9. "Рейчел Лайон".
29 июля 2016 г. в 13:20
Мои планы были нарушены. Жизнь еще та сволочь, она чертовски любит нарушать чужие планы, какими идеальными бы те не казались. Был уже двенадцатый час, а Сид и Нэн все не хотели достигать того состояния, в котором бы я могла их оставить с уверенностью, что на утро мой побег будет забыт. Я хотя бы что-то могла делать с уверенностью?
Злость на себя и на то, что не все выходит, согласно задуманному, возрастала в геометрической прогрессии. К тому же, я уже не была трезвой: я не нашла способа отказаться от первых двух стаканов, потому выпила их. Хоть я и старалась делать это не слишком быстро, алкоголь все же ударил в голову и сейчас я воспринимала окружающий мир через тонкую призму ирреальности. И мне это не нравилось.
Как можно спасать кого-то, когда ты бухой? Ну, у моей Стервы получалось же как-то сдавать экзамены в таком состоянии, да еще и на пятерки.
Может, пора бы Её уже окрестить как-то по-другому? Ага, Няшкой. Эта мысль всплыла в мозгу совершенно неожиданно. Было дико думать об этом сидя в прокуренной и пропахлой алкоголем комнате в старом отеле, да еще и в компании людей, умерших за пару десятилетий до твоего рождения. Но я не могла прекратить.
Я страшно соскучилась. Казалось, что видела Её не три дня назад, а несколько лет. Неохотно призналась себе, что дико хочу, чтобы все закончилось как можно скорее. Тогда я найду Роттена, и он поможет мне вернуться домой.
Если бы я тогда знала, что никогда больше не буду с ней встречаться.
Попытавшись встать, отметила про себя: лучше не геройствовать и дождаться, пока алкоголь перестанет будоражить сознание настолько сильно. Бросив быстрый взгляд в сторону пары, что устроилась на полу перед старым телевизором, я подумала, что на меня обратят мало внимания, если уйти именно сейчас. Но лишь только мысль успела угнездиться в голове, Вишес поднял взгляд, встретившись с моим и произнес:
— Может, еще отвёртки*? Что скажешь?
— У меня еще полный стакан, — улыбнулась, гадая при этом, так ли напугано выгляжу, как мне кажется.
Повторила попытку подняться на ровные ноги, и мне удалось. Направилась к окну, что было открыто настежь, не смотря на порядком морозный воздух. В другой ситуации, я бы, наверняка, захлопнула его, но сейчас мне было просто необходимо освежиться.
Аккуратно вылив содержимое стакана за окно, я уставилась в черноту, стараясь придумать, под каким предлогом смыться будет правдоподобнее всего. Но в голову лезло совершенно иное: воспоминания о моих первых днях в университете, сцены из отношений с бывшим, мое знакомство со Стервой-Няшкой… Все, что угодно, кроме того, что было нужно. Просто необходимо.
Буду ли я прежней после возвращения домой? Этим вопросом я уже не раз задавалась, но сейчас он вспыхнул с особой остротой. Будет ли все прежним?
Что, если Джонни Гнилой прав, и мои действия здесь повлияют не только на судьбы Вишеса и Спанджен? Я раздраженно отмахнулась от этой мысли. Это казалось за пределами допустимого.
Сзади послышался громкий смех Нэн. Я обернулась. Сид тоже улыбался, глядя на экран телевизора. Парень в одной руке сжимал недопитую бутылку виски, а другой — обнимал девушку.
— Что там? — вопросила я, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей.
— Интервью группы, — ответил Вишес, не оборачиваясь. — Хоть я и недолюбливаю рыжего, но он умеет красиво материться.
Нэнси вновь заржала, а я подошла ближе, встав за спиной у пары, и тоже уставившись на то, что показывал ящик. Веселого было мало, но Роттен действительно был красноречив. Он что-то яростно доказывал пухлому ведущему, пребывавшему в легком шоке от услышанного. Я не успела разобраться, чего именно хотел Джимми, так как последовал перерыв на рекламу, но завершил свое выступления он, тыкнув фак прямо в камеру.
— Он всегда так общается с журналистами? — поинтересовалась я, думая, как еще вокалиста вообще воспринимают всерьез и куда-то приглашают.
— Да, почти, — Вишес выключил телевизор и вновь вернулся на свое место. — Для любой программы это неплохая скандальная реклама, потому с ним продолжают разговаривать, — продолжил он, словно бы прочитав мои мысли. — Все в выигрыше.
В дверь номера постучали.
— Вы кого-то ждете? — я старалась, чтобы голос звучал спокойно, силясь вспомнить все, что я читала об этом вечере и ночи. Кто приходил к паре? В голове всплывало лишь имя Стива Чинкотти, наркодилера, постоянно поставлявшего Сиду и Нэнси туинал и метаквалон. Еще рано. Я помнила, что согласно расследованию, все их гости являлись после трех утра, а еще не было даже половины первого.
— Нет, никого, — Спанджен неуверенно взглянула на Вишеса, но тот лишь пожал плечами и направился к двери. Когда та была открыта, в комнату заглянула девушка в форме горничной. На мое удивление, первым делом она произнесла имя, под которым я регистрировалась, и сообщила, что меня вызывают к телефону.
