Хижина

В хижине

Было уже поздно и темно. В последнее время Реджина чувствовала постоянное беспокойство: ей надоело сидеть взаперти в хижине, прикованной к кровати. Ее нога все еще болела и не давала возможности выйти на улицу. Даже несколько шагов по комнате давались с трудом. Она села на край кровати и аккуратно спустила ноги на пол, стараясь не задеть перевязку. Устроившись удобнее, женщина облокотилась о прикроватный столик и поднялась. Уже привычная вспышка боли заставила задержать дыхание и зажмуриться. Через несколько мучительных секунд она начала отступать. Реджина по-прежнему чувствовала жжение в тех местах, куда попал яд, но переносить это становилось легче. Королева открыла глаза, глубоко вздохнула и сделала шаг. Ступня коснулась пола, ощущая его холод и шероховатость поверхности. Шаг получился нетвердым, но женщина благополучно устояла в вертикальном положении. Она могла ходить! Реджина выдохнула, улыбнулась одними уголками губ и сделала еще несколько шагов. Походка получилась не столь изящной, как ей хотелось бы, но сам факт того, что она может идти самостоятельно, улучшал настроение. Она пересекла комнату и направилась к выходу из хижины. Целую неделю Миллс не выходила на улицу, на свежий лесной воздух и не видела солнца. Впрочем, сейчас солнца тоже не было: на Зачарованный лес опускалась ночь. Но ей было все равно. Она хотела оказаться где угодно, но не в четырех стенах комнаты, ставшей клеткой. Подхватив плащ, висевший на вешалке у очага, она открыла дверь. Холод, будто пощечина, обжег лицо. Она сделала всего один шаг за порог, но не заметить изменения погоды не могла: за неделю ощутимо похолодало. Женщина вздрогнула и подумала о том, что вор проделывал огромную работу, обогревая их временное пристанище, не позволяя ей почувствовать, насколько холодно на улице. Ее мысли снова вернулись к Робину. Он ушел около часа назад под предлогом раздобыть еще дров. Миллс знала – это ложь. Повод, чтобы покинуть замкнутое пространство хижины. Она позволила ему уйти, не сказав ни слова в след, несмотря на то, что поленница была заполненной. Она знала это, потому что тайно наблюдала за ним, видела, как он носит дрова, часть складывая на улице под навесом, а часть у очага, стремясь заготовить их как можно больше. Он не знал, что она смотрит: Королева притворялась спящей, когда он возвращался в комнату. Это было на следующий день после того, как она увидела его татуировку. Миллс избегала Локсли все утро. Когда запах жареного бекона ударил ей в нос, она попыталась отказаться от еды, убеждая разбойника, что у нее болит желудок. Она боялась, что он снова попытается накормить ее, как это было вечером. Но он просто поставил тарелку рядом с кроватью и вышел в соседнюю комнату, чтобы переодеться, а после, пробормотав что-то о том, что необходимо сделать запасы, ушел. Несколько часов спустя он вернулся с первой партией дров. Из-под опущенных ресниц она наблюдала за мужчиной: его грудь тяжело вздымалась от долгой физической работы, а пот блестел на открытых участках кожи. Разбойник был сильным. У Реджины участилось дыхание, когда она заприметила рельефные мышцы под облепившей тело тонкой рубашкой. В процессе работы он, должно быть, сбросил плащ, и теперь предстал перед ней только в брюках и в этой рубахе, позволяя Королеве в полной мере оценить его широкие плечи и мускулистую спину. Миллс вдруг осознала, что ее бросило в жар, который не имел ничего общего с лихорадкой. Робин много раз входил и выходил из комнаты, и у женщины была отличная возможность рассмотреть его тело, несмотря на то, что он был полностью одет. Она на миг задумалась о том, как он выглядит без одежды, но ее взгляд наткнулся на красную отметину, что тянулась до самого уха, и воспоминания вернулись с новой силой: обезьяна, падение, травмы, татуировка... Вот та самая причина, по которой она должна перестать думать о нем. Когда Локсли закончил работу и вернулся в комнату, Реджине пришлось прикусить язык, чтобы сдержать вздох: мужчина был без рубашки. Он был великолепен. Мысли Королевы приняли опасный поворот, и она покраснела. Он повернулся к ней лицом, позволяя разглядеть его со всех сторон. Ее взгляд скользнул по груди и остановился на свежем шраме, что начинался где-то слева, под поясом брюк, пересекал живот и грудь и заканчивался за правым ухом. Она содрогнулась при мысли о боли, которую ему пришлось пережить, ведь она была слишком истощена своими собственными ранами и не могла ему помочь. Должно быть, он обработал свою травму позже, потому что Миллс точно знала, что он забрал ее сразу же после падения. Забрал и отнес в хижину. Как тяжело ему пришлось? Он ухаживал за ней, будучи ранен сам. Вдруг другая мысль пронзила ее: мужчина был ранен той же обезьяной, что и она, а когти той были отравлены. Как он сумел избежать воздействия яда? Мысли вихрем кружились в голове, но вор прошел в угол комнаты, достал чистую рубашку, натянул ее на мускулистое тело и повернулся, а она снова увидела татуировку на его запястье. Ее желудок сделал сальто. Она тут же отвернулась, чтобы больше не видеть этого льва. Вот почему она точно знала, что сейчас он ушел не за дровами. Реджина сделала еще один шаг, вдыхая морозный воздух. Она вспомнила о плаще в руке и накинула его на плечи: сразу стало теплее. Она медленно побрела между деревьев, окружавших хижину.

