Ошибочное счастье

Этот солнечный день будто бы вырван из памяти: любимая морозная и солнечная погода, с покрытыми инеем деревьями, похожими на упавшие с небес на землю облака — такие же сказочные и пушистые. Окружающему миру соответствует и настроение, прибывая в котором я заливаюсь смехом от шуток вышагивающей рядом Дженнифер. Девушка задыхается и бурчит, из-за чего не выходит толком разобрать, что она пытается сказать, только отрывки, вроде «а она ему кричит, что это женские духи!» Мы снова выглядим как не повзрослевшие девчонки, которым уже стукнуло по двадцать два, а в головах все еще гуляет ветер; я просто тону в этом блаженном чувстве непринужденности и легкости, не прощупывая еще недавно кровоточащих ран и шрамов. Возможно, то, что говорят про свойство желаний, правда, как и про постепенное возвращение вещей круги своя. Мы безумнее, чем кажется, потому что берем мороженое в первом попавшемся на пути ларьке, не задумываясь о вероятной простуде после. Как всегда — я беру фисташковое, а Дженни — с шоколадной крошкой. Смотрю на часы, всплывшие на дисплее телефона, убеждаясь в том, что у нас есть еще пятнадцать минут до назначенного места встречи с Николь. Наверно, прошло с десяток лет, как мы не виделись, если не с два десятка. В последнее время мы все были заняты теми или иными вещами, не находя времени для встреч. — Мне кажется, было бы очень круто, если бы мы с тобой разговаривали с восточным акцентом! — Ты толко падумай, дарагой, какой бизнэс можно открыт на лощадках и коврах! Муа! — подхватываю ее идею и тут же изображаю акцент и предвзятые манеры. Немного странно, что прохожие не обращают на нас внимания, ведь мы чересчур громко хохочем и разговариваем, не говоря уже о периодическом пошатывании из стороны в сторону и остановках, чтобы наклониться, оперевшись ладонями о колени, и рассмеяться с новой силой до боли в животе и полыхания в легких. Нас всего двое, но этого вполне хватает, чтобы заглушить шум кипящей вокруг жизни. — Тетя Сэнди опять рассказывала ту историю про вора-эльфа из торгового центра, — кареглазая измученно закатила глаза, на что я усмехнулась, вспоминая знаменитую историю тети Сэнди про то, как мужичок в костюме эльфа утянул у нее пакет с едой. Каждый год она не жалеет гостей и рассказывает ее, после чего чертыхается и ругается ещё битый час. — А мы с Зейном катались по городу. Ты не представляешь, как это было здорово! Когда едешь на машине, кажется, что праздничных огней и всех этих мелочей намного больше, чем когда идешь пешком! Город выглядел тогда совершенно другим, — вырывается у меня в порыве неконтролируемой радости, что осознаю не сразу, а лишь спустя две секунды. Плотно сжав губы, смотрю на подругу широко открытыми глазами, наблюдая реакцию: только хорошо знающий её человек заметит, что она поменялась в лице, пусть и попыталась проконтролировать эту деталь, но левый уголок её рта все равно дрогнул, глаза на мгновение застыли и стали пустыми; улыбка осела на пухлых губах, вот только не та искренняя и искристая, а вынужденная и нервная, от вида которой вверх по позвоночнику проносится холод. Почему я всегда все порчу? Совсем не хочу этого, но все равно выходит именно так! Все только начало налаживаться, какого черта я творю?.. Не знаю, кто потянул меня за язык дальше, но слова продолжили сыпаться изо рта: — Ты говорила, что не против, если мы будем друзьями. Так? — Джен медленно кивнула, растягивая губы шире, тем самым становясь все больше похожей на куклу. На самом деле, она говорила не про друзей… — И я решила, что в этом случае стоит попытаться. Не зная, что добавить, чтобы не усугубить сложившуюся ситуацию, начинаю краснеть, покусывая нижнюю губу. Подняв глаза на шокированную Филдс, я молча стояла под прицелом темных