Шалость удалась! Нокс!

— Римус, ты в порядке? — голос, раздавшийся со стороны гостиной, показался Люпину знакомым. Да, он определённо слышал его ранее, и слышал не раз. Но Римус не мог сообразить, кто решил навестить его в столь неподходящий момент. Люпин чувствовал себя плохо, очень плохо. Конечно, это ощущение не сравнилось бы с трансформацией, но Римус уже успел спросить Мерлина, за что ему такое «счастье». Вернувшись после слушания домой, Люпин был уверен, что неприятные ощущения, вызванные антидотом сыворотки правды, исчезнут через пару часов, но не тут-то было. Пара часов прошла, потом ещё пара, и ещё… Но легче не становилось, более того, Люпина вывернуло-таки пару раз, будто его желудок протестовал против всего, что в нём было, и пытался любой ценой избавиться от содержимого. Но вот в чём беда — содержимого в желудке и не было вовсе. Во всяком случае, уже не было. А принимать пищу Римус пока не рисковал. Он вообще не был уверен, что сможет смотреть на еду как минимум до утра. Люпин надеялся, что только до утра, иначе у него появятся веские причины думать, что Снейп вручил ему что-то ядовитое. — Римус! — снова позвал голос, уже более встревоженно. Люпин, опираясь на раковину, в очередной раз плеснул себе в лицо холодную воду и постарался выпрямиться. Он не слышал хлопка входной двери. Либо он эту дверь оставил открытой, а неизвестный вошёл и тоже не стал её закрывать, посчитав открытую дверь плохим знаком, либо Римус всё закрыл, а гость прибыл через камин. Не так уж много людей были способны к нему прийти. Пожиратели бы не зазывали его тревожным голосом и не спрашивали о самочувствии, значит — свои. Стук ноги Грюма и его недовольное бормотание Люпин смог бы распознать даже будучи пьяным в стельку. Голос точно мужской, значит, вся женская часть Ордена отпадала. Оставались Кингсли и Артур. И Римус склонялся ко второму варианту. — Я здесь, — наконец отозвался он, выходя из ванны и стараясь держать спину ровно. — И я в порядке. Артур замер в нескольких шагах от Люпина, ослепляя его люмосом. Должно быть, Уизли не был уверен до конца, что всё действительно в порядке, поэтому предпочёл держать оружие наготове. Весьма здравое решение в настоящее время. — Мерлиновы кальсоны, Римус! — удивлённо вскинул брови Артур, разглядывая Люпина. Взгляд его однозначно давал понять, что внешний вид Римуса если не ужасает, то шокирует точно. — Права была Молли, ты на себя в зеркало смотрел? — Не успел, оно сразу треснуло, — хмыкнул Люпин, мысленно объявив сезон глупых шуток и нервных смешков открытым. — Вовсе не стоило из-за меня приходить. Нехорошо будет, если узнают, что сразу после слушания ко мне вдруг решил заглянуть сотрудник Министерства, недавно получивший повышение. И хотя семья Уизли, как и Римус, были известными сторонниками Дамблдора, а общение их друг с другом никого не могло удивить, после сегодняшнего разговора с Министром Люпин не был уверен, что общение с ним будет безопасно для рыжего семейства. Создавать им лишние проблемы своим существованием не хотелось, Молли с Артуром и так очень много сделали для Люпина. Но Уизли были слишком добрыми людьми, чтобы подумать о себе. Самым ужасным было то, что Люпин никак