Тени

Кхуши уже давно шагала вперед, наматывая круги, петляя по закоулкам и устраивая недолгие передышки в скверах. Ноги гудели, и она все чаще опускалась прямо на землю, чтобы перевести дух. Она бежала, но не знала куда. Было так просто исчезнуть, но теперь непродуманность ее побега лишала последних сил. Что можно сделать в огромном городе без денег и жилья? Присев на обочину, Кхуши опустила голову на колени. Она очень устала, и ей нужен был план. Хороший, четкий план, с помощью которого можно выжить. Даже продав свои украшения, она не решит проблему... Минуты утекали в пустоту, выстраивались стеной, отгораживающей день от ночи. Зажглись фонари, теплым светом заливая вечерние улицы, а она по-прежнему неподвижно сидела, так и не приняв никакого решения. – Эй! Чего расселась? Здесь не место попрошайкам, проваливай! Ее толкнули, больно ткнув в спину каким-то твердым предметом. Кхуши качнулась и подняла глаза на обидчика. Жилистый полицейский, поигрывая дубинкой, смотрел прямо на нее. Его усы топорщились, отчего он казался похожим на ощерившегося пса. – Тебе говорю! Кхуши оглянулась, с недоумением замечая настоящих попрошаек, странным образом не вызвавших его недовольства и чувствовавших себя вполне комфортно под освещенной вывеской с надписью «Палика Базар». – Пошла прочь, я сказал! Ты не слышишь? – Но я ничего не сделала! – возмущенно ответила она. – Это мне решать! – Что у тебя там? – донеслось из-за желтой полицейской баррикады. Взгляд Кхуши испуганно метнулся в ту сторону. Она уже очень жалела, что оказалась в этом районе. Каким ветром ее вообще сюда занесло? – Наглая бродяжка... – Тащи сюда! Подхватив Кхуши под локоть, полисмен бесцеремонно потянул ее за собой. Забившись в его руках, она попыталась оправдаться, но мужчина лишь сильнее одернул ее, требуя замолчать. Вокруг них начала собираться толпа... Прислонившись к колонне здания, сунувший руки в карманы Арнав наблюдал, как развевается гигантский полосатый стяг, взмывая в темнеющее небо. Возвышаясь над деревьями в центре круглой площади Коннот–Плейс, он вздымался величавыми волнами и опадал – свободный и горделивый. Ему было неведомо чувство вины. Не болела душа. Не стонало сердце. Наполненный ветром, он пел свою песню над заполненной транспортом улицей. Мимо текли шумные реки. Они смеялись, переговаривались, распадались тонкими ручейками, огибая Арнава, а он, как завороженный, смотрел на флаг и не знал, что привело его в этот набитый туристами район. Не знал, почему он стоит здесь сейчас, почему не уходит. Может быть, он просто наслаждался обманным чувством отрешенного равновесия или, возможно, ощущал потребность оказаться в толпе... Арнав пытался изгнать из сердца грызущее чувство одиночества, но оно не уходило – извивалось в душе, молчаливой болью напоминая о собственной неправоте. Он остался один. Больше не было никого, кто мог бы ему помочь, лишь тени прошлого сокрушенно качали головой. Он не нашел Кхуши... Да и как могло быть иначе? В какой-то момент надежда подняла голову, но поездка в трущобы не принесла результата. Кхуши там не появлялась. Призрачная вероятность отыскать ее на пепелище исчезла без следа, а сам он постыдно сбежал от проницательных глаз Аши, будто выворачивающих его наизнанку. День прошел впустую, но сдаться Арнав не мог. Нельзя было этого позволить. Он должен продолжать искать. Тяжело вздохнув, он оторвался от колонны и направился к машине. Лавируя в потоке, Арнав чувствовал, как закипает раздражение. Ему хотелось скорости, а движение в центре Нью Дели оказалось слишком плотным. Свернув на юг, он с облегчением отметил, как рассасывается пробка, мешавшая его планам, и в этот момент толпа, почему-то скопившаяся у обочины, внезапно расступилась. Сердце дрогнуло. Резко ударив по тормозам, он даже не обратил внимания на возмущенные сигналы следующих за ним машин. – Отпустите меня! Кхуши чувствовала, как болезненно впиваются жесткие пальцы, и едва успевала переставлять ноги, не успевая за шагами полисмена. Сопротивление только ухудшало ситуацию. Слезы брызнули из глаз. Она шмыгнула носом, собираясь заплакать по-настоящему, и внезапно почувствовала, как чья-то рука обхватила ее за талию, удерживая на месте. От неожиданно нахлынувшего страха закружилась голова. Резко обернувшись назад, Кхуши ошеломленно замерла, наткнувшись на встревоженный взгляд Арнава... – Офицер, что происходит? Стискивающие предплечье пальцы ослабили хватку, но не разжались. – Сэр, не вмешивайтесь! Эта бродяжка... – Эта бродяжка, как вы посмели выразиться – моя невеста. – Кхуши непонимающе моргнула. Задохнувшись от возмущения, она фыркнула, собираясь возразить, но Арнав лишь крепче прижал ее к себе, продолжая жестко отчитывать полицейского. – Если вы немедленно ее не отпустите, завтра вам нечем будет кормить семью. Кхуши в полном смятении оглядывалась на Арнава, всматриваясь в его хмурое лицо. Как он здесь