— Ваш номер был пуст, и я решила, что Вы отправились навестить друзей, — скороговоркой пролепетала она, когда мы спускались вниз по винтовой лестнице. Я окинула ее взглядом, думая, что девочке не может быть больше девятнадцати. Она так смышлёна, или в обязанности персонала входит внимательно наблюдать за клиентами? Просто не укладывалось в голове, как тогда убийцу Нэнси не смогли отыскать. Или не захотели?
Кивнув, я спросила, кто звонил. Учитывая то, что я успела познакомиться не с таким большим количеством людей, вопрос был вполне актуален. Но еще до того, как моя проводница успела ответить, я знала, чье имя услышу.
Когда в моих руках оказалась трубка, страха уже не было, скорее злость, потому начала я не слишком дружелюбно:
— Привет. Дай угадаю, что ты хотел сказать: менять ничего нельзя. Кажется, я это уже где-то слышала.
Молчание. Я закатила глаза, прекрасно осознавая, что собеседник этого не увидит.
— Роттен? Давай, выкладывай, что хотел.
— Я позвонил сказать не это.
Что-то в его голосе заставило меня напрячься и засунуть свой сарказм подальше. Он был не напуган. Наоборот — дьявольски спокоен. Словно человек, чье плохое предостережение сбылось на все сто процентов.
— Говори уже, — нетерпеливо откликнулась я, переминаясь с ноги на ногу.
— Ты была в номере с ними, верно? — вновь холодный и ровный голос, заставляющий содрогнуться.
— Да, но я еще ничего не…
— Они должны были накачаться туиналом* еще до полуночи, — отстранено продолжал человек на том конце провода. — Теперь уже все будет по-другому. Не так, как должно было быть. Советую тебе приготовиться, Рейчел Лайон, отныне и ты герой этой истории.
— Откуда ты знаешь мое имя? Мою фамилию?! — я выпалила это слишком громко, так, что даже дежурный за стойкой неодобрительно покосился, но мне было плевать. Я не представлялась никому в этом мире так, не заполняла никаких документов, так откуда ему знать?.. — Ты перенес меня сюда?! Кто ты? Что ты такое?!
Пальцы вцепились в трубку с такой силой, что та издала словно бы предостерегающий треск. Не смотря на прохладный воздух, по моей спине скатились капли пота.
— Роттен, ответь! — практически прорычала я.
Он что-то проговорил, но я не разобрала из-за треска в трубке. Связь становилась все хуже. Быть может, из-за ветра, завывающего снаружи.
— Роттен.
Короткие гудки оборвали разговор. Я метнулась к девушке, что отвечала за поселение гостей и телефонные звонки.
— Можно ли перезвонить на номер, с которого только что поступил звонок? — сбитое дыхание не позволяло говорить ровно.
Бросив на меня удивленный взгляд, та покачала головой:
— К сожалению, нет, номера не записываются.
— Спасибо, — постояв еще долю секунды на месте, я повернулась и пошла в сторону лестницы. Двигалась практически наощупь, так как перед глазами все темнело. Меня трясло. Это немыслимо, нелогично, ненормально. Скорее всего, я уже давно лежу где-то в психушке, а все это — плод моего больного воображения. Права была Стерва-Няшка, не стоило смотреть фильм так много раз.
Ключ от номера выскальзывал из вспотевших пальцев и я долго мучилась, прежде, чем, наконец, вставила тот в замочную скважину.
Зайдя внутрь, тяжело опустилась на пол, обняв стоящий возле двери, приготовленный еще со вчера рюкзак со всеми медикаментами, фонариком, ножом, револьвером, отмычками и некоторыми мелочами, что могли бы быть полезны. Если, конечно, я действительно делаю то, что думаю, а не схожу с ума.
Приняв решение, что пробуду здесь до четырех утра, а позже вернусь в их комнату, чтобы точно не пропустить момент, когда понадобится помощь, я поднялась и, шатаясь, прошла к раковине, чтобы набрать стакан воды. Меня мучила жажда.
Не успев поднести склянку к губам, замерла. Этажом выше раздался женский крик. Он доносился из комнаты, расположенной над моей, но даже если бы не этот факт, ошибиться было бы сложно. Голос повторял снова и снова: «Постой, постой! Что ты делаешь?!».
Я сделала попытку поставить стакан, но рука дрожала, и я промахнулась. Тот упал на пол, разлетаясь на сотни осколков, один из которых порезал мне лодыжку. Боль я ощущала как-то отдаленно, но растекавшееся алое пятно было вполне реальным. Выругавшись, я метнулась к рюкзаку, закидывая тот на плечи.
Скорее, скорее! Что-то уже произошло.
Я запнулась из-за своего же кроссовка, брошенного на середине коридора, потеряла равновесие и повалилась на пол. Нога запуталась в шнурках обуви, которые я старалась развязать негнущимися пальцами, но ничего не выходило.
Вот тогда-то и начался сущий ад. Слов кричащей больше я не могла разобрать, но что-то там происходило, продолжало происходить.
Если в газетах того, моего мира, писали, что, по словам случайных свидетелей, Нэнси лишь тихо стонала, то сейчас она просто вопила.
Примечания:
*отвёртка — алкогольный коктейль, содержащий водку (3 части) и апельсиновый сок (7 частей). Также в напиток добавляется лёд. Готовый коктейль украшается ломтиком апельсина.
*туинал — седативное. Может использоваться как наркотик.