***
Шайки Пэна в лагере не было, как и его самого. Солнечный свет создает ощущение спокойствия и безмятежности, подчеркивая атмосферу одиночества и пустоты. Я слышала лишь неразборчивый шепот ветра, который приятно обдувал мое лицо. Он осторожно касается верхушек деревьев, заставляя их едва слышно шелестеть. – Питер? Феликс? Вы здесь? – напрягшись протянула я, осматривая поляну. И вновь глухая тишина отзывается лишь эхом. Мои мысли были окутаны множеством вопросов, на которые я не находила ответов. Все казалось слишком странным. Слишком нереальным. Чувство тревоги горячо обжигало и разрасталось, обретая силу и контроль над моим сознанием. Травма, связанная с потерей близких, многие годы была открытой раной, которая постоянно кровоточила, но недавно смогла найти в себе силы начать заживать. В этот момент она вновь напомнила о себе старой болью. – Питер Пэн...! – взволнованно позвала я, прислушиваясь. Молчание нарушали лишь нескончаемые птичьи переговоры. Внутри была надежда, что Вечный мальчик сейчас, как обычно, возникнет за моей спиной, получив удовольствие от того, что у него, в очередной раз, получилось меня напугать. И я бы была рада такому внезапному появлению. Но никто не объявился, – Феликс!? Снова тишина. – Кто-нибудь... Помогите... – грустно всхлипнула я, осознав, что никто мне не поможет, и я осталась совсем одна. Мои ноги вновь стали ватными и тяжелыми, как свинец, потянув меня вниз. Я села на землю возле бревна у костра, где чаще всего сидит Король Неверлэнда, опираясь на него спиной и запрокидывая голову. Горячие слезы стекали по щекам, скатываясь по подбородку и оставляя мокрые дорожки на шее. Я открыла глаза лишь тогда, когда заметила, что небо озарилось алыми оттенками. Сквозь деревья можно увидеть яркие краски заката, которые переливаются на фоне темнеющего неба. Сами же деревья, освещенные последними лучами заходящего солнца, казались еще более величественными и могучими. Воздух стал прохладнее. Постепенно лес погружался в тишину, и лишь редкие звуки птиц и животных нарушали ее. Я медленно поднялась на ноги, придерживаясь за бревно, и осмотрелась. В голове по-прежнему крутились мысли о том, что нужно собраться с силами и отправиться на поиски Динь-Динь. Я сделала уверенный шаг в сторону чащи, начиная свою поисковую экспедицию.***
Казалось, что время тянулось неспешно, однако вскоре я заметила, как вечер близился к концу, уступая место леденящей душу ночи, а поиски пропавшей до сих пор не увенчались успехом. Становилось холодно, и у меня замерзли руки. Вокруг царила таинственная тишина, нарушаемая только шелестом листьев и хрустом веток под ногами. – Динь-Динь! Это Мэри... Ты слышишь меня? – вслушиваясь в лесную тишину, я убеждалась в том, что поиски мои могут продлиться до глубокой ночи. На небе уже мерцали звезды, словно маленькие бриллианты, рассыпанные по черному бархату. Начинал моросить мелкий дождь, разбавивший ночную тишину звонким стуком капель по веткам. Рубашка, намокнув, прилипла к телу и стала ощущаться второй кожей. Мое тело начало дрожать от холода. Ледяные капли стекали по волосам, попадая на лицо. Ветер становился холоднее, заставляя склониться под своим напором высокие деревья. Дождь набирал силу, избавляя меня от последних крупиц надежды на то, что я еще смогу найти хоть кого-нибудь. Я сделала еще пару шагов и, пробираясь через мрачные густые заросли в ночной тьме, оцарапала руку о какое-то растение, отчего кровь быстро начала растекаться по ткани, а рана сильно болеть под воздействием тяжелых дождевых капель. Голова закружилась, мне стало тяжело держаться на ногах. Я окончательно обессилила и упала на мокрую землю, превращающуюся от капающей с неба воды в болото. В моих глазах все расплывалось и темнело, картинка становилась размытой, мрачной, позволяя сознанию создавать в своей голове страшные образы. Дышать становилось тяжелее, отчего я жадно глотала воздух, пытаясь наполнить им легкие, но вместо этого в горле появлялась жидкость с металлическим привкусом. Она буквально выплеснулась из моего рта. В темноте она казалась черной и вязкой. Я сильно зажмурилась и позволила себе провалиться во тьму... Хотелось умереть, чтобы не чувствовать той боли, которая раздирала меня изнутри.