Между строк

Если бы Гермиону попросили назвать самую опасную и странную авантюру, в которую она когда-либо ввязывалась, вероятно, выбор был бы очевиден. Сегодняшний день, словно вишенка на пироге, довершал приключения всех её прошлых лет в Хогвартсе. Лишь только раньше она никогда не была одна. Даже когда искала василиска на втором курсе или путешествовала сквозь время на третьем, в конечном итоге, к ней всегда присоединялись её друзья. Сейчас же, стоя под величественными сводами зала Малфой-мэнора, Гермиона понимала своё безвыходное положение, будучи зажатой между стенами из книг по обе руки от неё, и двумя тёмными волшебниками, один из которых скорее поможет дохлой крысе, чем ей, а второму она только что пообещала Непреложный Обет. Мерлин, и как такое только сорвалось с её языка? Ведь оставались ещё отговорки, идеи, которые могли склонить к некому соглашению, но… в решающий момент что-то словно подтолкнуло её именно на эти слова. Пока Лорд угрожал Люциусу расправой за затопленные подвалы и двух ценных узников, чуть не погибших там, Гермиона усиленно обдумывала дальнейший план. Вернее, пыталась это сделать, борясь с непонятной беспечностью, вскружившей ей голову. Волшебница чувствовала себя будто расколотой надвое. Её рациональная часть была заперта где-то глубоко внутри, лишена права голоса и словно из-за кулис наблюдала за актрисой, взявшей имя и облик Гермионы. Чего добивалась эта самозванка и была ли она частью её настоящего «я»? Грейнджер не знала, но позволяла ей это, потому что та действовала так, словно точно знала, что делает. — … и мисс Грейнджер, нашу дорогую грязнокровку, — Лорд повёл бледной кистью, указывая на Гермиону, отчего девушка насторожилась и переключилась со своих внутренних проблем на происходящее вокруг. Люциус проследил за жестом господина блеклыми глазами и едва заметно, по старой привычке, скривился, встретившись взглядом с недостойной представительницей рода волшебников. — Повелитель, я сочту за честь быть полезным Вам, — пробормотал Малфой, снова склонив голову, пока Гермиона восстанавливала в сознании их прослушанный диалог. В какой-то момент Лорд раздражённо высказал всё, что думает о халатности своих слуг, а затем, прервав ответное лебезение Люциуса, плавно сменил тему. В достаточно издевательской манере он заговорил о том, как они должны быть осчастливлены визитом юной подружки Поттера в это скромное поместье. А после этого кратко поведал Малфою о решении гостьи остаться здесь взамен двух бесполезных магглов, что навело гриффиндорку на мысль, что Люциус уже был в курсе их переписки. И, возможно, даже планах своего господина относительно неё, Гермионы. Последняя реплика как раз касалась ритуала: Лорд спрашивал о возможности провести Обет при непосредственном участии Люциуса, как свидетеля клятвы. Разумеется, ответ слуги мог выражать только согласие и ничто другое. — Тогда подойди ближе, — тёмный маг обратился к мужчине, который медлил с выполнением приказа. — Это касается и тебя, мисс М. Не стоит бояться, ты приняла верное решение. Обратной дороги уже нет. Она не сможет просто взять свои слова назад, тем более, что на кону жизнь родителей. Гермиона поглубже вдохнула книжный запах, невесомой пылью осевший изнутри, и сделала шаги навстречу. — Прекрасно, ты должна вытянуть руку. Люциус, приготовь свою палочку. Светловолосый волшебник нервно полез к внутреннему карману своей дорогой черной одежды, пока Гермиона исподтишка вглядывалась в лицо Волдеморта, стараясь прочитать, хотя бы по его мимике, по слегка суженым алым глазам, что он задумал. Между тем, её иррациональная сторона шептала, что всё будет в порядке, и нехотя Грейнджер подчинилась указанию. Его рука была холодна, как лёд. Гриффиндорка едва успела подавить тихий вскрик от такого соприкосновения, когда Тёмный Лорд скользнул вдоль её маленькой ладони, сомкнув пальцы с такой силой, что мог с лёгкостью считать её пульс. Гермиона осторожно сжала его в ответ, как раз вовремя, поскольку Люциус под одобрительный кивок своего господина уже поднёс волшебную палочку. По сцепленным рукам заструилась золотисто-красная нить, обозначая начало ритуала, и властный, чуть шелестящий голос коснулся слуха: — Обещаешь ли ты мне, Гермиона Грейнджер, никогда не… — Нет! Слово вылетело совершенно внезапно и эхом