Кругосветные привычки

Michael Buble – Have Yourself A Merry Little Christmas

      Лайнесс могла поклясться, что Рождество в японском ресторане – такая выдумка, которая войдет в итоге в ее личный ТОП-5 странных Сочельников. Впрочем, чему тут удивляться, раз она решила остаться на праздники с этими сумасшедшими, которых называет командой?       Восточного колорита в Рождество добавил Аксель, и остальные без споров пошли у него на поводу. И из-за того, что пару часов назад их друг только-только избавился от преследований чокнутого «мистера ниндзя», и потому что Меннинг…. кхм, даже за общим семейным столом остался бы один.       Конечно, АТОМ сделали все возможное, чтобы у того был полноценный праздник…       Но сейчас был не третий и даже не четвертый час их посиделок, и Лайнесс заметила, что ходячая неприятность с Джо-лан куда-то подевалась.       Сама Леоне решила последовать красноречивому примеру лидера и не без удовольствия покинула главный зал с его ядрёным ремиксом «Jingle Bells».       На втором этаже, в дальнем крыле, девушка внезапно услышала совершенно иную мелодию. Причина сего феномена пришла в голову тут же и оказалась верной: стоило еще раз повернуть за угол и открыть приотворенную дверь, как заказчик восточного Рождества был найден.       Комнатка была небольшой, с маленькой украшенной ёлкой на тумбе, круглым столом и софой. Аксель, выглядящий впервые на памяти девушки так расслабленно, как раз оккупировал последнюю, по привычке закинув ноги на край тумбы. Руки у него были заняты глубокой чашкой, а голова – тягучими нотами джазовой мелодии. Учитывая, что он еще и глаза закрыл, Лайнесс почти поверила, что Меннинг уже просто отрубился.       Теория разбилась вдребезги со следующим ее тихим шагом в комнату. - Я не сплю, - проговорил джоланист и лишь потом открыл глаза. – Ты что-то хотела? - Э… да! Я искала хоть кого-нибудь из официантов, а то они куда-то пропали, - выдала Леоне, не желая признаваться, что после всего пережитого сегодня никак не слезет с режима «нянечки».       Аксель, возможно, и сам это понял, но вида не подал. Только слегка ухмыльнулся: - Они в служебке, отмечают. Спросили, обойдемся ли мы без них, - он пожал плечами, - я сказал, что да. В конце концов, сегодня Сочельник, такое нельзя не отметить. - О-о, понятно, - протянула альфагерл, оглядываясь на покинутый коридорчик: ситуация просто кричала, что служебка там дальше, а потому самое время развернуться и, не позорясь… - А ты что тут? – вылетело изо рта без всякого желания.       Теперь джоланист скосил глаза и приподнял бровь. - Ну, я в том смысле, что все внизу, да и эта каморка явно не для посетителей, как мне кажется.       Меннинг соизволил поменять ухмылку на улыбку.       Спокойную такую – Лайнесс готова была поклясться, что ее уже месяц как не видела. - Это так-то вип-комната, просто Ли снял весь ресторан для нас… А так я… я, честно говоря, немного устал. Давно не отмечал Сочельник в такой шумной компании… - он помолчал и едва слышно добавил, - никогда, если совсем уж честно.       Лайнесс приподняла брови от такого признания. Потом немного потопталась на пороге, слушая плавный протяжный мужской голос и решая внутреннюю дилемму. В итоге плюнула на все и прошла внутрь, закрыв за собой дверь. Ну и что, раз она выглядит неадекватной наседкой – теперь совсем друга что ли избегать до конца года?!       Впрочем, Аксель впервые за долгое время решил повести себя по-джентельменски и комментировать ее метания не стал. Только принял окончательно вертикальное положение и отодвинулся к ёлке, освобождая место. Леоне, недолго думая, плюхнулась рядом. - Как там остальные? – первым решил вклиниться в рождественское пение Меннинг.       Альфагерл закатила глаза. - Ну как тебе сказать… Веселье в разгаре. Папа Кинга просит устроить конкурс по поеданию рождественского пудинга вместо «этих наших суши», мистер Хоукс вовсю сыплет комплиментами в сторону мамы Шарка, а она уже всерьез ищет пути эвакуации. И знаешь, посмотрев на старшего, скажу – наш-то Хоук и не совсем пропащий экземпляр, оказывается.       Аксель не сдержал смешка. - Неужто он получил от тебя амнистию?       Девушка сморщила нос. - Нет, наш креол кукукнутый, и тут ничего уже не поделать. Но я смотрю, очень многие заскоки – не его вина….       Они помолчали, позволив мужскому баритону спеть целых четыре строчки в полной тишине. - У моих как обычно драма, - продолжила Лайнесс слегка нервно. – Мелкому понравилась сестра Кинга. А она, в свою очередь, настроилась строить глазки Сандро. Так что Фернандо весь в расстроенных чувствах и не знает, на кого вину свалить: то ли на братьев, что его заслоняют, то ли на девушек, которые только мускулы и видят. - А сама как думаешь? - Почти уверена, что он будет страдать еще минут десять, не больше. Там Шарк уже почти дошел до кондиции. Получит братишка в лицо удоном или пиццей да успокоится.       