глаз, пытаясь понять, были ли её слова ложью. По всей видимости, она не думала, что я и правда попытаюсь восстановить отношения с Зейном. Господи, она действительно так считала? Будь оно иначе, выражение её лица было бы совершенно иным, не полным смятения и без фальши. Впервые стало неприятно видеть подругу, ощущая что-то леденящее в животе. — Нам нужно спешить. Николь ждёт. Оттаяв от оцепенения, Дженнифер снова вздернула уголки губ, теперь уже более естественно, и сделала маленький шаг вперед. То, как быстро Филдс сменила тему, говорит лишь об одном: она врала. На мгновение я решила, что оставшаяся часть нашей прогулки пройдет в тишине и напряжении, которое обычно бывает после подобных разговоров, но буквально через три шага брюнетка снова начала смеяться и о чем-тоговорить. Теперь настала моя очередь фальшиво ухмыляться в ответ, потому что мысли увели меня к той части, где Дженнифер соврала. Возможно, ее слова были защитной реакцией… Теперь я понимаю, что она чувствовала в те моменты, когда оружием «ложь» пользовалась я. Это больно, мерзко, подло. Такая штука, как бумеранг неизменно работает. — Смотри, вон она, — указывая вперед на девушку, одетую в зеленую куртку и красную шапку, пролепетала Джен. Николь даже не смотрела в нашу сторону, поэтому для брюнетки выпала хорошая возможность незаметно подкрасться и запрыгнуть на нее с радостными визгами. Теперь уже прыгать мне не слишком-то и хочется, и в силу этого я подхожу спокойной, без криков, с легкой улыбкой и обнимаю подругу. — Привет, девчонки! Сколько лет, сколько зим, а вы не изменились. — Ну, за то ты изменилась. Посмотрите, что ты сделала со своими волосами, Мэрин? И намека на светло-русые волосы не осталось. Теперь они темно-каштановые с красноватым отливом, на фоне которых ее голубые глаза стали в разы ярче. — Тебе идет. Мне нравится! — Спасибо, — заулыбалась Николь, эффектно встряхнув головой. — Одна красится, другая мало того, что делает то же самое, так еще и дырки в лице делает! Куда катится мир… — всплеснула руками Дженнифер, сторонница природной красоты и противница экспериментов над своей внешностью. — Ой, Филдс, когда-нибудь и тебе надоест ходить вот так, и тогда мы отведем тебя в какой-нибудь престижный салон, где ты покрасишь свои прекрасные локоны в зеленый и проколешь язык. — И соски, — подхватываю я. — В двух местах. — В двух местах? — хмурится Ника, при этом разразившись хохотом. — Мало ли! Все это время Филдс смотрела на нас как баран на новые ворота, закатив глаза и сложив руки на груди. Она покачала головой, назвав нас дурами, после чего подхватила под руки и потащила дальше по дорожке, пока мы с обновленной Николь придумывали будущее ворчуньи с цветными волосами и огромным количеством пирсинга, возможно, татуировок. — Как дела в редакции? — Скучно… Пока что ничего интересного не происходит, мир шоу-бизнеса как-то поутих. Разве что Джоли-Питт развелись. Только трендовые цвета сезона остаются неизменными… — А как там поживает Эштон? — игриво вздергиваю бровями, глядя на нее в упор. — Теперь он твой парень? Только не говори, что нет. Еле заметный румянец на бледных щеках начал разгораться сильнее, становясь красноватым, взгляд тут же перепрыгнул в сторону, весь ее вид говорил о смущении, побуждая нас протянуть догадливое «Ооо!» — Да у нас тут новоиспеченная парочка! Давай, рассказывай, как все случилось! В сапфировых глазах блеснул огонёк. Она вздохнула и начала: — Где-то две-три недели назад мы просто шли с работы домой, он вызвался проводить меня, «потому что уже темно и кто знает, что взбредет в голову какой-нибудь идиоту». Мы просто шли и болтали, даже смеялись. Знаете, его шутки нужно записывать в сборник и выпускать многомиллионными тиражами! В общем, с ним было очень весело, вместо