Crossroads

      — Ла… р…. а…. Ты… ня слы…шишь? Как у нас дела?       После непродолжительных манипуляций Зипа с аппаратурой его голос в моём наушнике наконец-то стал четким. Шум от помех всё-таки здорово отвлекал меня, пока я разглядывала через прибор ночного видения Пирамиду Луны, стоя на том самом холме, с которого Пирс Ниванс пару дней назад прикрывал меня, Шеву и Джилл с помощью своей снайперской винтовки. Никаких существенных препятствий вроде представителей правоохранительных органов Мехико на территории Теотиуакана мною замечено не было; похоже, я здесь сегодня единственный турист.       — Лучше, чем мы предполагали, — несмотря на то, что я ответила Зипу именно так, убирать прибор ночного видения от глаз я не спешила: хотелось до конца убедиться в верности своих же слов.       — Хорошие новости, — одобрил Зип. — Иногда чертовски приятно ошибаться в собственных предположениях.       — Это верно, — окончательно удостоверившись, что среди окружающего меня пространства нет ничего подозрительного или опасного, я только тогда убрала специализированный бинокль в рюкзак за спиной. Вокруг стояла, без преувеличения, вакуумная тишина: не было слышно ни ветра, который тут же засорил мои глаза песком, стоило мне только перестать смотреть в бинокль; ни звуков, издаваемых животными, птицами или насекомыми, вообще ничего. Как будто весь древний город был закрыт от мира звуконепроницаемым куполом. Это тоже напрягало.       «Смотрю, мне что-то сегодня совсем не угодишь: то слишком шумно, то слишком тихо. Лишние, ненужные мысли».       — Зип, — обратилась я к парню, — мне понадобится сохранять бдительность и концентрацию. Пожалуйста, по возможности не отвлекай меня. Если у меня возникнут какие-либо вопросы или затруднения, я сама к тебе обращусь.       — Понял. Я буду здесь.       Послышался характерный щелчок, свидетельствующий о том, что отныне собеседник не слышит меня, а я не могу услышать его, и с этого момента я остаюсь наедине сама с собой. Микрокамера, правда, по-прежнему включена, поэтому у Зипа будет возможность смотреть на всё происходящее моими глазами. Что ж, тогда начнем…       Я принялась медленно спускаться вниз с взгорья. Шаг за шагом, не спеша, стараясь быть аккуратной, чтобы не допустить случая, если вдруг моя нога увязнет в песке и я, споткнувшись, покачусь кубарем вниз. Мне вообще-то не свойственна неуклюжесть, и вестибулярный аппарат у меня работает просто отлично, следовательно, непростой задачей для меня будет как раз-таки потеря равновесия. Но я действительно чувствовала себя не лучшим образом после трех перелетов подряд в страны с абсолютно разными часовыми поясами. А ещё, если уж быть до конца честной, то я подсознательно — нет, даже умышленно — замедляла свой темп: я целенаправленно оттягивала момент своей встречи с сосудом из Пирамиды Луны, уже и так донельзя распалив в себе чувство возбуждения от предстоящих приключений. Чистой воды мазохизм.       — Да я извращенка! — с удивлением подумалось мне, и мысль эта вызвала лишь косую усмешку.       «Да, я извращенка», — внутренний голос был более серьезен, оглашая мне приговор и подтверждая мою мысль.       На самом деле этот немногословный, но достаточно красноречивый диалог между мной и моим утомленным сознанием уже выходил за рамки адекватности, и я всё-таки решила, что нужно двигаться быстрее, дабы не позволять своему мозгу впредь генерировать подобный бред. И это сработало: меньше, чем за минуту, я спустилась с взгорья и теперь была приблизительно в километре от обследованной мною ранее Пирамиды Солнца. Нужная же мне Пирамида Луны находилась немногим дальше, и путь до неё не занял бы у меня и десяти минут. Но когда ты находишься совершенно один в самом большом и впечатляющем городе древней Мексики, не говоря уже о том, что сам Теотиуакан является древнейшим городом во всем Западном полушарии, а у тебя в запасе достаточно времени и ещё больше любопытства, разве можно отказать себе в прогулке по главной транспортной артерии этого загадочного места — Дороге Мертвых? Конечно, нет, мы же не ищем легких путей…       Ещё раз сверившись с наручными часами и прикинув в уме, сколько времени я могу отвести на осмотр местных достопримечательностей, я двинулась вперед, и в самом скором времени оказалась буквально посередине