The lost girl

Стоило мне открыть глаза, как меня пронзила невероятно сильная режущая боль, разрастающаяся по всему телу. Я не понимала где я, что со мной происходит. Было страшно, ведь едва я открыла глаза, передо мной возникла размытая темная пелена. Почувствовав, как к горлу что-то подступает, отчего я невольно начинаю захлебываться, я рефлекторно приняла сидячее положение и, слегка наклонившись в сторону, сплюнула то, что мешало мне дышать. По мерзкому вкусу и запаху железа я догадалась, что это была кровь. Снаружи послышались шаги, приближающиеся к двери, которая неприятно заскрипела, пропуская гостя, – Не вставай, – я сразу узнала голос Феликса, и меня парализовало чувство обиды. – И зачем ты пришел? – прохрипела я, постепенно наращивая громкость голоса, – Где ты был, Феликс? По щекам полились слезы. Друг сел рядом со мной на кровать и легко накрыл своей ладонью мою руку. – Индейцы... Они нарушили правила, – пробормотал юноша с какой-то ноткой тревоги в голосе, – Они заявились к фее, чтобы забрать у нее пыльцу, которой у нее, на их удивление, не оказалось. Они взяли ее в плен... Мы узнали об этом и были вынуждены зайти на их территорию. Я еще не встречал таких тупоголовых существ. Ведь они не понимают, что магии и пыльцы нет, они думают, что с ними просто никто не хочет делиться. Переговоры обратились в настоящую битву. Несколько наших ребят погибло. Краснокожие, все-таки, потребовали у Пэна немного пыльцы в обмен на ее свободу. Не знаю на кой она им сдалась, но, видимо, это важно, раз они решили пойти наперекор всем договоренностям и правилам. – Он дал им пыльцу? Ну, Пэн... – тихо поинтересовалась я, избегая недосказанности. Юноша ответил как-то нехотя, – Это было очевидно, что он разозлится и поделится оставшейся пыльцой ради того, чтобы Динь-Динь отпустили. – Что? Почему ты говоришь, что это было очевидно? – Потому что он чувствует вину перед ней. Ты не заметила, что отсутствует один весьма важный элемент? – Он лишил ей крыльев? – испуганно выдохнула я, приложив пальцы к окровавленным потрескавшимся губам, – Но за что он так с ней? – Это было давно... Не буду придумывать, но, возможно, пару столетий назад. Питер тогда очень хорошо общался с Динь-Динь. Она прислуживала ему и помогала во всем. Они были отличной командой до момента, пока в одном из них неожиданно не зародилось чувство, которого не должно было быть. Когда Пэн узнал, что фея влюблена в него, он разгневался, приняв это за слабость и унижение. В качестве наказания он забрал у нее крылья. – Он чудовище... – с трудом произнесла я дрожащим голосом. – Пэн не спасал бы ее, если бы не чувствовал себя виноватым перед ней. Я же сказал, что это было очень давно. – А что случилось со мной? – Яд Мор-Шиповника глубоко проник в твою рану. Листья на твоих руках помогают предотвратить распространение вещества по твоему организму, так как имеют свойство временно замораживать его. Но ты слишком долго лежала в лесу, и яд уже успел поразить какую-то часть твоего тела. Скоро их действие закончится, и тебе снова может стать плохо, а может и хуже. – Я умру? Я не видела Феликса, но чувствовала нарастающее напряжение. От паузы, которая, казалось, длилась вечность, становилось тяжелее дышать. Тишина режет уши своим могильным звоном. – Феликс, не молчи, - я требовательно прервала молчание, потянув его за руку. – Давай будем надеяться на лучшее. Мы сделаем все, чтобы ты выжила, – я услышала, как он сделал тяжелый вдох, – Тебе сейчас нужно набираться сил. Я наберу еще листьев. – Прошу, не оставляй меня, – застонала я, ощупывая рукой кровать в поиске его ладони. – Тише, – кажется, он улыбнулся, – Я скоро вернусь. Я услышала отдаляющиеся шаги Феликса, прервавшиеся скрипом старой двери. Попытавшись сделать вдох ртом, я почувствовала, как в горле снова хрипит и поднимается кровь, норовя вновь выплеснуться наружу. Не допустив попытки захлебнуться, я приподняла голову и сплюнула