Берег надежды

Рабочий день шёл полным ходом. Мы с Кораблёвым, отправив Курочкина на беседу с возможным свидетелем, обсуждали дело, пытаясь все известные данные сложить в одну картинку. Я рисовала на листе бумаги схему контактов нашей погибшей. Возможные версии. Дальнейшие планы оперативно-следственных мероприятий. Мы с Лёней были буквально с головой погружены в работу. Казалось, что начнись в здании Следственного Комитета пожар, мы бы этого совершенно не заметили. Подумали б, что это простая иллюзия от усердной работы мозга. Но есть у нас человек, который будет похуже пожара и даже атомного взрыва. Его не услышать не возможно. На него никак нельзя не обратить своё внимание. И человек этот следователь из соседнего кабинета — Лёшка Горчаков. Мой верный друг, как и многие другие, без стука вошёл в мой кабинет. Ничего не говоря и, кажется, совершенно не обращая внимания на наше с Лёнькой совещание, он поставил кипятиться чайник. И так же бесцеремонно полез в шкаф, где у меня хранятся съестные припасы. — О, ребят, вам тоже чай сделать? — спросил Горчаков, когда Кораблёв театрально закашлялся. Создалось такое впечатление, будто Лёшка только заметил нас в кабинете. Прямо-таки не Следственный Комитет, а Мариинский театр. — Лёшенька, а тебя не смущает, что это мой кабинет? — спросила я, отложив материалы дела в сторону. — Мне порой кажется, что здесь ты бываешь чаще, чем у себя. Может, нам кабинетами поменяться, раз тебе этот нравится больше? — Марья Сергеевна, вот чего вы ругаетесь? — вмешался в разговор Кораблёв. Совершенно позабыв о том, что мы обсуждали серьёзные вещи, он поднялся со своего места и тоже отправился на ревизию моего шкафа. — Давайте просто чай попьем. Отвлекитесь уже трупов. Около вас и живые люди есть. Последние слова Кораблёв произнёс каким-то совершенно другим тоном. Задумчивым. Отчаянным. Но с небольшими нотками надежды. Словно он биатлонист, который всё никак не может попасть в мишень, но не спешит опускать руки, продолжает бороться, надеясь на чудо. Я улыбнулась. Ни то ему, ни то собственным мыслям. А ведь он прав — я слишком увлеклась новым убийством, как обычно с головой нырнула в работу. А жизнь ведь не сошлась клином на одних только преступлениях. — Кушать подано, Марья Сергеевна, — с широкой улыбкой произнёс Лёнька, ставя передо мной чашку со свежезаваренным чаем и тарелочку с печенюшками, найденными в моём шкафу. Так просто два моих очень хороших старинных друга уговорили меня на время позабыть о работе. Мы неторопливо пили чай, обсуждая всё на свете. Смеялись над разными историями. Вот только абстрактные темы у нас закончились очень быстро. Всё-таки столько лет службы откладывают на всех нас заметный отпечаток. Профессиональная деформация, как говорится. Мы очень быстро начали вспоминать свои давнишние уголовные дела. Курьёзные случаи за все годы службы один за одним всплывали в наших головах. Я даже отметила, что нам уже давно можно взяться за написание своих собственных детективов. Их ведь так любят люди. — Так, мальчики, я должна вас покинуть, — сказала я, после двух часов «небольшого отрыва от работы», взглянув на часы. — Э-э, Марья Сергеевна… — начал возражать Кораблёв, толком не сумев мне ничего сказать. Просто всем своим видом давал понять, что совершенно не в восторге от того, что я куда-то поспешно засобиралась. Я объяснила своим замечательным коллегам, что с ним мне очень даже хорошо, но и о муже я забывать не могу — обещала ему, что заберу его с рейса из Москвы. Закинув телефон в сумку, я направилась за своим пальто. Но Кораблёв опередил меня — снял пальто и заботливо помог мне одеться. Горчаков молчал. Просто внимательно наблюдал за нашим с Лёнькой немым диалогом, диалогом одними только кроткими прикосновениями и мимолётными взглядами. Казалось, что слов нам обоим и не нужно. Достаточно просто чувствовать его руки на своих плечах, когда он дольше необходимого поправляет моё пальто. Было достаточно его преданного и до боли в сердце печального взгляда. Это всё было куда понятнее глупых слов. — Всё как обычно. Время идёт, мужья у вас меняются, а ситуация повторяется вновь, — майор печально усмехнулся, глядя мне в глаза. — Удачного пути, Марья Сергеевна. — Спасибо, — я улыбнулась ему в ответ. Проверив содержимое своего кармана, протянута майору ключи. — Лёнечка, кабинет мой потом закрой, ладно? На лице Кораблёва в один миг зажглась радостная улыбка. Будто совсем недавно он и не печалился о моём уходе. Принимая у меня из рук ключи, Лёня как бы ненароком коснулся кончиками пальцев моей ладони. Я почувствовала приятное тепло, а по коже пробежали мурашки.