Голодные Игры от лица Пита Мелларка

      Я замечаю, что другие трибуты неодобрительно, а некоторые даже зло, смотрят в нашу сторону. Я слегка качаю головой, растирая затёкшие пальцы. Мы с Китнисс слишком сильно держались за руки.       - Спасибо, что не отпустила моей руки, - тяжело вздохнув, я трясу рукой. - Я готов был упасть с этой штуковины в любой момент, - признаюсь я, заглядывая ей в глаза.       Когда наши глаза встречаются, меня будто током прошибает. В животе затягивается странный узел, а я думаю, что так было всегда, когда наши взгляды пересекались ещё в детстве. Тогда я постоянно провожал её взглядом, а иногда даже ловил её взгляд, но отводил его быстрее, чем она заметит. Я всегда был очень застенчивый и заливался краской каждый раз, как она ловила меня на этом. Но на этот раз я не отведу взгляда. Буду смотреть ей в глаза до того момента, пока она сама его не отведёт.       - Это не шоу... Надеюсь, они ничего не заметили.       - Я уверен, что они ничего не заметили, - с небольшим смешком отвечаю я. - Тебе идет пламя, кстати. Носи его чаще, - я улыбаюсь ей самой искренней улыбкой, пытаясь скрыть свое смущение. - Ты красива всегда, даже если твоё лицо немного испачкано косметикой.       Дальше происходит что-то безумное. Китнисс становится на носочки и целует меня в щеку. Прямо в то место, куда меня ударил Хеймитч. Я стою и смотрю, как она уходит, говоря о чём-то с Цинной, а в животе у меня летают бабочки.       Вместе с Эффи и Китнисс мы заходим в стеклянный лифт, который медленно ползёт вверх. Я смотрю вниз на людей. С этой высоты они похоже на букашек, будто я могу передавить их всех ногой. Эффи должна будет обучить нас манерам и поделиться своим опытом с нами. Китнисс её внимательно слушает. Ей это интересно? Я не слушаю болтовню Эффи, а думаю о том, что Китнисс меня поцеловала. Она действительно меня поцеловала. Я думаю об этом каждую секунду, пока лифт не останавливается на двенадцатом этаже. Незнакомый парень, скорее всего прислуга, проводит меня в мою комнату. Я раздеваюсь и иду в душ, желая успокоиться и не думать о поцелуе Китнисс. В душе очень много всяких кнопочек, и, зайдя в кабинку, я начинаю тыкать каждую из этих кнопочек, уворачиваясь от летящих в глаза шампуней и жёстких губок. Неужели капитолийцы запоминают, для чего нужна каждая кнопка?       Выйдя из душа, начинаю осматривать свою комнату. Она просторна, я бы даже сказал огромна, выполнена в светлых тонах. Шкаф, слишком большой даже для этой комнаты, запрограммирован на выдачу одежды, которая мне по вкус. И везде эти кнопочки. Недалеко от двери есть меню, в котором очень много блюд. Я могу выбрать любое и мне принесут его в комнату за считанные секунды. Окно во всю стену, которое выходит на прекрасный, утопающий в невероятных оттенках Капитолий. Если мне надоест смотреть на город, я могу переключить изображение, всего лишь нажав кнопку на пульте. Опять кнопки. Из всего этого я могу сделать вывод, что капитолийцы - самые ленивые люди во всей Вселенной, наверное.       У меня есть немного времени до ужина, и сидеть просто так в своей комнате я не собираюсь. Тянусь за брюками и рубашкой, похожие на те, что я одевал на Жатву. Внезапно я понимаю, что мне уже сейчас не хватает того времени, когда я ютился в комнате с братьями. Я скучаю по ним.       - Привет, Пит! - говорит мне Цинна, стоящий в арке балконных дверей, которых я раньше не замечал.       - Привет, Цинна. Как дела? - я улыбаюсь, а Цинна дарит мне ответную улыбку.       - Хорошо, спасибо. Вы произвели настоящий фурор на сегодняшней церемонии!       - Только благодаря тебе и Порции, - я смеюсь, и Цинна начинает смеяться со мной. Когда веселье проходит, мы молчим, не зная, что сказать друг другу.       - Ты уже был на крыше Тренировочного Центра? Оттуда открывается великолепный вид на город!       - Нет. Ты можешь меня туда сводить? Если ты, конечно, не занят.       Цинна выводит меня в коридор и ведёт в одну из дверей, что находится в конце коридора на нашем этаже. Мы проходим вдоль голых стен и поднимаемся по лестнице вверх. Когда Цинна открывает дверь, ветер бьёт в лицо мощным потоком и начинает завывать какую-то свою, особенную, мелодию. Цинна был прав, когда сказал, что отсюда открывается потрясающий вид на город. Я подхожу к перилам и всматриваюсь в вечерний Капитолий, что горит множеством ярких огней. Да, Дистрикт-12 во много раз меньше Капитолия. В нашем дистрикте не ходят люди в ярких одеждах, не ездят машины. В нашем дистрикте и электричества-то нет, и нам приходилось зажигать свечи, чтобы хоть что-то разглядеть в ночи. Иногда его включают, когда президент выступает с какой-то важной речью. Или показывают Голодные Игры.       - Почему они позволяют трибутам заходить сюда? Если кто-нибудь захочет спрыгнуть? Что тогда? - я заваливаю Цинну вопросами, а он лишь снисходительно улыбается.       - Потому что у тебя не получится спрыгнуть, - он делает глубокий вдох и вытягивает руку вперед. Громкий звук раздается по всему балкону, и рука Цинны дергается обратно. Силовое поле.       - Теперь понятно.       - Значит ты понимаешь, что сбежать отсюда у тебя не получится, сын пекаря, - Цинна говорит серьёзно, хотя в его голосе слышен смешок.       - Нет-нет, я не собирался прыгать или сбегать отсюда. Мне просто интересно... Как это так... - я начал заикаться как идиот. Да, в голове у меня мелькала мысль о том, чтобы спрыгнуть с крыши этого здания, но потом я вспоминал о более важных делах.       - Конечно, ведь я могу представить, что потом будет с Китнисс, - я смотрю прямо ему в глаза, чувствуя, как мои щёки заливаются румянцем. Качаю головой и пытаюсь отойти от шока. Цинна смотрит на меня и смеётся. - Не волнуйся, девочкам сложно осознать тот факт, что они нам небезразличны. Зрителям понравится, если двое влюблённых будут спасать друг друга на Играх.       - Китнисс не будет меня спасать, - говорю я с горькой усмешкой, переводя взгляд обратно на город.       - Ты хочешь сказать, что будешь защищать её ценой собственной жизни? Капитолий это любит, - он смотрит на меня удивлённо, а потом качает головой, и мне кажется, что в голове у него созрел какой-то план.       - Да причем тут Капитолий? - я смотрю на Цинну серьёзно, не веря его словам. - Ты разве не понимаешь? Речь идёт о жизни Китнисс! - я злюсь, а Цинна спокоен. Просто поразительно!       - Я понимаю, Пит. Но если ты хочешь, чтобы она выжила, тебе нужно улыбаться, быть приветливым и дружелюбным ко всем капитолийцам. Поверь мне, они это любят, - Цинна вздыхает, прикрывая глаза. - Пошли. Там, скорее всего, уже ужин подали, - и он разворачивается, направляясь к двери, а я так и стою на месте. - Ну же, Пит, пойдём, - он машет рукой, говоря мне следовать за ним.       Мы не сделали и трёх шагов, как дверь с шумом распахивается, и на крышу врывается Порция, подлетая к перилам и вглядываясь в город. Нам с Цинной не осталось ничего, кроме как последовать её примеру.       - Прекрасный вид, правда, Пит? - спрашивает Порция, даже не глядя на меня. Хотел бы я ответить, но она меня опережает. - Это, кстати, не единственное место, откуда открывается такой вид на город.       Позже мы спускаемся вниз, на наш этаж. Как раз вовремя, ужин ещё даже не начинали подавать.       Когда мы все садимся за стол, я замечаю, что нет Хеймитча. Стоило мне только о нём подумать, как из комнаты, где обитает наш ментор, выходит сам Хеймитч, слегка пошатываясь. Он садится к нам за стол, беря в руки бутылку какого-то очередного алкоголя. Все обсуждают наш триумф и хвалят наших стилистов за такие прекрасные костюмы. Я не в настроении, чтобы восторгаться вместе со всеми, поэтому просто пропускаю все слова мимо ушей, иногда кивая или улыбаясь. Когда приносят торт, все замолкают. Официантка, что принесла этот десерт, поджигает его, и лакомство вспыхивает огнём. Это напоминает мне о пекарне, и о тех днях, когда мы с отцом пытались сделать огненный торт или огненные булочки.       Немного позже нам приносят вино и разливают по бокалам. Я отпиваю немного из своего бокала, пробуя напиток на вкус. Слегка морщусь от вкуса, ставлю бокал обратно и отодвигаю его от себя. Я никогда не пил, да и не собирался в ближайшее время. Не понимаю, как Хеймитч пьёт целыми днями?       - О, я знаю тебя! - Китнисс смотрит на официантку, которая испуганно качает головой и убегает из комнаты.       - Китнисс! Как ты можешь знать безгласую? - в недоумении спрашивает Эффи, а я щёлкаю пальцами перед лицом Китнисс, которая, скорее всего, ушла в свои мысли.       - Кто такие безгласые? - Китнисс опережает меня с этим вопросом. Мне и самому очень интересно, кто такие безгласые.       - Это те, кто пошли против системы, правительства и Капитолия - преступники, если говорить кратко. Ей отрезали язык, поэтому ты не можешь её знать, - объясняет Хеймитч спокойно, будто ему совсем всё равно. Китнисс и я в шоке. Что же она сделала такого, что ей отрезали язык? Её же лишили почти самого дорого, что у неё есть.       - И ты, конечно же, не имеешь право с ней общаться. Ты можешь ей только приказывать, - Эффи перебивает Хеймитча, который и сам уже давно молчит. Её тон неодобрителен, даже раздражён, и мне кажется, что нам действительно не стоит с ними разговаривать. В противном случае, мы будем наказаны.       - Но... Подождите, ведь... Просто.. - Китнисс говорит быстро, прожигая взглядом свой бокал. Кажется, Китнисс нельзя пить. Интересно, откуда она знает эту безгласую? И тут я вспоминаю девочку, которая училась со мной в школе. Мою подругу детства. Делли Картрайт.       - Делли Картрайт. Вот на кого похожа эта безгласая, - говорю я спокойно, а Хеймитч недоверчиво косится в мою сторону. Китнисс удивлённо смотрит на меня, явно пытаясь вспомнить Делли.       - Да, точно! Ты прав, Пит. Они похожи цветом волос, - поясняет она.       - И глаза у них одинаковые, - бросаю эту фразу, прожигая в Китнисс дыру. Она же не смотрит на меня, продолжая пялиться на свой бокал.