На Диком Западе

«Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага \Лао Цзы\

Медленно Люси села на лошадь, прикрыв глаза, тяжело выдохнула и пришпорила бока кобылы. Стори повела ушами, дернулась и сделала несколько торопливых шагов назад, на что девушка натянула повод и резко отпустила его, несильно пришпорив вновь. Кобыла дернулась еще раз, напрягла ноги и с места ринулась галопом по пыльной дороге. Девушка, приподнимаясь в седле, смотрела вперед, вдоль дороги к горизонту. Шляпа давно слетела с ее светловолосой головы, но Люси не заметила этого. Она хотела вспомнить прошлый вечер, вкус вареной кукурузы, запах розовых волос Нацу, который так резко и внезапно обнял ее, что Хартфилия опешила от неожиданности. Вспомнила и его тихие слова и обжигающее дыхание на ухе: «Мы оба можем жить долго. Так почему эти объятия не могут быть немного дольше?» Но Драгнил тогда был пьян, и Люси не приняла его слова всерьез. Был ли смысл? Стори почти не касалась земли, кобыла летела над нею, раскаляясь от зноя и бега. На боках выступил пот, и Люси чувствовала, какой горячей была ее кобыла. Серая неслась над прериями, не чувствуя ни всадницы, ни усталости. Вместе они, лошадь и девушка, неслись к свободе, к такой, какую хотела бы видеть Хартфилия. Когда небо затянули грозовые тучи, Стори уже не неслась галопом, она шла шагом, остывая после безудержной и долгожданной гонки. Ноги ее размялись и больше не болели после целого дня отдыха. Все тело, вся шкура на кобыле будто горели огнем, но никто из них двоих не замечал этого. Ведь они так долго ждали. Люси переполняло чувство гордости, чувство свободы. Она улыбалась, глядя на последние лучи солнца, которые падали на землю, пробиваясь через одеяла туч. Медленно и тихо закапал дождь. Маленькие капли воды упали на ладонь девушки, скрылись в гриве серой кобылы и скатились по коже седла. Казалось, Люси настолько привыкла к ночному дождю, к его холодным водам, стекающим по спине, что могла бы жить там, где всегда лил дождь. Она знала про Англию и будто помнила ее влажный Лондон, хотя и ни разу там не была. Порой действительно хотелось поменять жаркое солнце на прохладный дождь, но такого не было. Сколько Люси помнила себя, столько и помнила солнечные дни, чередующиеся с дождливыми ночами. Остановившись около небольшого домика у дороги, Стори недовольно фыркнула, когда девушка спрыгнула с ее спины. Люси, похлопав лошадь по мокрой от дождя шее, привязала повод к столбу и зашла в дом. Дом состоял из двух комнат, темных и старых. На обшарпанных стенах висели картины, у маленького окна стоял стол, рядом два стула и печка. На стену второй комнаты упал свет, затем появилась тень, а за ней и человек в плаще. Тень лежала на его лице, угрюмом и печальном, а рыжие волосы Гилдартса Клайва казались темнее, чем обычно. Он посмотрел на Люси, на ее мокрые волосы и сказал: — Опять дождь… каждую ночь. Крыша уже не выдерживает. — Гилдартс, я пережду ночь и поеду дальше, — ровным голосом произнесла Хартфилия, сделав несколько шагов вперед. — Да, конечно. Ты знаешь, я всегда рад принять тебя. Долго тебя не было на этот раз. — Так вышло, что мне не приходилось ездить по этой дороге. Заданий не было. А сейчас как раз еду к одному салуну. Не знаю, доберусь ли… — Впереди «Южный лес». Там опасно, ты знаешь. Зачем? Мужчина, пройдя к столу, сел за него и жестом пригласил Люси сесть напротив. И она села. — Зачем тебе туда? — добавил он, скрестив руки на груди, — Рассказывай. Тебя не было два месяца. Что случилось? — Ох… Это чересчур долгая история. А может она и не такая большая, какой кажется… ладно. Расскажу, — Люси сделала короткую паузу, а затем продолжила, переведя взгляд на серые стены, — к нам в салун пришло заявление, или даже точнее — просьба, о том, чтобы мы поймали новую шайку, которая угоняла у наших пастухов лошадей. Некоторых даже отстреливали. Как позже выяснилось, лошадей они стреляли чисто для того, чтобы нас напугать. Плохая идея. Ну, так