Огонёк для мотыльков

      Начинается...       Чёрные кошки мне на дороге не попались, в отличие от добрых дядечек в белых рясах.       Хотя стоило похвалить их уже за то, что не замаскировались.        - Р-разворот.       Безо всяких объяснений я, шествующий впереди колонны из восьми человек, повернулся, и Карина из замыкающей стала ведущей.       Мы неспешно продвигались к железнодорожной станции по узким улочкам, скрываясь в тени карнизов и низких балкончиков.       К слову, в том виде, в котором мы вышли из многострадальной гостиницы, нас бы не узнал даже владелец варьете.       Все девочки были с головы до пят укрыты мешковатыми балахонами, скроенными уже сами знаете из чего (ещё раз зверски извиняюсь перед прачкой), так, что ни один из локонов их шедеврально разноцветных волос не выбивался наружу.       Я вообще представлял разительный контраст с прежним собой: скрюченный в три погибели, с клюкой (разобранным в пропорции три к одному посохом), на которую опирался так, будто прямо сейчас развалюсь, капюшоном (цилиндр на время остался в саквояже) и тоннами макияжа на лице под стиль "местный бродяга".       Завершал картину немаленьких размеров горб, которому позавидовал бы Квазимодо. Под запылённым плащом, обхватив руками мою шею, беспробудно дрыхла Соня.       После того случая с кинжалом спящая красавица снова стала прежней, оправдывая уже закрепившееся за ней прозвище. Мы минут двадцать потратили на то, чтобы отодрать её от кровати, после чего я нехотя предложил ей компромисс - поспать у меня на спине.       Увидев, как Соня забирается на меня, другие девочки почему-то зароптали. То ли осуждали, то ли завидовали...       Кто их поймёт?       Одной рукой я поддерживал её сзади, а второй продолжал негромко постукивать клюкой.       Однако белорясочников было явно в сто раз больше, иначе как ещё объяснить то, что, зайдя за поворот, я нос к носу столкнулся с другим "патрулём".        - Стоять! - Рыкнул инквизитор. Морда у него выглядела предельно сосредоточенной.        - Ты, милок, тогда сразу прикажи "лежать", потому как я сейчас бы прилёг, - не растерялся я и сделал вид, будто собираюсь осуществить сказанное.        - Отставить "лежать"! - Как-то по-военному скомандовал "брат церкви". Потом ещё раз брезгливо осмотрел меня, заглянул за спину, увидев там семь сереньких фигурок.        - Тогда я поползу дальше, матушка Констанция не велела мне задерживать деток до полудня.       В нашем городе, как и во многих других, все беспризорники попадали в "общественные" приюты.       Эти жуткие заведения мало чем отличались от концлагерей, но особого выбора у сироток не было.       Лицо инквизитора разгладилось, и я облегчённо вздохнул - теперь мы точно вне подозрений.        - Скоро отпустим, дедуль. Ты только скажи, не встречал ли где-нибудь поблизости колдуна чёрного. Говорят, он довольно приметен, - начал монах.        - Чегось? А-а, колдун? Нет, внучок, таких давненько не встречал, - прошамкал я. - Хотя, помню, было время, их, это самое...        - Хорошо-хорошо, - быстро прервал меня инквизитор и махнул рукой остальным. - Пусть идут.       Склонившись до пыльной мостовой, я прошепелявил себе под нос что-то ещё, дёрнул за полы плаща, после чего наша процессия спокойненько двинулась дальше.       Но видит бог, дойти до цели без происшествий нам не улыбалось.       Как только над низенькими домами показалось монументальное здание вокзала, мы в третий раз напоролись на группу монахов.       Вынырнувшие из-за угла инквизиторы были не в пример злее и пахучее предыдущих (в мусорных баках, что ль, колдуна искали?).       Причём столкнулись мы так, что я еле успел затормозить. Шедшие сзади девочки как маленькие доминошки посыпались на мостовую одна за другой.       В осенних солнечных лучах блеснули разноцветные кудри. Вся маскировка коту под хвост!        - Это ещё что?! - Неопределённо выразился "главный" патруля.        - Это ещё что... - Недобро отозвался я и вбил ему тростью по самое по это. Тот даже охнуть не успел, свалившись на руки стоящим сзади "братьям".       Эта заминка послужила сигналом к нашему бегству.       Разогнувшись в полный рост, я схватил ближайшую ко мне Сапфир за ручку, та - за Руби и так далее, и наш маленький паровозик стремительно скрылся за поворотом.       Полные негодования крики неслись нам вслед.       Внезапно Карина с Евой остановились, повернувшись к преследователям.       Я хотел было схватить их в охапку и помчаться дальше, но вдруг заметил, как закачались горшки с цветами, стоявшие на балконе одного из домов.       