***
— Все в порядке, все в порядке, — оживлённый голос Зика прорезает смех Шоны и Трис. — Бывает. Женщины более гибкие, чем мужчины. — И не забывай об этом! — требует Шона, поднимая свой бокал в тосте к Трис, которая повторяет за ней, ликующе протягивая свой напиток. — Как я мог, — ворчит Тобиас. — Этот образ теперь навсегда въелся в мой мозг, спасибо большое. — Посмотри на это с другой стороны, — Зик насмехается в ответ, подмигнув Тобиасу. — Это будет отличная история, которую можно будет рассказать на следующем событии, — он злорадно ухмыляется Трис. — Знаешь, твой день рождения или продвижение по службе, или девичник… — его глаза мечутся между ней и Тобиасом, очевидно подсказывая о том, насколько это вероятно. Тобиас осторожен со своей реакцией, не зная, как будет вести себя Трис. Он уже выразил свои желания, но она определённо пока не интересуется этим, поэтому может не оценить публичное обсуждение этого вопроса. Но ему следовало подумать лучше. Трис не пропускает ответ: — Мы женимся завтра, — её голос совершенно невозмутим. — Разве ты не получил приглашение? Зик закатывает глаза, не потрудившись высказаться. Его жена, правда, говорит: — Нет, мы решили пропустить так же, как вы сделали с нами. Немного удар ниже пояса, и чувство юмора Тобиаса испаряется, в то время как Зик добавляет: — Ох, но это было не важно, Шона. В смысле, он просто мой лучший друг, вот и всё. Неоспоримо то, что Тобиас чувствует себя неприятно задетым из-за вины, скручивающей его. Он потратил так много времени, думая о том, как его отъезд повлияет на Трис и как ей больно, что он иногда забывал о том, как это повлияло и на других людей тоже. — Да, — бормочет он, потирая затылок неловко. — Я… Эм… Прости, — слова находятся за пределами провала, но он не знает, что другое можно предложить. Шона и Зик обмениваются взглядами, прежде чем улыбнуться снова. — Хм, что ты думаешь, Шона? — спрашивает Зик свою жену. — Так как он жалеет, мы должны дать ему ещё один шанс? Она сжимает губы, притворно размышляя. — Я думаю, мы можем рассмотреть это… Поскольку у нас есть повод праздновать сегодня, — она встаёт из-за стола, положив руки демонстративно на свой живот, что её смысл становится ясным. — Ты беременна? — спрашивает Трис, её тон волнующий и недоверчивый. Её подруга кивает, а лицо медленно озаряется улыбкой. — Уже четыре месяца. Тобиас, похоже, прикован к месту, что хорошо, но Трис реагирует достаточно сильно. Вскочив, она с энтузиазмом обнимает Шону, издавая визжащий звук, и Тобиас может честно сказать, что этого раньше никогда от неё не слышал. — Это замечательно! — восклицает она, раскачиваясь взад-вперёд со своей подругой, когда они продолжают обниматься. — Я знаю, как сильно ты этого хотела. — Этот путь был долгим, — подтверждает Шона, её голос мягкий, но не безэмоциональный. — Доктор сказал, что всё хорошо. — Услышав слова, Тобиас прикрывает глаза, чувствуя себя больше, чем плохой друг, когда понимает, что ничего не знает о «борьбе», на которую они намекают. И он только подтверждает это, когда поднимает свой взгляд на Зика. Его друг наблюдает за ним почти с опаской. — Мы собирались объявить об этом на барбекю, — объясняет он, — но это не казалось правильным после… — Нет необходимости заканчивать предложение — глупая игра Юрайи, конечно, убила всё настроение. — Во всяком случае, я знаю, что вы не думаете пока о детях, но мы хотели, чтобы вы узнали, так или иначе, — он улыбается. — И мы полностью надеемся на бесплатные услуги няни. Тобиас ухмыляется. — Договорились, — соглашается он, протягивая руку в сторону Зика. Он редко пользуется рукопожатием, учитывая