вот. Наткнулись мы на этих воришек, оказалось, они из «Хвоста Феи». Потом началось что-то из ряда вон выходящее. Наш салун сгорел, пришлось переехать в «Хвост Феи», — я надеюсь, что это временно, — а теперь нас кто-то водит за нос. Мы уже все прерии изъездили. Никто ничего не знает, никто не может дать точную информацию. Я так устала, Гилдартс… — Почему ты не вернешься в Англию? — Мужчина посмотрел на Хартфилию, чуть согнувшись. — Там отец. Я не хочу. — Только из-за отца? Хватит, Люси, ты же врешь сама себе. Ты дама, а не грязный пастух, проводящий в седле полжизни. Разве не надоело?.. Клайв не успел договорить, девушка его перебила: — Пойми же, Гилдартс. Порой здесь сложно и непривычно, но я не вернусь в Англию. Я скучаю по дождливым денькам на улочках тесного Лондона, но я настолько привыкла к ночному дождю в прериях, что ни на что его уже не променяю. Просто не хочется. Да и как бы я оставила Стори? Как бы оставила Джувию и Джеррара? Разве это возможно? Нет. Тем более, здесь я чувствую себя свободной, словно ястреб в небе, словно… Словно я мустанг, в безумии своем бегущий по бескрайней Прерии. Люси замечталась. Она говорила мечтающим голосом, делая частые вздохи и прижимая руки к груди, будто зажимала она в себе то рвение, которое уже с трудом можно было сдерживать. — Люси, — он улыбнулся, глядя в ее карие глаза, — глупая девочка. Глупая мечтательница, о которой я расскажу всем, кого знаю. — Если со мной что-то случится, то, прошу, Гилдартс, не дай людям забыть обо мне хотя бы первое время. Я боюсь, что память обо мне растворится в первые же часы после того, как Душа моя покинет этот мир. Мне бы хотелось, чтобы Стори жила еще долго после этого, жила и помнила, несла свои воспоминания обо мне… — Не рано ли ты о смерти заговорила, Люси? — мужчина, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. — Не рано? Глупая Люси… — Я серьезно, Гилдартс. Может случиться что угодно, как угодно и где угодно. От этого мне и страшно. — Успокойся. Все будет хорошо, — он произнес это мягким голосом, не присущем Клайву. Люси удивилась, но скрыла это. — Все проходит. И это тоже пройдет. — Как же мне нравится с тобой разговаривать, Люси. Вот так, ночами, когда ты заезжаешь сюда. Заезжай чаще. Девушка улыбнулась и уже хотела встать, чтобы пойти лечь спать, но что-то остановило ее, что-то заставило сидеть на месте еще. — Люси, что, если все-таки вернешься в Англию? Ну так, представим чисто гипотетически. — Гилдартс, закроем тему Англии. И не будем к ней возвращаться, хорошо? — Ладно, — он кивнул, а потом тихо спросил: — так куда ты едешь? — Сама, если честно, не знаю. Куда Стори унесет. Оставила своих у «Хвоста Феи». Я же вернусь скоро, не случится ничего, думаю, за это время. Смысл таскать их за собой? А так… — девушка задумалась, тяжело выдохнула и сказала: — взяла с собой задание. Если настроение будет, заеду. — Что за задание? — Мужчина наклонился, будто заглядывая куда-то, но он все так же не отрываясь смотрел на Хартфилию. — Поймать воров… Воруют все, что попадется. — А как же полиция? — Ускользают, — Люси зевнула, прикрывая рот рукой, а потом сказала: — Видимо, надо будет заехать. — Обязательно. Только сейчас ложись спать. Я накормлю Стори. Можешь отдыхать. — Клайв встал и, надевая шляпу на голову, вышел на улицу, громко хлопнув дверью. Люси посидела еще пару минут, а потом встала и, потянувшись, прошла в комнату. По памяти она нащупала в темноте не расправленную кровать, села на нее и сняла сапоги. Девушка хотела спать, глаза будто слипались, а мысль о том, что она всегда высыпается в этом доме, о том, какая мягкая здесь кровать, усыпляли, будто убаюкивая. И Люси заснула почти сразу после того, как упала головой в мягкую подушку, расслабляясь и забывая обо всем на свете. Люси разбудили крики с улицы. Она соскочила с кровати и тут же поняла: это был сон. Реалистичный до боли, но такой приятный, напоминающий о старом друге, сон. Девушка подошла к окну и увидела товарищей, собирающихся