моего дома мы просто пошли дальше по улице, и в какой-то момент Эш затих. Я думала, что сказала что-то не то, или задела его чем-то, ведь речь шла о странностях моей семьи, которые я успешно переняла. Господи как же я испугалась, когда он остановился и с серьезным видом посмотрел на меня! Сердце в пятки ушло, ей Богу! А потом он вдруг заулыбался, засиял, взял меня за руку и просто спросил, хочу ли я стать его девушкой. Нет вы представляете? Просто остановился и спросил! Это же просто нереально, черт побери! Я тоже подумала о том, что это нереально. Как все-таки с некоторыми людьми такие вещи случаются легко, без всяких сложностей и драм… Пока Николь пыталась отдышаться от эмоционального рассказа, излитого буквально на одном дыхании, мы радовались за нее, вновь обнимая и поздравляя. — Невероятно! Я хочу познакомиться с ним. — И немедленно. — Хорошо-хорошо! Думаю, Эштон вам понравится. Позже выберем время для встреч, ладно? А теперь лучше вы мне скажите, нашли ли себе принцев? Тишина. Нервный смех. «Нет» в унисон. Мы смеемся, но шутка не кажется нам смешной или остроумной. Она, скорее, неуместная, тем более притом, что часть всей истории ей известна. — У меня есть Хатчи и мой телик, — строю гримасу в ответ. Николь смотрит на меня сначала улыбчивым взглядом, а потом неопределенным, будто бы хочет что-то сказать, но всеми силами старается молчать, закусив щеку с внутренней стороны. Взгляд, которым одаривают лжеца. Не понимаю… Не помню, чтобы лгала ей… Моргаю. Снова смотрю на подругу, но теперь ее глаза прикованы к экрану смартфона, который она поспешно убирает обратно в карман. Мне кажется, я начинаю превращаться в параноика. — Начальство… — ворчит девушка.

***

******* Наверно, реферативные работы это одна из вещей, входящая в моей черный список самых ненавистных. Они отнимают пропасть времени, требуют внимательности и последовательности, достоверности излагаемой информации и безупречного оформления. Возможно, преподаватель по маркетингу прав, рефераты учат дисциплине, но так или иначе моё отношение к такой деятельности не меняется. И если я хочу зачет, мне придется изрядно помучиться и справиться с неприязнью, чтобы получить его… Вымученно вздохнув, отодвигаю учебник как можно дальше, на самый край кровати, с которого он чуть ли не падает, чудом балансируя, пододвигаю ближе ноутбук с огромным желанием включить что-нибудь и немного отдохнуть. Как только открывается гугл, на экране выпрыгивает маленькое окошко с мелко напечатанным текстом, оповещающее о входящем сообщении. Накрыв половину лица ладонью и устало проведя по ней, нажимаю на окошко, перерастающее в большое. Дженнифер Филдс: «Насчёт того разговора днем… Пезз, Зейн настоящий эгоист, он не думает ни о ком, кроме себя самого, лишь притворяется. Я просто хочу уберечь тебя, чтобы ты не повторяла моих ошибок, понимаешь? Он предаст тебя, как только… ему надоест. Не связывайся с ним больше, прошу.» Перечитываю снова. В третий, пятый раз, задерживаясь на каждом слове, особенно на самом ярком «эгоист», и я понятия не имею, насколько ещё могут мои глаза становится больше. Но с другой стороны этого бьющего по голове удивления нет, учитывая то, что было во время прогулки. Сначала она говорит, что не против, а потом аккуратно протестует. Уберечь меня от него? Но Зейн не эгоист и не предатель. Эгоист бы не стал возиться со мной, когда я была по колено в ледяном озере, или когда я сломала ногу… Если бы он был предателем, то все мои тайны, доверенные ему, витали среди других в качестве слуха. Это ошибочное мнение, сделанное из собственного горького опыта. Мне больно, что-то давит на грудь. Затаившаяся надежда на то, что она порадуется за меня, обнимет со словами: «я рада, у вас все получится», что все наконец