Шаг за шагом

      У него была возможность уйти на миссию, но он ей не воспользовался. Не потому что устал или был ранен – просто хотел задержаться в Конохе немного дольше. А еще потому, что сейчас в деревне находилась Хината. Колебание ее чакры – теплое, мягкое, притягивающее к себе, как свет мотылька – шлейфом стелилось по улицам. Совсем тонкое, почти не ощутимое, если не искать его намеренно, но Саске чувствовал его, безошибочно определяя, куда она направляется и где находится.       Приготовления к Сюбун-но Хи были почти завершены. Семью осенними травами украшены лавки магазинов и витрины, из них сделаны опоясывающие улицы гирлянды. Повсюду стоял немного пряно-сладковатый аромат благовоний. Некоторые девушки уже начали расхаживать в украшенных рисунком кленовых листьев кимоно, почти в каждой закусочной подавали сладкие цукини.       Саске налил себе чарку саке. Прошло уже более пятнадцати минут, а он так и не притронулся к ней. Не стоило приходить в эту забегаловку, но сидеть в квартире было еще хуже. Он не предполагал, что сама его жизнь обратится в кошмар. Гендзюцу не было просто иллюзией ни для него, ни для нее. С тем же страхом, с каким засыпала она, он ждал приближение ночи, но ни разу его рука не дрогнула, причиняя ей боль.       Глядя перед собой, он видел ее лицо – измученное от ужаса и смирившееся с неизбежным. Эмоции нельзя было описать: их было слишком много. Они истязали, разрушая их обоих. Временами, находясь на миссии, он мог в точности воспроизвести в памяти ее крики, медленно угасающий огонь в глазах. Это и есть его кошмар – видеть ее смерть, самому убивать ее. Действительно ли это единственно возможный путь?       Отставив саке, он зажмурился, несильно надавливая пальцами на переносицу. Уже три с половиной недели прошло, но с той ночи, как они столкнулись на улице, и последующего дня, когда она пришла за данными, они больше не виделись. Усмехнувшись, Саске тут же скорректировал себя: это Хината не видела его – он же часто наблюдал за ней. Порой не сам – используя дзюцу на ястребе. Она не замечает этого или – он давно склоняется к этой мысли – не хочет замечать. Для самого Саске это возможность следить за тем, чтобы с ней ничего не случилось. Он не сомневается в ней как шиноби, но ему необходимо знать, что с ней происходит. По-другому просто не мог. Этот контроль создавал иллюзию того, что он является частью её жизни. Ему тошно от самого себя.       – Не ожидал тебя здесь увидеть.       Чакру Наруто он ощутил еще издалека. Искры затаенной злобы вспыхнули и погасли в одну секунду. Скосив на него взгляд, Саске тихо выдохнул. Все происходит из-за Наруто. Если бы не он, все сложилась бы иначе: он бы покинул деревню, начал иную жизнь с иными целями и ценностями, не прибег бы к столь низкому приему, как гендзюцу, жил бы спокойно, не зная о том, что существует иная связь, иные чувства, которые затягивают в холодную пучину с той же силой, с которой выталкивают на поверхность к живительному воздуху. Оказывается, слепая ненависть не все выжгла в нем.       – О чем задумался?       Саске промолчал. Иногда ему казалось, что он ничуть не изменился. И что когда-нибудь он вновь дойдет до той точки, когда решится избавиться от того, что считает препятствием на своем пути. Собственную природу не изменить, так ведь?       – Бесит твоя кислая мина. Не знаю, что с тобой в последнее время, но приходи в себя.       Наруто был проницателен. Поэтому нельзя было дать ему повода копать глубже. И это при том, что собственные проблемы должны занимать все мысли Узумаки. Почему они не сказываются на нем?       Наруто недавно вернулся с миссии – первой дипломатической миссии. Какаши уже начал готовить своего приемника. Но он также планировал дать подобное задание и самому Саске. Хокаге вел какую-то лишь ему одному понятную игру.       – Старик, мне двойную порцию карри! – крикнул Наруто, садясь рядом с Саске. – Я устал. Он посылает меня не пойми куда. На чествовании нового даймё Какаши должен был присутствовать сам. Если бы не Шион, я бы от скуки заснул. Ты можешь представить эти…       – Кто это?       Саске не особо волновало торжество, но его заинтересовала та интонация, с которой Наруто произнес имя – мягкая, с небольшой запинкой в начале и высокой нотой на следующем слове.       - Верховная жрица страны Демонов.       