в дорогу. Вчера она прослушала все разговоры, а теперь с трудом могла понять, куда все собираются. Эльза заметила ее и, остановившись под ее окном, начала махать руками, зазывая на улицу. Через несколько минут Люси спустилась к подруге. — Эльза, что происходит? — Люси, ты проспала, — с торопливостью проговорила Скарлет, — мы же вчера обо всем говорили. Неужели ты прослушала… Ладно. Люси, быстрее. Мы собираемся на перегон скота. Через полчаса выезд. Помоги скорее! — Как же так, Эльза? К перегону готовятся не один день! — Хартфилия помогла подруге поднять коробку с виски и поставить ее в чаквагон. — Мы готовились заранее, но сейчас все, финал. Не погрузишь же продукты за месяц до перегона, верно? Все самое важное происходит сейчас. — Эльза запрыгнула в чаквагон и начала принимать ящики, которые подавала Хартфилия. — Да-да, поняла. У меня будет минутка на личные сборы? — Такая минутка дается каждому, — девушка улыбнулась, — только погрузим продукты, и ты сможешь собраться. Люси торопилась. Нужно было собрать все вещи, успеть до отъезда. Мысли путались в голове, возникая быстрее, чем девушка могла осуществить их. Выдохнув, она постаралась сосредоточиться и уже через пять минут складывала свой багаж в телегу. — Люси, я заседлала твою лошадь, — Леви МакГарден подошла к телеге и, улыбаясь, произнесла такую радостную для Хартфилии новость. — Спасибо большое. Ты мне так помогла, Леви. Огромная благодарность. Девушки, улыбаясь, пожали друг другу руки, сели на своих лошадей и подъехали к толпе всадников. — Друзья, послушайте! Начинается великое ежегодное событие — перегон скота по «Тропе Чизхольма»! Путь будет долог и опасен, но мы наберемся терпения и сил, ведь знаем, что нас всех ждет большое вознаграждение! — громко объявлял Макаров, — А теперь необходимо повторить правила перегона. Эльза, прошу тебя. Скарлет выехала вперед и, посмотрев на каждого из своих товарищей, начала говорить: — Цель нашего пути заключается в том, чтобы перегнать стадо скота к бойням Техаса. Путь наш может занять от трех до двенадцати месяцев. Это будет сложная дорога, но все мы верим в то, что все ее перенесут в добром здравии. Чтобы так и было, нужно придерживаться некоторых правил. При перегоне огромного стада мы держимся кольцом вокруг животных, чтобы никто не выбился из общей толпы. Каждый день те, кто ехал впереди, меняют тех, кто едет сзади. Это необходимо. При столкновении с койотами, волками, грабителями и любой другой опасностью: стреляйте. При встрече с одичавшими быками мы загоняем их в стадо. Чем больше мяса, тем больше денег. Связь поддерживается с помощью перекличек и свиста. В этот раз стадо не такое огромное, поэтому все будут держаться рядом. Эльза кивнула в знак того, что она закончила. — Пусть удача всегда будет с вами, дети мои. — Произнес Макаров и, улыбаясь, махнул рукой в знак того, что пора трогаться. — До свидания. Мы будем вас ждать. Возвращайтесь скорее и не забывайте нас! Ковбои поехали вперед, навстречу востоку, навстречу стаду, которое шло впереди. Им осталось лишь догнать его и вновь собрать в кучу. Некоторые махали шляпами оставшимся «дома» Макарову и семье Штраус, но многие не оглядывались назад. Как бы тяжело это не было. — Вам всем стоит запомнить, — начала Эльза, — общаемся мы свистом. Один длинный свист — всем стоять, два коротких — опасность, три коротких — привал. Никто ничего не ответил, да и понятно было, что всем все понятно, а запомнить значения таких сигналов было не трудно. Люси обернулась и увидела свору собак, бегущих за ними. Стало понятно, что псов отправил Макаров, дабы помочь в тяжелом перегоне. Хартфилия улыбнулась, но молчание пронзил свист, от которого стадо ринулось вперед, ковбои вовремя смогли окружить их, заключив в тесный круг. Под свист и щелканье бичей животные двинулись на восток. Нацу, Люси и Леви оказались в самом хвосте. Предчувствуя тяжелые сутки, они натянули платки на лицо, прикрыв ими нос и рот. Пыль от копыт тысячи