Между строк

Незаметно пролетел февраль, и даже традиционный день Святого Валентина не волновал Гермиону так, как он волновал остальных учениц Хогвартса. Более того, именно в тот день её настроение опустилось ниже некуда, и вина за это полностью возлагается на Рональда Уизли. Случайно Грейнджер застала его в гостиной в увлекательном обсуждении с Симусом, какая Лаванда милая, хоть и шумная. Именно так, по мнению Рона, должны были вести себя нормальные девчонки. С ней ощущаешь себя храбрым и умным рыцарем… не то, что с той же Гермионой… Было невероятно обидно такое слышать и понимать, что в этом есть доля правды. Гермиона действительно не представляла себя, бегающей за парнем с влюблённым взглядом и говорящей ему всякие глупости. И это не вина Рона, что ему нравятся более романтичные и легкомысленные особы. Он, в общем-то, хороший парень и верный друг, его простота притягивает и даже очаровывает временами, а она, Гермиона, только и заставляет его плестись за её умом и чувствовать себя болваном… Может, и правда, будет лучше, если он станет рыцарем для таких, как Лаванда, и будет счастлив? Расстроенная подслушанным разговором, волшебница на какое-то время даже забыла о письмах Тёмному Лорду. Однако в один день, перед уроком по Защите от Тёмных Искусств, они одни вновь стали центром её внимания, поскольку Гарри ухитрился распространить на подругу свою паранойю. А случилось всё так. Золотое трио и остальные ученики, у которых вот-вот должно было начаться ЗОТИ, стояли рядом с кабинетом. Гермиона — уткнувшись в учебник, Рон — слегка отвернувшись и искоса поглядывая в её сторону, ну а Гарри сверлил глазами спину Драко Малфоя, угрюмо стоявшего вдали в компании других слизеринцев. Снейпа пока не было, но все приходили заранее, чтобы, не дай Мерлин, не опоздать. — Посмотрите на него, — прошептал Гарри, оборачиваясь к друзьям. — Он всё время держится за левую руку и боится её случайно оголить. У него метка. — Гарри, — фыркнул Рон, который на самом деле был рад, что хоть кто-то из них завёл разговор. — Ты слишком зациклен на нём. — Я только пытаюсь выяснить, какая миссия ему была поручена от его нового господина, — возразил Поттер с оттенком сарказма в голосе. — Да ничего ему не поручили, больше хвастается. А сам такой же придурок белобрысый, как и всегда. — Да? А что насчёт проклятья Кэтти Бэлл? Или вас уже не волнует, что из-за его действий… Гермионе надоел этот вечный спор, она с шумом захлопнула книгу и тоже вмешалась: — Ты, знаешь ли, тоже опробовал заклятья из учебника своего Принца на людях! Но это не значит, что у тебя на руке метка, это просто от глупости. Мальчики с удивлением на неё посмотрели. Рон прокашлялся. — Кхм, Гермиона, ты в последнее время какая-то… И, подожди, ты защищаешь Малфоя? — Я не защищаю Малфоя! — огрызнулась Грейнджер, всё ещё припоминая недавнюю обиду за тот его разговор с Симусом о Лаванде. — И вообще, профессор Снейп идёт, так что Вам лучше повторить предыдущие параграфы, которые он сейчас будет спрашивать. В конце коридора действительно показалась тёмная фигура, поспешно приближающаяся к ученикам. Драко заметно занервничал и начал искать что-то в сумке. Когда Снейп подошёл ближе и велел всем побыстрей идти в класс, слизеринец подошёл к нему и протянул какой-то конверт. — Это Вам от отца, — услышала Гермиона, которая заходила одной из последних в кабинет. Гарри и Рон, плетущиеся за ней, тоже навострили уши. Снейп с безразличием принял вещь и указал Драко на открытую дверь. Блондин, скривившись, пошёл за всеми, но обернувшись, тихо добавил: — Это приглашение на ужин в нашем поместье. И Вам лучше принять его. Сами знаете почему. Гермиона тоже поторопилась войти, но она успела заметить загоревшиеся ликованием глаза Гарри. И, разумеется, после урока ЗОТИ, он поспешил выложить им свои мысли, когда они возвращались в гостиную Гриффиндора. — Вы понимаете теперь, как сильно они связаны? После того случая на вечере у Слагхорна, у меня ещё были сомнения, но теперь вы и сами видели. Драко и Снейп передают Волдеморту всю информацию. — Ну, конечно! А то письмо, что передал Драко, это… — с улыбкой начала Грейнджер, но внезапно осеклась. А если Гарри прав? Если Драко и вправду теперь слуга Волдеморта, то он мог запросто, к примеру, рассказать ему, к кому всё это время летает квиктел. Гермиону прошиб холодный пот. Она начала судорожно вспоминать, не пересекалась ли она случайно с Малфоем где-нибудь на прогулке или переходах. Гарри и Рон о чём-то спорили рядом, но отвлечь подругу им удалось, только когда Рон повысил голос: — Гермиона, да скажи ему!.. Малфой же трус, он бы никогда бы не стал так делать. — А? Да… Да, хорошо… — пробормотала девушка. — Ладно, я пойду наверх, мне надо ещё доделать эссе по Зельям. Рон с кислой миной проследил, как она уходит, а затем обернулся к Гарри: — Мне кажется, или с ней что-то не так в последнее время? Как будто она что-то скрывает? — Не знаю, — ответил Гарри, всё ещё