металлического вкуса жидкость на пол справа от себя, с сопровождающимися звуками кряхтения и стонов от непередаваемой боли. С этого момента я постоянно чувствовала, как алая жидкость, вперемешку с желудочным соком, поднимается по горлу, обжигая стенки гортани и мои губы. – Выглядишь неважно, – проскрипел язвительный хриплый голос, который я не сразу узнала, и мне понадобилось лишь пару секунд, чтобы осознать, кто мог явиться настолько внезапно и бесшумно, бросив все свои важные мальчиковые дела. – Я точно выгляжу лучше, чем ты, – фыркнула я, слегка улыбнувшись. Из угла комнаты едва слышно послышалась усмешка, которая означала то, что Пэн оценил мою шутку. Он медленно расхаживал по комнате, а я поймала себя на том, что считаю его шаги. – Что со мной будет? – мой голос надломился, поэтому из груди вырвался только писк. – С тобой все будет хорошо. В Нетландии есть волшебный источник. Ты, вероятно, помнишь его. Магические воды наполнены целебной силой и исцеляют любые раны. Но этот источник не так легко найти, он то исчезает, то появляется. На его поиски может понадобиться несколько дней, я уже отправил Феликса. Посчитав неуместным расспрашивать Пэна о том, что он сделал с Динь-Динь в прошлом, я поджала губы и открыла глаза, заметив, что зрение постепенно возвращается ко мне – я уже видела немного лучше некоторые образы, но пока все было также покрыто темной пеленой. Мне хотелось увидеть Питера, но вместо этого я лишь могла лицезреть его размытый силуэт напротив меня в нескольких шагах, но, кажется, он смотрел вовсе не в мою сторону, а в окно. Я грустно вздохнула. – Я сожалею о том, что случилось с феей, если тебе интересно, – словно проникнув в мои мысли, отозвался Пэн, – Это было очень давно, но я знаю... то, что я сделал – непростительно. И ты ненавидишь меня. – Если удастся спасти магию – ты должен вернуть ей крылья. И это даже не обсуждается. Обещай. Вечный мальчик создал недолгую, но напряженную паузу своим молчанием. – Обещай, – выдавила я недовольным требовательным тоном. – Обещаю, – вздохнув, ответил он. В его голосе читалось беспокойство. Все были встревожены, ведь все навалилось разом: остров погибает из-за того, что магия на грани исчезновения, пыльцы почти не осталось, которая, как раз, еще немного, но может поддерживать жизнь здешних жителей, и мое предсмертное состояние только накаляло и без того тяжелую ситуацию. Он подошел немного ближе, но, почему-то, не решался сесть рядом, предпочитая оставаться на расстоянии. – Глупая девчонка! Почему ты вечно не слушаешься?! – повысив хриплый голос, начал гневаться Питер, – Что ты будешь делать, если вода из источника не сможет исцелить тебя тебя, потому что будет уже слишком поздно? Что буду делать я? Я лишь молча смотрела на размытый силуэт, который уже был подле моей кровати. Мне было нечего ему сказать, но с этого момента я еще чаще начала задумываться о смерти. – Ты пришел, чтобы покричать на меня? Если так – уходи, у меня совсем нет сил слушать тебя, – возвысив голос, сказала я, отворачивая голову в другую сторону, чтобы не видеть мальчишку даже в размытой пелене. Неожиданно нежно он взял мои руки и положил в них несколько предметов, похожих на книги. Это были именно они. Я мягко их ощупала, теребя пальцами шершавые обложки. Одна книга была с ветхим переплетом. На книгах хорошо прощупывались буквы, они были выпуклые, резные, приятные на ощупь. – Отныне мы оба забудем об играх. Ты любишь читать книги, поэтому наполнять себя ими, представляя что-нибудь хорошее. Пока ты полностью не исцелишься - ты не сдвинешься с места и прочтешь все, что я для тебя раздобуду. Обещай. – Хорошо... Спа... – Потом ты будешь рассказывать нам истории, которые прочтешь. Должна же быть от тебя хоть какая-то польза, – нервно выпалил он, перебивая меня, и, закончив фразу, направился к выходу, напоследок громко хлопнув дверью. Я сплюнула подступившую к горлу кровь, отхаркивая вязкую жидкость на пол.