длинной и широкой Дороги Мертвых. Образно говоря, слева от меня находилась так называемая Цитадель — комплекс, сердцем которого является пирамида Пернатого Змея, Кетцалькоатля, а справа — цель моего сегодняшнего визита, Пирамида Луны. На самом деле все эти названия объектам и сооружениям Теотиуакана, как, собственно, и само название города, были даны уже нашими современниками, но мне, например, сразу припомнилось несколько версий, почему Дорога Мертвых, на которой я сейчас стояла, была названа именно так. Одна из них заключалась в том, что все ритуалы, среди которых были и человеческие жертвоприношения, проводимые древними жителями Теотиуакана, начинались с шествия по данной дороге. Другая связывала подобное название с мифическими аспектами, среди которых было ассоциирование этой дороги с Млечным Путем, у разных культур обозначающим тропу, ведущую душу умершего в загробный мир для дальнейшей, нематериальной жизни. Ну или хотя бы элементарно вспомнить многочисленные археологические находки на Дороге Мертвых, либо под ней: вопросов, почему она была так названа, и вовсе не останется. Однако даже, казалось бы, обыкновенная дорога в этом городе, вызывающая к себе интерес в большинстве своем лишь из-за своего названия, была больше чем просто путем сообщения для передвижения людей по Теотиуакану.       Дело в том, что я смотрела на неё с юга, и только оказавшись на ней самой, поняла, что обрекла саму себя на оптическую иллюзию: там, на холме, мне показалось, будто дорога ведет прямо в небо. Сейчас же я вижу, что этот обман зрения создавался за счет ощутимого подъема дороги в северном направлении. А если посмотреть на неё сверху вниз, то складывается впечатление, что все ступени и лестницы, ведущие к Пирамиде Луны, как будто стерлись волшебным образом. Согласитесь: учитывая, насколько высокоразвитой цивилизацией была та, которая была способна отстроить здесь огромные храмы и пирамиды без помощи какой-либо техники и не имея точных чертежей для строительства, глупо было предполагать, что все эти визуальные метаморфозы — просто случайность или совпадение.       Я действительно стояла на распутье, не в состоянии определиться, в какую же сторону я хочу пойти в данный момент.       «Налево пойдешь — в Храм Пернатого Змея попадешь… Ага, и потратишь на его осмотр минимум сорок минут, которые могут пригодиться тебе уже там, в Пирамиде Луны».       Как бы мне не хотелось воочию увидеть эти многочисленные статуи змеев с перьями, олицетворяющих Кетцалькоатля, посмотреть на маски демонических существ, глядящих с лестничных стен и барельефов храма, да и просто полюбоваться древней постройкой, я понимала, что не могу позволить себе такую роскошь в данный момент. Что, если в Пирамиде Луны меня ждет такая же ловушка, какую мне пришлось преодолеть в Пирамиде Солнца? А что, если ловушек там будет не одна, а несколько? Некоторые вещи требуют к себе более трепетного подхода, и расхищение пирамид как раз относится к таковым.       Я шла прямо и всё острее замечала ещё одну особенность Дороги Мертвых: по обеим её сторонам симметрично располагались две линии пирамид. Пирамиды эти, конечно, были совсем крохами в сравнении с любым из других строений Теотиуакана. И чем ближе я была к Пирамиде Луны, тем очевиднее увеличивалось количество ступеней в ярусах маленьких пирамид: на момент, когда я почти подошла к площади перед Пирамидой Луны, их число было равно четырем. Это явление жутко меня заинтересовало, и я остановилась на мгновение, чтобы попытаться его понять.       Дорога Мертвых единой цепью объединяла все сооружения древнего комплекса: и Храм Кетцалькоатля, и Пирамиды Луны и Солнца. Два последних строения, как уже было подмечено Зипом, символизировали собой женское и мужское начало, следовательно, и сосуды из этих пирамид имели некую… гендерную принадлежность. А так как Дорога Мертвых была построена по принципу двусторонней симметрии, то можно предположить, что целью дороги было показать в отдельных элементах, из чего состоит каждый из нас с точки зрения сознания, и как происходит объединение двух людей и, следовательно, их сознаний. Да, согласна, все эти речи про разумы и сознания попахивают уфологией, но уж если отбросить предрассудки и обратиться к этой псевдонауке, тогда тем более становится ясен смысл