животных поднялась в небо большим облаком; коровы мычали совсем редко, лишь тогда, когда рога надоедливой соседки толкали в бок или ногу. Гнать было ни к чему, поэтому те, кто были впереди, спустили лошадей на шаг и теперь сдерживали стадо. Если бы в дороге можно было читать книгу, Люси была уверена, она так бы и сделала. Но от девушки требовалось внимание к стаду и ко всем опасностям, способным возникнуть когда и где угодно. Боковым зрением Хартфилия видела, как Нацу уже надоела дорога. Он еле сдерживался, чтобы, пришпорив коня, не разогнать стадо и под крики товарищей ускакать в закат. Люси, улыбаясь, повернулась к нему и спросила: — Что, Нацу, неужели настолько невмоготу? — С ума схожу, — проворчал парень, перебирая пальцами повод. — Предлагаю сыграть в игру. Называется она просто: «Слова». Леви, ты будешь? — блондинка посмотрела на подругу и сейчас же получила согласие в виде кивка головой, — отлично. Тогда я начинаю, Леви вторая, а Нацу третий. Все немного веселее будет. Инквизиция. — Ягненок. — Карта. — Аннотация. — Якорь. — Рыбалка. — Так, мне на «а»… — Задумалась на мгновение Люси и тут же продолжила, — Аист. — Терпение… — Стоило Леви произнести ответ, так сразу же раздалось два коротких свиста, что значило лишь одно: впереди опасность. — Свист, — удивился Нацу, — так скоро? Что-то быстро… Собаки залаяли, завизжали и покатились кубарем по земле, поднимая в воздух пыль. Двое псов набросились на волка-одиночку. Были слышны короткие взвизгивания и щелканье клыков. Драка продолжалась около пяти минут, но время это казалось вечностью. «Хвост Феи» не могли ждать завершения драки, поэтому Нацу остался и, дождавшись момента, когда собаки дали ему возможность, выстрелил в волка. «Иначе никак», — тихо выдохнул Драгнил и, позвав псов, догнал стадо. Проехав целые сутки и добравшись до перевалочной базы «У Сэма», всадникам наконец представилась возможность слезть с уставших лошадей. Вечером они уже должны были ехать дальше. Коров оставили в огороженном поле, где они могли бы поесть и напиться, лошади же получили свое: с каждой сняли амуницию и привязали к столбам забора. Эльза должна была договориться с местом передышки, где все бы могли отдохнуть, но хозяин Сэм сам предложил еду и несколько кроватей. Сэм был старым фермером, у которого от прежней жизни остались лишь лошадь, корова и собака. Он давно похоронил жену, а дети уехали в город и уже давно не были у отца. Седая голова и крепкое телосложение охарактеризовали его как человека работающего, а морщинки у глаз говорили о том, что когда-то он много и счастливо улыбался. Ближе к вечеру, когда после ужина все собрались у костра, Сэм рассказал свою историю. — Я расскажу вам про Джокера, деда моей кобылы. Случилось это двадцать лет назад. Брат подарил мне рыжего жеребца и сказал: «Тренируй его, пока из него не выйдет скаковая лошадь, а потом участвуй в соревнованиях». Я так и сделал. Каждодневный бег и пища в виде хлебных сухарей сделали из него отличного скакуна. Джокер был прекрасен во всем: он бегал быстрее всех лошадей в округе, его дети были лучшими из лучших, у него был хороший характер. В общем, все, что делало из него идеального коня. Но однажды мой сын выпросил Джокера на сельские скачки, дело было весной, дорога была скользкой и ненадежной. Я разрешил. Господи, как же я ошибался! — Сэм сделал короткую паузу, а продолжил рассказывать чуть быстрее, — Джокер лидировал, но перед самим финишем нужно было войти в поворот. Он поскользнулся, упал и сломал маклок. — напряжение вокруг костра сделало большой скачок, всем, в большей или меньшей степени, было очень жаль коня, — сын не пострадал, но он еще долго винил себя в страданиях Джокера. К сожалению, мне пришлось убрать его. Джо так и не смог поправиться… На глазах старика не было слез, но в их глубине было столько печали, что, разливаясь по земле водой, она бы точно заняла целый океан. Девушки, одна за другой, тяжело выдохнули. Люси посмотрела на Эльзу и увидела