История одного шотландца

Вытирая руки полотенцем, Эррол заметил мое внимание к метке пожирателя. Его веселье сразу пропало, оставив лишь тень горькой улыбки на лице. — Что, Маклагген, не слишком я похож на безжалостного убийцу? — Ты слуга Темного Лорда, — утверждая это, я смотрел своему сокамернику в глаза. — Очевидный факт, ты не находишь? — он повесил полотенце и направился к столу. — Думаю, устраивать здесь войну света и тьмы не будем? Пожалуй, Макмиллан прав, лишние проблемы мне сейчас точно не нужны. Да и Эррол не сделал ничего плохого лично мне, а сколько нам еще придется провести вместе в этой камере — неизвестно. Так, что я постарался расслабиться и не обращать слишком много внимания на Черную метку, нагло выступающую на его предплечье. Обед прошел в молчаливом напряжении и, лишь когда мы устроились на своих постелях, прозвучал первый вопрос. — Ну давай, Маклагген, спрашивай, как я докатился до такой жизни! — Эррол сделал приглашающий жест рукой. — Вижу же, что тебе неймется спросить! — Просто не пойму, как шотландец может пресмыкаться перед кем-то, а тем более перед психованным убийцей. — Этот длиннобородый старик совсем задурил вам головы, — Макмиллан сокрушенно поцокал языком. — Ты серьезно думаешь, что тысячи волшебников пошли за Темным Лордом из-за страха перед ним? Ну же, Маклагген, включай свою голову, если там еще остались мозги после пропаганды Дамблдора! Это борьба за сохранение нашего магического мира. Ведь мы вырождаемся, Кормак! Посмотри, что происходит: двести лет назад была запрещена ритуальная магия, а ведь она самая сильная, сто лет назад под запретом оказалась магия крови, тогда же был создан и последний серьезный артефакт. Таким темпом все, что мы сможем через сто лет, так это развлекать маггловских детишек на ярмарках, демонстрируя им Люмос! Лишь старые семьи, такие как твоя, еще сохраняют традиции, обучая своих детей запрещенным ныне искусствам. Понимаю, о чем он. Каждые каникулы меня гоняли до полного магического истощения, обучая семейным техникам и последние два года как раз этим двум видам магии. Знания, накопленные сотней предыдущих поколений Маклаггенов, не должны пропасть, несмотря ни на какие запреты Визенгамота. Но есть одно «но»… — А убийства семей магглорожденных тоже происходят ради сохранения нашего мира?! -когда я вспоминал лица магглорожденных учеников, которым сообщили о гибели их родственников прямо в большом зале Хогвартса, мой голос стал звучать громче, а пальцы сжались в кулаки. — Это война, Кормак, ублюдков и фанатиков хватает с обоих сторон, — Эррол устало откинулся назад, опираясь на стену. — Расскажу-ка тебе свою историю, чтобы ты не обманывался. Когда я был ненамного старше тебя и также верил в путь света ради общего блага, как любит говорить этот проклятый старикашка, то, выучившись на колдомедика, с одушевлением взялся лечить магов. И все у меня было хорошо, любимая работа, достаточно денег, свой дом и конечно моя жена Энни… Взгляд у Макмиллана потух, похоже, он мысленно перенесся в свое счастливое прошлое. Время в заключении тянется нестерпимо медленно, так что я его не торопил, пусть выговорится — не мне его судить, что бы он ни натворил. — Малышка Энни. Так я ее называл, — Эррол тяжело вздохнул перед тем как продолжить. -Мы уже задумывались над рождением ребенка, когда пришла беда. У Энни обнаружили болезнь Гретты, ты, конечно, не знаешь, что это такое. Заболевание весьма редкое, вызывает разрушение магического ядра и следом смерть волшебников. Неизлечимое заболевание… Шум шагов по коридору заставил его прервать разговор, пока вновь все не стихло. — Мы перепробовали все! Все разрешенные зелья и заклинания, лучшие специалисты только разводили руками, но я не отчаивался, хотя и видел, как с каждым днем тает моя жена. И тогда в одной из книг я нашел ритуал, позволяющий излечить мага от этой болезни. Какую надежду вызвала у меня эта новость! Был лишь один нюанс, Кормак, для этого ритуала нужна была одна специфическая вещь. Догадаешься какая? Что тут догадываться?! Если все ритуалы делятся лишь на три группы. Ритуалы магии, крови и… — Жертва, — раз у нас уже пошло откровенное общение, то скрывать свои знания, не стоит. — Спасти жизнь одного можно, отдав