***
Фес, Марокко Керим открыл глаза и несколько минут ушло на то, чтобы понять, в какой точке мира он находится. Последние две недели его жизни промчались незаметно, и события меняли друг друга, как картинки в калейдоскопе. Неожиданный приезд того человека, у которого до сих пор поворачивался язык называть себя его отцом, вихрем взметнул мысли и привычный уклад жизни Керима. Вернувшись ночью домой на чужом джипе, он побросал в сумку белье, джинсы и схватил паспорт, в котором лежала карта с его скудными сбережениями. Затем выскочил из дома, вырвавшись из рук тети Мерьем, даже не взглянув на того, кто сидел в гостиной, в безволии опустив руки, и умчался в Стамбул первым автобусом. Зайдя в интернет-кафе, он связался с Кристин в Лондоне и сообщил, что готов принять ее предложение о работе. Девушка очень обрадовалась, но объяснила, что несколько дней назад подписала контракт на реставрацию старинной мечети Феса в Марокко. Таким образом, первые две недели ушли на бумажную волокиту, оформление заграничного паспорта и визы. Собравшись покупать билет, Керим понял, что ему едва хватит денег на самый неудобный и дешевый рейс через Лондон. Когда стюардесса в головном уборе, имитирующем мусульманский платок, склонилась над, казавшимся спящим, пассажиром и обратилась к нему по-арабски, молодой человек понял, что его путешествию пришел конец. Выходя из самолета, он поискал глазами «Хадижу Рашид», чью сумочку ему удалось отстоять в аэропорту, но все женщины того рейса были в хиджабах. Видимо, она переоделась в самолете и слилась с толпой марокканок. - Керим Илгаз? – к нему подошел мужчина, одетый во что-то длинно-полосатое и проводил к стоянке такси, где его уже ждала машина, отправленная за ним фирмой Кристин.***
- Самира, признайся, ты специально сообщила дяде другое время нашего рейса? - задыхаясь от жары и тяжести волочившегося по пятам чемодана, Хадижа выстрелила в сестру взглядом. - Если бы я этого не сделала, в аэропорт непременно примчался бы дядя Абдул, и папу моего захватил бы. А так мы спокойно пройдем через рынок, не останавливаясь на каждом шагу, чтобы лицезреть «харамы» дяди, и бесконечные платки и украшения, которые, по мнению моего папы, должны немедленно сподвигнуть меня к замужеству. - В замужестве нет ничего страшного, - усмехнулась Хадижа, отклонившись от огромного блюда с горячими лепешками, проплывшего мимо нее и чуть не наступив ногой на раскинутую прямо на земле доску с нардами. - Расскажешь мне через пару месяцев, когда будешь хоть что-то в этом понимать - парировала Самира, - la yasih, la yasih! - прикрикнула Самира на возмутившихся торговцев и потащила Хадижу прочь, от греха подальше. Девушки остановились на очередном перекрестке, чтобы отдышаться, и огляделись вокруг. Ни в какой другой точке земного шара время не умело останавливаться так, как на их родной, с детства знакомой, Медине. Ее жителям было неведомо чувство моды и времени, они все так же курили кальян на ступенях своих магазинчиков, угощали друг друга чаем и финиками или зазывали покупателей громкими голосами, разноцветными камнями и терпкими ароматами благовоний, от которых голова шла кругом. Девушки переглянулись и, рассмеявшись, одновременно сказали: - Наконец-то, мы дома! - они схватились за ручки своих громадных чемоданов и преодолели последний поворот, отделявший их от прохладного риада дяди Али. По правде сказать, в первую очередь, девушкам полагалось нанести визит старшему члену своего рода – Абдулу Рашиду. Дядя Али был родственником их матерям, а, те, выйдя замуж за братьев Рашид, навсегда связали свою судьбу с их родом, домом и семьей. Латифа, мама Самиры, ежедневно, рука об руку с Мохаммедом, шествовала по лабиринтам жизни, запутанным не менее хитро, чем улочки Медины. А Жади, мать Хадижи, вырвалась из тесных прутьев золотой клетки, в которую, как ей казалось, Саид заточил ее когда-то. В конце концов, нашли свое счастье обе. Одна – в теплом гнезде домашнего очага. Вторая – в самостоятельности и независимости. Пока Латифа целыми днями хлопотала на кухне, Жади открыла собственную школу, и, наконец, смогла зарабатывать на жизнь, обучая юных девушек искусству