***

Примерно четверть часа спустя Королева нашла то, что искала. Несмотря на раннюю весну и холодную погоду, вода казалась привлекательной, и манила к себе свежестью. Реджина подошла к берегу озера, сбросила плащ и начала снимать оставшуюся одежду. Это была одежда вора. Он переодел ее только один раз, в первую ночь, но потом стал оставлять свежий комплект рядом с кроватью каждое утро. Эти вещи были велики ей, и она без труда сняла с себя рубашку и взялась за ремень брюк, стараясь не задеть травмированную ногу. Женщина разделась и подошла к самой кромке воды. Коснувшись поверхности здоровой ногой, она проверила температуру. Было прохладно, но не холодно. Она полностью зашла в озеро, лишь поморщившись, когда почувствовала покалывание в еще не заживших ранах. Привыкнув к новым ощущениям, она нашла воду почти теплой, даже комфортной и успокаивающей. Удовлетворенно вздохнув, Реджина откинулась назад, на небольшой выступ, который она обнаружила у берега, и расслабилась. Она закрыла глаза, глубоко вдыхая вечерний воздух, позволяя прохладной воде смыть накопившееся напряжение. Королева не знала, как долго простояла в таком положении, но, когда она вновь открыла глаза, то заметила, что небо еще больше потемнело, вместо мутно-голубого став насыщенно синим, почти черным. Цвет неба напомнил ей о ее любимом платье, которое осталось в замке. Искусный мастер сшил его на заказ специально для нее, используя для своей работы только лучший бархат. Он сказал, что этот цвет выгодно подчеркивает ее глаза. И, судя по тому, как на нее смотрели, когда она надевала его, он оказался прав. Хотя, возможно, это было связано с тем, что спина в нем была практически оголенной: ее украшали лишь десятки сверкающих бриллиантов, свободным каскадом спускающиеся вниз. Камни переливались и сверкали также ярко, как звезды сейчас на небосводе. Реджина приподнялась, разминая начавшее затекать тело. Только тогда она поняла, что за все это время травмированная нога ни разу не побеспокоила ее. Впервые с момента падения женщина не чувствовала той мучительной ноющей боли. Она ахнула и застыла в недоумении. Раны зажили?! Миллс посмотрела вниз. Вода была достаточно прозрачна, и она разглядела свои ноги. Травмы не исчезли полностью: глубокие раны остались, но боль, покраснение и отеки отступили. Королева провела рукой по бедру, вновь ощущая вместо грубых шрамов мягкую кожу. Она полностью осмотрела свое тело: все мелкие порезы и синяки исчезли, будто их и не было. Мимолетное удивление прошло, и разум принялся за работу. Вода, должно быть, имеет какую-то способность исцелять. Реджина подумала о разбойнике. Он наверняка знал о свойствах этого озера, ведь оно находилось совсем рядом с его лагерем. Было бы странно, если бы такой человек, как он, до сих пор не обнаружил этого. Она решила, что если он не знает об этом, то необходимо рассказать ему и помочь с заживлением его ран. Воображение мгновенно нарисовало картинку обнаженного Робина... Его тело влажное от воды, а маленькие капли неспешно скользят по загорелой коже. От этих мыслей Реджину бросило в жар. Женщина собралась поменять местоположение, но вдруг услышала шум. Совсем близко хрустнули ветки. Она завертела головой, пытаясь разглядеть того, кто подкрадывался к ней. Но ничего, кроме листвы деревьев разглядеть не удалось. Ночная тьма охватила ее, затуманив зрение. Однако, спустя минуту, она снова услышала звук. Реджина вздрогнула. Она была совершенно незащищенной здесь: в одиночестве, да еще и абсолютно голая. Женщина попыталась дотянуться до одежды, что осталась лежать на берегу, но в тот момент, когда услышала голос, сумела схватить только плащ: – Реджина! Она сразу же распознала знакомый акцент. Это был вор. Миллс успела выйти из воды и завернуться в плащ, не обращая внимания на то, что он тут же намок. Мужчина наконец появился из-за деревьев: он тяжело дышал, как будто пробежал немалое расстояние, а