не мог отплатить им. Ему просто нечем было платить, и дело даже не в деньгах. Никогда бы Уизли не взяли деньги в качестве благодарности. Но Римус был попросту бесполезен для Уизли. Единственное, что он делал, это приносил в их дом новости, и то, зачастую, дурные. Каждый раз, как он переступал порог Норы, Люпин чувствовал невероятное тепло и удушающий стыд за то, что ему было хорошо в этом доме. Такой как он не заслуживает право находиться там. Но что-то раз за разом возвращало его в единственное место, где его принимали, несмотря ни на что. Нора стала для него тем, чем когда-то был дом Поттеров — уютным убежищем, где всегда горит камин, есть горячий чай и прекрасные люди, не считающие тебя чудовищем. Проблеск добра и тепла в бесконечной темноте, в которой из года в год приходилось блуждать Люпину, периодически сталкиваясь со своими внутренними монстрами. — Карьера не повод жертвовать друзьями, — подметил Артур, и Римусу пришлось оторваться от своих размышлений. Рука Уизли хлопнула Люпина по плечу, и такой дружеский жест был определённо лишним, так как Римус почувствовал острую потребность куда-нибудь сесть. Можно даже на пол. — Ты бы поступил так же, я уверен. Артур тем временем подтолкнул его к креслу, и Люпин позволил себе рухнуть в него, откидываясь на спинку. Римус хотел было сказать, что он уже поступил примерно так же, но вместо этого просто кивнул и кратко ответил: — Конечно. Люпин слышал, как Артур ходит по гостиной, как под ногами гостя скрипят половицы старого дома. Через какое-то время в камине затрещал огонь, освещая пространство уютным рыжеватым светом. В доме стало теплее. И почему Римус сам не додумался разжечь камин? Мистер Уизли что-то говорил, кажется, это касалось Министерства и его новой работы. Нужно будет обязательно принести ему пару магловских приборов. Для Артура работа магловской техники всё равно, что для магла — волшебство. — Молли передала тебе немного еды, — продолжал говорить Артур, а Люпин с трудом сдержал стон. — Думаю, еда сейчас не самая лучшая идея, — покачал он головой, поймав сочувственный взгляд мистера Уизли. — Но всё равно спасибо, Артур. И Молли обязательно передавай большое спасибо. — О, пустяки. Из-за того, что сейчас творится, Молли в радость возиться на кухне. Она так себя успокаивает, — махнул рукой Уизли, поправляя очки. — У тебя есть планы на Рождество? Люпин отрицательно покачал головой, усмехнувшись. Какие у него могут быть планы? Главное, чтобы не полнолуние. — Тогда мы ждём тебя к нам. Гарри приехал, да и остальные будут тебе рады. Мы же тебя с осени почти не видели, — Артур сидел напротив и выглядел так непринуждённо и уместно, что Римусу оставалось только удивляться. Будто Артур бывает в этом доме каждые среду и пятницу, а не посетил его впервые. — Да, я понимаю, Орден… — Я приду, — согласился Люпин, не дав собеседнику закончить фразу. — Вот и отлично! — Артур улыбнулся, лицо его выражало гордость, будто он только что исполнил важную миссию. И Люпин бы вовсе не удивился, если бы приглашение его в Нору действительно было хитроумным планом, придуманным Молли, чтобы вывести нелюдимого оборотня из тёмного угла, и при мысли об этом Римус не смог сдержать улыбку.