образуется. Я наивно ждала поддержки. Что же с нами случилось?.. Решаю не отвечать на сообщение, проигнорировать его, просто потому что не знаю, что написать в ответ. Я раздражена, я зла на неё за такие слова, и поэтому, чтобы успокоиться, захлопываю ноутбук, забыв о запланированном отдыхе, уткнувшись в несчастный учебник, пусть теперь слова и кажутся неразборчивыми иероглифами. Все принимает слишком резкие и непредсказуемые обороты, кружащие голову, которые я не до конца понимаю. «Дневник, я снова не писала достаточно долго. Не знаю почему. Но вот, чем я хотела бы поделиться с тобой… В какой-то момент мне кажется, что дела пошли в гору, все начинает налаживаться, а в другой чувствую, как безостановочно соскальзываю в чернеющую пропасть. Слишком много контрастов: я целую Зейна, но прошу пока что подождать, пока приму решение, Джен якобы мирится с тем, что я могу быть с Зейном, но позже она сама же отговаривает меня от какого-либо контакта с ним вообще, называя его лжецом и эгоистом. Меня продолжает разрывать на части. Такое чувство, что у меня над головой висит дамоклов меч, готовый упасть в любую секунду. Теперь уже мысль о том, чтобы сохранить и дружбу и близкого сердцу человека начинает казаться мне такой же невозможной, как прикоснуться к солнцу. Я такая наивная дура, да? Продолжаю надеяться на людей, какое-то чудо с небес, даже когда все рушится под ногами! Как же это глупо и бессмысленно… Не помню, когда последний раз была так зла на свою лучшую подругу. Наверно, никогда. Ещё час назад мне хотелось накричать на неё до опустошения, выместить весь накопившийся гнев. Могу с уверенностью сказать, что она не знает Зейна так, как знаю его я. Если она назвала его так, значит, они не были настолько близки. И, Господи, в конце концов, мы ссоримся, сомневаемся друг в друге из-за парня. Я бы могла оборвать все нити, связующие меня с ним, если бы его значение для меня не было настолько большим… И из-за своей веры в лучшее я мучаю его тем, что тяну с решением. Самая крупная, рисковая, трудная лотерея в моей жизни, которую я держу в дрожащих руках. Наверно, любой другой принял бы альтернативное решение и сжег её, начав заново. А мой путь к чистому листу достаточно тернист, несколько шипов в коже да останется, не считая царапин и даже шрамов. Думаю, через такой путь проходят многие, кто ценит и боится потерять, может, их путь намного труднее. Нельзя забывать, что кому-то всегда сложнее, больнее, чем тебе, верно? На моих плечах лежит тяжелый груз ответственности, потому что все закончится тогда, когда я сделаю выбор. Мне так жаль… — Перри »

***

Сегодня в «Спенсерс» состоится важное событие — открытие вечеров живой музыки по средам и субботам! Питер решил сделать небольшие изменения в планировке помещения и убрать ту часть, где находилась кладовая, забитая никому ненужным запылившимся хламом предыдущих владельцев. И так как сегодняшний день у меня просто подарок судьбы и не загружен никакими занятиями и работой, мы идем туда на открытие. Джейд, Кью, Зейн и я. Как ни странно, мы с Джейд приходим первыми. Глаза лезут на лоб от того количества, которое собралось этим вечером в кафетерии. Здесь все те, кто посещает нас чуть ли не каждый день и те, кто забрел сюда по случайности или же по приглашению друзей и близких. Мы удивленно переглядываемся, не сдерживая улыбок на лицах, потому что происходящее кажется чудом! Все столики заняты, но не места за барной стойкой, к которой мы усердно пробираемся. Среди всех собравшихся появляется Питер с широченной ухмылкой, обнажающей слегка кривые зубы и делающей его лицо еще квадратнее. — Невероятно, правда? Просто безумие какое-то! Я и не надеялся на такой аншлаг в первый же вечер, но вы посмотрите, как, оказывается, людям нравится живая