глаза излучали беспокойство, граничащее с паникой. Он быстро оглядывался по сторонам, явно пытаясь отыскать что-то, но вдруг наткнулся взглядом на замершую Королеву. – Реджина, – выдохнул он. Она вдруг почувствовала себя очень тепло, хотя и стояла голая, в одном лишь плаще, а ночь была прохладна. Робин приблизился к ней, но она сделала шаг назад, споткнувшись о камни на берегу. Именно тогда Локсли заметил, что женщина странно одета. Он понял, что одежда лежит рядом, а под ее плащом, видимо, ничего нет. Мужчина тяжело сглотнул. Когда их взгляды встретились, Реджина заметила, как потемнели его глаза. Она задрожала, но не от холода. – Реджина, что ты здесь делаешь? – спросил разбойник после минуты молчания. – Я вышла прогуляться, наткнулась на это озеро и решила принять ванну, – ответила она таким тоном, будто ее действия были самыми логичными и не нуждались в пояснении. Если бы она не смотрела так внимательно на его лицо, то возможно не заметила бы, как еще сильнее потемнели его глаза при словах «принять ванну». Однако мужчина заговорил раньше, чем Королева смогла вставить свой комментарий по этому поводу: – Почему ты не сказала мне, куда идешь? Секундное смущение тут же сменилось раздражением, и женщина пошла в атаку: – Я не собираюсь бегать за тобой. Тебя не было в хижине. Ты ушел, помнишь? Лицо Робина скривилось, а брови сошлись на переносице. Миллс ожидала, что он ответит ей, но он этого не сделал. Вор покачал головой и обреченно вздохнул, прошептав: – Вы правы. – Что? – Я сказал, что вы правы. Вам не нужно бегать за мной, Реджина. Я не ваш стражник, и вы не должны передо мной отчитываться, – выдохнул он, и, слегка наклонив голову, добавил: – Я вижу, что с вами все в порядке. Я пойду, извините за беспокойство. Мужчина отвернулся и уже поднял руку, чтобы отодвинуть листву и скрыться за деревьями. Но его остановили прежде, чем он смог уйти. – Робин, подожди, – окликнула она вора. Королева не знала, что на нее нашло. Было ли это вызвано странностью этой ночи или влечением, что она начала испытывать к этому мужчине, но она не могла позволить ему уйти. По крайней мере, не так. Только сейчас она поняла, насколько холодна ночь. Дрожь прокатилась по ее телу, вызывая неприятные ощущения. Мужчина чуть-чуть повернул голову. Не достаточно, чтобы полностью ее видеть, но достаточно, чтобы дать ей знать, что он ее услышал. Как будто он ждал продолжения, чтобы понять, будет ли ее слов достаточно, чтобы остаться. – Вода... – начала она. Она повернулась в сторону озера и посмотрела на темную воду, спиной ощутив, что он тоже развернулся и проследил за ее взглядом. – Кажется, эти воды имеют целительную силу, – продолжила Миллс. – Посмотри на мою ногу. Реджина потянулась, приподнимая края плаща, чтобы продемонстрировать зажившие раны. Только сделав это, она сообразила, что ее увечья находятся на бедре, а одежды под плащом на ней совсем нет. Она стояла лицом к лицу с мужчиной, который был ее родственной душой; требовалось только немного поднять плащ, чтобы это стало вовсе уж неприлично. Она покраснела, когда она поняла это, и быстро запахнула полы. – Видишь? – слегка заикаясь, проговорила женщина. – Я думаю, что если ты искупаешься здесь, тоже излечишься, – она подняла руку, и не задумываясь потянулась к Локсли, чтобы указать на его шрам. Робин закрыл глаза и застыл на миг, но почувствовав, что она собирается прикоснуться к нему, резко отшатнулся: – Нет! Реджина тут же опустила руку и поняла, насколько близко подошла к мужчине. – Что?! – удивленно спросила она, увидев, как он отскочил от нее, будто обжегшись. – Не трогай меня! Королева растерялась. После успокаивающих водных процедур, она почувствовала себя так, будто на нее вылили ведро ледяной воды. Это волна прошлась по венам, замораживая кровь, останавливая сердце. Где-то в глубине души она надеялась, что вор наслаждался ее прикосновениями. Каждый раз, когда она