оказался? В груди вспыхнула упрямая злость. Она не просила его вмешиваться! Раз за разом она пыталась вычеркнуть его из своей жизни, а он снова появился... – Отпустите меня, – прошипела она. – И не подумаю, – тихо шепнул он ей в ухо. Совершенно перестав что-либо понимать, Кхуши почти перестала дышать. Ее чувства вдруг обострились настолько, что она могла слышать бешеный стук его сердца за своей спиной. Легкая дрожь в обхватывающей руке Арнава вызывала озноб, будто собственное тело предавало ее, реагируя на близость. Кхуши не хотела этого. Попытавшись отодвинуться как можно дальше, она рванулась прочь, но Арнав не позволил. Спустя несколько минут ситуация повторилась. Правда, хватка теперь была более бережной, но Кхуши вновь едва успевала за торопливыми шагами тянущего ее мужчины. – Да отпустите же! – отчаянно воскликнула она, пытаясь остановиться. – Кхуши, просто сядь в машину. Я прошу тебя, – мягко сказал Арнав. Новые, незнакомые ноты в его голосе подействовали подобно гипнозу. Кхуши сдалась. Покорно устроившись на пассажирском сидении, она отвернулась к окну и уставилась в вечернюю синеву, раскрашенную неоном витрин. Водительская дверь хлопнула. Арнав положил руки на руль, но, вопреки ожиданиям, машина осталась на месте. Повисло напряженное молчание. – Нам нужно поговорить, – наконец раздалось в тишине сумеречного салона. – О чем? – безжизненно спросила Кхуши, не поворачивая головы. – Ты считаешь, что не о чем? Она не ответила. – Кхуши... я... – Невеста? Вы назвали меня невестой? – не дала она договорить, повернувшись к Арнаву и глядя на него полными боли глазами. – Чувствуете себя прекрасным рыцарем? Нет, вы мерзкий и гадкий человек. – Кхуши стиснула кулаки, зажав край камиза в горсти. – Вы снова появились, чтобы разрушить мою жизнь? Я исчезла! Меня нет! – Голос звенел слезами, набирая обороты. – Я не существую! Так что еще вам нужно от меня?! Кхуши напоминала натянутую струну, готовую лопнуть в любой момент, и Арнав молчал, будто страшась, что едва он откроет рот, как она разрыдается. Он молчал, а сказать нужно было так много, что слова никак не находились, прыгая в горле, словно мангуст перед коброй. – Вам так необходимо кого-то ненавидеть? Почему я? За что? Что я вам сделала? Найдите кого-то другого! – Уже нашел, – последовал тихий ответ. – Сочувствую вашей новой жертве, – язвительно уколола Кхуши. – Не стоит. Я не заслуживаю сочувствия. Она застыла на мгновение, а потом решительно мотнула головой, будто сбрасывая недовольство собственным секундным замешательством. – Я не хочу вас жалеть. – Я не прошу этого. Просто хочу помочь. – Нет. Я желаю только одного: чтобы вы исчезли из моей жизни навсегда. И никогда!.. Слышите? – с напором выкрикнула Кхуши ему в лицо. – Никогда больше не приближались ко мне! – Я понимаю, что ты меня ненавидишь... – Арнав с силой вцепился в руль. – Кхуши, я все понимаю... Но поверь: ты не можешь ненавидеть меня больше, чем это делаю я сам. – Вы ничего не понимаете, – зябко поежившись, выдохнула она. – Вам не дано... потому что у вас нет сердца. В каждом ее слове звучало сожаление. Негромкие фразы ядом расползались по венам. Арнаву хотелось коснуться Кхуши, сжать ее руки, согревая своими ладонями, но он давно потерял это право, безвозвратно сгинувшее в туманной пелене воспоминаний. – Есть, – сквозь зубы выдавил он. – Теперь я точно знаю, что есть. Ты дала мне возможность вспомнить об этом. Их взгляды схлестнулись, сплелись обнаженной болью, бьющей по нервам. – Прости... меня. И позволь сделать то, что я должен. – Я не хочу от вас ничего. Мне нечем отдавать долги. – Это не твои долги. Мои. Кхуши... – Арнав порылся в кармане и, вытащив связку ключей, положил их на приборную панель. – Вот. Я собирался... – Ситуация требовала объяснений, но лгать он не хотел. – Неважно. Они твои. Я отвезу тебя. – Нет. – Кхуши взялась за ручку, собираясь выскочить из машины. Тихий щелчок заблокировал двери. – Я отвезу тебя, – твердо повторил Арнав и завел двигатель.

***

Кхуши проводила взглядом огни отъезжавшего автомобиля. Они мелькнули за резными ставнями окна, будто прощаясь, а затем скрылись в темноте за поворотом, оставляя ее одну в маленькой квартире на окраине Дели. Кхуши провела рукой по подоконнику и опустилась в стоявшее рядом кресло. Окинув растерянным взглядом скромное убранство своего нового жилища, она подумала о том, что Арнав снова решил ее судьбу, не спрашивая разрешения и не озадачиваясь согласием... Он сделал то, что считал правильным, добавив новый пункт к ее списку долгов. Так было всегда, и это не изменится, наверно, уже никогда. Странно, но она не чувствовала ни горечи, ни сожалений, лишь одну огромную усталость, на дне которой тихо плескалась робкая благодарность. Ей предстоял трудный путь, и проделать его нужно было в одиночестве. Она вернет все до последней рупии. Обязательно вернет. Иначе она не Кхуши Кумари Гупта.