принять нелюбовь родителей, как что-то заслуженное.       Какой счастливой была бы их семья, если бы она только умела плавать? Но она так и не смогла научиться. Зато её способный брат к семи годам уже подавал большие надежды в плавании. И она так была счастлива, что он радовал отца, а она могла заниматься тем, чем хотелось ей. Его рождению она радовалась больше, чем кто-либо, потому что знала, что братик её не подведет. Он и не подвел. Но она его — да. В тот день, она, увидев тонущего из-за судороги брата, должна была кинуться в бассейн к нему, должна была наплевать на свой страх, должна была хоть что-то сделать... Но она побежала в дом, чтобы позвать родителей на помощь. Они сразу сбежались на её крики. Но этого "сразу" не хватило.       Редко такое с ним случалось, но все же. И Хосок ненавидел, когда ради поддержания разговора спрашивал что-то и попадал не в то яблочко. Либо смущал, либо вводил в ступор, а потом ему приходилось это разруливать. Вот и сейчас, видя потерянную Момо, он проклинал свой язык. Когда увидел в глазах девушки выступающие слёзы, то и вовсе потерялся.       — Эй, ты можешь не говорить, — подал он напряженный голос, осматриваясь по сторонам.       Думал, что она что-то где-то увидела. Может, Наён. А иначе, что могло её так расстроить? Но Момо сейчас видела перед собой потекшие шарики мороженого, в которых отражались события её прошлого. В ярких красках. Именно сейчас. Когда она сидит в таком месте со своим "женихом на день". Девушка взяла себя в руки и, незаметно смахнув слезу, подняла глаза на Хосока.       — А как вы познакомились с Наён?       Хосок обычно предпочитал забывать о проблеме, как только она решалась. Но то, что он видел секунду назад, не выходило из головы. Что могло заставить плакать ту девушку, которая со счастливым визгом рассматривает витрины в магазине сотовой связи? Может, история её жизни грустнее, чем его?       — Мы в одной группе учимся, — вскинул он бровь. — Как думаешь?       — Так вы с первого курса встречаетесь?       — Нет, с середины третьего, — недовольно ответил он. — Тебе это к чему?       — Может, скажем, что мы тоже познакомились в универе?       — Мы будем врать только о том, о чем соврать можно будет правдоподобно.       — Я не тяну на студентку твоего универа? — насупилась Хираи.       — Нет, к сожалению, — без раздумий ответил парень. Затем он замолчал на время и в противоречие себе сказал: — Было бы здорово, если ты являлась наследницей какой-нибудь крупной компании.       — Мы будем врать правдоподобно, — напомнила ему Момо.       И Хосок раздосадованно кивнул.       Они ехали в неизвестном для японки направлении, но точно не домой. Хосок отмалчивался. Если бы не ДжиУ отправила их в это совместное путешествие, Момо бы подумала, что Чон сейчас свезет её в канаву и прикончит. Так загадочно-зловеще он выглядел.       — В какое банальное место поедем теперь? — Момо криво улыбнулась, а Хосок недовольно покосился на неё. — Ну, чтоб оно стало "нашим". Аквапарк? сауна? кинотеатр?       — Вообще-то в кафе мы заехали, потому что я был голоден, — усмехнулся парень.       — Я в этом не сомневалась, — соврала Момо.       Она была уверена, что это было попыткой "создать историю". И ей казалось, что каждое его слово было частью сценария в его голове.       Дальше они ехали молча, и не считая шума машин на дороге, было неловко и пугающе тихо. Но когда эту тишину нарушили, легче не стало. Вновь зазвонил телефон Чона, что лежал на сиденье подле него. Момо не знала, что её разозлило больше: сам звонок или звонивший абонент — однако она не сдержалась. И девушка с раздражением произнесла:       — Может ты ответишь на чертов звонок? Хосок не понимающе глянул на неё. Что так могло её разозлить? Ведь вибрация даже для него не была раздражающей. Однако он вновь сбросил: то ли потому что не хотел отвечать, то ли потому что демонстративно хотел показать, что желания Момо для него пустой звук. Конечно же, лишь желания вне спектакля, где у неё главная роль.       — Почему ты боишься воды?       — Я не боюсь, — тут же возразила Момо. — Просто не умею плавать.       — Раз так, то опасности для жизни нет. Научим.       Она даже думать об этом не хотела, потому что идея была более дикой, чем фальшивое предложение руки и сердца. Однако в своем страхе признаться Момо не могла. И поэтому из-за опасений быть уязвимой, она молчала всю дорогу до бассейного комплекса.       — Купальник ты, конечно, не взяла, — с упреком констатировал Хосок, будто Момо и впрямь должна была предусмотреть всё, включая его бредовые идеи.       — Нет, не взяла, — повысила она голос в возмущении. — Не судьба, видимо.       — Фигня твоя судьба, — надменно ухмыльнулся Хосок.       Он был настроен серьезно. Оставив её у здания, сам поехал в магазин нижнего белья. Предварительно узнав у Момо, конечно, её размер. И если бы не этот факт, то в жизни бы она не поверила. Момо не могла убежать прямо сейчас лишь из-за ДжиУ, которая на неё рассчитывала. В конце концов в воду он её не кинет, он ведь не забыл чем это кончилось в прошлый раз. Удовлетворит желание своего "жениха" без вреда себе — и вуаля — ДжиУ не подведет. Все просто, просто снова нужно потерпеть.       Он действительно вернулся с купальником для японки. Бежевого цвета — слава богу без каких-то издевательств или намеков на них. Протянул подарок Момо с довольным лицом, а она приняла с кривой гримасой, даже не стараясь выглядеть благодарной. Хосока однако это не расстроило и не взбесило.       Внутри почти не было народу. Момо потеряла счёт дням и часам, и поэтому не могла предположить — день недели сегодня не тот или час неподходящий. Потому что обычно в таких местах были толпы людей.       Она переоделась и долго не решалась выходить. Боже, чувствовала себя, как на первом свидании. Но не из-за бабочек в животе или другой атрибутики любви. Боялась предстать перед Чоном с оголенными частями, которые раньше не оголяла для него. И ради чего она это делает сейчас, спрашивается? Ради написания глупой "истории" для его родителей? Она обязана ДжиУ, а значит, её семье, а значит, и Хосоку. И сейчас это положение должницы ей очень не нравилось.       Хосок ждал её в дальнем бассейне. А она не знала что ей делать, смотря на него через всё помещение и желая увидеть от него какой-то знак. Ей просто подойти к нему или сделать вид, что они не знакомы? Он хотел просто придумать историю или проиграть? Парень даже не объяснил ей, что делать. Поэтому, посчитав второй вариант неловким, она просто подошла к нему. И была рада, что не ошиблась.       — Так что мы тут забыли?       — Нашу историю, — весело ответил он, плывя на спине лицом к ней.       Ах, как Момо завидовала любому, кто мог плавать. Она так сильно любила воду, как и боялась. И это было ужасные чувства. И эта невозможность когда-либо ощутить тепло и доброту воды, как ощущали её другие. Как бы ей хотелось тоже играть в русалок в семь лет, а в 15 — отрываться с друзьями у воды и в ней. Но увы, за всю свою жизнь ей даже не повезло встретить такого же человека, как она, — кто боялся воды.       На Хосоке были только плавки. Она сейчас это заметила, когда поняла, что остановила взгляд на его торсе, что прекрасно был виден под прозрачно-голубой водой. И затем бесстыдно прошлась глазами по его крепким рукам и острым, как бритва, ключицам. При том, что внутри каждая клеточка кричала ей "Стоп!". Когда Хосок прекратил движение и перевёл своё тело в вертикальное положение, она подняла глаза к его лицу. Он ухмылялся с диким огнем самолюбия в глазах и надменным пониманием. "Да, я понимаю, на что ты засмотрелась, все девушки туда смотрят, я так горяч, о да, детка, я великолепен".       — Фу, — выпалила она, потому что явно представила, как Хосок это произносит, хотя сам он стоял молча.       — Фу? — возмущенно вопросил Чон.       — В смысле, что мне делать-то нужно? — всплеснула она руками, фальшиво возмутившись.       — Ну, для начала войди в воду.       — Я же говорила, что плавать не умею.       — Так научим. Просто залезай.       Момо вздрогнула и отошла на шаг назад. Как бы ему так намекнуть, что ей очень страшно, но чтобы он не насладился новой информацией о её слабостях? Кажется, идеального исхода в этой ситуации ждать было глупо. Она продолжала стоять там и смотреть на волнующуюся от движений Хосока воду, потеряв счёт времени.       Тем временем Хосок позволил себе отвести взгляд от её задумчивого лица и пробежаться по её стройному телу, лучше присмотреться к её линиям и формам, которые он никак не мог истинно увидеть даже в прекрасных платьях ДжиУ, а уж тем более в её повседневной одежде. Он также лучше разглядел купальник и довольно улыбнулся про себя, нахваливая свой великолепный вкус. Затем он вспомнил неловкий разговор с продавцом в магазине, где он этот самый купальник и приобрел.       — Знаешь, чего мне стоила его покупка? Ты должна хотя бы намочить этот купальник.       Девушка перевела на него взгляд и увидела, что он собирается выйти. И, конечно, он хотел насильно затащить её. Она начала пятиться назад. В Хосоке изначально и разгорелся азарт, и дьявольское желание кинуть эту забавно пятящуюся девушку в бассейн. Но он вспомнил её состояние, когда он вытащил её из воды на заднем дворе, как она сидела, тяжело дыша, и хваталась за траву, как в последний час жизни. Он уже тогда знал, что это не просто неумение плавать. Это фобия. И в этот раз он решил не рисковать. Ему, конечно, нравилось читать медицинскую литературу, но вот врач из него был никудышный.       Поэтому, когда отход девушке преградила стена и она остановилась, Хосок аккуратно взял её за руку и потянул за собой, приговаривая что-то вроде "Не ссы" с легкой насмешкой. И Момо шла за ним, на минуту уверовал в его беззлобные намерения, но у самого конца лестницы в воду она словно очнулась ото сна — вырвала свою руку из его хватки.       — Твой план — утопить меня? — прищурилась она.       Хосок закатил глаза, а затем обернулся на неё. Стояла одной ногой на последней ступени, а другой — на предпоследней. Казалось, схвати да и брось в воду. Это стандартный путь избавления от страха. Да к тому же, какое удовольствие будет посмотреть на барахтающуюся в воде японку! "Маленький милый Хосок(чик)", которого он давно не выпускал наружу и которому давно не давал слова, сидя где-то глубоко внутри, говорил, что удовольствие было сомнительное.       — Ты мне нужна, — медленно произнес Хосок, а затем спешно добавил: — В смысле завтра. Ты ведь помнишь? Так что я сам себе не враг — свою фальшивую невесту топить не буду.       Он снова взял руку Момо в свою и потянул её слегка к себе, стоя в воде рядом с лестницей. Момо неуклюже соскользнула со ступенек и вошла в воду, чуть не завалившись на бок. Хосок удержал её за талию и поставил перед собой. Она положила руки на его плечи и смогла глубоко вдохнуть.       — Ничего страшно, — всё ещё с насмешкой в голосе произнёс он.       — Теперь ты доволен? Можно мне вылезти?       — Давай уже научим тебя плавать, раз залезли, — задорно предложил он, словно эта идея только что пришла в его голову.       — Хочешь рассказать родителям, что мы так познакомились? Обязательно что ли проигрывать всю сцену?       Она говорила дрожащим голосом, потому что крепкие плечи и руки Хосока сейчас ей казались такими же ненадежными, как леска для альпиниста. И ей казалось, что она вот-вот сорвется, хотя и почти касалась ногами дна.       — Просто доверься мне, — отмахнулся он раздраженно и тут же перевел её тело в горизонтальное положение, при этом продолжая держать её за талию.       