дотрагивалась до него, он закрывал глаза, а его сердцебиение учащалось под ее пальцами. Но судя по тому, как он отреагировал сейчас, она была неправа. Он находил ее отталкивающей? Миллс уже собиралась собрать свою одежду и уйти, но мужчина заговорил: – Я имею в виду... на тебе все еще осталась вода. Королева проследила за его жестом и посмотрела на свою руку. Конечно, капли на ее ладонях еще не успели высохнуть. – Почему? – спросила она в недоумении. – Какое это имеет значение? Вор, казалось, воспользоваться моментом, чтобы собраться с мыслями, глубоко вздохнул и начал рассказ: – Это волшебное озеро. Вода сюда попадает из целебных источников в далеком мире. Они могут исцелить, успокоить, остановить старение, и даже остановить смерть, если это необходимо. Это одна из многих причин, почему мы выбрали это место для нашего лагеря. Но один человек может использовать это озеро лишь один раз и только с одной целью. Понимание постепенно приходило к Королеве. Она помолчала, обдумывая полученную информацию, но, придя к какому-то выводу, снова заговорила: – Значит, ты уже использовал его раньше? Робин кивнул. Ей так хотелось спросить больше, но весь его сосредоточенный вид говорил о том, что он не желает вдаваться в подробности, поэтому она прикусила язык. – Что произойдет, если использовать его во второй раз? – уточнила Миллс. Локсли опустил голову, чуть встряхнув ей, и сжал кулаки, будто этот вопрос был тяжелым для него. Реджина уже хотела сменить тему, но разбойник решил ответить: – Твоя нога. – Что? – она удивленно уставилась на него. – Раны на твоей ноге. Вот что произойдет. За всю неделю, что Королева провела с этим человеком, она видела его в панике, в спокойствие, в гневе и в радости, но она никогда не видела его таким раздавленным, как сейчас. Они оба посмотрели вниз. Реджина раздвинула края плаща, чтобы осмотреть свои раны, но быстро остановилась, когда поняла, что их уже там нет. – Я думала, что это сделала со мной обезьяна... – Так и было! – воскликнул Локсли. – Травмы, яд – все это из-за обезьяны, но та ужасная боль... Это из-за озера. Это и была вода. Это была... моя вина. Что значит «его вина»? – О чем ты говоришь? – спросила Миллс, все еще не понимая в чем дело. Разбойник выглядел по меньшей мере так, будто хотел провалиться сквозь землю. Реджина поняла, что ей никогда прежде не доводилось видеть его таким, и это несколько испугало ее. Когда он не ответил, она прошептала: – Робин? Ее голос, казалось, вырвал его из водоворота мыслей. Он покачал головой, стряхивая наваждение, и взглянул на женщину. В серебристом свете луны были отчетливо видны непролитые слезы в его глазах. Королева, казалось, вовсе перестала дышать, наблюдая за ним. Вор помедлил, но все же ответил: – Яд был быстродействующим. Реджина, когда ты упала, ты не просто была ранена, ты умирала. И я... я подумал, что, может быть, эти воды могли бы спасти тебя. Так что я принес тебя сюда. И тебе стало лучше, цвет лица начал возвращаться. Но вдруг оказалось, что это имеет неприятные последствия. Боль усилилась и ты начала кричать. Это были худшие звуки, которые я когда-либо слышал. Я вытащил тебя, но... – он запнулся, прерывисто вздохнув, – но было уже поздно. Ведьма, должно быть, знала, что я захочу попробовать сделать нечто подобное. Видимо, она добавила какое-то заклинание в тот яд. – Как она могла об этом знать? Никто не знал, что ты пойдешь со мной. – Это было очевидно, миледи, – просто ответил Робин. Миллс заметила, как он пожал плечами, будто она сама должна была знать ответ на свой вопрос. Но мысли не складывались, и женщина почувствовала себя еще более растерянной: – Что ты имеешь в виду? – Я всегда с тобой, Реджина. Королевское сердце бешено подпрыгнуло в груди. В его заявлении не было лжи. Ничего, что не соответствовало бы действительности, и это пугало ее. Он действительно всегда был с ней. Всякий раз, когда она рисковала собой, он всегда