сказанных мною слов. Каждая сторона Дороги раскрывает содержание отдельной индивидуальной ячейки, то есть отдельной личности. И если следовать этой логике, то Пирамиды Солнца и Луны как нельзя краше олицетворяли собой мою теорию. В таком случае Пирамида Солнца, например, — это ячейка индивидуального сознания, и расположение лестничных маршей на этой пирамиде только подчеркивает построение ячейки. Так, узкая лестница на вершине Пирамиды Солнца — это один человек, и такая конкретизация подтверждается выступом, отделяющим этот марш лестницы от остальных. Далее идут уже две точно такие же лестницы, символизирующие двух людей, две ячейки разных индивидуальных сознаний. Объединяясь ниже, они образуют очень широкую лестницу следующего марша, и ширина этой лестницы соответствует ширине двух предыдущих узких лестниц. Другими словами, какие-то банальные ступенечки на Пирамиде Солнца имели глубокое, и в некотором роде даже философское значение: они повествовали об одном человеке, в какой-то определенный период жизни встречающем другого человека, и о том, какую огромную силу и большие возможности несет в себе объединение этих двух людей, вроде «одна голова хорошо, а две — лучше». И в момент, когда я приблизилась к Пирамиде Луны, несложно было провести аналогию и понять информацию, которую несли в себе ступени уже этой постройки: объединенное сознание, его пятый уровень — высший разум. Прежде всего, на это указывала широкая лестница, ширина которой не изменялась от подножия пирамиды и до её вершины. А пятый уровень сознания подчеркивала пятиярусная пирамида, расположенная прямо перед Пирамидой Луны, у её основания. Кроме того, сама Пирамида возвышалась пятью террасами, и, подозреваю, что их идентичное ярусам Пирамиды количество далеко не совпадение.       — Да уж, ну и намудрили тут эти ацтеки, — послышалось в моём левом ухе. Не сразу сообразив, что Зип обращается ко мне, я лишь спустя пару секунд спросила: «М-м, что?»       — Я говорю, что согласен с тобой.       — Согласен со мной? В чём? — от удивления я приостановилась, оказавшись прямо перед квадратом, находящимся непосредственно перед Пирамидой Луны (всего таких квадратов было два — второй располагался в центре площади).       — Вообще-то ты вслух сказала «высший разум», я подумал, это ты так скромно пригласила меня к возобновлению аудио-связи. Я выключил только свой микрофон, твой по-прежнему работал.       — Господи, Зип… — этот парень был неисправим. — Хочешь, чтобы я так обращалась к тебе?       — «Господизип» мне тоже понравилось. Корявенько, конечно, но я думаю, что со временем привыкну. Все мы не без недостатков.       — Все, кроме тебя, — практически на полном серьезе напомнила я.       — Точняк.       Пускай Зип не мог видеть моего лица в настоящий момент, я все равно улыбалась ему. Точнее, даже его голосу. Вот так вот взять и в одно мгновение, не прилагая при этом особых усилий, разгрузить мой мозг в особой, свойственной только моему другу манере… Так умеет только он. Хоть я и попросила его не отвлекать меня.       — Наверное, ты считаешь меня сумасшедшей, да? — я всё-таки решила возобновить разговор, потому что не раз убедилась, что даже пустая болтовня с моим компьютерщиком иногда в разы лучше, чем мысли, с которыми я остаюсь наедине сама с собой.       — Ну-у-у… — протянув гласную, начал он. — Я не совсем понимаю постановку вопроса. Ты хочешь узнать, считаю ли я тебя сумасшедшей или как долго я уже этим занимаюсь?       Я ничего не ответила ему и молча принялась обходить Пирамиду Луны. Нужно было найти такой же вход внутрь, как и в Пирамиде Солнца.       — На самом деле я считаю тебя проницательной, — после недолгих раздумий произнес компьютерщик.       — Вот как? И за какие заслуги? — история всё ещё помнит случаи, когда люди неверно толковали проницательность других людей, и, мягко говоря, путали её с сумасшествием. Чаще всего такие «обознатки» стоили проницательным людям жизни.       — Ну хотя бы потому что Пирамида Луны направлена в сторону звездного скопления Плеяды, а оно частенько упоминается в хрониках обнаружения НЛО. Ты попала в точку со своими «мыслями вслух».       — Хм, — удивилась я, взглядом продолжая исследовать одну из боковых стен пирамиды на предмет нахождения в ней трещины или какого-нибудь менее очевидного входа внутрь, но всё, что попадалось мне на глаза — это загадочные фрески, иллюстрирующие различные мифологические сюжеты. — А я подумала, ты имел в виду то, что календарь древних ацтеков Мексики и Центральной Америки был основан на Плеядах. Мне, по крайней мере, сразу же припомнился именно этот факт.       — Неудивительно, ты ищешь нужную тебе информацию в старых книгах и рукописях… — Зип замолчал.       — В «старых», значит, — кажется, я поняла, к чему он клонит.       — Не обижайся, Лара, — парень технично «врубил заднюю». — Твои книги не раз нас выручали, но ты не можешь спорить, что информация в них порой… совсем неактуальная. Другое дело «Гугл», — голос Зипа стал бодрым и в какой-то степени заигрывающим, словно он был маркетологом, уполномоченным в лучшем свете представить определенный бренд. — Но я не настаиваю, — быстро добавил он. — Каждый смотрит со своей колокольни…       — И мне с моей, похоже, удалось кое-что разглядеть…       Для убедительности я ещё раз посветила фонарем в сторону участка стены, находящегося ближе к одному из ребер Пирамиды Луны. Едва заметная, но всё же достаточно крупная расщелина имелась в ней, и я с благодарностью то ли высшим силам, то ли низшим слабостям отметила, что мне сегодня очень везет. Но для того, чтобы попасть внутрь, мне пришлось изрядно попотеть и практически не дышать: трещина была намного уже и меньше той, что предоставила мне доступ в Пирамиду Солнца. Задержав дыхание, я кое-как протиснулась внутрь, торсом протерев пыль и крошечные песчинки с краев расщелины. Фонарик, до этого момента светивший совсем не тускло, заработал ещё интенсивнее, освещая пространство, достаточное для неспешного, а главное осторожного перемещения. Плюсов у этого фонаря было много: прикрепленный к моему левому плечу, он не занимал рук, а встроенный датчик умел определять уровень общего освещения, после чего фонарик за ненадобностью мог самостоятельно отключиться. Но существенным минусом было то, что ему с незавидной регулярностью приходилось подзаряжаться, а это значит, что меньше, чем через половину минуты, я останусь в кромешной темноте.       — Всё в порядке? — тут же поинтересовался Зип.       — Всё отлично, — я отряхнула запачканную одежду и ладони.       — У меня тут хреновая видимость, — послышалось, как Зип застучал по клавишам клавиатуры в попытке настроить изображение с моей камеры. — Будешь меня ориентировать?       — Поверь, у меня ситуация не лучше. Придется идти на ощупь.       Словно в подтверждение моих слов фонарь потух, чтобы подзарядиться и через некоторое время вновь заработать. Насколько бы тщательно я не пыталась всмотреться вперед и разобрать, что именно ждет меня там, сделать этого мне не удалось — всё это время мне был виден только небольшой кусочек земли под ногами, освещенной фонарем, а сейчас и тот скрылся. Поэтому, вновь направляясь в темноту после его включения, я с ностальгией вспомнила о своих прежних портативных источниках света — пластиковых вспышках, основным компонентом в составе которых был нитрат стронция, окрашивающий пламя в красный цвет. Но из-за этого цвета потом болели глаза, сами вспышки были одноразовыми, да ещё и занимали определенное количество места в рюкзаке, и много их с собой взять не получалось. Ну и мусорить в древнейших постройках и монументах уже как-то совсем не комильфо — максимум, я предпочитаю оставлять там творческий беспорядок. Или же убирать вещи, которые плохо лежат, на места, где за ними будет произведен должный уход. Хранилище в моём поместье, например, как нельзя лучше подойдет на эту роль.       Путь мой в неизвестность был прямым и не менялся очень долгое время, и лишь где-то на седьмой минуте моего медленного продвижения вперед я стала ощущать, что пол под ногами постепенно опускался вниз под наклоном. Скорее всего, нужный зал находился под самой пирамидой, и наверняка в той самой пещере, над которой построили Пирамиду Луны. Стены прохода казались серыми и грязными от пыли, воздух был сухим и затхлым, но он был, и это не могло не радовать.       — На этот раз, надеюсь, обойдется без сюрпризов… — чуть слышно произнесла я, подразумевая свою первую и, как я рассчитываю, последнюю встречу с Джейком — парнем, не пойми откуда появившимся в зале Пирамиды Солнца прямо перед тем, как я собиралась пройти серию ловушек и добраться до мне неизвестного и именно этим заинтересовавшего меня сосуда.       — Сонар в твоем КПК не обнаруживает никаких посторонних объектов в пределах… двух метров, в том числе живой силы. Хотя соединение, конечно, оставляет желать лучшего… — Зип быстро догадался, о чём или о ком именно я переживала. — Здесь только мы с тобой.       — Что ж, не будем бежать вперед паровоза, — я хмыкнула себе под нос. — Хотя при всём желании нам не стоит бежать даже впереди луча моего фонарика…       Земля под ногами вновь распрямилась, и мои икроножные мышцы должны были хоть немного расслабиться. Вместо этого же всё мое тело отчего-то напряглось. Оно было натренированным действовать на полную мощность, когда я этого захочу, реагировать на ситуации, когда промедление может стоить и мне, и моему телу жизни, и поэтому сейчас его состояние насторожило меня до предела. В каждом последующем шаге ощущалось напряжение и, когда мне, наконец, надоело игнорировать это чувство, я остановилась. А вот звуки, которые, как мне казалось, издавала подошва моих ботинок, не прекратились.       — Что это? Ты что-нибудь слышишь? — тут же спросил у меня Зип.       — Я что-то чувствую…       Свет фонаря вновь погас.       Не прошло и половины секунды, как я уже держала в каждой руке по неизменному пистолету. Смысла озираться по сторонам в попытках разглядеть что-либо не было, однако я и не чувствовала никакой весомой угрозы своей жизни, именно физически не ощущала какой-либо надвигающейся опасности. Оставалось дожидаться возобновления работы фонарика. И как только она возобновилась, я вытянула вперед обе руки с пистолетами, готовая тут же отразить любую атаку.       Передо мной никого не оказалось.       — Да будет свет… — протянул Зип, а я наклонила голову вниз и буквально обомлела от открывшейся взгляду картины: всё это время жуткие шумы издавали маленькие жуки, огромной толпой кишащие вокруг моих ног. С десяток из них уже успели забраться на мои ботинки и теперь стремились заползти выше по штанам. Несколько движений руками — и жуки лежали кверху пузом на полу. Для пущей надежности я тряхнула ногами поочередно: как бы невинно эти малютки не выглядели, в таком количестве, в котором они окружали меня сейчас, маленькие насекомые всегда могли доставить большие неприятности.       — Знаю, что тратить на них пули — это очень неразумно, но может, ты хотя бы подавишь их ногами? — поступило предложение от компьютерщика.       — Звучит, будто Алистер говорит со мной твоим голосом, — все мои попытки пощадить их жизнь и не прислушаться к совету Зипа жуки игнорировали, и настойчиво продолжали забираться на мою обувь. — Откуда столько мнительности?       — Из Мексики, — ответил парень. — Ты привезла оттуда много всяких штучек в поместье, но какая-нибудь мексиканская лихорадка будет смотреться лишней в списке сувениров, тебе так не кажется?       В подтверждение слов Зипа я почувствовала легкие покалывания в области ступней, будто жуки пытались прокусить грубую кожу моих ботинок в попытке добраться до моей собственной.       — Возможно, они воспринимают меня как препятствие на их пути, — я улыбнулась, представив реакцию друга на мои слова. — Может быть, их стоит просто пропустить вперед, — я отступила вбок к одной из стен коридора и действительно — колония из насекомых, издавая неприятное шипение, устремилась дальше по прямой.       — Ты им ещё дорогу подсвети, вдруг они темноты боятся… — недовольно пробубнил Зип.       Я невольно проводила жучков взглядом как раз до той точки, куда падал луч моего фонаря. Компьютерщик не зря возмущался: обычно пощады от меня не дожидался никакой из видов фауны, будь он простым диким животным или непростым, внесенным в Красную книгу. Если чьи-то когти или зубы пытались прервать мою жизнь, мне не приходилось выбирать между убийством или сохранением редкого вида — выбор был очевиден. А тут уже второй раз подряд проявленное мною снисхождение по отношению к братьям нашим меньшим: это могло и удивлять, и раздражать одновременно, особенно человека, который за последнее время знал меня лучше всех. И…       «О боже мой…»       Стоило только жукам скрыться в тень, стоило им исчезнуть из моего освещенного поля зрения, прямо сверху на то место, где они находились в данный момент, упал огромный каменный блок. Толстой стеной встав в проходе, он оказался подвижным и, как только ко мне вернулся дар мыслить здраво, вновь начал подниматься вверх.       — А-а-а с другой стороны, неплохие такие жучки, знаешь?… — прохрипел Зип пересохшим горлом. — Жизнь только что тебе вот спасли…       — Тогда объявляю минуту молчания, дабы почтить их память.       Я отошла от стены и, не сбавляя темпа, направилась к мысленно-начерченной линии, пересечение которой грозило превратить меня в котлету для сэндвича. Но один резкий рывок, один длинный прыжок вперед, совершенный мною — и я уже нахожусь в безопасной для моей жизни зоне, а смертоносный блок обрушается позади меня с опозданием в полторы секунды. Эффектно, но непрактично.       С этого момента Зип не решался что-либо сказать мне, боясь меня отвлечь, в то время как я была очень и очень рада повстречавшейся ловушке — это означает, что я на правильном пути, просто нужно быть немножечко осторожнее. Правда, больше никаких намеков на подобного рода препятствия мне так и не удалось обнаружить вплоть до момента, когда я вышла к массивным каменным воротам, ведущим в неизвестность.       — Ну вот, уже что-то, — удовлетворенно произнесла я.       — Ага, — поддержал Зип, и тон его голоса был слишком оптимистичен для типичной реакции компьютерщика на подобные моменты. — И для того, чтобы попасть туда, нам нужно открыть эту ма-а-аленькую дверку. Метров десять на пять. Делов-то.       — Я не думаю, что у нас возникнут с этим проблемы.       Оперевшись обеими руками на огромные двери, я налегла на них, и те без труда подались вперед под тяжестью моего тела. Войдя внутрь, я тут же обернулась: ворота позади меня закрылись, запирая меня здесь с определенной целью. За самими воротами, однако, меня ожидала всё та же чернющая темнота.       — Смотри-ка…       Всё-таки это был не очередной бесконечный коридор, а огромный, длинный зал, у которого имелся достаточно определенный конец — светлая точка вдалеке, освещающая небольшой кусок полуразрушенной стены и… очередной постамент? А уж если всё освещение направлено только на него, в то время как большая часть зала вообще не освещается, стало быть, добраться до постамента будет непросто. И ведь правда: как только я сделала пару шагов вперед, ориентируясь по свету, излучаемому факелом над постаментом, то тут же поняла, в чём будет заключаться основная проблема: большая часть зала — это пропасть, и, чтобы добраться до постамента, мне нужно придумать способ, как перебраться на другую сторону.       — Ого! — Реакция Зипа на увиденное последовала незамедлительно. — Просто так эту широченную трещину не перемахнуть… Может, наверху есть какое-нибудь кольцо или ещё что-нибудь достаточно прочное и металлическое, во что способна вцепиться твоя магнитная кошка?       Потянувшись в рюкзак за биноклем, я уже заранее не рассчитывала на то, что у меня получится разглядеть здесь что-либо. Да, оптический прибор оснащен режимом ночного видения, но… Черт, здесь слишком темно.       — Поисковой режим тоже ничего не выявил, — ответила я, предугадывая следующий вопрос Зипа, и направила бинокль в сторону тускло-освещенного постамента. Техник хмыкнул в наушник, увидев мой жест.       — Эта пропасть однозначно является препятствием для того, чтобы никто не смог добраться до второго сосуда. Ты что, правда думаешь, что его нет на месте? Такую ловушку трудновато преодолеть без нужной экипировки и способностей вроде твоих.       — Я думаю, что эта ловушка уже кем-то преодолена. Пропасть, которую мы видим — лишь последствие её активации.       — Что?!       Однако, сфокусировав бинокль на нужном мне объекте, я обнаружила, что на постаменте всё-таки находился какой-то предмет, правда, размером он был намного меньше той бутыли, что я извлекла из Пирамиды Солнца.       — Ну как? Есть, ради чего пытаться перебраться на другую сторону? — осторожно спросил парень.       — Узнаем, как только я переберусь, — я подошла к краю пропасти и осмотрела стены на наличие выступов или трещин. Одна из них, еле заметная, как раз возвышалась надо мной.       — И как ты собираешься сделать это? Возьму на себя роль Капитана Очевидности, но… Здесь же нет пола…       — Значит, я пойду по потолку.       