Берег надежды

За окном в этот день царила прекрасная погода. Яркое солнышко разорвало гладь неба раннем утром и больше не позволило ему сомкнуть свои края. Лазурный небесный купол так и призывал запрокинуть голову вверх и вспомнить наконец, что на календаре уже практически месяц май. Погода на удивление изменилась в лучшую сторону за пару дней. И, кажется, уже никто не вспомнит, что два дня назад лил нескончаемый дождь. И сейчас всё чудесно. Светло и солнечно на улице. Тепло и уютно на душе. Позитив в тот день окутал меня с самого утра. Ведь в этот прекрасный субботний день я наконец-таки покидала стены больницы, в которой я чувствовала себя как в заточении, без возможности заниматься любимой работой. В больнице я провела практически две недели. И чувствовала себя человеком только в те моменты, когда в палате моей появлялись дорогие моему сердцу люди. На душе у меня сразу становилось очень легко и радостно. Лёшка каждый раз приходил ко мне с множеством угощений, чуть ли не по десять мешков приносил с собой. Но добрую часть всего этого он сам и съедал. А пока жевал, жаловался мне на свою тяжёлую долю, прочитал, что работать не может, пока меня нет рядом. Совершенно иначе навещал меня Лёнька Кораблёв. Приносил обязательно какие-нибудь фрукты и не начинал ни один свой рассказ, пока я не соглашалась отведать принесённые им витамины. А потом неизменно сообщал мне, что присматривает за Костиком, следит за тем, чтобы он не прогуливал учёбу и кормил котёнка. Костик, находя момент, чтобы приехать ко мне, тоже не забывал упомянуть, что Кораблёв не бросает его на произвол судьбы и даже забирал из университета, когда они сдавали какой-то досрочный экзамен, который закончился слишком поздно, и на общественном транспорте он добраться до дома никак бы не успел. Меня всегда умиляли их рассказы. Я понимала, что эти двое слишком хорошо спелись и теперь если захотят, запросто смогут провернуть что-нибудь за моей спиной. Я всё никак не могла нарадоваться, что Кораблёв, который вечно что-нибудь бурчит себе под нос и столько лет считает семьёй одного только Кота, так чудесно общается с моим сыном. Помнится, когда Костя был маленьким, Лёня не раз заходил ко мне по работе, но с головой погружался в игры с малышом. Но больше всего на душе у меня разлилось приятное тепло в тот день, когда Лёня с Костиком приехали ко мне в больницу и сумели протащить с собой ещё и Опера. Безумно соскучившись по рыжему счастью, я ни слова не сказала о том, что нас не погладят по головам, если медперсонал заметит котёнка. И каким же огромным было моё счастье, когда, выйдя из стен больницы, на пороге я заметила этих троих чудесных мужчин. Костик держал на руках Опера, а Кораблёв сжимал в руках букет ярких тюльпанов. Ещё глядя через окно, я заметила, как эти двое с нетерпением ждут, когда я выйду из дверей. А когда вышла на улицу, увидела, что они чуть ли подпрыгнули от счастья. Обменялись какими-то репликами друг с другом и поспешно оказались возле меня. — С возвращением в ряды людей с ненормированным рабочим днём! — счастливо улыбаясь, проговорил Лёня. Глаза его сверкали ярче звёзд на угольно-чёрном небе. — Я так рада наконец-таки покинуть эти стены, — сообщила я, махнув рукой на персикового цвета здание. — Разговоры — это, конечно, очень интересно, но давайте не сейчас. Поедемте уже домой, а? — произнёс мой любимый сынок. — А то что, я зря пирог приготовил? От этих его слов я впала в самый настоящий ступор. Я, конечно, прекрасно понимала, что Костик вырос самостоятельным мальчиком. Но способностей пекаря я за ним как-то не замечала. — Чего ты приготовил, родной? — спросила я, с удивлением в глазах глядя на Костю. — Хорошо-хорошо, не я приготовил, а Лена. Но это ведь я её попросил, — пояснил Костик. Но в тот же момент у меня возник уже другой вопрос. Как хорошая мать я тут же стала прокручивать у себя в голове знакомых и друзей сына, о которых он мне хоть что-нибудь когда-нибудь рассказывал. Но на ум не приходила ни