за нее другую. — Бинго! — Эррол победно вздернул руки и указал на меня пальцем. — Я знал, что ты поймешь! И ведь мне не нужен был волшебник, достаточно простого маггла, чтобы она жила дальше. И поверь, я тщательно подошел к выбору жертвы. Этот отброс общества никому не был нужен, обычный преступник, грабящий людей на улицах. От его смерти было бы только «всеобщее благо», — Макмиллан потер свою бородку. — Авроры меня арестовали, когда я с обездвиженным магглом аппарировал к своему дому. Мой интерес и приготовления для проведения ритуала не прошли незамеченными для аврората, и они следили за мной. Потом был суд и осуждающие взгляды моих коллег и знакомых — вот он хотел использовать темную магию! Известие о смерти моей жены застигло меня уже в Азкабане, и этого я никогда не прощу «светлой» стороне! Слушая его историю, я невольно задавался вопросом: а как бы я поступил в подобной ситуации? И ответ явно не понравится нашему директору. *** Часы заключения постепенно сгладили напряженность между нами, и мы вновь начали нормально общаться и смеяться над шутками Эррола. Хотя, когда охранник сообщил, что меня снова вызывают, то я был очень рад наконец-то выбраться из этих четырех стен, пусть и ненадолго. На мое удивление, повели меня теперь на верхние ярусы аврората, а уж когда я оказался перед дверью солидного кабинета, то это вызвало волну любопытства. — Задержанный Маклагген. Охранник оповестил собравшихся о моем прибытии. Причем сделал это таким тоном как будто на торжественном приеме. Тогда надо было сказать: Лорд Маклагген. Я улыбнулся, представив, как этот представитель правоохранительной системы в парадной мантии зачитывает имена прибывших на прием гостей. И с этой улыбкой зашел в кабинет, где сразу был заключен в крепкие объятия моего дяди Тиберия. — Кормак, мальчик мой! — дядя, похлопывая меня по спине, выражал свою радость от встречи и тихо прошептал на ухо: — Молчи и ничему не удивляйся, — и уже громче, так сказать, для публики: — Как я рад тебя видеть! И как мне печально, что тебе довелось все это пережить. Бедный мальчик! Мы обязательно найдем того, кто это сделал! Не правда ли, мистер Кингсли? Обернувшись к сидящему с недовольным видом главе аврората, дядя с ожиданием уставился на него. Не знаю, что происходит, но видеть своего отца, сидящего сейчас в кресле напротив Кингсли и дядю Тиберия, занимающего важный пост в правительстве, я очень рад. — Безусловно, мистер Маклагген, — Кингсли процедил это сквозь зубы. Наверно, на него так действовало присутствие сразу трех Маклаггенов в собственном кабинете. — Это просто возмутительно! Куда смотрит директор Дамблдор! Если в школе можно опаивать детей особо опасными зельями! — дядя сел на своего любимого конька «пафосная речь». — А ведь там же постоянно дежурят ваши авроры, мистер Кингсли, и они обязаны были предотвратить подобное! — Мы усилим контроль на входе в школу, мистер Маклагген, — глава аврората оправдывался, сидя в своем кресле. — Очень на это надеюсь, мистер Кингсли, иначе я буду вынужден поставить вопрос о вашем соответствии занимаемой должности на заседании Визенгамота. — Дядя потряс указательным пальцем. — Безопасность детей должна быть обеспечена полностью! Видеть Кингсли, которого распекают как школьника, уморительное зрелище, но мне удавалось сохранить спокойное выражение лица, по крайней мере, пока. Судя по легкой улыбке на лице отца, он также с трудом сдерживался, видя своего брата в действии. Казалось бы, родные братья, а настолько разные: прямолинейный и жесткий отец, и мой дядя, для описания характера которого достаточно двух слов: настоящий политик. — Если все вопросы улажены, то надеюсь, я могу забрать своего сына? — отец поднялся и, дождавшись согласного кивка от Кингсли, подошел ко мне. — Пошли домой. Путь до выхода из здания я провел, подмываемый нестерпимым желанием расспросить родных. Но коридоры аврората не лучшее место для семейных разговоров. Пришлось дождаться возвращения в родовой замок и, уже когда за нашими спинами осталась встреча с родственниками и закрывшаяся дверь в кабинет отца, у меня вырвалось: — Как?! — Все очень просто, Кормак, — устроившись за своим рабочим столом, он достал из папки и протянул мне лист пергамента. -Ты