музыка и возможность спеть самому, — сейчас этот мужчина похож на ребёнка, получившего самый желанный подарок. Его глаза блестят, щеки порозовели, а руки движутся хаотично от переизбытка эмоций. — Наверно, я сплю. Боже, ущипните меня! Даже в самом прекрасном сне я не видел такого! — воскликнул он и растворился среди посетителей. — Ещё чуть-чуть, и мы будем вынуждены подметать тут праздничное конфетти, потому что именно из него Питер сейчас и состоит, — уперла кулак в бок Фёрволл. — Погляди, он прямо как хлопушка. Бум! и из него начнут сыпаться блестящие бумажки. Рассмеявшись, мы сели на свои места, разглядывая толпу и ожидая капуш Кью и Зейна. Эти двое не заставили себя долго ждать — менее, чем через пять минут они оглядывались по сторонам в поисках нас. — Здравствуйте, дамы, — демонстрируя внезапно возникшие манеры аристократа, Квентин слегка наклонился и поцеловал меня и Джейд в руку. Кью как всегда в хорошем настроении. Зейн просто поздоровался с нами, сверкнув выбеленными зубами. Простая улыбка стала побудителем легкого трепета крыльев маленьких ласточек и волнения в груди, будто бы я девчонка, ощутившая свой первый укол любви. Я больше не сдерживаюсь невидимыми оковами, касаюсь его руки кончиками пальцев, обводя узорчатую татуировку, напоминающую цветок, пока сознание вопит: «Ты что творишь?! Не делай этого, Перри, на остановись!» Но в этот раз я его не слушаю. Просто делаю то, что хочу делать. Сегодня я хочу, чтобы внутренний голос заткнулся и дал мне почувствовать себя хоть ненадолго свободной и безрассудной. Зейн тепло смотрит на меня, казалось бы, вечность, которую я тону в его шоколадных глазах. Он тоже не против, хотя ничего ещё не решено. Джейд и Кью заметили это маленькое изменение и многозначительно переглянулись, вздергивая бровями. Мой взгляд прикован к татуировке, по которой я все еще вожу указательным пальцем, и в голову прокладывается весьма заманчивая идея. — Зейн? Больно набивать тату? Парень удивленно взглянул на меня, приподняв левый уголок рта в полуулыбке. Ответить он не успел, потому что с следующую секунду завизжал микрофон, пронзая слух до звона в голове. Этот звук похож на истошный рев смычка о струну скрипки в неопытных руках, на визг миллиардов маленьких существ, пробравшихся в уши, на стон собственных мыслей. Как только проблема была устранена и руки посетителей оторваны от ушей, Питер начал всех приветвовать: — Рад всех вас видеть здесь в этот прекрасный вечер. Сегодня значимый для нашего кафетерия день — мы открываем вечера живой музыки! — (раздается гул аплодисментов) — Любой желающий сможет подняться на эту сцену и исполнить то, что ему захочется. Если вы хотите петь — пойте, не важно, умеете или нет. Это ваша сцена! Итак, право перерезать красную ленту в честь открытия предоставляется нашему спонсору Майклу Аллену! Под новую волну оваций на сцену поднимается полный мужчина с длинной копной волос цвета дегтя, облаченный в клетчатую голубую рубашку и черные джинсы. Они с Питером жмут друг другу руки под вспышку камеры, после чего Майкл разрезает алую ленту, натянутую между двумя микрофонными стойками. Мужчины делают ещё один снимок, и Питер вновь стоит на новехонькой сцене один. — Что ж, начнём! — потирая ладони, воскликнул он. — Есть тот смельчак, который решит выступить самым первым? Кто хочет войти в историю «Спенсерс» как первый музыкант на этой сцене? Кто-то больно толкает меня в предплечье. Поворачиваю голову в сторону Джейд, тут же замечая её загоревшийся синим пламенем взгляд и нотки азарта в лице. К тому же, тонкие пальцы девушки ритмично застучали по лакированному дереву. Весь ее вид так и кричал: «Вперед! Давай покажем им всем мастер-класс!» Но от этого я лишь поёжилась. У меня нет такой дикой боязни сцены, которая