общий дискомфорт при прикосновениях, но он готов сделать исключение ради этих обстоятельств. Его приятель, однако, качает головой, прежде чем затянуть его обратно в крепкие объятия. Этот жест ещё реже бывает между ними, но сегодня Тобиас не обращает на это внимания. Они обнимаются, пока Трис не возвращается в кресло, всё ещё сияя от радости за своих друзей, поэтому Зик ничего не комментирует. Будучи подростком, Тобиас всегда пояснял, что не хочет иметь ничего общего с детьми. В то время он боялся, что даже нахождение с ними поблизости превратит его в своего отца. Но Трис не соглашалась с этой позицией. Она не спешила заводить ребёнка или что-нибудь подобное, но не уклонялась от этого когда-нибудь. Видимо, что-то изменилось. Он следит за ней мгновение, глядя и пытаясь понять причины, но в её выражении лица нет ничего раскрывающего. Она просто легко беседует с Шоной, задавая вопросы и поощряя её разглашать детали, что Тобиас не имеет никакого интереса спросить. Он любит своих друзей, но не настолько, чтобы охотно слушать рассказ об утренней тошноте, сыпи и периодах радости. — Все нормально? — спрашивает его Зик тихо, явно изучая то, как он смотрел на Трис. Но Зику, правда, нет причин волноваться. Годы терапии значительно изменили отношение Тобиаса к детям. — Я в порядке, — бормочет он ободряюще. — Я не против детей в будущем. — Друг поднимает бровь, а Тобиас снова смотрит на Трис. — Я даже рассмотрю это когда-нибудь. С правильной женщиной. Заявление вопиющее, и это даже хорошо, что Трис и Шона слишком увлечены своей беседой, чтобы услышать его. Но Зик-то слышит, его лицо становится задумчивым, когда он кладёт руку на плечо друга. Они долгое время смотрят друг на друга, прежде чем Зик возвращает свою лукавую усмешку. — Значит, в любое время? Завтра тогда? — В самом деле, — ответ искреннее, чем его приятель, вероятно, понимает.***
— Могу я задать тебе вопрос, Трис? — Тобиас небрежно оборачивает руки вокруг неё, в то время как они лежат на диване в гостиной, когда коты навалились на них. Она смотрит на него неуверенно: вероятно, переживает из-за настороженности в его голосе, но кивает. — Почему ты больше не хочешь детей? Она поднимает брови, сжимая губы в линию. — Ты говоришь это, потому что сам не хочешь? — это явная попытка уйти от прямого ответа. — Не обязательно, — его пальцы проходят вниз по её спине, пытаясь расслабить её. — Но я не боюсь этого больше, — он улыбается. — И я вижу в этом что-то привлекательное. Крошечного человечка с твоими глазами… — Некоторые утверждают, что я и есть крошечный человек. Смех грохочет в груди Тобиаса, но его пальцы дотрагиваются до её подбородка. — Это не ответ, ты знаешь. Трис прячет глаза, вздыхая. — Нет, я знаю, что это не так, — её пальцы рассеянно играют с пуговицами на его рубашке. — Не то чтобы я не хотела их — они просто стали менее привлекательными после испуга по поводу беременности. Мгновение между ними тишина, пока Тобиас вспоминает их трудный разговор, когда он просил Трис дать ему второй шанс. Он не должен спрашивать, как возник этот испуг, — очевидно, это произошло с человеком, который заразил её герпесом. Да и Юрайя говорил, что тот издевался над ней. Неудивительно, что она почувствовала облегчение, узнав, что не беременна от него, что дало толчок боязни иметь детей. — Это Питер сделал с тобой? — он пытается сохранить свой голос вежливым, но Трис всё равно напрягается, приподнимаясь и отстраняясь в движении, которое вытесняет кошек. ДС спрыгивает на пол, быстро убегая, когда Трис тревожит его, но Марвел просто ерзает, усаживаясь удобнее, когда Тобиас тоже садится. Через секунду