Стрелу не остановить

      Аламэль долго и тяжело смотрит на сидящего Вельскуда, и внутри у неё что-то громадное переворачивается, точно булыжник в желудок засунули. Лицо рыцаря даже не белое, а серое, как старый снег, и выражает неподдельную муку, хотя он еще пытается держаться. Аламэль не знает, хочет ли это видеть, поэтому отворачивается, но слабый голос зовет её:       - Подожди.       Она недовольно возвращается и садится около раненого. Он хрипло дышит, и лучнице в голову приходит тоскливая мысль, что он скоро умрет.       - Что скривилась? – с усмешкой выдавливает Вельскуд. Он еще старается держаться. – Или меня пожалела? Ты же меня ненавидишь.       - Я не знаю, - тихо говорит Аламэль, опуская голову. Ей не хочется, чтобы он стал свидетелем её замешательства. – Я не так плохо к тебе отношусь… относилась бы.       - Если бы не он, да?       - …Да. И если бы не Роузи.       Вельскуд все равно погибает, а она помочь не может. Вертя в пальцах цветок мальвы, она думает, что зря во все ввязалась. Если бы она не преследовала Роузи так рьяно, Вельскуд не успел бы её похитить, а Елена все равно ничего бы ей не сделала, потому что Тимси бы её выкрал. Аргента бы не была ранена, Герант был бы жив, Серпентра бы не стала драконом. Всё было бы лучше, если бы не было Аламэль…       - Всё ещё ноешь о прошлом? – рявкает он сухо. – Упущенные возможности не принесли бы ничего, так что соберись и хватит киснуть, тоску нагоняешь!       Резкие слова заставляют Аламэль воспрянуть – хотя бы для того, чтобы метать на рыцаря гневные воры. На большее она не решится, ему и так плохо. Почему она вообще сюда пришла? Никакой симпатии к Черному рыцарю нет и в помине. Но все равно что-то тянет сюда.       - Я не хочу, чтобы ты тоже здесь умер, - неожиданно для себя и честно произносит она.       Атмосфера затягивает. Аламэль кажется, что все повторяется по второму кругу. Она старается не потерять кого-то, дорогого ей, но этот черноволосый мечник не в их числе, и все равно она за него боится. За него или его? Все равно Аламэль страшно, и она сжимается, обхватывая руками плечи. Как это она раньше не замечала, что в подземелье довольно холодно? Ах, да. Когда-то Герант уже заметил это и отдал свой шарф, но тогда Аламэль было тепло от одного его присутствия.       Жизнь Вельскуда утекает по капле. Аламэль бесполезна, все бесполезны – самоцвета у него в груди нет больше, как не было бы сердца. Белый свет только режет ему глаза, а меч, валяющийся рядом, только зря натирает больное место в памяти; Аламэль смотрит на Вельскуда и не знает, что сказать.       - Расплата за ошибки, - произносит Вельскуд задумчиво. На лице его клеймо боли, несущее смерть. Осталось совсем немного. Они ничего не успеют предпринять.       Аламэль пожимает плечами и встает. Она пробыла здесь уже достаточно долго; впечатлений хватает по горло, как и вещей, которые надо обдумать. Эльфийка тихо уходит, на последнем шагу останавливается, глядя в пол, и зрачки её расширены. Потом она оборачивается.       - Я постараюсь не дать тебе умереть, - сухо говорит она, опять отворачиваясь и уходя быстрее. Вельскуд провожает её задумчивым взглядом, из-за приступа боли лицо его кривится.       - Посмотрим, посмотрим, как ты попытаешься этому помешать.