окатило библиотечный зал. Магия Обета дрогнула, или, быть может, это была всего лишь палочка Малфоя, который в самых жутких своих кошмарах не мог представить, чтобы кто-то посмел перечить Лорду так дерзко. К счастью, на ум моментально пришло объяснение такому поступку, и девушка поспешила озвучить его, прежде чем тёмный волшебник перед ней окончательно не рассвирепел. По крайней мере, его губы сжались в тонкую нить, а выше этого уровня волшебница взглянуть не решилась. — Вы думаете, я настолько глупа? — тихо произнесла она. — Это должен быть двухсторонний Обет, он должен также включать условия освобождения моей семьи. Прошу Вас сформулируйте его подобающим образом. Несмотря на ответную нагнетающую тишину, Гермиона будто кожей чувствовала, что сказала нужную вещь. Насколько ей было известно, по древней традиции в Непреложном Обете всегда давалось именно три клятвы со стороны одного из участников обряда. Спрашивал Обет, как правило, свидетель, но только потому, что чаще всего на эту роль подбирали мага, незаинтересованного в чьей-либо выгоде. В случае с Люциусом — очевидно, бесполезная формальность. Непреложный Обет мог быть не доведен до конца, но клятвы, после которых кто-то сказал “Обещаю”, являлись нерушимыми, и не было ни одного действенного способа их снять. Лорд Волдеморт раздумывал некоторое время над её предложением, после чего презрительно возвестил: — Это ни к чему. — В каком положении находитесь Вы, и в каком я? Уверена, что как только Вы получите моё согласие, Вы и слушать не станете о том, что нужно мне! Лорд сильнее сжал руку этой всезнайки, которая начинала выводить его из себя. Однако на следующей своей фразе поменял тактику, добавив нотку притворного одобрения. — Что ж, признаться, мне следовало учесть, что ты действительно умнее своих сверстников. И даже некоторых моих слуг, — Малфой испуганно повернулся к повелителю, однозначно приняв последние слова на свой счёт, но Лорд, не отрываясь, следил лишь за выражением лица грязнокровки, упорно смотрящей куда-то вниз, но готовой в любой момент вскинуться, защищая свои интересы. — А умственное превосходство никогда не должно оставаться без награды. Я изменю свои слова. Тёмный волшебник чуть ослабил хватку, словно показывая своё расположение. Золотисто-красная нить равномерно текла по их рукам, переплетаясь и переливаясь между пальцев и складок рукавов, в нетерпении ожидая магической клятвы. — Обещаешь ли ты, Гермиона Грейнджер… — уголок бледных губ едва приподнялся в ухмылке, — взамен благополучного освобождения своей семьи… никогда впредь не лгать мне? Холод завладел её сердцем и разумом. Это… была очень и очень нежелательная для неё просьба. Уже сейчас можно сказать, как много раз такое обещание можно обернуть против неё. Начать хотя бы с раскрытия тайн близкого окружения, которое включает и членов Ордена Феникса, до того, насколько это уменьшит её возможность когда-либо покинуть это место живой. Но разве она ждала чего-то более снисходительного? Напротив, отчасти, это даже удивительно, что он посчитал нужным пресечь её ложь именно Обетом, когда в мире так много зелий, наподобие сыворотки правды. — Обещаю, — покорно выдохнула Гермиона. Руку колко обожгло магией, давая понять, что клятва была принята. Настало время второй просьбы. — Обещаешь ли ты, Гермиона Грейнджер, взамен благополучного освобождения своей семьи… всегда действовать в моих интересах? Гермиона бросила недоверчивый взгляд на жуткое непроницаемое лицо перед собой, напоминающее оголённый череп. Для себя она уже решила, что безоговорочно откажет в клятве, только если последствия будут представлять серьёзную угрозу жизни её друзей. Но… действовать в его интересах? После обещания никогда не лгать гриффиндорка ожидала куда более бесчеловечных просьб с его стороны. Можно подумать, это не для его интересов она остаётся здесь, в этом поместье, не для того, чтобы искать чёртовы отсылки к легенде. Или тут кроется подвох? Времени всё проанализировать не было, не в меру разыгравшаяся сегодня интуиция молчала, а Лорд сжимал её руку до боли, теряя терпение. — Обещаю. Перед третьим условием Лорд выждал неприлично длинную паузу, изучая Гермиону взглядом чуть впалых глазниц с залёгшими под ними тенями. Волшебнице стало не по себе, даже Люциус заметно поёжился