Спасти Сида Вишеса!

На долю секунды я замерла, точно в тот момент, когда крик оборвался. Теперь с номера этажом выше не доносилось никаких внятных звуков, если не считать шарканье по полу чего-то тяжелого. Создавалось впечатление, что кто-то двигал по полу мебель или же очень медленно и с усилием передвигался. Меня бросило в пот. Может, я бы соображала быстрее, если бы Нэнси не прекращала кричать, тогда бы это означало, что она хотя бы выжила. Я оставила бессмысленные попытки справиться со шнурками. Обвела взглядом прихожую, изо всех сил стараясь прекратить панику, которая накрывала меня волнами. В углу я заметила еще совсем новые кеды, что были куплены днем ранее. К счастью, они были расшнурованы, и натягивание их на ноги заняло всего лишь пару мгновений. Закинув на спину рюкзак, я толкнула дверь, выскакивая в коридор. Хвала Господу, я вновь забыла ее закрыть, когда вернулась. Добежав до лестницы, на секунду замешкалась. Было трудно пересилить себя и не кинуться первым делом в номер, где напали на Нэн. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, а в голове бил тяжелый молот, снова и снова талдыча мне одни и те же слова: «Если она погибнет, виновата буду я. И совершенно неважно, что там было в моем мире». Прислушалась. Казалось, отель был безмолвен. Тогда, не теряя более ни секунды, устремилась ступеньками вниз. Где-то на середине последнего лестничного пролета я натолкнулась на высокого человека в шляпе. Но тот даже не возмутился, лишь окинул меня диким взглядом через плечо и поправил галстук. Это будет единственным, что я позже вспомню о той встречи: темно-синий галстук. Ах да, и шляпа. Странный разговор с Роттеном сейчас казался давним сном, хотя он был, как никогда, близким к реальности. Что-то действительно поменялось, что-то сломалось, и виной была тому я. Второй раз за день я выскочила на крыльцо отеля, одетая абсолютно не по погоде, но сейчас было намного холоднее. Ледяной ветер пронзал до мозга костей, трепал волосы и одежду, пока я со всех ног мчалась к стоянке такси, на которой осталось очень мало машин. Их можно было бы сосчитать на пальцах одной руки, если бы у меня не двоилось в глазах от испуга. Рюкзак бил по спине, а порезанная осколком нога болела. Позже выяснилось, что кусочек стекла, не просто оставил царапину, а прочно засел в плоти, но тогда я не знала об этом. Достигнув цели, истерически забарабанила кулаками по стеклам машины. Внутри было темно. Нет, нет, не может быть. Не так. Не так! Нет! Я ударила ногой по бамперу, едва ли соображая, что делаю. Кажется, я что-то выкрикивала, вспомнить мне не удается, а, быть может, я просто не хочу. Я была в таком беспросветном отчаянии, что оно пожирало внутренности, расцарапывая душу холодными когтями и выливалось наружу в полноценной истерике. Лишь только я услышала тот первый безумный крик в отеле, в голову пришла мысль, что я не спасу ее, мне не удастся, что бы я не предпринимала. И вот, наконец, я знала, что это правда. Прошлое не желало меняться, не желало спасти Сида и Нэнси. Оно хотело лишь пожирать людей, чем больше, тем лучше. Оказалось, что я разбила стекло рукой, и та сильно кровоточила, заливая белую майку алой жидкостью. Но это я тоже заметила несколько позже. Тогда я рыдала, матеря на чем свет стоит несправедливость мира, в котором мне довелось жить. И я была права в итоге, но подтверждение не было готовым явиться тем вечером. Мне казалось, что я луплю машину уже около получаса, на деле же не прошло более пары минут – ровно столько, сколько нужно было Джеймсу РитГарду, моему таксисту, чтобы увидеть экзекуцию из окна закусочной и добраться до места происшествия.       – Какого черта ты делаешь?! Я развернулась на крик, едва не упав и попутно заливаясь слезами:       – Случилось. Это случилось, – рыдания ослабли, как только он попал в поле зрения, но говорить ровно я все еще не могла. – Где… ты… был?! Глаза парня расширились:       – Твоей подруге плохо?       – Да, – я указала в сторону отеля. – Скорее.       – Номер комнаты? – крикнул парень уже на бегу. Я следовала за ним, попутно вытирая слезы. Задыхалась, потому ответила не сразу, но все же смогла выкрикнуть число.       – Молодой человек, вам нельзя сюда… – но ни один из нас не обратил внимание на протесты дежурной. Не дожидаясь, пока охранник предпримет меры, Джеймс уже бегом поднимался по винтовой лестнице, а я следовала за ним, сжимая пальцами левой руки окровавленное запястье. Только потом мне в голову пришло, как же дико мы выглядели: худой высокий парнишка с перекошенным от испуга лицом и растрепанная девушка в окровавленной майке, следующая за ним по пятам. Хотя, быть может, в отеле «Челси» видели и не такое. Я была права на счет того, что парочка забудет закрыть дверь. Или кто-то другой забудет. Во всяком случае, достигнув номера, РитГард просто толкнул ту и скрылся внутри. Как я ни старалась, но все же отстала на несколько метров, и те секунды, пока я преодолевала разделяющее нас расстояние были, наверно, самыми страшными в моей жизни. Не могу сказать наверняка, чего я ожидала, оказавшись внутри. Может, расчлененного и окровавленного трупа или стены, покрытые брызгами крови, как показывают в дешевых фильмах ужасов. Но ничего такого там не было. Лишь Нэнси, лежащая на боку посередине двуспальной кровати. Девушка обоими руками схватилась за бок, а под ней медленно, но уверенно расплывалась лужа алой крови. На ней была черная майка и домашние шорты, из-под которых выглядывало кружевное белье. Белые кудри выглядели спутанными и порванными, словно бы за них тянули, а на лице застыла гримаса боли. Помню, что я сразу не увидела Вишеса и подумала, что того вообще нет в номере. Также помню, что я оглянулась по сторонам, как только зашла внутрь, но не заметила никого. В отличии от меня, Джеймс сразу бросился к девушке и перевернул ее на спину, игнорируя неразборчивые стоны и ругательства. Я упала на колени возле кровати, стаскивая со спины рюкзак и расстегивая непослушными руками молнию. Меня все еще трясло, но осознание того, что она хотя бы жива и может еще довольно резво сквернословить, немного приободряло. Если бы девушка лежала молча, мне почти наверняка не хватило бы уверенности для того, что нужно было делать дальше.       – Ее пырнули ножом, – тихо сказал мой новоиспеченный коллега. – Рана серьезная. Так транспортировать нельзя, нужна повязка.       – Я никуда не поеду, – простонала Нэнси и даже сделала вялую попытку оттолкнуть мужские руки.       – Приподними ее, я наложу тугую повязку, – так же негромко отозвалась я, доставая из портфеля обеззараживающее и бинт. Медицинские перчатки уже были одеты.       – Легче сказать, чем сделать. Мы провозились не дольше двух-трех минут, что показались мне вечностью. Было совершенно не так легко, как это показывают в фильмах и телепередачах. Бинт скользил между пальцев, Нэнси ойкала и стонала из-за жжения обеззараживающего средства, а все новые и новые шары повязки неотвратимо просачивались кровью. Держать на весу тело, которое, при всем хорошем, еще и изворачивалось было тяжело, но Джеймс справлялся с задачей, отчаянно пыхтя. И, наконец, наши старания увенчались относительным успехом: толщина повязки была достаточной, чтобы сдерживать напор крови даже из очень глубокого пореза.       – Донесешь ее до машины, – спросила я, задыхаясь.       – Не так быстро. Сначала вы объясните мне… – голос доносился со стороны входа, что был загромождён квадратным, словно добротный шкаф, охранником, упирающим руки в боки. Правда, он оборвал себя сам: – Господи-Боже-Мой! Что, черт возьми, здесь произошло?       – Послушайте, нам нужно в больницу, и как можно быстрее, – начала было, указав через плечо на парня, уже взявшего на руки Спанджен, что теперь не брыкалась, а лишь тихо бормотала себе под нос. Нехороший знак. Совсем нехороший.       – Я вызову скорую. Вы никуда не поедите так! Я даже не знаю, мертвое ли это тело! – мужчина сделал несколько шагов вперед. Именно тогда я решилась на отчаянный шаг, повторяя про себя, что сволочное прошлое не желает изменяться, и по-другому цели мы не достигнем. Заметив боковым зрением какое-то движение слева, я перевела взгляд туда и, к своему удивлению, встретилась с мутными глазами Сида, что силился встать. Парень растянулся на полу во весь свой двухметровый рост и, явно, не был при памяти.       – Нэнси. Где Нэнси? – прохрипел он. Лишь только охранник заметил новую фигуру и повернулся к ней, открыв рот, я поддалась вперед, выставляя ногу под углом, словно футболист, готовящийся принять мяч. Наверно, так это и выглядело со стороны. Я не попала в точности туда, куда целилась, но и такого удара было достаточно, чтобы мужчина согнулся пополам и взвыл от боли.       – Ходу! – голос звучал тоньше обычного, но это меня волновало меньше всего. Мы преодолели коридор и лестницу без происшествий, но в холле наперерез бросилась бесстрашная дежурная. Правда она тоже не была достаточно быстрой, потому мы успели выскочить на улицу прежде, чем тоненькая ручка в лайковой перчатке схватила мою или Джеймса.       – Они наверняка вызвали полицию, – простонал парень. – Знать не хочу, сколько законов я нарушил, помогая тебе. Я промолчала, не выпуская из поля зрения машину. Казалось, если действовать так, то добраться до нее можно быстрее. В конце улицы показались мигалки, заставляющие мое сердце опасливо ёкать: Джеймс был прав. Я упала на заднее сидение, едва ли дыша. Ноги подкашивались, а все тело ужасно ломило. Если у меня будет шанс встать завтра, я не смогу пройти и пары метров, не морщась. РитГард положил уже слабо дергающееся тело мне на колени. Отчаянно надеясь, что это не предсмертная агония, я перевела взгляд на свои руки. Те были алыми то ли от моей собственной крови, то ли от той, что продолжала вытекать из Нэн. Так от какой именно? Я задала себе этот вопрос, но как-то очень вяло.       – Держись. Больница находится неподалеку, я постараюсь ехать максимально быстро, – серьезно сказал парень, поворачивая ключ в замке зажигания. – Надеюсь, мы спасем ее. Я тоже надеялась на это. Надеялась изо всех сил, когда машина, словно безумная, колесила прямыми улицами Нью-Йорка. Надеялась, когда двое крепких мужчин в формах медбратов заносили тело Нэн в реанимационную. И, конечно, я не теряла надежды, сидя под дверью, ожидая конца процедуры, от которой зависела жизнь девушки. Я не думала ни о копах, ни о возвращении домой тогда. Даже судьба Сида как-то отошла на второй план. Самым главным был вопрос: удалось ли мне то, ради чего я попала в этот мир и это время? Спасла ли я Нэнси Спанджен? Бесценным было то, что Джеймс остался со мной. До сих пор ломаю голову над тем, почему он тогда это сделал. Объяснил лишь только тем, что если мне будет нужна жилетка, чтобы поплакаться, можно использовать его, а не крушить чужие машины, и я с благодарностью приняла это. Знаете ли, бывают моменты, когда действительно необходима жилетка, в которую можно поплакаться.