Акс, уловив едва заметные нотки злорадства в женском голосе, покачал головой. - Может, стоит остановить? Там же родители. - Ну, те, что в зале, уже ничему не удивятся. А у меня здесь только братья, так что я самым подлым образом беру самоотвод. - Кстати, - встрепенулся Меннинг, будто выплывая из дремы от внезапной мысли, - а твои предки что не приехали? - У мамы работа. Рождество у нас дома не настолько важный праздник, как здесь, потому она посчитала, что необходимости брать отгул нет. Тем более она терпеть не может снег. - А…?       Недоговоренный вопрос одинокой ёлочной игрушкой повис в воздухе. Аксель сразу понял, что смысла расспрашивать про ее отца нет: девушка уже состроила слишком спокойное лицо и пожала плечами.       Покопавшись в памяти, Акс вспомнил, что она вообще ни разу не говорила про своего папу. Ни слова. Почему-то Лайнс, ну еще Шарк, избегали этой темы с профессионализмом шпионов.        «Интересный получается контраст», - еще мелькнула у джоланиста мысль, что привычно была упакована в образ-воспоминание Себастьяна.       Мучить девушку расспросами он не стал. Вместо этого Меннинг снова закрыл глаза, погружаясь в потрясающую атмосферу джаза и человеческого тепла сбоку.       А новую тему для разговора Лайнесс отыскала и сама. - Эй, а что это у тебя там? – бразильянка кивнула в сторону чашки в мужских руках.       Джоланист немедля поднял ее на уровень глаз. - Горячий шоколад с зефиром. Попросил официантов принести перед уходом. А то как-то даже неуютно без него.       Альфагерл посмотрела на горячий напиток с недоумением. - Эм… будешь? – вопросительно приподнял бровь Меннинг. - Я шоколаду предпочитаю кофе.       Парень тяжко выдохнул и уставился на бразильянку в упор. Но без раздражения или осуждения; наоборот, беззлобно и даже как-то мягко, если допустить, что Меннинг вообще на такое способен. - Ты ничего не знаешь о семейных рождественских традициях, да?       В ответ Лайнесс так фыркнула, что Аксу на секунду показалось, что где-то чихнула кошка. - Откуда, интересно? Напоминаю, что у меня дома сейчас разгар лета. Все мои познания о «настоящем Рождестве», - она не поленилась изобразить пальцами кавычки, - ограничиваются празднованиями в общежитии школы и колледжа. А там было: ёлка – раз, остролист – два, омела – три, развлекающаяся в нашей общей спальне соседка с «Сантой» третьего курса – четыре, - Леоне на секунду замолчала и добавила, - с учетом того, что мне предложили тогда присоединиться, последнее можно считать и рождественской моральной травмой. - Устрой себе маленькое Рождество, создай рождественское веселье, - нараспев проговорил Аксель на это.       Только к концу фразы до Лайнесс дошло, что он произнес свою фразу одновременно с исполнителем тягучего джаза. - Ты знаешь эту песню? – не удержалась от вопроса альфагерл.       Кивок она едва заметила: Акс снова закрыл глаза, провалившись в прежнее состояние блаженного спокойствия. - Синатра, - выдал джоланист, соизволив уделить подруге внимание из своей полудремы. – Когда я был маленьким, Рождество объявлялось безмантровой и невосточной зоной. В основном – одни рождественские джазовые песни, особенно Синатры. Помниться, мы даже как-то под нее ёлку украшали… - умиротворенность сбежала с лица, испугавшись залегшей между бровей парня складки.       Леоне вздохнула: верный признак, что кое-кто опять вспомнил о Пэйне и взрыве. - Эта версия мне нравится больше, - сказала она, повернув голову в сторону невидимых колонок. – В смысле, исполнение. Только один голос, без подпевки…       Аксель открыл глаза; в слегка остекленевших зрачках все еще звенели отголоски болезненных воспоминаний. Взгляд его сперва упал на ёлку, остановившись на глянцево-красном шаре с золотым бантом. Видел ли он в нем приближающееся Рождество или зарево того пожара, в котором десять лет назад пропал его отец?       В конце концов, реальность взяла верх, и кроме собственных мыслей Меннинг рассмотрел в отражении и едва видимый женский силуэт подле себя. Обернувшись, джоланист застал альфагерл в той же позе, какую принимал он сам: с закрытыми глазами и откинутой на спинку софы головой.       Акс не сдержался – смешок одобрения сам вырвался и вклинился между строчками песни. Лайнесс ответила, не открывая глаз: - Нас всё равно скоро хватятся. Хоть сейчас надо отдохнуть в покое… Да и так действительно как-то более…       Что именно «более», она уже не сказала, но Аксель понял. Комментировать также не стал: лишь легонько ткнул ее под ребра и опять предложил свою чашку. В этот раз девушка уже не удивлялась. Но пить не стала, предпочтя лишь утащить с поверхности напитка кусочек белоснежного, как снег, маршмэллоу. Продолжатель дела Синатры пел о счастливых днях, ёлка поблескивала в полумраке разноцветными огоньками, отражающиеся в изгибах многочисленных игрушек, а двое друзей просто наслаждались той самой атмосферой джазовой патоки и горячего напитка. И уже ближе к концу песни Аксель понял, как же он благодарен своим друзьям за такое шумное и веселое Рождество.       Но только вот такое маленькое, запертое в пределах одной комнаты, софы и звуках саксофона Рождество нравится ему гораздо больше.