Трис осознает, что в его глазах сейчас отблеск понимания. — Что именно тебе сказал Юрайя? Ответ приходит не сразу, когда Тобиас взвешивает тщательно свои слова. — Не достаточно, — говорит он, наконец. — И слишком много. Трис закрывает глаза, издавая долгий вздох, не зная, что сказать. Тобиас даёт ей время; он не уверен, хорошо это или плохо, что её лицо постепенно деревенеет. Когда она открывает глаза снова, он не может не видеть в них холод. — Да, он ударил меня, как, я уверена, говорил тебе Юрайя. Но, как я сказала ему, это случилось лишь однажды, — в выражении её лица вызов, не дающий Тобиасу противоречить ей. — Большая проблема в том, что происходило до этого, — в её тоне проскальзывает глубокая горечь. — Были признаки этого, которые я должна была заметить, особенно после того что делал Маркус. Но, честно говоря, у вас было много одних и тех же признаков, и ты никогда не обижал меня, поэтому я не позволила им остановить меня, — эти слова медленно разогревают внутренности Тобиаса. — Наверное, именно это меня и привлекло. Её голос хрупкий сейчас: — Он принуждал меня к сексу, когда я не была готова. У него не было презерватива, и я пыталась достучаться до него, но он давил на меня, и я не могла сказать «нет»… Поэтому это было, в принципе, изнасилование. — В принципе? Но Тобиас не может спросить, что она имеет в виду, из-за огромной ноши, сдавливающей его грудь. Трис сплетает свои руки. — А потом у меня начались все эти симптомы, и я была в ужасе, что могу быть беременна. Я не знала, что делать или к кому обратиться, но я знала, что абсолютно не хочу ребёнка, возникшего при таких обстоятельствах, — она обхватывает себя руками, в попытке обзавестись подобием комфорта, и Тобиас тянется к ней инстинктивно, пока выражение на её лице не говорит ему остановиться. — Мне потребовалось две недели на посещение клиники и сдачу анализов. И когда я узнала результаты, я не понимала, радоваться им или быть в ярости. Голос Трис становится твердым. — Я встретилась с ним и рассказала о герпесе, о панике по поводу беременности и… все, — она делает глубокий вдох. — Все хорошо, — Трис не делится больше деталями, и Тобиас не спрашивает, теряясь в убийственных мыслях, бушующих в нём. — Калеб помог мне с лечением впоследствии, и он не знал, что ещё сделать, поэтому вызвал Юрайю, — она сглатывает. — И Юрайя, будучи большим, тупым болваном, взял дело в свои руки и выбил все дерьмо из Питера, — в её тоне есть капля неодобрения, как будто Юрайя зашёл слишком далеко, но этого недостаточно для Тобиаса. Не сравнить с тем, как бы он разорвал Питера на мельчайшие кусочки. Он все ещё думает об этом, когда Трис холодно добавляет: — Это вызвало проблемы: я не могла выдвинуть обвинения против него, потому что он мог засудить Юрайю. Понимание разрушает все образы в голове, как автомобиль о кирпичную стену. Он никогда даже не рассматривал возможность, что Трис могла бы подать иск в суд, но, конечно, это так. Безусловно, она бы справилась и была бы стойкой, если бы Юрайя не лишил её этого шанса на справедливость. Трис говорит чрезвычайно горько: — Я всегда задавалась вопросом, скольким ещё Питер сделал больно из-за этого. Очень долгое мгновение они оба молчат, пока Тобиас поглощает всю глубину того, что делал Питер, одновременно находя способ контролировать пульсирующую ярость. Наконец, он тихо произносит: — Интересно, что с Маркусом? — Трис смотрит на него. — Он, наверное, завёл новые отношения. Он мог ещё завести детей, потому что я не остановил его. Трис быстро качает головой, глядя на поражённую реакцию, которую она вызвала. — Нет, — проговаривает она