Тот отвел взгляд немного в сторону, взъерошив рукой волосы на затылке. Более чем говорящий жест для того, кто умеет видеть. Саске не рассчитывал выведать у Наруто все о его отношениях с этой жрицей, но для себя он кое-что выяснил. Смущение, вдумчивый подбор фраз, небольшая округлая отметина на коже, почти не видная из-за ворота рубашки – теперь у Наруто тоже есть секрет более личный и грязный, чем у Хинаты. Неожиданно. Возможно, Наруто ничего такого и не планировал, все вышло случайно, но он словно о случившемся и не сожалел. Значит, все же происходящее действует и на него. Это давало слабую надежду, что все может получиться. Он сам отдалится от Хинаты. Это уже происходит. А она сейчас не в том состоянии, чтобы этому помешать.       – Значит, тебе повезло, – просто ответил Саске, стараясь скрыть тень улыбки за глотком саке – алкоголь обжег горло, разливаясь по телу теплой волной.       Используй он что-то на Наруто, тот бы все понял. Но на него действует Хината. Все получается почти так, как он и рассчитывал. Наруто любил ее, в этом не было сомнений, но это пока было не то глубокое чувство, которое въедается в каждую клеточку в теле, подчиняя себе, толкая как на нечто прекрасное, так и на самые отвратительные вещи. Саске знал это – знал по себе.       Без подпитки подобная симпатия начинает угасать. Наруто и так держался долго, намного дольше, чем он предполагал. Хината такая же. Их сложно отвернуть от намеченного, заставить отказаться от того, что они выбрали – при условии, что выбор ими осознан. Это его лазейка. Саске умеет ждать. И теперь кое-что он может изменить в своей тактике: создать иллюзию выбора – идти по тропе, что ведет к монстру, или же направиться в иную сторону, где не будет боли и страха.       Знакомое ощущение появилось почти неожиданно. Задумавшись, он не сразу заметил, что колебание чакры усилилось. Выдохнув, Саске обернулся еще до того, как раздался громкий голос Ино:       – Наруто, Саске-кун!       Он впервые видел Хинату в кимоно – изящном, благородного золотого оттенка, вышитом ало-бежевыми кленовыми листьями. Густые волосы были высоко убраны и заколоты спицей, инкрустированной нескольким небольшими камнями, складывающимися в сложный узор осеннего колокольчика. До этого момента Саске никогда не задумывался, красивая Хьюга или нет. Теперь он признал: она очень красива. Хината чуть повела головой и незаметно отступила на шаг назад. Со щек сошли остатки румянца. Ей было явно некомфортно, но в этот раз не он тому причина: она обескуражена из-за встречи с Наруто. Атмосфера праздничного настроения не явно, но все же неумолимо изменилась.       Немного впереди Хинаты стояла Сакура – она была непривычно хороша в темно-вишневом кимоно с витиеватым узором светлых и темных цветов. Их взгляды встретились на долю секунды. Нижняя губа Сакуры чуть дрогнула, пальцы нервно сжали плотную ткань: тоже нервничала и, в этом невозможно ошибиться, до сих пор немного боялась, хоть и всеми силами стремилась это скрыть. Заслуженная реакция. Саске сожалел о том, что когда-то поднял на нее руку. Она не была для него соперником, но он хотел убить ее и почти ненавидел. Не за то, что она ему что-то сделала, а за то, что продолжала жить, как и все здесь, на костях и гордости его семьи.       – Прекрасно выглядите! Куда направляетесь?       Поведение Наруто было иным. Раньше он бы сказал что-то Сакуре, подошел и взял за руку Хинату или же сболтнул что-то достаточно глупое, но выражающее его восхищение. Сейчас же он хоть и живо – в своей манере – но достаточно абстрактно обращался к одной лишь Ино. Для Хинаты это не осталась незамеченным: намеренно избегая его все это время, она явно надеялась, что для него ничего не поменялось. Ее взгляд, открытый, беззащитный – она очень давно так не смотрела на Наруто – говорил больше любых слов. Порой Саске удавалось прочитать в ее глазах все то, что она не может или не решается сказать. Значимая победа, которая меркнет на фоне горестной реальности: так Хината смотрит только на одного человека.       Сжав левую руку в кулак, он перевел взгляд вниз, вслушиваясь, как быстро бьется собственное сердце. Осознавать, что она все еще не отказалась от другого было весьма неприятно. Это съедало его изнутри, пробуждало нечто такое, от чего ему самому временами становилось страшно. Это нечто существовало в нем давно – с самого рождения – время от времени пробуждаясь и напоминая о себе. Несколько раз до трагедии его клана, после – преследуя почти постоянно: то накаляясь, то остывая, иногда полностью скрываясь. После войны ему казалось, что оно исчезло насовсем, но он, опять, ошибся.       