Отступив на пару шагов назад, я разбежалась и прыгнула как можно выше и вбок, в полете успев зацепиться за трещину одной рукой. На мое счастье, расщелина была довольно длинной и вела к выступу, находящемуся совсем под потолком, поэтому я, упершись обеими ногами в стену, принялась быстро перебирать руками, пробираясь к намеченной цели. Периодически то поднимаясь вверх, то немного спускаясь вниз, я стремилась приблизиться к постаменту, но когда очередной выступ закончился, а дальше на стене не было ни единой пробоины, за которую я могла бы зацепиться, я с досадой обнаружила, что мною не было преодолено и половины зала, а я по-прежнему висела над пропастью.       Эта заминка чуть не стоила мне жизни — отвлекшись, я немного ослабила хватку, и рука предательски соскользнула вниз, сжимая в кулаке небольшой кусок выступа. Продолжая висеть на другой руке, я опустила взгляд: каменная крошка осыпалась в болото густой темноты под ногами, всмотревшись в которую я заметила тонкие выступающие колонны. Если не зевать, как это сделала я только что, и сохранять равновесие, на них можно было бы спрыгнуть, и, уже прыгая по их верхушкам, выбраться из пропасти.       Толчок от стены, резкий разворот корпуса… Вуаля — я вполне уверенно стою на вершине одной из колон.       — Куда дальше? — нервно сглотнул Зип.       — Буду прыгать по колоннам.       Ещё один прыжок вперед, снова вершина очередной колонны, ещё прыжок — и так четыре раза подряд. Если всё и дальше пойдет так гладко, это будет очень легкой прогулкой. Словно в поддержку своего оптимистического настроя, я совершенно случайно зацепилась взглядом за обглоданные, крупные кости, лежавшие на дне пропасти под колонной, на которой я сейчас балансирую.       — О, смотри, костяшки. Кто-то допрыгался уже, по колоннам-то… — с грустной иронией подметил компьютерщик.       — Главное, чтобы наших костяшек здесь не было.       Я уже сбилась со счета, какую по счету серию прыжков я совершала, но было ясно одно — совсем скоро я доберусь до постамента. В это даже не верилось: неужели эта немного усложненная игра в классики и есть дорога к заветному сосуду? Разве здесь не должна быть та же программа, что и в Пирамиде Солнца — с лезвиями, отравленными дротиками и разрушающимся залом? Это лишь подтверждало мою догадку о том, что ловушка уже была кем-то пройдена до меня. Но как же небольшой предмет на постаменте?       «Мда, видимо, так выглядит паранойя», — поздравила я саму себя с открытием. Хотя можно было бы и поздравить с другим — я почти допрыгала до противоположной стороны зала. Остался большой отрезок пропасти, без выступающих колонн и расщелин на стенах по бокам. Значит, выхода два: вниз, к сгнившим костям несчастных, либо вперед, нарушая законы гравитации.       — Тебе это не перепрыгнуть, — Зип тут же встрял, догадавшись о моих намерениях.       — Да уж, — согласилась я с ним. — Но попытаться стоит, чтобы послушать, как ты кричишь.       Здесь разбежаться уже не получится: если я хочу увеличить свои шансы на удачное приземление на площадке с постаментом, нужно будет сделать сальто. Я слегка пригнулась, готовясь к прыжку.       — Господи, я больше не могу на это смотреть… — послышалось, как парень откатился на своем кресле, предположительно, от монитора компьютера, куда передавалось изображение с моей портативной камеры.       — Ты всегда так говоришь, но продолжаешь смотреть.       Поэтому, не особо церемонясь с нервной системой парня, я просто оттолкнулась от поверхности колонны и совершила этот прыжок. И да, пришлось сделать заранее просчитанное мною сальто: даже с учетом его выполнения я едва допрыгнула до площадки с постаментом, в последний момент успев ухватиться за край платформы. Остается только подтянуться и выбраться наверх…       — Юху, мы на месте! — ликовал компьютерщик. — Поздравляю, Лара!       — Да уж, не прошло и десяти лет… — с облегчением ответила я, поправляя кожаные митенки на каждой руке поочередно. К онемевшим от постоянного сжатия пальцам только-только поступала кровь, отчего те неприятно покалывали.       — Значит, те сгнившие кости внизу — это бедняги, которые ждали нас, но так и не дождались…       После моего удачного преодоления пропасти к Зипу вновь вернулась способность острить и шутить по делу и без, чего нельзя было сказать обо мне в данный момент. И чем ближе я подходила к постаменту, тем с большей скоростью во мне умирало чувство юмора, а занять его место претендовали другие чувства, такие как гнев и раздражение. Только когда я оказалась на достаточном расстоянии от источника моего негодования, чтобы Зип тоже смог разглядеть его, парень тут же заткнулся.       