был рядом. Может быть не непосредственно с ней, но рядом. Достаточно близко, чтобы присмотреть за ней, чтобы убедиться, что она в порядке. Он стал ее личным неофициальным защитником. Она, конечно, не подумала об этом, когда Снежка предположила, что лучник будет сопровождать ее в поисках армии обезьян. Она думала, что это просто удобный для падчерицы способ проследить за ней. Но Белоснежка, видимо, тогда говорила правду. Теперь Королева поняла то, что все остальные в замке заметили, судя по всему, еще несколько недель назад. Все, кроме нее. Вор заботился о ней. И не только заботился и защищал, но и испытывал к ней чувства. Она видела это в его глазах также ясно, как солнце на небе в безоблачный день. Ему было больно, потому что он думал, что он ранил ее. Реджина бы ахнула, когда она поняла это, но звук застрял в ее горле. Он был ее родственной душой. Он нашел ее. Он заботился о ней. И она была ему небезразлична. Ей казалось, что она вот-вот заплачет. – Реджина, я... мне так жаль... я должен был... – он запнулся. Она видела, что у него заблестели глаза, но у нее самой с трудом получалось сдерживать слезы. Подобных эмоций она не испытывала уже очень давно. Она протянула руку, пытаясь утешить его. – Робин все в порядке, – начала она. – Ты спас меня. Он наконец поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд умолял простить его, умолял перестать ненавидеть. Его глаза были красноречивей слов. Она видела в них каждую эмоцию, могла детально рассмотреть цвет его глаз, оттенки и рисунок радужки. Она не знала, когда они успели так приблизится друг к другу, но теперь расстояние между ними было минимальным. Она чувствовала его дыхание на своей щеке. Ее рука, протянутая из-под плаща, приблизилась к его лицу. Королеву уже не волновало все то, что она узнала в этой жизни, не волновало то, что судьба заготовила для них. Ее заботило только то, что происходило здесь и сейчас. Это было их время. Она видела это в его глазах. Там не было никакого обмана, не было никакой необходимости подтверждать что-либо словами. Она чувствовала это в каждом его прикосновении, когда он ухаживал за ней, в каждом ласковом движении, когда он помогал ей встать. Он снова вернул ее к жизни. Он тянулся к ней душой и это не было связано с какой-то дурацкой татуировкой. Она наконец поняла это, стоя здесь и глядя в его глаза. Она чувствовала его. Его лицо приблизилось к ее лицу. Его губы почти прикасались к ее губам. Робин смотрел на нее, взглядом спрашивая разрешения. Он мог поцеловать ее в любой момент, но не сделал этого. Он ждал, давая Королеве возможность решить. Ждал ее, позволяя выбирать. Сердце Реджины приятно встрепенулось при этой мысли. В ее жизни появился кто-то, кто переживал за нее, кто беспокоился о ее благополучии. И все это по собственному желанию. Она не сделала ничего, чтобы заставить его захотеть этого. Ничего, чтобы заставить его влюбиться. На самом деле, она делала все от нее зависящее, чтобы оттолкнуть его, но он упорствовал. Он не бросил ее. Он последовал за ней до конца. И сейчас он ждал. Ждал ее решения. И она собиралась выбрать его. Она собиралась пустить его в свое сердце. И, если он был готов, она собиралась позволить ему любить себя. Реджина медленно кивнула и закрыла глаза. Ее руки легли на мужские щеки. Но едва ее пальцы коснулись его кожи, она ощутила странное состояние. В этом не было ничего приятного. Все, что она чувствовала минуту назад исчезло, оставляя лишь боль. Боль, что разрывала на части. Она закричала, отдернув руки. Миллс казалось, что мир сжался до размеров ее тела и взорвался внутри, а эпицентром этого взрыва была ее нога. Капли воды все еще оставались на ее руке, когда она прикоснулась к мужчине. Раны, которые совсем недавно были исцелены, открылись с новой силой. Женщина взвыла от жгучей боли. Она потеряла контроль над собственным телом и начала падать. Сильные руки подхватили ее, не позволяя