быстро, — он до сих пор работает с моим отцом, поэтому я знаю очень много. Он не женился и не завёл детей. — Тобиас выдыхает, но Трис продолжает: — Хотя я не знаю его отношение к этому. — Я привык мечтать о возвращении и том, что подам в суд, но срок исковой давности прошёл, пока я лепил из себя человека, — он смотрит в сторону, пытаясь оттолкнуть свою горечь. — Итак, я официально позволил ему избежать этого. Трис не отвечает, и проходит ещё минута, и затем Тобиас осознаёт возможность последствий того, что она сказала. Его горло затягивается, когда он силится выдавить слова из себя: — Это часть того, почему тебе так трудно довериться мне? Потому что ты думаешь, что я могу сделать что-то подобное? Она начинает трясти головой, но останавливается. — Не то чтобы… В течение долгого времени я размышляла о том, почему ты уехал. Я понимала, что другая женщина — наиболее вероятная причина, но и осознавала, что дело, вероятно, во мне. Это застает его врасплох, но отрицательный ответ вертится на его языке. Хотя Тобиас не произносит его, потому что это не будет правдой. Реальность такова, что он действительно использовал этот аргумент для себя снова и снова, каждый раз, когда думал, почему Трис будет лучше с кем-то другим. Он устало кивает. — Есть некая доля правды в этом, — признается тихо. — Что теперь? — спрашивает Трис. — Ты все еще беспокоишься об этом? — Нет, — Тобиас качает головой, пытаясь подтвердить ответ для себя столько, сколько и для неё. — Я бы не вернулся, если бы беспокоился. Трис медленно кивает. — Я никогда не переживала о том, что ты можешь меня ударить, Тобиас. И все ещё нет, — её взгляд твёрд. — Но я волнуюсь. О твоих сомнениях в себе и о том, что ты можешь снова уйти в попытке защитить меня, — она закусывает губу. — Я ошибаюсь? Тобиас не может ответить долгое время, желая вновь сказать «нет». Вместо этого он качает головой совсем немного. — Нет, не ошибаешься, — он сглатывает. — Но, Трис, я клянусь, что до этого не дойдёт. Клянусь. Пальцы Трис прослеживают его челюсть, когда она обдумывает это. — Тогда я заключу с тобой сделку, — говорит она, её лицо непроницаемо. — Мы будем работать над этим вместе: я буду доверять тебе столько, сколько ты доверяешь себе. На каждом этапе пути. Тобиас не ожидал, что она скажет это, поэтому слова посылают что-то вроде паники в него, поскольку он так и не научился полностью доверять себе, даже после всей этой терапии. Но чем больше он об этом думает, тем больше понимает, что Трис права. Они должны справиться с этим вместе. — Ладно, — соглашается он тихо, глазами находя её вновь. — Но есть ещё одно условие к этому, — он хмурит брови. — Мы будем работать над тем, как ты видишь себя, — Тобиас дотрагивается до её лица. — Я хочу, чтобы ты любила себя так же сильно, как я люблю тебя. Ты заслуживаешь это. Задача поражает её самое слабое место так же, как и его, и он наблюдает, как её зубы прикусывают губы и как Трис опускает свой взгляд к коленям в очевидных сомнениях. Он замечает, что она не уверена в этом, и дает ей время для решения. Минуты, кажется, длятся достаточно долго, и Тобиас даже думает, что Трис отклонит предложение, прежде чем она, наконец, кивает. Её голос очень мягкий, когда она проговаривает: — Я думаю, что у нас обоих много работы. Тобиас знает, что это правда, но в то же время он чувствует надежду, укоренившуюся глубоко в нём, когда он нежно поднимает её лицо, приближая к своему, позволяя их губам встретиться. Это путь в совместное будущее, и неважно, насколько трудным он может быть, — он будет с удовольствием идти за ней.
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.