соблазнительных телодвижений под восточные ритмы. Она бы несказанно удивилась, если бы узнала, что дом, который она снимает в Леблоне, на самом деле, принадлежит Саиду, а обильный и нескончаемый поток клиентов был обеспечен мощнейшей рекламой, развернутой бывшим мужем на просторах интернета. Разумеется, анонимно. - Мне так повезло, Зораиде, который год мой арендодатель не повышает плату, - уютно устроившись на кухне со стаканчиком мятного чая, Жади давала подробный отчет о своей жизни кузине Латифе и Зораиде – женщине, заменившей им мать. - Это и вправду большая удача! Если бы Мохаммед не выкупил в свое время, наш магазин, мы бы разорились на одной аренде. Нынче цены в Сан-Криштобане взлетели до небес. Мохаммед предпочитает брать кредит и выкупать здания, нежели снимать их. Уже сейчас мы можем спокойно переехать в Фес, три магазина в Рио позволят безбедно жить здесь, - щебетала Латифа. В кругу семьи она могла открыто поделиться своим финансовым благополучием, зная, что не вызовет зависти. - Если бы Мохаммед знал, что ты начнешь разбираться в бизнесе и финансовых вопросах, он бы ни за что на тебе не женился, - заметила Жади. - Ты же не скажешь ему? - глаза Латифы расширились от ужаса, вызвав лукавую улыбку на лице кузины. Жади любила сестру именно за эту наивность и чистоту, которую той удалось сохранить в своем сердце. - Лара Зораиде! Лара Латифа! Лара Жади! - кухня взорвалась заполошными криками Каримы, - приехали, они приехали! Женщины похватали разноцветные платки и бросились вон из кухни, поспешно накидывая их на свои пышные волосы.***
Илдыр, Турция - Брат, не волнуйся! Я же обещал: все организуем в лучшем виде! – Хакан хлопнул Мустафу по плечу и провел их с Фатмагуль во внутренний дворик гостиницы, - Смотри, невестка*, здесь поставим столы, здесь будут сидеть музыканты, а здесь остается место для танцев. Какие у тебя любимые цветы? - Розы, - ответил Мустафа за невесту и с улыбкой взглянул на ее смущение. - Мустафа, - прошептала Фатмагуль, когда хозяин отвлекся, чтобы дать указания официантам, - не слишком ли это дорого? - Не волнуйся, любимая, это же наша свадьба. У брата Хакана отличная кухня, гости останутся довольны. Никто потом не сможет сказать, что Мустафа пожалел денег на свою свадьбу. - Ну, вам все нравится? - Хакан вернулся, довольно потирая руки. - Фатмагуль, может, ты хочешь как-то по-другому расставить столы? – обратился жених к девушке. - Нет-нет, и так очень хорошо. Вот только… - Фатмагуль замялась, не желая обидеть хозяина. - Говори, невестка, это же твоя свадьба! - Хакан слегка нахмурился - мало ли чего захочет невеста. Когда он только открывал свое дело, отец Мустафы ссудил ему кругленькую сумму и отказался брать ее назад, когда Хакан был в состоянии это сделать. Тогда с него и было взято слово: «Когда мой Мустафа решит жениться, и, если меня уже не будет на этом свете, прошу тебя, устрой праздник, достойный моего льва». Эмин, слава Аллаху, жив и здравствует, а вот пора возвращать долг, кажется, настала. - Я бы хотела сплести цветочные гирлянды, - робко продолжила Фатмагуль,- и развесить их над столами, можно? - Конечно, будет очень красиво! – обрадовался хозяин. - Еще, я могу помочь на кухне, - предложила невеста. - Ну уж нет! – вскипел Мустафа, - чтобы потом все говорили, что моя невеста сама готовила в день своей свадьбы? - Но я бы хотела такой торт, с черным и белым шоколадом, я знаю, будет очень вкусно. - Такой, какой был на помолвке Яшаранов? – Мустафа сунул руки в карманы и губы изогнулись в презрительной усмешке, - ну, извини, может, ты и платье хочешь такое же, какое будет у их невестки? И дом? Что-нибудь еще, султанша**? - Эээ… - Хакану не понравилось, как потемнели глаза у парня, и он примирительно хлопнул в ладоши, - давай сделаем так, невестка, ты напишешь рецепт и проследишь, чтобы на моей кухне все приготовила так, как ты хочешь, договорились? Фатмагуль радостно кивнула, и через минуту уже семенила вслед за Мустафой к его старенькой машине. Всю дорогу до дома между молодыми людьми висело глухое молчание. - Мустафа, хватит, не делай так. - Как? - Вот так. За что ты разозлился на меня? - Я не на тебя разозлился, а