одна девочка с таким именем. Мне даже стало казаться, что я не в больнице провела две недели, а уезжала на Дальний Восток на месяцок где-то. Неужели, за этот небольшой срок Костик успел найти новую знакомую, которая уже печёт пироги по его просьбе, но о которой он почему-то не успел мне рассказать? — А Лена это, прости, кто? Что-то я не помню такую девушку среди твоих друзей, — следователь внутри меня проснулся за одну секунду. Хотя спал ли он до этого? Максимум — немного дремал. — Марья Сергеевна, вот как умная женщина может быть порой такой недогадливой? Ну чего ты удивляешься? — спросил меня Кораблёв. По его взгляду мне стало ясно, что это не я упустила в жизни события, а они решили, что мне не важно знать это. — Не обо всём ведь ребёнок будет говорить своей матери. С этими словами мы и дошли до машины Кораблёва. Припаркована она была совсем близко ко входу. Даже удивительно, что в таком месте оказалось свободно. Лёнька галантно распахнул передо мной переднюю дверцу, дождался, пока я усядусь на пассажирском сидении. А потом так же по-джентльменски захлопнул её. Костик, прихватив Опера, вальяжно занял всё заднее сидение. По пути до дома мужчины развлекали меня всевозможными рассказами. То Лёнька рассказывал о случаях на работе, то Костик вспоминал истории с учёбы. Но никто так и не собирался поведать мне об этой девушке Лене. Как оказалось, дома в подарок мне был не только пирог (очень вкусный и очень красивый, стоит сказать), но и полностью накрытый стол. И что меня большее всего удивило — последние штрихи в сервировки стола вносил Лёшка Горчаков, который потом ещё и отгонял всех от стола, пока я разговаривала с Ковиным по телефону. — Лёнь, кто всё-таки эта Лена? — спросила я у друга, когда Лёшка с Костиком удалились в комнату сына посмотреть какую-то компьютерную игру. — Я ведь вижу, что ты знаешь. — Знаю, — согласно кивнул Кораблёв. Я уже приготовилась слушать его, но он не спешил. Вместо рассказа он взял ещё один кусок пирога и начал неспешно его жевать. Я тоже молчала. Только пристально, очень выжидательно смотрела на него. Но Лёньку это будто совершенно не беспокоило. Он никуда не спешил — вдоволь наслаждался лакомством. — Лена — это любимая девушка Костика, — наконец справившись с куском пирога, объявил Лёнька. — Маш, да ты не волнуйся, хорошая девушка, красивая. — Подожди, ты хочешь, сказать, что у моего сына есть девушка, а я про неё даже не слышала ничего? — спросила я, не веря своим ушам. — Ты-то откуда про неё знаешь? — Костик хотел сделать тебе сюрприз. Но обязательно собирался вас познакомить, — тоном человека, знающего всю эту историю до самых малейших подробностей, сообщил майор. — Они с Леной учатся вместе. Очень умная девочка. Тебе понравится, — Лёнька заулыбался, глядя на меня. — Костяну нравилась она всегда очень, но он не решался признаться ей. Мы с ним как-то тут поговорили, обсудили. Да они встречаются где-то с неделю, вот ты и не знала. — А я смотрю, вы с Костиком прямо-таки спелись, — серьёзно, но с явными нотками одобрения произнесла я. Не улыбаться я никак не могла. Продолжив этот разговор, мы как-то вновь вернулись к разговору на профессиональные темы. Наверное, люди, мало с нами знакомые, давно бы уже не выдержали всего этого, а нам было очень даже комфортно. Пить чай и обсуждать расчленёнку, произошедшую на днях в соседнем районе? Для большинства нормальных людей — это странное и непонятное явление. А для нас — привычка, давно въевшаяся в самую глубь сознания. Я хотела вспомнить ещё какой-то случай из своей практики, но не успела этого сделать. Телефон мой завибрировал, сообщая о входящем звонке. Лёнька, взяв телефон с полки, протянул его мне. Заметив, как изменилось его лицо, я поняла, чьё имя высветилось на дисплее. — Извини, — произнесла я, приняв мобильный из его рук. Вот только я и сама не поняла, за что извинилась. За наш прерванный разговор? За то, что ответила на звонок, выйдя из гостиной? Или за то, что мне звонит мой законный муж?