***

Больше всего Люпин боялся, что на Рождественский ужин придёт Тонкс. Нет, Люпин не был против того, чтобы девушка праздновала Рождество с Уизли, но встреча с ней означала бы очередные неловкие ситуации, напряжённое молчание, и, не приведи Мерлин, какое-нибудь выяснение отношений, а Римус ничего выяснять не хотел. Да и нечего было выяснять, ведь никаких отношений, если подумать, не было. Во всяком случае, Римус очень старался убедить себя в этом. Госпожа Удача решила снизойти и повернуться к Люпину лицом. Нимфадора действительно не пришла. Но это послужило веской причиной для очередного приступа истерики у совести Люпина. Если Тонкс не захотела с ним видеться и решила встретить Рождество одна — это ужасно. Но бежать и искать Нимфадору по всем закоулкам Лондона глупо. Когда-нибудь он спросит у девушки, где она была. Когда-нибудь обязательно спросит. Молли всеми силами намекала Люпину, что ведёт он себя неправильно. Она то и дело заговаривала о Тонкс, адресуя вопросы именно к нему, а Люпин старался плавно уйти от ответов, делая вид, что ничего не понимает. В целом у них получился не очень качественный спектакль, сути которого так никто и не понял. Появление Министра Магии в сопровождении Перси Уизли, правда, этот спектакль закончило. Видимо, Скримджер действительно решил поговорить с Гарри лично, не найдя никого, кто согласился бы сделать это вместо него. Гарри таким гостям рад не был, да и разговор Поттера со Скримджером не продлился и двадцати минут. Исходу беседы не удивился никто, кроме, пожалуй, самого Руфуса Скримджера. Так ничего и не добившись, Министр ушёл, позволяя семейству Уизли и пришедшим в их дом гостям вздохнуть спокойно. Но, несмотря на все конфузы и намёки, визит министра и Перси, несмотря на мировую ситуацию в целом, это Рождество стало для Римуса глотком свежего воздуха, тёплым одеялом, которого так не хватало ему последние несколько месяцев. Он смог поговорить с Гарри, пристыдив себя за то, что не удосужился написать ему ни одного письма. А мальчик всё больше становился похожим на своего отца. Это и радовало и пугало. Главное, чтобы Гарри прожил больше двадцати одного года, что с его тягой к неприятностям будет непросто. Лёжа в спальне Билла и стараясь не думать о том, что лишил бедного парня кровати этой ночью, Римус снова и снова прокручивал в голове события последних недель. Стая, Хогвартс, Гарри, суд и снова стая. Чем дольше Люпин был у Уизли, чем дольше он был в привычной, человеческой среде, окружённый Орденом, тем больше он хотел на всё плюнуть и просто не возвращаться в стаю. Сложно было заставить себя вновь окунуться в жизнь, которая априори тебе неприятна, вернуться в общество таких личностей, каким ты всю жизнь боялся стать. Но если он решил, значит, он обязательно вернётся, хотя бы ради тех, кого ещё можно спасти. Но один Римус не справится. В этот раз он вынужден признать, что ему нужна помощь. Вытащить пленных, отвлечь оборотней, не дать убить себя раньше времени — и всё это одновременно. Именно потому, что Люпин не был всемогущим, назначили собрание Ордена. Через несколько дней после праздника все заинтересованные в спасении людей из лап оборотней должны были прийти в «Кабанью голову». Аберфорт любезно согласился предоставить им помещение, если они пообещают не впутывать в это самого трактирщика. День собрания Ордена был последним днём пребывания Люпина в нормальном обществе. Следующим утром он должен вернуться в стаю и передать Сивому информацию, данную Люпину Дамблдором. Сам директор был слишком занят, чтобы присутствовать на собрании, поэтому ответственным был назначен Грозный Глаз. Аластор прибыл на место встречи первым. Когда Люпин вошёл в предоставленную Ордену комнатку, Грюм уже раскладывал на столе карты и планы, в которых Римус узнал свои зарисовки. Для удобства стол был перенесён