Семейный ужин

      Нет, я не хочу думать об этом. Даже когда папа (не мой папа) и брат (не мой брат) хватают меня с двух сторон и ведут обратно домой. Не ведут даже, а тащат. Я кричу и вырываюсь, а мистеру и миссис Айеро хоть бы хны. Стоят в стороне, вежливо улыбаются, будто бы все нормально. Жаль, что я слишком поздно понял, что они тоже из этих. Фрэнк накидывается на Джерарда с кулаками, но тот даже не замечает его. А потом Фрэнка хватают его родители. Наверное, в какой-то момент мир перевернулся с ног на голову, и теперь все родители делают со своими детьми, что угодно. Вот даже, к примеру, миссис Айеро толкает Фрэнка в стену, а затем наступает ему ногой на руку. Сильно. Что происходит дальше, я не вижу. Меня самого тащат силком по лестнице вниз. Я стараюсь не думать об этом, когда меня запирают в ванной, где окно настолько маленькое, что мне через него не выбраться. Я стараюсь не думать об этом, когда на следующее утро ко мне приходит мама, раздевает меня и моет под горячим душем. — Будь хорошим мальчиком, — твердит она. А зубы у нее заостренные такие и как у акулы — в несколько рядов. Мам, ну не надо. Я стараюсь не думать об этом, когда вечером за мной приходит тот, кто украл кожу моего брата и теперь носит ее как выходной костюм. Лицо его вытягивается челюстью вперед, рот теперь занимает чуть ли не все лицо, а ноги сгибаются коленями назад, как у кузнечика. От него несет гнилью и разложением. Оно улыбается мне, скребет по моей щеке длинным когтем и облизывает губы. — С-с-сегодня Рождество, Майки, — говорит оно, — порадуй с-с-свою с-с-семью. И голос совсем не Джерарда. Хриплый, сипящий, булькающий голос, от которого мурашки по коже. Я стараюсь не думать об этом, когда спускаюсь по лестнице. Я стараюсь не думать об этом, когда меня ведут на кухню. Я стараюсь не думать об этом, но… У мамы есть большая духовка. Папа подарил ей на день рождения. Невероятно вместительная. Настолько вместительная, что в ней без проблем поместится маленький худой мальчик. Такой как я. И когда я вхожу на кухню, меня уже ждут. Я — сегодня главный гость. Мама стоит в фартуке, с красной помадой на губах, улыбается. — А вот и наш младшенький! — восклицает она. Между красным мелькают ее острые зубы. Папа сидит за столом. В правой руке вилка. Кажется, что за эти два дня он набрал не меньше десяти килограмм. Глазки тупо блестят под потеющим розовым лбом. Он кивает мне и плотоядно улыбается. — Мне шейку и грудку. Там самое нежное, — говорит он маме. Но я, кажется, уже ни на что не реагирую. Лишь ощущаю его холодящий взгляд на своем затылке. А когда закрываю глаза, вижу его настоящего. Без маски Джерарда. Оно двухметровое, горбатое, с длинными руками по колено и ногами, гнущимися назад. Оно с гладким продолговатым черепом, желтыми глазами и дырками вместо носа. А еще у него огромный рот. И оно сейчас улыбается. Оно выиграло. — Майки, миленький, будь так добр, полезай в печь, — ласково говорит мама. А я проиграл.

конец первой части