рядом. Наконец, голос Того-Кого-Нельзя-Называть тихо прозвучал, пронизывая пространство библиотеки. — Обещаешь ли ты, Гермиона Грейнджер, взамен благополучного освобождения своей семьи… никогда… не нарушать наш Непреложный Обет? И тут же тёмный маг имел удовольствие видеть весь спектр удивления в широко-распахнутых карих глазах. Помимо полного непонимания, какого гоблина она должна обещать то, что и так предусмотрено самой природой Непреложного Обета, в них также читалось подозрение, что кто-то из них не в своём уме. И этот кто-то не Гермиона, конечно. Оставалось совсем чуть-чуть, до того, как, не сумев разоблачить западню, девчонка вообразит, что ей безумно повезло, и поспешит откликнуться своим беспомощным “Обещаю”. Но как показала судьба, совсем чуть-чуть оставалось вовсе не до этого. Лорд в недоумении вскинул голову, едва заслышав смутно знакомый разъярённый писк, нарастающий откуда-то сверху. — Квиктел?! — воскликнула грязнокровка отнюдь не то, что требовала от неё золотисто-красная нить на запястье. — Но как? Откуда?.. Лорд и сам хотел бы знать, откуда. С того момента, как Грейнджер посмела прислать ему письмо с твёрдым отказом, он запер это существо в своих покоях за ненадобностью, периодически отвлекаясь на него в свободное время и проводя кое-какие эксперименты. Не сказать, что Волдеморта когда-либо прельщал Уход за магическими существами, но квиктелы являлись уникальными и очень малочисленными созданиями магического мира. Ходили слухи о влиянии их шерсти, как составляющего элемента определённых исцеляющих зелий, а бережное отношение к ценным ингредиентам было привито Слагхорном ещё Тому Риддлу много лет назад в Хогвартсе. Более того, магический сородич летучей мыши вёл себя весьма спокойно, находясь в компании тёмного мага, и не доставлял никаких неудобств до сегодняшнего момента. Вылететь из серебряной клетки, подвешенной под потолком, ему не представлялось никакой возможности. Разве что какая-нибудь бестолочь из слуг, ответственная за корм существа, не забыла его снова там закрыть. Другого объяснения Тёмный Лорд найти не мог, как и не мог найти объяснения, почему прежде спокойный комок серой шерсти вдруг взбесился, прилетел сюда и со всей своей силы атакует крылом его сцепленную с Гермионой руку. — Я тебя уничтожу, — прошипел Лорд, но квиктелу было не до угроз. — Люциус, сию секунду схвати эту тварь! — Квиктел, прекрати, — взмолилась Гермиона, которая в отличие от своего маленького друга понимала, что Волдеморт не шутил. — Что на тебя нашло? Малфой-старший сделал неуверенное движение рукой, которое, конечно, и близко не смогло сравниться в скорости, с которой магический зверёк метался вдоль золотистой линии, облетая её со всех сторон, словно бы в поисках уязвимых мест. Лорд сильнее стиснул руку Гермионы, которая уже было попыталась разомкнуть связь. — Люциус, боггарт тебя побери! — Я пытаюсь, мой Лорд… — Нет, идиот! Твоя палочка… что ты… Но договорить Лорду не удалось. В мгновение ока квиктел переключился со своих попыток разорвать магическую нить на палочку, которая, собственно, её и создавала. А дальше, не сумев отклонить её траекторию своим небольшим весом, существо бросилось к голове того, кто её держал, отчаянно вцепившись в волосы потомка чистых кровей, запутавшись там и злобно пища. Люциус машинально отмахнулся от него всеми руками, брезгливо тряхнув головой, и лишь запоздало сообразив, что только что разорвал Непреложный Обет своего господина и грязнокровки. — Больно… отпустите… Сквозь отчаянный, режущий по ушам писк квиктела послышался голос Гермионы, чьё запястье чудом не переломилось в тисках чужой руки с дрожащими от злости костяшками. Золотисто-красная нить растаяла на глазах, рассыпаясь крупицами по коже, так и не успев кольнуть в третий раз. Обряд нельзя было возобновить вновь. Таковы правила Магии, лежащей в его основе, его давали лишь раз. Лорд прекрасно это понимал и потому отбросил руку несчастной грязнокровки от себя так, что девушка отшатнулась. Люциус застыл в ужасе вместе с маленьким выдранным клоком своих благородных волос. Таки выпутавшийся квиктел недовольно спикировал на плечо такой же застывшей на месте Гермионы. К его сожалению, хозяйка не обращала на него никакого внимания. Она дрожала, боясь даже представить, что сделает Волдеморт в гневе.