Под ним сейчас как раз бежали двое монахов. Тем временем горшки сверзились с балкона, со всего маху приложившись по макушкам инквизиторов. К сожалению, кроме горшков ничего не разбилось, но монахам хватило.       "Минус два" - отстранённо посчитал я, не учитывая их командира, который как раз показался на горизонте, придерживая место, куда я недавно ударил тростью.       С чувством выполненного долга девочки снова влились в "строй", и паровозик продолжил путешествие.       Не знаю, сколько мы потратили времени, петляя в дебрях улочек и подворотен.       Судя по всему, главные маршруты уже были перекрыты монахами. Но я знал и другие пути к вокзалу.       Наш маленький отряд завернул в одно из самых высоких по местным меркам зданий - заброшенный швейный завод.       У меня была привычка заглядывать в самые укромные местечки во всех городах, где я бывал на гастролях, на предмет нахождения "бесплатного жилища".       Сейчас мне нужно было кое-что другое.       Здесь, на третьем этаже, насколько я помню, рабочие оставили строительные лестницы, перекидывающиеся на карниз близкого к вокзалу дома.       Мы быстро преодолели три пролёта, как за нами послышался довольно бодрый топот инквизиторских ботинок.        - Ишь какие ретивые, - недовольно проворчал я, снова сымитировав образ старика. Да и имитировать не надо было - запыхался как вол и стоял сейчас, кряхтя и жалуясь, что покоя не дают.       Малышки следовали за мной, ловя новые выражения, коими я неосмотрительно сыпал налево и направо в адрес монахов.        - Вот же... - Новая порция афоризмов "аля Вальер" разбилась об увиденные мною впереди куски арматуры.       Но это было полбеды - дальше я заметил те самые лестницы, вернее, их отсутствие.        - Жареные крылья летучей мыши! - Обернулся я на шум с нижних этажей.       Белорясочники не заставили себя ждать. Хотя белого в них осталось мало - серые от грязи и пыли рясы лохмотьями висели на злых инквизиторах. Один за другим они забегали на этаж, пока не заполнили почти всё пространство.       За их спинами замелькал силуэт главного "брата", который что-то завопил на латинском, и монахи бросились на нас.       Я поудобнее перехватил свой посох, снова имевший настоящую длину, но тут двое из моих подчинённых встали впереди меня.       Китти и Эль - две противоположности (не считая двойняшек) синхронно кивнули друг другу и влетели в ряды атаковавших.       Пока я собирал по кусочкам разбившееся мировоззрение, в котором именно мне отводилась роль защитника, бело-рыжий дуэт вихрем сдул половину монахов на нижние этажи.       Я услышал вопли падающих - в здании была куча незаделанных дыр.       В другой стороне преследователи играли в догонялки. В роли добычи была Нуар.       Двое дюжих монахов гонялись за ней как собаки за кошкой. Брюнетка в один удачный момент лёгким движением послала голову одного из них на встречу со стеной.       Вторым оказался тот самый "главарь". Бросив попытки поймать вёрткую девчонку, он снова двинулся ко мне.       Словно тень, Нуар сместилась в сторону и поставила ему подножку.       Не ожидавший этого инквизитор споткнулся и полетел прямо на меня, точнее, на выставленный передо мной посох.       Услышав сдавленный хрип, я понял, что снова попал ему в самое оно.       Мне даже стало жаль беднягу.       Остальные девочки тоже вступили в схватку, надавав тумаков взрослым дядям. Но видно было, что для Карины, Евы, Руби и Сапфир эти занятия слабо подходили - некоторые из монахов уже оклемались и пытались встать.       Поэтому я пришёл к закономерному выводу - пора бежать.       Ведущая на нижние этажи лестница была завалена приходящими в себя монахами, так что единственным выходом оставалось лишь окно второго этажа соседнего здания.       Если бы здесь стояли те строительные лестницы, мы бы уже решили проблему.       Но мне некогда было предаваться прошлому.       Мой цилиндр снова пошёл в ход.       Я закрепил свой головной убор с другой стороны окна.       Затем из цилиндра с шипением выстрелила вешалка, удлинившаяся до небывалых размеров, острыми концами вонзившись в стену противоположного дома.       Молясь о том, что всё делаю правильно, я окликнул своих девочек. Спокойно выслушав, чего я от них хочу, малышки поочерёдно легко перебежали по самодельному "мосту".       У меня аж от сердца отлегло, пока я не вспомнил, что теперь должен проделать то же самое.       