был под действием зелья «Ярость кельтов», его присутствие обнаружено в твоей крови. — А ну, племянник, покажи нам, как у тебя с зельеварением, — дядя Тиберий по-хозяйски разливал огневиски в три стакана, себе и отцу по половине, и третья порция, судя по тому, что жидкость едва покрывала дно, для меня как для самого маленького. — Расскажи нам, что это за зелье. — «Ярость кельтов» вызывает приступ практически неконтролируемой агрессии и жажду убийства. Применялось с древних времен еще друидами для достижения воинами состояния берсерка, — озвучивая ответ я принял бокал от дяди. — И в школьную программу зельеварения его изучение не входит. То, что я знаю, это из курса истории магии от нашего бессменного преподавателя. — Совершенно верно, — дядя удовлетворенно кивнул. — Добавлю лишь, что его наличие очень трудно определяется в организме. По крайней мере, стандартными анализами. — Но как тогда выявили? — этот закономерный вопрос сам сорвался с моих губ. — Снейпу спасибо скажешь, — отец одним глотком осушил стакан. — Он сразу заподозрил неладное и, если бы не его подсказка, то мы не смогли бы ничего доказать. К тому же, он не заявил о примененных тобой в бою особых заклинаний. Теперь ты должник этого слизеринца. — Братец, ты субъективен к моему факультету! — дядя Тиберий ехидно улыбнулся. — Мы тоже неплохие парни! — А как же с теми запрещенными проклятиями, выявленными невыразимцами на моей палочке? — Какие запрещенные проклятия? Мерлин с тобой! Авада была, но вы ее проходите в школе, а так ступефаи и прочая мелочь, — дядя пригубил огневиски, пряча улыбку и дожидаясь, пока от удивления мои глаза залезут на лоб. Потом наклонился ко мне и продолжил заговорщицким голосом: — Коррупция это «стра-ашная» болезнь нашего общества. А эксперт, проводивший анализ твоей палочки, так давно мечтал о небольшом домике на лазурном берегу во Франции… Дружный смех разнесся по кабинету, отделанному ценными породами дерева, и с этим смехом выходила из меня вся напряженность последних дней. *** — Линк! — мой голос, наверно, услышали в подвале замка. — Линк, чтоб тебя Моргана забрала! Я носился по комнате, в спешке одеваясь. Мне нужно срочно в Хогвартс! Причиной такой спешки стал свежий выпуск «Пророка», сейчас скомканный валяющийся на полу. Очередной опус Скиттер под названием «Кормак Маклагген вновь избегает правосудия и теперь снова может творить зло!» просто вывел меня из равновесия. Вот одно зло я точно бы сотворил с этой драккловой журналисткой! Если Гермиона прочитает эту статью, где недвусмысленно сказано, что я вышел на свободу лишь благодаря взяткам, то оправдаться перед ней мне будет непросто. — Да, молодой хозяин, — с громким хлопком передо мной появился эльф. — Где отец?! — я спешно натягивал носок прыгая на одной ноге. — Хозяин отбыл по делам и велел вам дождаться его возвращения, — старый эльф чинно выговаривал слова. — Вы вернетесь в школу вместе с ним. Драккл, ну что мне оставалось делать?! Ослушаться отца, после того как он только вытащил мою задницу из таких неприятностей, я не мог. Пришлось смиренно ждать его возвращения, и лучше всего это получалось делать в тренажерном зале, молотя грушу до изнеможения, чем я сейчас и занимался. Заодно можно привести мысли в порядок. Итак, мысль первая. Меня опоили и подставили. И сделал это человек, явно знающий мою вспыльчивость, согласно отчету экспертизы, доза зелья была очень невелика и если бы не провокация Уизли, то все могло обойтись. — Уизли! — очередной удар по боксерской груше заставил затрещать кожу на ней. А ведь это кожа гебридского черного дракона! Это мог быть только Рональд! Он наиболее выигрывал в этой ситуации! Значит, он подлил зелье мне в стакан и затем спровоцировал драку, чтобы показать Гермионе, какая я безжалостная скотина. А получилось даже лучше, чем он мог ожидать, для меня все могло закончиться реальным сроком в Азкабане. Если бы не Снейп. Никогда бы не подумал, что он может помочь гриффиндорцу, причем абсолютно безвозмездно. Что ж, долги Маклаггены возвращают. Мысль вторая: Гермиона. Ну или первая, если по важности. Чувствую, объясняться с ней будет тяжело, одна надежда на копию заключения эксперта, надеюсь, с официальным документом мои слова будут