на середину комнаты, чтобы всем было легче подступиться. Люпин подошёл ближе и встал напротив старого аврора. Грозный глаз не поднимал головы, внимательно разглядывая бумаги, но Люпин точно знал, что волшебный глаз Аластора направлен сейчас на него. — Люпин, — негромко и серьёзно начал Аластор, заставляя Люпина склониться ниже, чтобы точно расслышать слова. — Дамблдор ввёл меня в курс дела. Непроверенных людей я взять не мог, поэтому у нас некоторые проблемы с численностью. — Не думаю, что потребуется много народа. Нам ведь нужно остаться незамеченными, а не дать бой целой стае оборотней, — пожал плечами Люпин, но тревога закралась в его сердце. Он понимал, случиться может всё, что угодно. А рассчитывать на подкрепление они, судя по всему, не смогут. — Будем надеяться, — кивнул Грюм. Не успел он сказать что-либо ещё, как скрипнула дверь, и Люпин с Аластором синхронно повернули головы. В комнату, озираясь, вошли Гестия Джонс и Стерджис Подмор. Оба выглядели встревоженными и недовольными. Увидев Люпина, Гестия приветливо замахала рукой. Люпин махнул её в ответ и обменялся со Стерджисом рукопожатиями. — Старик Аб снова ворчит и ведёт себя так, будто мы ему жизнью обязаны, — объяснил своё настроение Подмор, выглядывая в окно. — Он, конечно, многое делает, предоставляя нам свой трактир, но ему следует быть гостеприимней, — согласно кивнула Гестия, подходя к Грюму и вглядываясь в карты на столе. — Мы пришли сюда, чтобы обсуждать Аберфорта? — сердито одёрнул их Грозный Глаз. — Мы ведь всё равно ещё не начали, — развёл руками Подмор, а Римус тихо хмыкнул. То, что Аберфорт не хотел ввязываться в дела Ордена, несмотря на то, что в нём состоял, знали все, кто имел честь хотя бы раз увидеть трактирщика. Чаще всего на его грубость и откровенное неуважение просто закрывали глаза, хотя бы потому, что Аберфорт, как никак, являлся братом Альбуса Дамблдора. Что-то подсказывало Римусу, если бы не такое родство, никто не стал бы терпеть подобное отношение. Время шло, никто их не беспокоил. Казалось, никто даже не проходил мимо двери комнаты, в которой собирался Орден Феникса. Через несколько минут к компании присоединился Билл, который спешил, скорее, всех поприветствовать, нежели ознакомиться с картами. Последнего участника собрания ждали довольно долго. Римусу оставалось лишь гадать, кто это будет. Этот кто-то опаздывал, и если первое время удавалось разрядить обстановку шутками и отвлечёнными беседами ни о чём, что не очень нравилось Аластору, то последние несколько минут все провели в тишине. Слышно было только мерное постукивание деревянной ноги Грюма. Когда дверь распахнулась, все собравшиеся выдохнули с облегчением, но стоило Люпину увидеть, кто именно стоял в дверях, как он тут же отвернулся, едва сдерживая стон. — Извините, пришлось задержаться, чтобы не привести за собой напарника, — закатила глаза Тонкс, закрывая за собой дверь. Грюм что-то проворчал себе под нос, но читать нотации лишний раз не стал, времени было не так много. Римус с трудом заставил себя посмотреть на Нимфадору, но сразу же отвёл взгляд. Сейчас девушка казалась гораздо старше, чем полгода назад. Она будто повзрослела лет на десять. Ни броского цвета волос, ни кривляний, ни задора в глазах. Если бы Люпин встретил её сейчас на улице, он бы её не узнал. Чувство вины неприятно отозвалось в груди. Римус нахмурился, чувствуя на себе взгляд Тонкс, прожигающий и требовательный. Но Люпин поспешно подошёл к столу, встав между Биллом и Гестией, напротив Грозного Глаза. Люпина не радовало то, что Нимфадора снова окажется рядом со стаей и будет подвергать свою жизнь опасности. Да, за жизни других он переживал не меньше, но стоило только представить, как оборотни рвут когтями и клыками тело Тонкс, как Римуса обдавало холодом. Люпину становилось страшно. — Вот тут, — почувствовав