Момо ахнула и начала барахтаться, но его крепкая хватка заставила её успокоиться. Она лежала на воде, а словно висела на волоске от смерти. Она молила, чтобы Хосок не отпускал, и он не делал этого. Чуть расслабившись, она могла выпрямить руки, положить их на воду и вглядеться в эту самую воду. Девушка видела дно ясно и четко — вот оно рядом. Чего она так боится? Как тут вообще можно утонуть?       В своём отражении в воде она увидела маленькую Момо. Та стояла у бассейна в жаркий летний день и с улыбкой наблюдала за мальчиком в воде. Это был её младший брат, пловец, гордость семьи. Он рассекал руками слоя воды и перемещался от одного края к другому со скоростью молнии. Но вдруг его скорость замедлилась, вскоре он вовсе остановился. Он начал барахтаться и издавать странные звуки, похожие на крики. Совсем как она, когда папа кидал её в воду, чтоб научить плавать. Но она не могла поверить, что это сейчас делал её брат. Он ведь всегда был с водой на "ты". Что с ним такое? Как ему помочь? Он играется? Может, надо кого-то позвать?       Маленькая Момо стояла неподвижно и в ужасе наблюдала за странными телодвижениями брата, несвойственными ему. Когда даже он был таким беспомощным в воде, что станет с ней? Бассейн казался ей сейчас таким же глубоким, как море. Какое-то время спустя она услышала крики отца и матери, а затем всплеск — отец прыгнул в воду к сыну. Момо с облегчением вздохнула и медленно подошла к родителям, суетившимся на берегу около их сына. Они были слишком сосредоточены на нем, чтобы обращать внимание на дочь. И после этого дня они больше никогда не обращали на неё свое внимание.       Момо увидела сейчас всё это чётко, буквально за пару секунд. И её тело ослабло, лишилось энергии, но снаружи этого ещё не было видно. Как и не было видно, что жизнь ушла из маленького мальчика лежащего на траве у бассейна. В это время Хосок решил убрать руки с талии девушки. И Момо просто пошла на дно. И лишь секунду спустя она начала двигать руками и ногами, вспенивая воду. Но не было никакой надежды, что она пойдет кверху. Опешивший Хосок, стратегия которого подвела, вновь поднял японку наверх, к воздуху. Она в отчаянии вцепилась в него, обняла и прижалась так сильно, как могла, будто он был её спасательным бревном. И будто они и впрямь были в огромном океане. И он даже чуть наклонился назад от тяжести и внезапности Момо, чуть не потопил их обоих, но вовремя удержался.       Она отпряла от него, но все ещё держала за плечи. Шок тут же прошел, потому что она смутилась и залилась краской, боялась поднять глаза.       — Вижу, ты безнадежна, — фыркнул Хосок. — Наверное, это было плохой идеей, — подытожил он раздосадовано.       Он изо всех сил старался делать вид, что его совсем ситуация не тронула, чтобы не смущать Момо ещё больше. Однако на самом деле на него произвело впечатление то, как она вцепилась в него. В смысле, конечно, она паниковала и была в шоке, и вцепилась бы в любого, кто был рядом. Но Хосок пытался припомнить, кто-нибудь ещё так хватался за него, как за последний глоток воздуха? Кто-нибудь ещё доверял ему так, словно он был надежным, как дуб, вросший в пол, который никогда бы не подвел? Сейчас она продолжала сжимать его плечи, даже после того, как он её отпустил, прямиком ко дну бассейна.       — Д-да, ужасная, — простучала она зубами.       Он довел её до лестницы и дальше она пошла сама, медленно, но верно. Хосок наблюдал за ней, пока та не исчезла за дверью женской раздевалки на другом конце помещения. Он раздосадованно вздохнул. Что ж, по крайней мере, он накосячил — он спас. И это была вполне себе правдоподобная история знакомства. И он не хотел думать, чего она стоила Момо. Не хотел думать, с какими мыслями она сейчас наедине там, в раздевалке. Не хотел, но думал.