***

На протяжении двух недель, пока Феликс блуждал по лесам Нетландии в поисках волшебного источника, Пэн менял на моем теле листья, предотвращающие распространение яда. Ко мне вернулось зрение, но я продолжала захлебываться кровью, поэтому юноша нежно протирал мое лицо и мои руки влажным платком, очищая их от засохших следов алой жидкости. – Яд Мор-Шиповника медленно, но стремительно распространяется по твоему организму, смешиваясь с кровью. Феликсу нужно поторопиться, – едва слышно пробормотал мальчик с зелеными глазами, – Времени, может быть, осталось не так много. Сейчас он был обеспокоен моим состоянием и непривычно осторожен. Я чувствовала его мягкие нежные касания на своем теле, но, в то же время, я видела и чувствовала его злость. Эта злость была не на меня, а на самого себя. Наверное, в этот момент тьма начинала отступать, уступая место чистому разуму. Мы оба понимали, что мне осталось недолго, и я уже смирилась с тем, что покину всех. Но, кажется, вечный мальчик не хотел верить в то, что мой огонек скоро погаснет. А я грустила лишь от того, что так и не смогла вернуть магию этому месту, но, вероятнее всего, мне удалось немного изменить Питера. Или он вел себя так, потому что чувствовал, что сам медленно умирает? «Когда-то очень давно жил мальчик. Он был добрым, щедрым, веселым и немного хулиганистым, как все остальные дети. А самое главное – он верил в чудеса и никогда не хотел становиться взрослым, потому что все взрослые злые и у них всегда много проблем. Мальчик жил один, а своих родителей он не помнил, поэтому некому было дарить ребенку любовь и тепло, никто не мог рассказать ему о том, что жизнь не сахар, и он может столкнуться с большими трудностями в будущем. Некому было поведать малышу о том, что есть «добро», а что «зло». Он многие годы жил в приюте, бродил в одиночестве и, с годами, начинал грустить, а затем и сильно злиться, глядя на детей, у которых есть родители, дарящие им любовь и ласку. Однажды ночью к нему в комнату через открытое окно влетело черное человекоподобное существо, которое поведало ему, что он может попасть в волшебную страну, где ему никогда не будет одиноко, там он навсегда сможет остаться ребенком. И мальчишка заинтересовался предложением: «Что мне нужно сделать?» – поинтересовался он, потянув руки к тени. На что та отмахнулась и ответила ему: «Когда ты станешь чуть старше, у тебя будет близкий товарищ, который будет тонуть в любви и ласке своих родителей, но не будет этого ценить. Ты должен будешь убить его близких для того, чтобы он осознал, как это больно – быть одному. Как только ты сделаешь это, и их кровь капнет с твоих рук на землю – я прилечу и навсегда заберу тебя в свой мир. Ты докажешь, что ты сильный духом. Если ты убедишь меня в том, что ты достоин – ты будешь жить вечно, но не одиноко». Так и случилось. Когда мальчику исполнилось семнадцать лет, он познакомился с избалованным юношей, которого холили и лелеяли все близкие ему люди, да только он лишь отмахивался от них и насмехался над ними. Юноша вновь вспомнил о той ночи, когда в детстве к нему в комнату влетела тень и предложила заманчивую сделку. Он решился на отчаянный поступок. Темной ночью он проник в дом своего приятеля через окно и убил его семью, в живых оставив только одного, кто теперь будет страдать так, как страдал всю жизнь он. Парень завороженно смотрел, как по его дрожащим рукам стекает липкая алая жидкость, и ликовал от того, что теперь его жизнь кардинально изменится. В этот момент в окно влетела уже знакомая ему фигура, которая протянула руки ему навстречу со словами: «Ты оправдал мои ожидания. Ты действительно сильный духом мальчик, и я рад снова встретить тебя. Пойдем со мной». А тот, не раздумывая, оставил своего товарища с мертвыми родителями и улетел вместе с тенью по курсу на две самых ярких на Лондонском небе звезды, затем повернуть направо и держать курс прямо до рассвета. С тех пор мальчик, как и мечтал с детства, не взрослеет и живет в волшебном месте, где всюду порхают феи и резвятся прекрасные русалки в воде, но он так и не стал чувствовать себя счастливее, потому что по-прежнему одинок в глубине души и жесток ко всем, кто мог бы быть счастливее его». – Ты это зря... – недовольно фыркнул мальчишка, вызвав у меня своей реакцией на мою выдумку тихий хриплый смешок. Он едва заметно улыбнулся, и мы на недолгое время замолчали, не отрывая взгляд друг от друга. – Это всего лишь сказка, а ты, между прочим, можешь открыться мне… Довериться... – шепотом, будто боясь, что услышит кто-то посторонний, произнесла я, не стирая с лица мягкую почти незаметную улыбку. Питер, будто вернувшись в реальность, отвел взгляд в сторону и только сейчас отпустил мою ладонь, которую до этого нежно держал в своей ладони и протирал от кровавых следов моей «болезни». – Дело не в том, что я не хочу делиться с тобой подробностями о своей жизни, Мэри... Я их не помню... – я уловила оттенок печали в интонации его тихого голоса, – Но я бы не отказался послушать конец твоей сказки. – Хорошо, я расскажу тебе, когда окончательно исцелюсь, – я попыталась состроить важное лицо, вытянув губы и подняв брови, но это снова рассмешило Короля. Он попытался улыбнуться, но в омуте пленительных глаз я успела увидеть отчаяние от осознания того, что конец близок, и вовсе не конец сказки, а ее сказительницы. – Тебе пора спать. Вечный мальчик погасил лампу и тихо вышел из комнаты, а я закрыла глаза, ощущая, как меня одолевает сон.