на себе выжидательный взгляд Аластора, Римус указал на карте то место, где держали пленных. — Это находится на самом отшибе поселения, чтобы дети или просто слишком сочувствующие члены стаи не подошли туда незамеченными. Грубо говоря, там довольно ветхое строение, напоминающее сарай, у дверей которого всегда есть охрана. — Но нам нужно подойти незамеченными, так? — осведомился Билл, внимательно разглядывая план местности. — Может, следовало бы взять мантию-невидимку? Или обойдёмся дезиллюминационным заклинанием? — Нет, в этом не будет никакого смысла. В мантии или без, при попытке убрать охрану или открыть двери сарая мы себя всё равно спалим со всеми потрохами, — махнул рукой Подмор. — Да и дезиллюминация на открытых пространствах нас особо не спасёт. Сколько там человек-то? — Охраны? — уточнил Люпин, вспоминая, как выглядит та часть поселения. — И охраны и пленных. — В охране стоит человека четыре. Двое на месте, ещё двое всегда двигаются вокруг ближайших строений, чтобы поймать того, кто подойдёт слишком близко без ведомой причины. Пленных, насколько я помню, пятеро, — Римус украдкой поглядывал на Тонкс. Она слушала так же внимательно, как и остальные, не отрывая взгляда от карты и хмурясь. — Это те, кого ещё не обратили? — Гестия придвинула ближе к себе один из углов карты. — Да, это собираются сделать в следующее полнолуние, — кивнул Люпин. — Почему мы делаем это в ночь самого полнолуния? — подал голос Билл, откидывая со лба волосы. — В это время оборотни наиболее уязвимы, — незамедлительно дал ответ Римус и заметил, как Тонкс слегка повернула голову в его сторону. — Да, не удивляйтесь. Несколько дней до и после полнолуния оборотни чувствуют себя просто ужасно. Хотя, у Сивого я не спрашивал о его самочувствии, но пленными он не занимается… во всяком случае, пока их не нужно кусать. В день полнолуния, ближе к вечеру, оборотень становится раздражительным и невнимательным, многое упускает из виду. Я думаю, что вам всем даже не придётся подходить близко к самому сараю. — И как ты себе это представляешь? — проворчал Грюм. — Я вызовусь дежурить в лесополосе близ места, где держат пленных. Когда начнёт темнеть, расчищу вам всем дорогу, чтобы вы смогли подойти максимально близко к поселению. Сюда, — Люпин указал на карту палочкой, и на нужном месте сразу появилась красная точка. — После, мне нужен будет один человек, чтобы убрать охрану, тихо и незаметно. Открыть дверь труда не составит, поэтому тот, кто пойдёт со мной, сможет увести пленных к остальным. Выведете их подальше и уйдёте. Но времени у нас будет очень мало. Ближе к полуночи пленников придут забирать. — То есть, мы должны будем уйти без тебя? — впервые заговорила Тонкс. — Почему? Ты останешься там ещё на какое-то время? — Я останусь… — негромко отозвался Люпин, — чтобы отвлечь их от вас. Если будете меня ждать, не успеете до полуночи. У меня есть аконит, так что, когда на небе появится луна, я уйду из стаи. Я заранее подготовлю место, в которое унесу вещи. — Наша задача — увести пленных, — заключил Аластор, и его тон не терпел никаких споров. — Работаем сообща и очень тихо. Все согласно кивнули, однако никто не выглядел уверенным. На лицах орденцев были видны сомнения, будто каждый из них чувствовал — что-то должно пойти не так. Самому Люпину было не по себе. Мерзкое и навязчивое чувство тревоги не желало исчезать. — Где место, куда ты должен будешь унести вещи? — Тонкс внимательно посмотрела на Римуса, но тот снова отвёл взгляд. — Выходит, к утру ты придёшь туда? Может, нам стоит встретить тебя? — Вот здесь, — Римус обвёл кругом небольшой участок карты. — Но встречать меня там не стоит. Я не могу быть уверен, что за мной никто не пойдёт. Одному мне будет проще уйти. Было видно, что Тонкс недовольна. Более того, Люпин чувствовал, что остальные тоже не в восторге, но