На постаменте лежал яблочный огрызок.       Спустя мгновение послышался сдавленный голос Зипа, спросившего только одно слово — «Какого?..»       Кончиками пальцев я брезгливо подняла огрызок за плодоножку и осмотрела его: оставшаяся мякоть потемнела и изрядно высохла, но никаких следов гниения ещё не наблюдалось. Должно быть, недоеденное яблоко лежит здесь не так давно. Но была ещё одна интересная деталь: тот, кто оставил огрызок здесь, предположительно заменив им нужный мне сосуд, удосужился приложить к нему объяснительную записку — по крайней мере, чем ещё может являться сложенный пополам лист бумаги, лежащий на постаменте? Не откладывая в сторону огрызок, я взяла свободной рукой послание и одним отряхивающим движением расправила его: лист был исписан красивым, каллиграфическим почерком, принадлежавшим, скорее всего, засранцу, устроившему здесь весь этот цирк. Не зная, чего ожидать, я вздохнула и принялась читать записку, первые строки которой вызвали слышимый скрежет моих зубов.

«Согласись, дерьмово осознавать, что тебя поимели, не так ли? Вот и я не знаю, с чего ты решила, что мне должно это понравиться. Поэтому не буду врать — ты меня пиздец как разозлила, красотка. Но, к твоему счастью, я пока всё ещё настроен на мирное разрешение этого недоразумения. Если тебе так нужен этот уродский сосуд — о’кей, приди и забери его у меня. Обещаю, красотка, — мы оба сдадимся в твои руки добровольно. Я буду ждать тебя каждый вечер в самом дорогом ресторане Вегаса, с семи вечера и до семи утра (уверен, тебе не составит труда догадаться, какое именно заведение я имею в виду). Ниже ты найдешь реквизиты гостиницы, в которой я сниму для тебя номер. Расходы беру на себя, не беспокойся. И да, будь добра — надень платье на свидание со мной: обстановка в ресторане будет интимной, и я на многое не стану обращать внимание, но если ты скроешь свою шикарную фигуру и ноги от моих глаз, я приму это за личное оскорбление. J.»

      — Что там? — вопрос от Зипа прозвучал слишком резко: парень еле дотерпел до того, как я закончила читать записку.       — Весточка от Джейка, — я перегнула лист пальцами, сложив его так же, как это сделал мой очередной друг по переписке. — Сосуд у него. Дал мне понять, что если я хочу забрать бутыль, мне придется ехать за ней в Лас-Вегас. В «Вершину мира».       — Вегас? Ресторан? Это… так пошло… — неприязненно хмыкнул Зип. — И что ты будешь делать?       — Начнем с того, что будешь делать ты, — я развернулась обратно к преодоленной мною пропасти. Нет, я не собиралась совершать идиотский поступок, и возвращаться обратно тем же путем, что и пришла. Тем более за постаментом виднелся небольшой проем, который, скорее всего, должен был вывести меня из Пирамиды Луны наружу. — Закажи авиабилет до Вегаса, на сегодняшний… — я посмотрела на наручные часы — …вечер.       — Собираешься выезжать сразу?       — Не вижу смысла оттягивать неизбежное. Сосуд нужен мне.       — Может быть, экипировать тебя пока? Оружие… Холодное, там, или горячее…       — Я думаю, мне удастся урегулировать эту ситуацию, не прибегая к помощи друзей, — стоя на краю площадки, я задумчиво уставилась на дно обрыва. Мутное освещение позади меня придавало происходящему оттенок нереальности, будто этого не должно было сейчас происходить. Как же я всё-таки не люблю, когда меня обставляют…       — Что-нибудь ещё? — компьютерщик осторожно вывел меня из моральной комы.       — Да, — отвлеклась я от мыслей. — Хотя не знаю, могу ли я обратиться к тебе по этому вопросу.       — Гарантирую, что нет такого вопроса, с которым ты не могла бы обратиться ко мне.       — Тогда подбери для меня вечернее платье, пожалуйста.       В наушнике я услышала, как Зип нервно сглотнул.       Я вновь повернулась лицом к постаменту и зашагала к проему, собираясь покинуть это место.       — Время научить этого маленького поросенка хорошим манерам.       Яблочный огрызок полетел через мое плечо и, совершив пару оборотов, скатился с обрыва и упал на дно темной пропасти.