прекрасное: Скарлет сидела на одном колене Жерара, а рука парня обнимала ее талию. Блондинка еле сдерживалась, чтобы не улыбнуться. Они были влюблены друг в друга, а Хартфилия была влюблена в их любовь и до безумия рада тому, что в их компании наконец появилась пара. Пара, не стесняющаяся общественности, смелая и крепкая. Люси чуть не взвизгнула от счастья, когда Эльза взяла руку Жерара в свою. Приходилось сдерживать свои эмоции, лишь бы не сдать себя и не привлечь лишнее внимание к Скарлет и Фернандесу, а история, рассказанная Сэмом, больше не казалась такой печальной на фоне новых событий. — Но от Джокера у меня осталась Дамон. Она как две капли похожа на своего деда, даже белое пятнышко на позвоночнике такое же, как и у него. Иногда мне кажется, что Джо просто переродился в Дамон и теперь скачет по свету в ее теле. — Сэм улыбнулся мыслям и рассказу о его кобыле, на пару секунд прикрыв глаза, — может, кто-нибудь желает рассказать что-нибудь? Самое время историям у костра, ребята. Гажил начал свою историю, но Люси ушла, так и не дождавшись завязки в его, как ей показалось, скучном говоре. Девушка шла к Стори, не глядя на дорогу. Она смотрела на полную луну, вглядываясь в серые округлости на ее поверхности, пытаясь различить хоть что-нибудь на «царице ночи», что могло бы говорить: «Люси, здесь жизнь. Просто никто не знает, как добраться до нас. Но мы существуем и наблюдаем за тобой. Ты прекрасна, Люси. Будь аккуратнее». Девушка тихо подозвала кобылу к себе. Та с тихим ржанием подошла к ней, потерлась лбом о грудь и теперь стояла неподвижно, когда Хартфилия начала чесать ей за ухом. Стори любила Люси также сильно, как Люси любила Стори. Девушка провела ладонью по шее и животу лошади, закончив у крупа. Лошадь толкнула Хартфилию в бок, на что девушка улыбнулась. Обняв кобылу за шею, Люси вдыхала ее приятный аромат, знакомый и любимый до дрожи. Люси села на землю и стала слушать. Ночь была прекрасной: вдали слышны были голоса ее друзей, фырканья лошадей расплывались по равнине, коровы спали, и было слышно лишь сопение. Люси чувствовала душевное спокойствие, и ничего не могло его нарушить. Рядом с девушкой была ее лошадь, небо было чистым, а завтра опять нужно было отправляться в путь, и это было единственной ложкой дегтя в бочке с медом. Послышались шаги. Люси обернулась и увидела приближающийся к ней силуэт; в свете луны она сразу определила, что это был Драгнил. Но что он тут забыл? — Хорошая ночь перед длинной дорогой, не правда ли? — улыбнулся своей очаровывающей улыбкой Нацу и сел рядом с девушкой. Люси не хотела отвечать, ведь слишком много подозрительного было в его поведении. — Соглашусь, — коротко ответила она, не улыбаясь. Никогда ранее Нацу не уделял ей столько времени вдали от компании. Никогда они не были наедине так долго, и теперь Люси ждала, когда же появится кто-нибудь сзади и развеет их тихое молчание, наполненное посторонними звуками. Но даже через минуту никто не появился, и Люси осознала, что они так и останутся одни. — Люси, я рад, что ты появилась в нашей жизни. Теперь я могу точно сказать, что все было не напрасно. Прости за угнанных лошадей, прости за то, что не смогли сберечь ваш дом от огня. Прости. — Тебе не стоит просить прощения за то, что теперь кажется мне большим, но все же пустяком. — Значит, я могу надеяться на то, что все в порядке? — Да, — выдохнула девушка, чуть улыбнувшись. Они вновь замолчали. Нацу нарушил душевное спокойствие Хартфилии, и теперь внутри, где-то за сердцем, у девушки лежал огромный камень. Она сомневалась в том, что Драгнил говорит все это всерьез, боялась, что он лишь зарабатывает себе «очки» в ее доверии, но под большее сомнение ложилось его поведение, что сильно беспокоило Люси. «Хоть бы не влюбился», — тихо молила она про себя, повторяя одно и то же, пока Нацу не заставил ее вернуться в реальность. Парень встал и произнес: — Это только начало пути, — сказал он и ушел, оставив Люси наедине со своими мыслями.