убедительней для нее. Да еще эта Скиттер! Новый удар обрушился на многострадальный спортивный снаряд. Ее статьи выставили меня в таком свете, что я теперь могу претендовать на должность правой руки Волдеморта. Изнурив себя тренировкой, я в изнеможении обхватил грушу. Мысль третья. Скорое окончание учебного года и соответственно каникулы. Нельзя оставлять Гермиону без присмотра в это время. Ко мне она не поедет, значит, придется жить в Лондоне. Было бы хорошо, если бы мы стали жить вместе в нашем особняке в старом квартале Вест-Энд. От мысли просыпаться рядом с Гермионой каждое утро я крепче обнял избитую грушу, предаваясь мечтаниям. — Хм-хм, молодой хозяин? — Линк недоуменно смотрел на меня, обнимающего кожаный мешок и нежно поглаживающего его рукой. — Хозяин прибыл и просит вас прийти в его кабинет. Как освободитесь. По-моему, последнее было сказано издевательским тоном. Хорошо хоть, я слюни не начал пускать! А то половина наших домашних эльфов передохла бы от смеха, если Линк расскажет им. Но это все лирика, а для обеспечения безопасности Гермионы мне нужна одна вещь из хранилища, и дать его может только отец. *** Массивная дверь тихо повернулась на петлях, пропуская меня в кабинет. Отец стоял за своим столом из красного дерева и просматривал документы. — Готов вернуться в школу? — оторвавшись от бумаг, он пристально посмотрел на меня и указал на свежую газету лежащую рядом. — Про тебя тут такого понаписывали. — Переживу, — общественное осуждение меня мало волновало, в отличии от мнения одной гриффиндорки. -Н о мне нужна одна вещь из хранилища. Мне нужен «Хранитель». Отец оставил бумаги в покое и уставился на меня. Потом уселся в кресло, сомкнул руки, продолжая внимательно смотреть на меня. Пришлось невозмутимо ждать, пока он проанализирует мою просьбу. — Как ее зовут? — его спокойный голос воодушевил меня. Если бы он хотел отказать, то просто сказал бы «нет» и наорал на балбеса, которым я, несомненно, являюсь, если прошу этот артефакт. — Гермиона Грейнджер, — произнося вслух ее имя, я понял, насколько соскучился по ней. — Грейнджер, Грейнджер…- отец откинулся на спинку кресла и, видимо, сверялся со списком магических родов в своей голове. — Магглорожденная? — Да, именно поэтому он мне нужен. — С этим Уизли ты из-за нее подрался? — дождавшись утвердительного кивка, спросил: -Уверен в своем решении? — Абсолютно, — вот насчет своего отношения к этой девушке я был полностью уверен. Хранилище семейных артефактов находится глубоко в подземельях нашего замка, и защищено настолько, что я бы с удовольствием посмотрел на того самоубийцу, который захочет его обокрасть. Хотя после того, как сработает защита, то смотреть будет уже не на что. Открыв вход, отдав несколько капель своей крови, отец повел меня вдоль стеллажей с семейными реликвиями и артефактами. Сияющие доспехи из серебряных кольчуг, способных нейтрализовать или ослабить большинство темных проклятий, чередовались с хламидами для проведения темных ритуалов, отсвечивающими сейчас нанесенными кровью единорогов рунами. На полках покоились сотни колец и браслетов, от обнаруживающих яды до браслетов подчинения, заставляющих человека выполнять любой ваш приказ. Стенды с холодным оружием привлекали внимание разнообразием лезвий и красотой эфесов клинков. Но в данный момент нас интересовало совсем другое. Маленький медальон, покоящийся на подушке практически в центре помещения. Овальный камень цвета человеческой крови, вставленный в оправу из бронзы, не выделялся пафосностью рубина или дороговизной бриллианта, но особенная магия, заключенная в нем, могла сохранить самое дорогое, что есть у человека. Этот артефакт был создан одним из моих предков еще в то время, когда нога римских легионеров только ступила на туманный Альбион. И сейчас я хочу его использовать. Подняв его с постамента, почувствовал, как тепло охватывает мои руки и увидел, как вспыхнули руны на ободке оправы. Медальон признал своего хозяина. — Еще раз спрашиваю — уверен? — отец со всей серьезностью смотрел в мои глаза. — Да, — короткое слово способно иногда сказать больше, чем длинная речь. — Тогда возьми и это.— Маленькая черная коробочка легла на освободившуюся подушку.-Сделаешь, когда посчитаешь нужным.