слегка раздражённый, что друзья отказались единодушно поддержать теорию о Пожирателе Драко. — Я сперва думал, это из-за тебя, Бон-Бон. — Опять ты с этим, — усмехнулся рыжий, пряча смущение. — Просто ей даже Снейп сегодня сделал замечание, что она под конец урока достала свои руны и что-то там давай писать… А раньше Гермиона никогда не позволяла себе отвлекаться на уроках. — Ну, она как-то говорила, что для неё это важный перевод. Рон пожал плечами и уже через некоторое время забыл про этот разговор, пытаясь обыграть Симуса в шахматной партии. Но вот Гермиона после своих догадок не могла успокоиться несколько дней. Она стала прятать квиктела, избегая его в дневное время, если он находился где-то в окрестностях Хогвартса, и впуская ненадолго только под вечер в спальню, если рядом никого не было. Впрочем, в её переписке с “Томасом” не происходило значительных изменений, и постепенно волшебница сделала вывод, что никому здесь нет дела до её нового маленького питомца. Самый опасный маг столетия (за исключением, Гриндевальда, возможно) спрашивал у неё про любимый цвет и где она любит проводить время в замке. В предыдущем письме он написал, что ему нравилась библиотека и одна необычная комната на восьмом этаже. Он знал про Выручай-комнату? Вполне вероятно. Зря только не упомянул ещё про подвалы с Василиском, там он наверняка времени проводил куда больше. Грейнджер в ответ написала ему про Астрономическую башню и взаимную привязанность к библиотеке. Помимо такой игры в кошки-мышки, продвигалась и работа с переводом. Но благодаря всевозможным ухищрениям Тома, медленно. Катастрофически медленно. С удивлением Гермионе удалось обнаружить только то, что у неё складывается некая легенда, претендующая быть одной из тех древних историй, которые существовали ещё до основателей Хогвартса. О чём гриффиндорка тоже сообщила Волдеморту, решив, что это достаточно нейтральная информация, которая подстегнула бы его увлечься и не дразнить её в каждом письме: “А на другие Ваши вопросы о рунах я отвечу в следующий раз.” *** С наступлением весны произошло ещё одно событие, повлиявшее на Гермиону. Рон Уизли отравился медовухой в кабинете Слагхорна и попал в больничное крыло. Девушка сильно переживала за друга, но… вместе с этим в ней пробуждалось осознание, что именно как за друга. Гермиона всей душой желала ему скорейшего выздоровления, но она не чувствовала в себе желания сидеть день и ночь возле его кровати, держа его за руку, и прислушиваться к вздохам. С этим всем прекрасно справлялась Лаванда Браун. И кареглазая волшебница впервые ощутила к ней не раздражение, а понимание. Когда Гермиона увидела, с какой нежностью та поправляет ему одеяло и гладит по волосам, то грустно подумала, что на фоне Лаванды её собственные чувства казались просто ребяческой влюблённостью. Спустя несколько недель, когда Уизли уже благополучно выписался, жизнь снова вошла в относительно прежнее русло. Друзья помирились. Гермиона даже стала опять помогать Гарри и Рону с их домашними заданиями. В один из мартовских дней Гермиона и Джинни находились в коридоре на втором этаже. Джинни воодушевлённо пересказывала одну забавную историю, случившуюся в магазине Фреда и Джорджа, как неожиданно послышался знакомый писк, и к ним подлетел неизвестно откуда взявшийся квиктел. Вероятно, он проник в замок вместе с другими учениками через парадный вход. Гермиона заволновалась. Было немного рановато для письма от Лорда, но, тем не менее, это именно его принёс крылатый зверёк. — О, какой милый! — мигом оживилась Джинни, пытаясь его погладить, однако квиктел с недовольным видом увиливал из-под руки. — Почему ты ничего не сказала мне о нём? Он что у тебя вместо совы? — Можно и так сказать, — Грейнджер взяла письмо и хотела уже по-быстрому спрятать его, но рыжевласая подруга продолжала любопытствовать. — От кого это? Случайно не от тайного поклонника? Нет? Тогда мне ведь можно взглянуть, правда? — Нет, думаю не стоит… — О, так всё-таки тайный поклонник? — Э-э… это Крам! — быстро нашлась Гермиона. — Ну-ка, дай посмотреть, что там за Крам, — хихикнула Джинни, в шутку отбирая конверт. Гермиона с трудом остановила её попытки, вытянув руку с письмом далеко в сторону. Но им бы пришлось остановить веселье в любом случае, так как в следующую минуту рядом с девушками прошёл Северус Снейп и одарил их холодным и суровым взглядом. Обе гриффиндорки разом притихли. Уизли вдруг вспомнила, что опаздывает на Трансфигурацию, Гермиона тоже планировала как можно быстрее разминуться с учителем, но тот остановил её. — Мисс Грейнджер, — строгий голос заставил её вопросительно заглянуть в лицо черноволосого мужчины. Она ни в чём не провинилась, и снимать баллы было просто не за что. Но всё же странное выражение смутного беспокойства и какой-то горечи на бледном лице Снейпа заставили её вздрогнуть. — Мисс Грейнджер, будьте… осмотрительны, — сухо проронил Снейп и ушёл, оставив ученицу в полнейшем недоумении.