упасть, и понесли. Сквозь пелену боли она чувствовала мужское плечо под своей головой. Робин, кажется, что-то говорил, пытался докричаться до нее, но за собственными криками она его не слышала. Следующее, что Королева почувствовала, было тепло: пуховые подушки под ее головой и одеяло сверху. – Реджина! Реджина, ты меня слышишь? – знакомый голос доносился как будто издалека. Почувствовав сильный жар, женщина попыталась скинуть с себя ткань. – Нет, ты не должна этого делать, – раздался напряженный голос Локсли. Не обращая на него внимания, она повторила попытку, но почувствовала, как мужские руки прижали одеяло с двух сторон к краям кровати. – Это поможет сбить лихорадку. Поверь мне, так будет лучше. Кивни один раз, если ты меня слышишь. Королева кивнула. Что-то в этом голосе заставляло ее чувствовать себя спокойно, безопасно. Поскольку сейчас она была не в состоянии думать, она позволила себе довериться этому мужчине, и осталась лежать неподвижно. Очередная волна боли пронзила тело. Женщина закричала. – Реджина, я собираюсь принести обезболивающее. Ты не должна двигаться, пока я не вернусь. Ты сможешь это сделать? Она попыталась ответить, но голос не слушался. – Просто кивни, – подсказал Локсли. Она послушалась. Когда он убрал руки, она почувствовала, что потеряла такое необходимо сейчас тепло. Она слышала лишь шаги, шорох, а потом почувствовала движение у ее ног. Робин отодвинул одеяло. – Я собираюсь применить это. Будет сильно щипать, но ты должна оставаться сильной и не двигаться. Ты сможешь сделать это, Реджина? Она снова кивнула. Миллс почувствовала прохладную мазь на своей коже. Эти касания были моментами чистого блаженства до того, как лекарство начало действовать. В этот раз все было иначе: прохладно, будто она замерзала. Жжение началось практически мгновенно, атакуя каждый нерв, расползаясь по бедру, отдавая в живот и стопу. Она ощущала, как холод скользит по ее телу, будто замораживая ее изнутри. И вот, наконец, все исчезло. Она больше не испытывала ни жжения, ни боли. Она хотела одновременно смеяться и плакать. Боль ушла, он снова исцелил ее! Мужчина навис над ней, осторожно проводя руками по ее бедрам, попутно запахивая плащ, и укрывая Королеву одеялом, все еще заботясь о приличиях. Реджину же меньше всего сейчас волновало, во что она одета. Она потянулась вверх, захватывая ладонями его лицо и запуская пальцы в его мягкие волосы. Она увидела, как расширились его глаза от ее действий. Реджина медленно перебирала пряди волос на его затылке. Все, чего она сейчас хотела – чтобы он остался рядом. Королева не могла противиться себе и просто тонула в его глазах. Они были в такой ситуации несколько раз. В первый раз ночью, когда он ее спас, и она была уверена в том, что он собирался поцеловать ее. И сейчас они были так близко. Она вгляделась в его лицо, рассматривая каждую черточку, каждую морщинку. Он был прекрасен. Ее взгляд опустился на его губы. Реджине до дрожи захотелось почувствовать вкус его губ. Настолько, что она не смогла промолчать: – Поцелуй меня, – прошептала она, потянув его за шею. Она закрыла глаза, но он не сдвинулся с места. Миллс распахнула ресницы, удивленно посмотрев на мужчину. – Робин, – она вновь попыталась приблизить его к себе, – поцелуй меня. Но он не шевелился. – Реджина, я ... – начал он, – я честный человек, я стараюсь жить по кодексу, и сейчас ты не в себе. Я не буду использовать тебя в таком состоянии. Я не могу сейчас поцеловать тебя. Королева не верила своим ушам. Она быстро опустила руки. – Реджина, я... – заговорил разбойник, но она не дала ему закончить. – Забудь об этом, – отрезала она, отворачиваюсь от него. Она слышала, как он пытается еще что-то сказать, но ей было плевать. – Мы уйдем отсюда завтра же, – бросила она последнюю фразу. Обезболивающее подействовало быстро, замедляя ее сердцебиение и успокаивая мысли. Очень скоро тревожный зыбкий сон поглотил ее.