Мой цилиндр вместе с вешалкой был довольно прочной конструкцией, но явно не рассчитанной на вес взрослого человека.       Поэтому я снял свой головной убор со стены и сложил лестницу.       Да, я собирался прыгать.       Мой безумный план оправдывали лишь расстояние и расположенная ниже точка приземления.       Так что я ещё раз помолился незнамо кому, отошёл подальше и разбежался.       Когда я почти решил, что у меня получится, в мою ногу вцепились чьи-то пальцы. Я быстро стряхнул их, но было поздно.       Учитывая то, что в этот момент я уже перелетел через подоконник, мне можно было заказывать гроб.       Внезапно полёт замедлился. Застыв над пропастью в три этажа, я пытался осознать, больно ли будет падать с такого расстояния или нет.       По спине пробежали мурашки - тело окутал потусторонний холод. Но с этим пришло что-то знакомое.       Я сразу вспомнил, что шею мою обхватила спящая красавица, и что падал я не один. От этой мысли даже на душе похолодело.       В этот момент я осознал, что стал в три раза легче.       Подбодрённый этим фактом, я "поплыл" по воздуху к противоположному зданию, где через окно уже тянулись ручки встречающих.        - Папа! - Впервые за долгое время девочки обрели дар речи, когда я спустился.       Бродивший по спине озноб ушёл, и в ухо мне тепло задышали - Соня снова погрузилась в сон.        - Всё, хорошо, дорогие мои, всё просто замечательно, - пропыхтел я.        - Он спелся с нечистью! - Проверещал главарь, показавшийся в окне швейного завода.       "Да хоть с Сатаной, лишь бы не с тобой", - промелькнуло у меня в голове. Подозреваю, именно он цапнул меня за ногу.        - Adios, mon ami! [2] - Блеснув французским, крикнул я ему, и мы побежали к вокзалу.       Как и инквизитор, я не мог понять всего того, что случилось.       Я имею в виду чудом упавшие горшки, нечеловеческую силу бело-рыжего дуэта, ассасинские замашки брюнетки и, наконец, смертельный номер с полётом.       Но подбодрив себя изречением "всё, что ни есть - к лучшему" и тем, что ещё успею расспросить малышек о случившемся, я стёр с лица грим и спокойно прошёл мимо железнодорожной охраны.       Естественно, в их карманах осело некоторое количество звенящего "пропуска".       Такой далёкий тогда и такой близкий сейчас, вокзал показался мне оазисом среди пустыни.       Здесь я впервые за этот день почувствовал себя в безопасности. Вытряхнул из верного плаща всю пыль, после чего он из серого снова сделался чёрным. Достал из саквояжа цилиндр. Клюка превратилась в интеллигентную трость, и теперь ничего во мне не выдавало злого нищего колдуна.       Соне пришлось оставить нагретое место и идти вместе с остальными.        - Пара минут, спящая красавица, - уверил я её. - И ты будешь отдыхать в купе.       "Если эти святые братья не доберутся до меня и здесь", - ворвались в мозг неприятные мысли.       На носу двадцатый век, а инквизиция живёт припеваючи... Непорядок, я вам скажу.       Про то, как в нашем мире уживались пережитки средневековья и передовые технологии пара и электричества, я вообще молчу.       Но вот на рельсах возникла чёрная полоска поезда, и я услышал далёкий паровозный гудок.

***

      Мессир был недоволен. Да что там, он был в ярости. Но сейчас святой отец находился не в стенах храма, где он мог как угодно отчитать нерадивых послушников.       Он стоял у гигантских, обвитых железом ворот вокзала и играл в гляделки с главным охранником.       К сожалению, не на того напал - словно выкованный из стали, капитан охраны выдержал тяжёлый взгляд инквизитора и снова произнёс дежурную фразу:        - Разрешение мэра.        - Во имя Спасителя, милейший, не усугубляйте положение, уже сейчас опасный для страны преступник может садиться на ваш поезд!        - Разрешение мэра, - упрямо повторил капитан. - Я не поверю, что вы зайдёте на поезд в качестве простых пассажиров.        - Как же вы не поймёте... - Воскликнул трясущийся рядом со святым отцом послушник.       Он был одним из посвящённых и, прежде всего, ответственных за поиск колдуна.       Именно от него мессир узнал об инциденте на заброшенном заводе.       Послушник до сих пор держался за отбитое место.       Остальные охранники, сидящие в конторке рядом, слушали эту беседу и смеялись над тупостью святош.       Тем временем на вокзале перед жандармами прошествовал дородный джентльмен с внушающим уважение семейством.       Небрежно помахав перед ними заранее купленными девятью билетами, он направился в сторону подъезжающего локомотива. [2] Adios, mon ami! - "Прощай, мой друг!"