была у Дженнифер, но даже с этим учетом ничто не заставит меня застучать подошвой о пол сцены. — Пойдём! — Нет. — Почему? Давай! Я знаю, что ты умеешь петь, скрывать бесполезно! — Нет, Джейд, я не хочу. Иди ты, а мы будем твоими самыми внимательными слушателями. — Эдвардс! Немедленно поднимись со стула и бегом на сцену! — Хм… Нет, — нагло улыбаюсь в ответ. Фёрволл обиженно надула губы. Новый звук наполняет кафетерий, привлекая наше внимание и отрывая от спора. Место на сцене уже занято девушкой с гитарой в цветастом бомбере и собранными в хвост волосами. Она легко проводит пальцами по струнам, заставляя всех замолчать и слушать лишь её. Аккорды перескакивают с одного на другой, как солнечные зайчики с места на место, образуя вместе единую мелодию, несущую в себе что-то теплое, спокойное и радостное. Что-то ненавязчивое и приятное для слуха. Девушка тихо поёт, улыбаясь чему-то не видному и не ощутимому для нас (нет, она не смотрит в зал). Её мелодия и голос расслабляют, и когда кончаются, хочется попросить повторить снова. Русоволосая гитаристка спускается со сцены и проходит мимо нас, как вдруг в её лице узнаю Джиджи Хадид. Зейн тоже узнал её, потому что окликнул раньше, чем я смогла среагировать. — Ребята! — радостно взвизгнула девушка, разведя руки в стороны. — Джиджи, это было потрясно! Просто невероятно красивая песня! — Молодец! — Да, сыграешь еще раз? — Может, когда-нибудь, — засмущалась она. — Когда-нибудь обязательно сыграю ещё раз. Спасибо, ребята. Улыбнувшись всем нам, Джиджи кивнула головой и шагнула вперед. — Стой! Не хочешь посидеть с нами? — хлопая по пустому стулу рядом, поинтересовался Кью, и мы согласно закивали. Джиджи немного замялась, теребя кофр гитары. Она притупила взгляд в пол, обдумывая предложение. Я уже говорила, что она похожа на модель. С любого ракурса, положения, казалось, выглядит безупречно. — Давай, будет весело! — заверил Зейн. — Ладно, — наконец, выдохнула девушка, растягивая губы дугой, от чего щеки сделали ее глаза чуть уже, и появились морщинки в уголках зеленых глаз. — Только сначала отвечу гитару в машину. Остаток вечера мы провели в большой компании с ирландским кофе и десятком различных песен, ничем не похожих друг на друга людей. У каждого был свой текст, своя мелодия, свои эмоции, своя энергетика. Иногда я люблю наблюдать за людьми, за тем, как они меняются в лице, как появляется или разглаживается складка меж бровей, как двигаются руки, меняются жесты. Человеческие эмоции вообще одна из самых удивительных вещей. Есть похожие, даже одинаковые способы их выражения, но в остальном они все различны: смех, крик, хохот, плач. И если эмоции достаточно сильны, ты можешь заразить ими и других. Как те люди, вообразившие себя на этот вечер музыкантами. «Зачем человеку эмоции, если не с кем ими поделиться?» — сказала однажды Анна Гавальда в одной из своих книг. Мы смеялись, шутили и просто болтали, от чего мысленно я переместились в то время, когда команда из трех друзей точно так же хохотала, прогуливаясь в очередной раз по излюбленному парку. И теперь эта компания живет только в воспоминаниях. Снова смеясь до боли в животе, чувствуя себя комфортно и уютно, забываю обо всем плохом, отдаюсь моменту, бушующему внутри детскому веселью, возродившемуся вновь. Серые цвета стали окрашиваться в яркий красный, синий, желтый, зеленый и прочие цвета и их оттенки, возвращая миру смысл в моих глазах. Я смотрю на Зейна, слышу его смех и возбужденный голос и понимаю, что сейчас он тоже счастлив, как и я, он тоже чувствует себя прежним Зейном. Иногда почувствовать себя прежним, таким, каким ты был какое-то время назад, расценивается на вес золота. Это значит, внутри все еще живет тот человек, которым ты когда-то был, и не все потеряно.