Стоило ему поднять голову, как он вновь столкнулся взглядом с Сакурой. Та смотрела на него пораженно, будто видела первый раз. Ее ноздри широко раздувались, вбирая в себя прохладный вечерний воздух. Она все поняла. Эта мысль стальным напряжением залегла в мышцы. Мельком взглянув на Наруто, Саске поднялся, положив на стол деньги.       – Ты куда? – Наруто улыбнулся, но это вышло как-то натянуто: он не хотел, чтобы Учиха уходил.       – Хочу пройтись.       – Давайте все прогуляемся.       Ино схватила Наруто за руку, потянув на себя. Запротестовав, он попытался вывернуться, говоря про заказ, про то, что только вернулся и ему нужно к Хокаге. Жалкая попытка, которая ранит еще больше. И Саске захотел увидеть это – то, к чему приведет такое поведение Наруто. Одновременно, он должен был понять, что делать с Сакурой. Огласки он не боялся, но сейчас слишком рано. Любое опрометчивое действие может все испортить.       Казалось, Ино ничуть не удивилась, когда Саске согласился с ее идеей, тем самым не оставив выбора Узумаки. Он шел чуть позади Наруто, Хинаты и Ино. Последняя ненамеренно стала его союзницей, насильно сталкивая этих двоих. Наверняка побуждения у нее были добрыми, но для помощи она выбрала крайне неудачный момент.       Сакура шла, отставая от него лишь на полшага. Краем глаза он следил и за ней, пытаясь понять, что она будет делать. Он не собирался оправдываться или что-то пояснять. В конце концов, она заговорила первой:       – Хината знает о твоих чувствах? – голос был глухим и осипшим.       Не глядя на нее, он кивнул. Последовала пауза.       – А Наруто?       Саске никак не среагировал.       – Ты… ты ведь не имеешь отношения к тому, что сейчас между ними происходит?       – Они все делают сами.       Он не лукавил. Если подобные трудности смогли внести разлад, разве можно говорить об истинных крепких чувствах?       Сакура схватила его за руку, вынуждая остановиться. Она смотрела ему прямо в глаза, будто хотела проникнуть в душу. Он видел в ее взгляде боль, сожаление, непонимание и – в этом не было ошибки – тлеющие угли надежды. Сакура в той же ситуации, что и он сам. Теперь он мог понять ее, но ни ей, ни кому бы то ни было еще никогда не понять его. Смысл проклятия его клана наконец полностью стал ему ясен: любовь и ненависть для них идут бок о бок. Связь между этими понятиями нерушима, но грань слишком тонка. Большая часть его жизни прошла в омуте ненависти и злости, ставшими настоящей агонией живого мертвеца. И вот сейчас, оставшаяся после ненависти пустота начала заполняться, в ней появился свет – тонкий луч, к которому он стремится, за который хватается, не желая возвращаться обратно во мрак. Ирония в том, что если нить оборвется, он не представляет, что будет. Чем это закончится – не только для него, но и для остальных. Во второй раз его уже ничто не остановит и не спасет.       – Что будет дальше? Это, – Сакура замолчала, закусывая губу, – это не соревнование и не игра – чувства, жизнь другого человека! Как же Наруто? Он твой друг! Как же…       Она остановила на полуслове, но Саске прекрасно понял, что она хотела сказать: «Как же я?». Они похожи – он и она. Оба эгоисты, с одной лишь разницей: у Сакуры есть предел, который она не переступит. Для него он не существовал.       – Сакура, – он смотрел на нее столь же пристально, видел, насколько ей не по себе от этого взгляда, как напряглось все ее тело в ожидании его слов, – не тебе меня судить.       Она отшатнулась, разжимая руку на запястье. В воздухе почти слышался звенящий звук пощечины по ее щеке – несуществующий фантом. Это была отсылка к тому, что сделала сама Сакура: с Ино, с их дружбой и взаимоотношениями, которые, тем не менее, восстановились. Ей было больно – она отвернула покрасневшее лицо.       Саске обошел ее, сворачивая к улице, ведущей к дому. Клич ястреба разнесся по округе. Птица приземлилась на протянутую руку. Сложив печать, Саске отпустил ее ввысь, чувствуя пульсацию в районе левого глаза. Догнать остальных означает навлечь подозрения, но оставлять Хинату он не собирался. Не хотел.