на себя. Ты стоишь сотни таких девчонок, как эта невестка Яшаранов. Думаешь, я не хочу устроить тебе такой праздник? Они на свою помолвку потратили в сто раз больше, чем мы потратим на свадьбу. - Ну и что? У них так, у нас по-другому. Мне вообще не нужно это торжество. Давай просто распишемся. Наш дом уже готов, хоть завтра пойдем туда и начнем жить. - Чтобы дать повод твоей невестке*** позорить меня потом на всю деревню? Мы сыграем свадьбу и пригласим всех наших друзей и родственников. И за платьем в Измир съездим, я тебе обещаю, - Мустафа не мог долго злиться на свою Фатмагуль, и его взгляд, до того прикованный к дороге, скользнул по ее коленям. - Мустафа, перестань, не надо, - девушка сбросила руку жениха и одернула юбку. - Тебя больше не доставали предложениями о работе из поместья? - спросил Мустафа после некоторого молчания. - Нет. На следующий день после помолвки снова приехал управляющий Яшаранов и предложил брату и невестке поставлять в поместье молочные продукты. Невестка хотела, чтобы и я согласилась пойти работать к ним на кухню, но ты же не разрешаешь, - Фатмагуль вопросительно посмотрела на жениха. - Еще не хватало! – возмутился Мустафа, - я сам буду зарабатывать, а ты можешь заниматься рукоделием дома. Тебе не надо работать. Еще скажут, что я не могу сам семью содержать. - Это не постоянная работа, только когда вся семья там. - Говорю же, нет! Ты не будешь никому прислуживать, чтобы ни говорила твоя невестка. Больше она не может приказывать тебе. Тем более, они здесь редко бывают, не чаще одного-двух раз год, так ведь? - Я тоже так думала, но сегодня, когда мы входили в гостиницу брата**** Хакана, я точно видела одного из них, - Фатмагуль внезапно вспомнила то, что так ее удивило, и чем она хотела поделиться с женихом. - В гостинице брата Хакана? - уточнил он. - Да, но у него другая фамилия. Кажется, он родственник их невестки. Мунир-бей*****. - Как странно, - задумчиво произнес Мустафа, - я точно знаю, что вся семья уехала в Стамбул. Фатмагуль лишь пожала плечами, радуясь, что очередная гроза в синих глазах Мустафы миновала. А он твердо решил вернуться в гостиницу после того, как доставит невесту домой. Фес, Марокко Дядяи Али, посмеиваясь в белоснежные усы, хитрым взглядом окинул домочадцев. Казалось, бури прошлого навсегда оставили его гостеприимный дом, крыша которого больше не грозила обрушиться на голову. Теперь ее подкрепляли две колонны. Первая из них - его обожаемая жена Зораиде, в которой он нашел все радости и блага земного мира. А вторая - поутихший темперамент его племянницы Жади. Когда женщина обрела столь желанную свободу, миражи и призраки прошлого окончательно покинули ее. Она, наконец, убедилась на собственном опыте в том, чего дядя Али не мог втолковать ей на протяжении пятнадцати лет: Восток и Запад находятся в одном мире, но никогда не смогут ужиться в одном доме. Любовь к Лукасу манила Жади как запретный плод, а в реальности принесла больше разочаровний, чем радостей. Дядя Али не без удовольствия наблюдал за игрой торопливых взглядов Саида и Жади, демонстративно сидящей, как можно дальше от бывшего мужа. Тот факт, что узы брака связывали их в прошлом, конечно, был известен всей семье. Если бы не твердая позиция Саида требовавшего уважения к Жади, как к матери его первого ребенка, ни старейшина его рода, Абдул, ни жена Рания, не потерпели бы присутствия "одалиски" в одном помещении с ними. Первый реагировал на Жади точно так же, как на полуголых бразильянок, встречавшихся ему в периоды кратких поездок в Рио - зажмуренными глазами и качанием головой. Вторая и вовсе делала вид, что Жади не существует, общаясь с ней в случае самой крайней необходимости. К величайшему сожалению Рании, такая необходимость настигла ее в виде помолвки Хадижи и Аббаса Анвара - сына одного их крупнейших промышленников Марокко. По началу этот союз вызывал некоторые возражения со стороны жениха - рассказы о неприличном поведении Жади, бросившей мужа ради бразильского любовника, лишь недавно сошли "с первых полос" слухов, паривших по Медине. Однако, более пристальное изучение финансового положения Саида Рашида и внимательный