Голодные Игры от лица Пита Мелларка

      Огненный плащ. Цинна и Порция великие мастера. Они хотят, чтобы мы с Китнисс убили всех наповал ещё до Игр.       Порция одевает меня в полностью закрытый чёрный костюм с массивными, и как мне кажется, не очень удобными сапогами. Одеваюсь, прохожусь, как просит Порция. Костюм сидит отлично, а сапоги удобнее, чем я себе представлял. Женщина подходит ко мне с какой-то баночкой в руках и брызгает её содержимым мне на волосы. Это что-то вроде геля, как объясняет мне Порция, чтобы волосы не были такими растрёпанными. Затем она одевает какой-то головной убор, закрепляя причёску, и мы спускаемся вниз, где уже готовы колесницы для трибутов.       Думаю, что идея с огнём принадлежала обоим стилистам. Вот только почему огонь?       Когда мы спускаемся вниз, я пытаюсь найти Китнисс глазами. Вот она, стоит в таком же чёрном костюме и разговаривает со своим стилистом. Китнисс пробегает взглядом по моему наряду, а затем отводит его. Думаю, она хотела бы получше рассмотреть наряд. Жалко только, что она опять от меня закрылась. Хотя и одного взгляда мне было достаточно. Я сильно удивился, когда увидел Цинну. На вид ему не больше 35. У него смуглая кожа и золотая подводка у глаз - это пожалуй единственное, что говорит о том, что он капитолиец.       Наши стилисты подталкивают нас к колеснице и начинают что-то поправлять на наших костюмах.       Накидка слишком прилегает к телу, что создаёт некий дискомфорт. Боюсь того момента, когда Порция зажжёт огонь,хотя меня уверяли, что огонь не настоящий и я не буду его чувствовать. Интересно, что будет, если всё пойдёт не так, как они планировали?       - О чём думаешь? Об огне? - шепчет мне Китнисс, и я поворачиваю голову в её сторону. Стилисты постарались на славу. Хорошо, что Китнисс всё ещё выглядит собой. И, чёрт, какая же она красивая.       - Если что, то я срываю плащ с тебя, а ты с меня, - стиснув зубы произношу я, чтобы наши стилисты ничего не слышали.       - Хорошо, - кивает она. На моих губах появляется лёгкая улыбка, но тут же пропадает. - Я знаю, мы обещали Хеймитчу не противиться и делать всё, что они скажут, но, думаю, это уже перебор.       - Где Хеймитч? - в недоумении спрашиваю я. - Разве он не должен спасать нас от этого?       - Он весь пропитан алкоголем и, скорее всего, ему порекомендовали держаться подальше от нас. Держаться подальше от открытого огня, - Китнисс улыбается и начинает смеяться, а я начинаю смеяться следом за ней, пусть смех и не совсем уместен в данной ситуации. Китнисс прекрасна, когда смеётся - в глазах нет того холода, что присутствует, когда она смотрит на меня, губы складываются в прекрасную улыбку, и их хочется целовать, пока есть силы, а лицо светится счастьем. Я хочу сохранить этот момент в памяти, пока могу.       Громкая музыка прерывает наш смех. Она настолько громкая, что, наверное, её можно было бы услышать во всём Капитолии. И её мы должны терпеть, пока будем ехать на колесницах? Надеюсь, мы сможем произвести впечатление на богатых жителей столицы, которые будут спонсировать нас на Арене.       Сосредотачиваюсь на других трибутах. У зрителей сносит крышу, когда выезжает карета с трибутами из Дистрикта-1. Будь я на их месте, я бы тоже покричал от восторга - красивые наряды из драгоценных камней ослепительно сверкают в лучах заходящего солнца, надменные взгляды и слишком самоуверенные улыбки. Капитолийцы любят таких трибутов, и чаще всего спонсируют именно их. Пока выезжают колесницы, публика кричит от восторга. Как только отъезжает карета с трибутами из Дистрикта-11, Цинна подходит к нам и что-то поправляет на наших костюмах, а затем направляет факел с огнём в нашу сторону. Китнисс нервно выдыхает, а я уже приготовился срывать накидку с её спины. Удивительно, но когда загорается мой костюм, я не чувствую ужасного жара, не чувствую ожоги на руках и спине. Я чувствую лишь приятную щекотку.       Слышу восхищённый и удивлённый вздох Цинны. Получается, он не был уверен в том, что это сработает? Он подходит к Китнисс, приподнимает её подбородок и заставляет смотреть в глаза. Я немного ревную.       - Улыбайтесь! Сейчас вы должны заставить их полюбить себя, - говорит он ей, хотя эта фраза относится к нам обоим.       Цинна спрыгивает с колесницы, но не собирается уходить. Он пытается нам что-то сказать, но из-за громкой музыки его не слышно. Когда он кивком указывает на наши руки, я не совсем понимаю, что нужно делать. Китнисс смотрит на меня, задерживая свой взгляд на мне немного дольше, нежели обычно. Сейчас я могу рассмотреть её прекрасное лицо, которое освещается языками пламени, пусть и искусственного. Китнисс - девушка в огне. Огненная Китнисс.       - Я думаю, он хочет чтобы мы взялись за руки, - отвечаю на её вопросительный взгляд. Я не совсем уверен, что Цинна хочет именно этого, но я-то этого хочу. Смотрим на Цинну, и он дарит нам положительный кивок. Берёмся за руки и выезжаем на площадь.       Люди в шоке, пока не понимают, что огонь - часть нашего шоу, а затем они начинают дико вопить от радости и скандировать наши имена. Китнисс сжимает мою руку так сильно, как только может, а я не возражаю, ибо мне кажется, что я начал дрожать и не могу успокоится. Я обращаю внимание на телевизионные экраны, что развешаны по всей площади. Мы смотримся красиво и эффектно, а ещё я замечаю, что позади нас тянется небольшой огненный след. Потрясённо вздыхаю, отводя взгляд и смотря на публику.       Я натягиваю самую дружелюбную улыбку, какую только могу, на своё серьёзное лицо, и Китнисс делает то же самое. Мы поднимаем головы вверх и начинаем махать капитолийцам. Публика взрывается от восторга и нас начинают засыпать красными розами. Они восхищаются нами. Они любят нас.       Как только мы подъезжаем к трибуне, где расположился Президент Сноу и его приближённые, я чувствую, что Китнисс начинает отпускать мою руку.       - Нет. Не отпускай меня, пожалуйста, - говорю я ей, смотря в эти серые омуты, - Я боюсь упасть с колесницы.       - Хорошо, - Китнисс кивает, а я перевожу взгляд на трибуну.       Президент Сноу начинает свою речь, поздравляя нас с началом Голодных Игр. Он читает всё по карточкам, что-то говоря про нашу смелость. Речь его длится недолго, и, как только он заканчивает, колесницы едут обратно.       К нам подходят Цинна и Порция, поздравляя нас с успехом. Наши команды подготовки наперебой щебечут о наших костюмах и о том, что все зрители смотрели только на нас.       Стилисты помогают нам сойти с колесницы, тушат огонь, брызгая на нас водой, и мы с Китнисс разъединяем руки, начиная растирать затёкшие пальцы.