Потухшее солнце.

" Не удерживай то, что уходит, и не отталкивай то, что приходит. И тогда счастье само найдёт тебя."

Поев, я поблагодарила мужчин за еду и стала расспрашивать, что же они путного сделали за сегодня. Джастин пошутил, что только завтрак для меня. Остроумно. Я начала вставать со стула, на котором сидела и, должна признать, на людях это делать сложнее, потому что выглядит глупо. — Эшли, дорогая, тебе помочь? — спросил меня папа. Я уже хотела было согласиться, но Джастин опередил меня: — Не нужно, Трэвор, я отнесу её в её комнату. Отнесёт?! Мамочки, нет, только не это, прошу! — Джастин... — замялась я, когда он уже обошёл стол, направляясь ко мне. — Не нужно... Можешь просто поддержать меня за руку... Аааа! — я закричала, когда он всё-таки взял меня на руки и без труда понёс к лестнице. Папа и не думал встревать. Ему нравится наше общение. Чёрт. Джастин такой сильный... О, Боже, его вены на шее... Ух ты, татуировка в виде скрипичного ключа, крыло... Хм, наверное, с той стороны ещё одно. Его парфюм такой манящий... — Ну, вот и ваша комната, мисс Барнс. — прервал меня Джастин, затем поставив перед дверью. Я растерялась. — Что-то не так? — спросил кареглазый, имея в виду моё потерянное лицо. — Н-нет, всё в порядке, Джастин, не волнуйся... — как это глупо, твою мать! Я развернулась и, дотронувшись до ручки двери остолбенела. Джастин положил руку на мой живот, притягивая, и поцеловал в шею. Брррр, мурашки электрическим импульсом пробежались по всему телу. Что это было? Я обернулась, но был слышен только топот ног по ступенькам. Вот это номер! Я в ещё большей растерянности, чем внизу, зашла в комнату и села на кровать. Он прижал меня к себе! Я чувствовала тепло его тела. Бог мой, конечно же, он не будет холодным! Эшли, что ты несёшь, твою мать? Заткнись уже... — прозвучало в моей голове. Ну и славно. Взяв наушники и телефон, я села на кровать и поставила подушку, чтоб можно было сидя на неё облокотиться, накрылась одеялом и, вставив наушники в уши, включила музыку и закрыла глаза. Через некоторое время я задремала. *от лица Джастина* Я лежал в своей комнате на кровати и смотрел телевизор. Но на самом деле мне было совершенно по боку, что показывают. Мне не давала покоя мысль, почему я поцеловал её. Почему? Ох, она, наверное, в шоке. Да и я, собственно, тоже. Господи, что я за кретин, что я ей скажу? Она уже меня возненавидела, скорее всего... Так, не ной, Бибер. Что ты за тряпка? Я собрался с мыслями и, выключив трезвонящий ящик, вышел из комнаты. Вот уже хотел постучаться в дверь Эшли, но насторожился: — Нет... Нет, мама! Мамочка... нет, не умирай! Ты.. т-ты сильная... Мама, мамааааа! — та перешла на крик, и я тут же без стука влетел в комнату. Девушка спала, а я так накручивал себя, что она тоже себя накручивает. Ладно, не об этом. Эшли открыла испуганно глаза и села на кровати, не понимая, что происходит. Она тяжело и глубоко дышала, подперев руками лоб и не видя меня. — Страшный сон? — спросил я тихо, на что девушка даже подскочила немного. — Ты с ума сошёл? — вскрикнула она так, что её голос подлетел. — Я и так напугана, как ты.... — она посмотрела на раскрытую настишь дверь. — Ох, я забыла закрыть... — она снова опёрлась лбом на руки. Я немного не понял, почему она говорит, что забыла закрыть дверь, она же была закрыта. — Прости, Эшли, я не хотел тебя так пугать, правда. — произнёс с сожалением я. А ведь, правда, не хотел. — Ничего, бывает,прощаю. — только и сказала она. — А почему ты кричала? — решил затронуть я больную для неё тему. — Мне каждую ночь снится один и тот же сон. Как умирает мама на моих глазах. — она всхлипнула. О, Боже... Я сел на кровать к ней. Она взглянула на меня красными глазами и уткнулась, ни с того ни с сего, в моё плечо. Ого. Я немного приобнял её, а она продолжала плакать. Я пытался сказать, что всё хорошо, что жизнь продолжается и не надо жить вчерашним днём, но на неё это не действовало. Через минут пять её приступ плача прошёл. У меня всё плечо было мокрое... Точнее, толстовка в месте плеча. Она взглянула на мокрое пятно и промямлила: — Ой, Джастин, прости пожалуйста, сними, я постираю... Она положила свою горячую руку на него. — Нет, что ты, стирать не нужно, я сам. А вот снять не помешает. — и я ловко стянул её со своего тела, оставшись в одной майке. Девушка тут же голодными заплаканными глазами уставилась на мои татуировки на руках: — Огоо! — её голубые глаза забегали, расширившись. Ей нравится. — Зачем тебе так много татуировок? — задала хриплым от слёз голосом русая. Я не знал, что ей ответить... — Мне просто нравятся татуировки. Когда-то я хотел остановиться на 5, потом на 15, 20... Но их уже 53 и я не знаю, буду ли делать ещё. Девушка шумно сглотнула и я засмеялся. — Ты забьёшь ими всё тело? — я не ожидал такого вопроса. — Нет, я не стану настолько его портить. Я хочу доделать рукав вот здесь. — я вытянул правую руку, где татуировки располагались только до локтя. — А у тебя тату только на шее и руках? — она не видит их ещё на ключицах, груди, лопатках и ноге. — Нет, ещё есть здесь, — я повернулся одним и другим боком, показывая «patience» и скрипичный ключ. — Вот здесь. — я развернулся к ней спиной и вздёрнул майку, чтоб она смогла посмотреть тату на лопатках. — И вот здесь. — опустив майку, я встал, поднимая штанину, чтоб показать татуировку на ноге. — Ах, да, и вот тут. — я развернулся к ней лицом, выпрямился и поднял майку, отчего она опешила. Я чувствовал её пожирающий взгляд на коже. — Хм, корона, «1975», крест, «purpose», «forgive» и... — она замялась. — Что это, Джастин? Я сразу же ответил, поняв, что она имела в виду: — Это птичка. — Ух ты, я хочу такую же! — воскликнула она, словно пятилетний ребёнок, просящий новую куклу. — Тебе нельзя портить своё тело, ты что! — играючи воскликнул и я. Она состроила гримасу и произнесла несколько обиженно: — Кто сказал? — Я. Ты и так красива. Без всяких татуировок! — Но у тебя же их вон сколько! А я хочу только одну! — не унималась та. — Что ты хочешь, Эш? — в открытую дверь вошёл её отец. — Ничего, папа. — хм, она решила ему не говорить? — Ну лаадно, — протянул тот, смотря на неё, как и я. — Я тут шёл к Джастину, а дверь открыта... — он замолчал, обернувшись на дверь. — Что вы хотели, мистер Барнс? — деловито спросил я. — Да, ничего, собственно, важного, всего лишь спросить, во сколько будем ужинать. — ответил тот. — Ну, я думаю, в семь. Да, Эшли? — я повернулся к девушке. — Как хотите. — кинула небрежно та и плюхнулась на подушку. — Джастин, отойдём на пару минут. — позвал меня Трэвор, глядя на дочь. — Хорошо. — я встал и мы вышли из комнаты, закрыв в неё дверь и оставив Эшли одну.