подсчет приданого Хадижи окончательно уверил отца жениха в том, что прошлое ворошить не стоит. Молодые люди также не имели против этого брака абсолютно никаких возражений. Аббасу было достаточно одной лишь фотографии Хадижи для принятия твердого и безоговорочного решения. А невеста видела в браке исполнение всех своих самых заветных желаний. И отец и подруги в один голос утверждали, что жених богат, красив и будет дарить ей много золота. Что же еще нужно для счастья? Одна лишь Жади смотрела на дочь с грустью и сомнением. Впервые услышав о помолвке, она решила воспрепятствовать ей и отговорить дочь от брака "вслепую". Но дядя Али, которому она поведала свои сомнения, тут же напомнил ей о ее собственной, незавидной, участи. Хотя Жади была довольна своей жизнью, она так и не смогла ответить на вопрос дяди Али ("если бы жизнь дала тебе второй шанс, ты бы снова отвергла Саида?") твердое и категорическое "нет". Несмотря на то, что договоренности между семьями были достигнуты, традиции надлежало соблюсти со всей строгостью, тем более что речь шла об отпрысках древнейших и уважаемых семейств Феса. Смотрины были назначены на послезавтра, и за ужином Рашиды и Аль Адибы обсуждали подробности предстоящего радостного мероприяти. - Хадижа, а ты не боишься, что твой жених окажется не таким красивым, как ты думаешь? - усмехнулась Самира, вонзив острые зубы в сочную мякоть инжира. - Никогда не пойму,почему ты так любишь насмехаться надо мной, - хмуро откликнулась Хадижа. - Давай, ты опишешь мне жениха, а послезавтра я подсмотрю, какой он, и все тебе расскажу, чтобы ты поменьше нервничала и не опрокинула на него поднос с чаем, когда войдешь в комнату. Хадижа демонстративно закатила глаза и покрутила пальцем у виска. - Давай, это весело, - не отставала Самира, - рост? Хадижа поняла, что не отделается от кузины и, немного поразмыслив, ответила: - Пусть будет высокий, как мой папа. - Цвет кожи? - Смуглый. - Цвет глаз? - Черный. Нет-нет, скорее темный шоколад. - Цвет волос? - Вот волосы пусть будут черные, немного вьющиеся и не очень короткие. - Телосложение? - Спортивное. - Поздравляю, ты только что описала нашего красавчика-турка, - сама не понимая, в чем тут дело, Самира сердито бросила недоеденный инжир на золотую тарелку и выпорхнула на балкон. Только Жади заметила эту краткую перепалку между девочками и подсела к дочери, ласково гладя ее по прямым черным волосам. Это прикосновение всегда доставляло ей удовольствие, смешанное с горечью. Сколько лет прошло, а волосы Хадижи, на ощупь, были точь-в-точь такими же, как у ее отца. - Моя принцесса, почему ты грустишь? Сегодня такой радостный вечер. Смотри, вся твоя семья здесь, отмечает твою помолвку. Разве не об этом ты всегда мечтала? -Конечно, мама. Со мной все в порядке, тебе кажется. Жади ласково, но настойчиво повернула лицо дочери и к себе и посмотрела ей прямо в глаза. - Если ты сомневаешься, то еще не поздно сказать об этом. - Мама, о чем ты? - Моя принцесса. Если ты сделаешь не так, как хочешь на самом деле, из страха перед осуждением или из желания угодить своей семье, в конце концов, ты останешься наедине с этим выбором. И никто, слышишь, никто уже не сможет это исправить. - Мама, не волнуйся. Это то, чего я хочу. Я уверена. Жади прижала дочь к себе и облегченно вздохнула, а Хадижа взволнованно закусила губу - впервые в жизни она сказала маме неправду. Не то, чтобы девушка передумала выходить замуж, но со вчерашнего дня она перестала испытывать абсолютное и безоговорочное счастье, когда думала о будущем. Все громче, вместо мыслей о замужестве, звучали вопросы о самом женихе. Какой он? Кто он? Что любит? Что ненавидит? Будет ли оберегать ее? Все чаще на ум приходили слова дяди Али о том, что на Востоке любовь приходит в браке. Так случилось с ним самим и с Зораиде, с тетей Латифой и дядей Мохаммедом. А у ее мама и папы - нет. Они так и не дождались любви в своем браке и всю жизнь были несчастны, пока не развелись. Что, если с ней случится также? Что, если ее мама права, и выходить замуж можно только за того, кого ты знаешь, к кому испытываешь чувства? Какого это, выйти замуж за того, в кого ты уже влюблена?