***

Они шли уже несколько часов, а лучи солнца только сейчас стали пробиваться из-за крон деревьев. Робин вдохнул земляной запах, смешанный с сыростью леса. Это была длинная прогулка. Слишком тихая, но терпимая. Мужчина наблюдал за Королевой все это время. Локсли заметил, что каждые несколько минут она опускает руку и потирает травмированную ногу, но не останавливается, держа курс точно в сторону замка. Он знал, что благодаря обезболивающей мази Реджина чувствует себя сносно и не воет от боли. Но мазь все же не могла залечить раны, и мужчина всерьез опасался за самочувствие спутницы. Разбойник попытался остановить ее, по крайней мере для того, чтобы отдохнуть и сбавить темп, но Миллс не захотела его слушать. Она настаивала, что с ней все в порядке, а Робин явно видел, что это не так. Как только занялся рассвет, Реджина поднялась, накинула на себя плащ и молча направилась в соседнюю комнату. Мужчина не сразу понял, что она делает, но, услышав звук открывающегося шкафа, догадался: она искала одежду. Он слышал, как она одевается, выбрав одну из его рубашек и брюки. Локсли уже привык видеть ее в своей одежде. Королева сумела сохранить свою привлекательность даже в этих мешковатых штанах. Для него она выглядела даже более красивой: без броского макияжа, с распущенными длинными волосами... Перед внутренним взором возникло ее лицо прошлой ночью. Когда она приблизилась к нему, он почти смог почувствовать вкус ее губ, почти поцеловал ее. Но он этого не сделал. Она даже попросила его об этом, но он не мог, даже когда все внутри него кричало о том, чтобы он провел рукой по ее волосам, прикоснулся губами к ее губам и больше никогда не отпускал. Он не мог сделать это. Она дала ему разрешение, но женщина была под действием лекарств, несколькими минутами ранее у нее был болевой шок. А в мази содержались травы, которые могли притупить не только физическую, но и эмоциональную боль, и разбойник знал об этом. Робин понимал, что она должна была испытывать состояние, близкое к чистому блаженству. Конечно, она просила его поцеловать ее. Она забыла все, что произошло между ними до этого момента. В тот миг для нее он был человеком, который исцелил ее и привел в это состояние. Если бы кто-то другой был на ее месте, Робин, возможно, мог бы пойти на это. Он не мог отрицать, что желает этого поцелуя, что хочет почувствовать мягкость ее губ под своими губами. Но, несмотря на ее разрешение, он не мог так поступить. Только не с ней. Да, она была Королевой этой страны, но каким-то необъяснимым образом она стала Королевой и его сердца. Он хотел ее полностью, всю, во всех отношениях. И, как бы эгоистично это не было, он желал взаимности. Мужчина поклялся, что не поцелует ее, пока они оба не будут полностью контролировать свой разум и эмоции, осознавая, что они чувствуют друг к другу. Сейчас он готов был ждать. Проснувшись утром, Локсли обнаружил, что постель Королевы пуста. Неприятный холодок прокатился по спине, сердце сковал страх. Она ушла? Опасения развеял звук шагов, и он понял, что она все еще здесь. Глубоко вдохнув, успокаивая сбившееся сердцебиение, он перевернулся на другой бок. Он спал рядом с ее кроватью, чтобы наблюдать за ней и, в случае необходимости, прийти на помощь. Он закрыл глаза, притворяясь спящим и ожидая ее возвращения. Но она не пришла. Локсли напряг слух, чтобы уловить звук ее шагов, но в хижине наступила полнейшая тишина. Она перестала двигаться. Что-то в комнате, должно быть, привлекло ее внимание. После он услышал скрип половицы и глухой стук закрывшейся двери. Через минуту Королева вошла в комнату полностью одетая. Из-под опущенных ресниц он наблюдал за тем, как она склонилась над кроватью и взяла что-то. Реджина была одета в одну из его любимых рубашек, которую женщина заправила в брюки. Этот костюм был далек от королевского наряда, но, несмотря на это, ей удавалось оставаться Королевой даже в таком одеянии. Она повернулась к нему лицом и он понял, что она искала в соседней комнате. Под рубашкой виднелся корсет, тот самый, который был на ней в день нападения. Он был слегка порван, кое-где остались пятна крови. Разбойник попытался отстирать его, когда в первый раз принес женщину к озеру. Тогда он снял его, чтобы дать ей возможность свободно дышать. Разбойник погрузил женщину в воду, но через минуту она начала кричать, и он поднял ее на руки и отнес в хижину, оставив ее одежду на берегу. Когда она успокоилась и заснула, он вернулся обратно. Попробовал отстирать пятна, но было уже поздно, они слишком сильно въелись в ткань. Поэтому он сдался. Он принес одежду обратно и оставил ее сохнуть в своей комнате. Робин сам толком не понимал, зачем сделал это. Но чувствовал что-то неправильное в том, что ее вещи пролежали целую неделю в его комнате. Краем