никак не мог понять, почему. То ли им не нравилась перспектива бросать Римуса в стае одного, то ли им не хотелось связываться с оборотнями в день полнолуния, то ли была какая-то иная причина, о которой Римус не знал. Но план был. Пусть он и нуждался в доработке, им было с чем работать. Оставалось обсудить детали, и на это у них ушло несколько часов. К концу собрания даже Люпин с Тонкс забыли, что они в ссоре, и им должно быть неловко в одном помещении. Головная боль и предстоящая через месяц миссия по спасению несчастных стирали все посторонние мысли. — Ладно, отбой, — скомандовал наконец Грюм, и все как-то сразу немного повеселели. Даже Люпин радовался тому, что скоро окажется в постели и сможет немного поспать. Но не успел Римус выйти из душной комнаты трактира, как его схватили за руку и потянули обратно. Тонкс стояла перед ним, глядя с вызовом. Но вид её при этом был усталый, будто она не спала несколько ночей. Хмыкнул стоящий у дверей Подмор. — Мда… Лишние мы тут, — провозгласил он. — Гестия, не составишь мне компанию? После всего этого не грех и выпить. Грюм, бормоча что-то о несерьёзном поведении и подростках, прохромал через комнату, выходя в коридор. Стук деревянной ноги и посоха ещё долго можно было слышать. Последним комнату покинул Билл, наскоро собравший все карты и схемы в свою сумку. Тонкс и Римус остались в комнате одни, и Люпин не был уверен, что рад этому. Прежде, чем он успел что-то сказать, Тонкс подняла руку, призывая его к молчанию. — Я знаю, что сейчас не время. И ты, должно быть, не хочешь со мной разговаривать. Но, согласись, мы ведём себя глупо. Грозный Глаз прав, как подростки! — воскликнула она, слегка стукнув Люпина по плечу. — Я ничего не требую от тебя, во всяком случае, не сейчас… Но… — Нимфадора прикрыла глаза, и Римус старался не думать о том, что она готова заплакать. — Я вижу, что ты делаешь с собой. Я вижу, разорви тебя гиппогриф, что ты нисколько себя не щадишь! Но перед тем, как намеренно себя убивать, подумай о других! Подумай об Ордене, обо мне! Разве не стоит пощадить тех, кто любит тебя? Люпин снова получил удар по плечу, на этот раз более ощутимый. — Тонкс, я… я не знаю, что сказать. — Да ничего не нужно говорить! — Тонкс готова была сорваться на крик, и лишь то, что они находятся не в самом надёжном месте, сдерживало её сейчас. — Не говори ничего, Римус. Просто живым вернись, ни о чём тебя больше не прошу. Не успел Люпин ответить, как Нимфадора оказалась очень близко, почти прижав Римуса к стене. Люпин ждал всего, ведь перед ним была Тонкс, да, изменившаяся до неузнаваемости, смотрящая тяжёлым, серьёзным взглядом, но всё та же Тонкс, которая, Римус был уверен, действительно способна на всё. Но Нимфадора, вздохнув, лишь мимолётно коснулась губами его щеки и поспешно зашагала к двери.

***

В стае Люпина встретили холодно. Он вернулся поздно вечером, когда половина стаи ушла в патруль, а вторая половина отправилась спать. Чтобы не казаться совсем уж бесполезным, Римус принёс довольно большое количество провизии и несколько тёплых одеял. Не успел Римус отнести всё на склад, как Сивый потребовал его к себе. Хижина вожака ночью выглядела ещё ужаснее, чем при свете дня, но Люпин старался не думать об этом. Спокойно он доложил Фенриру о планах Министерства, о судебном заседании и об Ордене. Всё это было обговорено с Дамблдором, каждое сказанное Люпином предложение они несколько раз отрепетировали с директором Хогвартса, пытаясь предвидеть любые вопросы и подобрать на них ответы. И Сивый был доволен. Люпин не мог точно сказать, что вожак ему поверил, но подловить Римуса было не на чем, поэтому Фенриру оставалось лишь смириться. Римус не очень хотел возвращаться к своему спальному месту, к тому же, беседа с Сивым заняла много времени. Через пару часов будет рассвет, так есть ли смысл ложиться