глаза он увидел, как Реджина подкралась к нему. С минуту она стояла и просто смотрела на мужчину. Он мог поклясться, что она рассматривает его руку. Он видел, что она также смотрела на него, в ту первую ночь, когда чуть не поцеловала его. С тех пор она старалась не замечать эту часть его тела, и всякий раз отводила глаза, когда взглядом натыкалась на его запястье. Он не был уверен, но, казалось, дело было в его татуировке. Прервав его мысли, Королева разбудила Локсли и заявила, что пора выходить. Он надеялся, что этот путь назад будет быстрым, а настроение женщины более дружелюбным, но этим надеждам не суждено было сбыться. Чем ближе они подходили к замку, тем холоднее и отстраненнее становилась Реджина. Она пыталась идти быстрее, все чаще потирая травмированную ногу и морщась от боли. Поддерживая такую скорость, она рисковала еще больше травмировать себя. – Чего ты хочешь?! – огрызнулась она. – Реджина, тебе нужно идти медленнее или, по крайней мере, попить воды и передохнуть. Для твоей ноги такая гонка не пойдет на пользу. – Я в порядке, – ответила она, покачав головой и продолжив свой путь. – Я не говорю о том, во что ты заставляешь себя поверить, – начал он, – я приветствую твою настойчивость и желание идти вперед, но сейчас твое тело нуждается в лечении, а своим поведением ты не способствуешь заживлению ран. Я бы не хотел, чтобы ты причинила себе еще больший вред. Робин по-прежнему видел лишь спину Королевы. Он готов был поклясться, что она напряглась на его последних словах. – Реджина, – вор попробовал снова достучаться до нее. – Реджина... Реджина, остановись! Посмотри на меня! Королева развернулась так резко, что вор, идущий позади, чуть не налетел на нее. – Что?! – раздраженно отозвалась она. За все утро они перекинулись всего парой фраз. Миллс говорила с мужчиной лишь когда это действительно было необходимо: отблагодарила за гостеприимство и несколько раз попросила помочь, когда нужно было перешагнуть через поваленное дерево или довольно широкий ручей. В остальном же, ее отношение к нему стало даже хуже, чем во время их первой встречи. Она снова стала холодна и далека. Это беспокоило Робина. Он видел, что она была не в настроении, но ничего не мог с этим сделать. Этим поведением она почти вывела его из себя. – Реджина, тебе нужно передохнуть! – Локсли схватил ее за плечи. – Отпусти меня! – прошипела Королева. – Реджина! – негодующе воскликнул разбойник. Его возглас остановил ее. На миг женщина застыла на месте. То, как он произносил ее имя, всегда производило на нее странный эффект. Никто, кроме него не осмеливался ей перечить, а у этого разбойника получалось еще и усмирять ее нрав. Но, судя по удивленному выражению его лица, он не догадывался об этом. Робин не до конца понимал, что им движет, когда он вступал в спор с Королевой, но просто не мог поступить иначе. Сейчас он молчал и выжидательно смотрел ей в глаза. Она тяжело сглотнула, и только сейчас мужчина понял, что все еще сжимает ее плечи. Он опустил руки с отступил на шаг. – Пожалуйста, – уже мягче произнес Локсли, – просто выпей воды и отдохни. Он вынул из кармана плаща флягу и протянул женщине. Она помедлила, но приняла ее и сделала несколько глотков. Пара капель скатилась по подбородку, оставляя влажный след. Робин посмотрел вверх, избегая ее взгляда. Впереди уже виднелся замок. Разбойнику он всегда казался одиноким, как большой музей. Большой и полный сокровищ, но полностью лишенный любви и жизни. Он догадался, что именно Реджина изменила его цвет с белого на черный. Он стал зеркальным отражением своей хозяйки, Злой Королевы, одинокой правительницы Зачарованного леса. Она была одинока, как и ее крепость. Робин нахмурился, понимая, что за неделю, что они провели вместе, он видел ее настоящую. Сейчас же она снова надела маску царственного величия, не позволяя никому увидеть ее истинные чувства. Она не рассказала ему все свои темные тайны, но она открылась ему. Она доверилась ему, позволила ему увидеть ее истинную сущность, но теперь все вернулось к точке отправления. Все, что произошло между ними за это время, их едва установившиеся доверительные отношения, все растворилось, исчезло. Поблекло, как ночь растворяется под напором приходящего нового дня. Локсли тяжело вздохнул, боковым зрением замечая, что женщина тоже погружена в свои мысли. – Готовы, Ваше Величество? – тихо спросил он. Королева тряхнула головой, прогоняя оцепенение, кивнула мужчине и подняла на него глаза. На мгновение их взгляды встретились, Робин успел прочитать какую-то странную эмоцию в ее глазах. Он не был уверен, что правильно ее понял. Может быть, печаль? Женщина развернулась, не давая Локсли возможности задать ей вопрос, и продолжила свой путь. До замка они дошли не проронив больше ни слова.