спать? Вместо этого он добрался до склада. Внутри, как и обычно, горел свет. Значит, Шон на своём посту. Из головы не выходили мысли о ближайшем полнолунии. Стоит ли оно того? Или он зря подвергает опасности своих товарищей, втягивая в бесполезное и опасное мероприятие? Дверь склада была приоткрыта, внутри слышались шаги и какая-то возня. Люпин зашёл внутрь и скинул с плеча сумку, по привычке бросив её на ближайшие коробки. — Я тут принёс кое-что, — громко объявил он, без приветствия и прочих предисловий. Но вместо привычного усталого голоса Шона Люпин услышал, как упало что-то металлическое, и какая-то девушка тихо выругалась. — Какого нарла врываешься сюда без стука? — только после этих слов Римус заметил платок Люси, лежащий на ящиках у стены. Очень редко можно было увидеть девушку без платка, закрывающего шрамы на шее. Стоило Люпину задержать взгляд на неровных отметинах, девушка поспешно схватила голубоватую ткань и завязала на шее так, чтобы скрыть следы когтей. — Всё нормально, можешь их не прятать, — пожал плечами Люпин, отворачиваясь к своей сумке и вытаскивая оттуда одеяла. — А где Шон? Проигнорировав слова о шрамах, Люси подошла ближе, с интересом пытаясь заглянуть через плечо Римуса, но маленький рост не позволял ей это сделать. — Он неважно чувствует себя, поэтому я его подменяю. — Что-то серьёзное? — после одеял Римус вытащил несколько коробок с консервами. Изобретение, возможно, магловское, но крайне полезное. — Нет, ерунда. Через пару дней будет как новенький. — Это прекрасно, сложно представить тебя, таскающую огромные ящики с продовольствием, — усмехнулся Люпин, вытаскивая из сумки бутылки с водой. — Могу переложить эту ответственность на тебя, если хочешь, — подёрнула плечиком Люси, усаживаясь на один из ящиков. — А Шон думал, что ты не придёшь. Мы с ним даже поспорили. Теперь он должен мне три желания. — А ты, значит, была уверена в моём возвращении? — Римус поднял на неё взгляд. Люси разглядывала его так, будто он был экспонатом музея. — Ты тоже считаешь, что мне здесь не место? — Да, если тебе есть, к кому возвращаться. Ты не выглядишь как человек, который провёл Рождество на улице. Значит, был у кого-то. — У меня есть дом, — коротко проговорил Люпин, отворачиваясь. — Если Шон прав, ты действительно идиот. Но не мне тебя учить, взрослый уже дяденька, сам всё понимаешь. «Просто вернись живым», — стучал в голове голос Тонкс, и Римус на миг прикрыл глаза, стараясь о ней не думать. А Люси всё продолжала и продолжала говорить, её голос становился раздражающим белым шумом, пока не появилось слово, за которое сознание Римуса смогло уцепиться. — Но мне очень интересно посмотреть, как ты будешь исполнять приказы этого Лорда… — Что? — прослушав половину из всего, что сказала Люси, Римус теперь смотрел на неё очень внимательно, ожидая повторения. — Я говорю, когда мы присоединимся к… — Волдеморту? — Люси передёрнуло, но она кивнула. — Никто здесь его так не называет. — Когда будет присоединение? — Теперь уход Римуса был очевиден. Но сейчас решалась судьба пленных. Успеет ли Люпин их вытащить, или ему придётся уходить гораздо раньше? Ведь если Волдеморт или кто-то из его прихвостней заметит Люпина, его тут же уничтожат. Слишком долго Римус с ними воевал, чтобы они поверили в его присоединение к стае. — Скорее всего, после полнолуния, когда к нам присоединятся другие стаи, — вздох облегчения, сорвавшийся с губ Люпина, был слишком явным, и Люси это заметила. — Знаешь, Римус, — негромко проговорила она. — Иногда нужно доверять людям. Некоторые помочь могут. — А если мне уже никто не может помочь? — Люпин бросил попытки ровно поставить все принесённые коробки. — Тогда мы постараемся не мешать. Но если захочешь уйти в ближайшее время, не забудь попрощаться. Иначе я обижусь, найду тебя и отгрызу твою бессовестную голову.