In the darkness of your heart

Зима пришла в Зачарованный лес нежданно, принеся с собой стужу и опустошение. Робин медленно шел по скрипучему снегу и вслушивался тишину. Лишь его осторожные шаги нарушали покой леса: ни одна живая душа не смела попасться на пути Темного. Он шел наугад, доверившись голосам в голове, беспрестанно шептавшим о многообразии доступных ему тайн магического мира. Поселившийся после злосчастного события в хижине ведьмы лучник часто просиживал дни напролет за ее книгами, пытаясь понять свою новую сущность. И однажды обнаружил то, что могло бы ему помочь. На шершавых, выцветших от времени страницах Локсли прочитал о мифическом существе — оракуле, который знал ответы на любые вопросы, видел будущее, прошлое и настоящее и мог разговаривать с душами умерших людей. Мужчина решил во что бы то ни стало разыскать его. Ему нельзя было оставаться в обличье Тёмного. Это было непосильной ношей даже для благородного разбойника. Робин получил великую силу, с помощью которой легко камня на камне не оставить от целого города - достаточно щелчка пальцами - или сотворить на его месте новый тем же способом. Но могущество повлекло за собой одиночество - проклятье колдуньи сбылось. Все оставили мужчину, едва он позволил тьме проникнуть в свое сердце и превратить кровь в чернила. Робин помнил всё до мельчайших деталей, как будто это случилось вчера. Они вернулись из похода победителями. По крайней мере, им так казалось. "Бравые ребята" сумели победить ведьму и спасли жизнь Мэриан. Но что-то тогда изменилось в Робине. Люди стали вести себя с ним совершенно по-другому: постоянно перешептывались за спиной, отводили взгляды... Молва о проклятье разнеслась с сумасшедшей скоростью - злые языки ведь не дремлют - и его идеальные отношения с возлюбленной дали трещину. Они часто ссорились из-за пустяков, и в один прекрасный день Мэриан, вся в слезах, просто ушла. Робин был подавлен: что-то невидимое, но оттого не менее тяжелое давило ему на плечи; казалось, все напасти этого мира обрушились на него разом. Он впервые в жизни почувствовал себя совершенно разбитым. Разбойник поспешил отыскать любимую с намерением объяснить ей все и извиниться. И нашел. В таверне, с его лучшим, как он когда-то считал, другом. Девушка горько плакала, а Ричард нежно и трепетно утирал её слезы, иногда оставляя поцелуи на нежных щеках. О, Робин знал, как приятно касаться губами этого лица! Озарение настигло мужчину внезапно, счастливая пелена спала с глаз. Правда острейшим кинжалом вонзилась в темнеющее сердце, расколов его на тысячи крохотных осколков: Ричард и Мэриан любили друг друга. Локсли почти видел окружавший их ореол восторга. Вот почему Ричарду в тот день так важно было заполучить зелье. Молодой разбойник свалил на предводителя всю грязную работу, а сам с удовольствием вкусил плоды победы после. От этих мыслей Робину стало гадко. Он рвано выдохнул, ощущая на языке вкус раскалившегося, словно металл в кузне, воздуха, и ярость жгучим комком встала в горле. Мужчина зажмурился, больше всего на свете желая оказаться подальше от задымленного, пропахшего алкоголем и потом помещения и разобраться с обоими предателями. Желание исполнилось. Когда стрелок приоткрыл глаза, все трое стояли посреди широкой поляны недалеко от их с Мэриан дома. Застигнутые врасплох влюбленные с испугом оглядывались по сторонам, пытаясь найти логичное объяснение случившемуся. — Робин, послушай, — быстро поняв причину перемещения, начала девушка. — Я хотела... мы хотели тебе сказать, но потом моя болезнь и... — Замолчи! — выкрикнул лучник. Крик этот походил скорее на рык разъяренного льва, нежели на человеческий голос, и Мэриан, задрожав, умолкла. Локсли вытянул руку вперед и чуть сжал кулак - в тот же миг поток темного волшебства опутал Ричарда и волоком потащил к ногам мужчины. Робин смотрел на бывшего друга, и глаза его наливались кровью. «Убей его! Убей мерзавца! Он предал тебя! Разве ты позволишь им уйти, Тёмный?» — голоса вновь завели в голове адскую песню. Шипение сотни ядовитых змей заполняло разум некогда благородного разбойника - демоны знали свою работу. «Вырви его сердце, а затем и её. Посмотри, как два бьющихся комочка жизни превращаются в прах в твоих руках!» — заклинала одна из фурий. Робин мог поклясться, что отчетливо ощущал ее присутствие за спиной. Её соблазнительный голос манил, проникал в сознание и подчинял себе, обещая реки блаженства. Она направляла его, была его учителем, а он ощущал себя неумелым мальчишкой в её руках. Зачарованный этим томным шепотом и струящимся под кожей ощущением бесконтрольной власти, мужчина, словно в бреду, вырвал сердце Ричарда и с упоением растер по разжатым пальцам пепел, позволил ему кучкой ссыпаться на землю. «Чувствуешь силу, мой Тёмный? А теперь и ее очередь! Убей! Убей! Убей!» — на все лады скандировали голоса. Медленным шагом он подошел к Мэриан и откинул черную прядь волос с лица, после чего приподнял подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты больше никогда не предашь меня, — прошептал Робин. Пальцы его проникли в грудную клетку девушки и впились в бьющийся орган. Наслаждаясь частым-частым пульсом и слабыми стонами Мэриан, он медленно, чтобы причинить как можно больше боли, вытащил сердце наружу. С минуту стрелок смотрел на него, а затем без сожаления превратил в золу, тут же подхваченную ветром. Стоило ему сделать это, как темная магия, опьяняя, забурлила в крови с такой силой, что Робин едва смог удержаться на ногах. Он почувствовал на губах терпкие поцелуи фурии, с неистовой страстью делившейся с ним вкусом тьмы и мирового всесилия. В ту ночь он стал Тёмным, впустил в свою душу мрак, как и было предсказано. После долгих скитаний Робин наконец-то вышел к реке. Лед только начинал затягивать воду тонкой коркой, позволяя голым ивовым ветвям пока еще свободно скользить по поверхности. Снег белым полотном укрыл берег, делая его абсолютно необитаемым. — Ты можешь выходить, я чувствую тебя, — ровным тоном произнес Темный, снимая с головы капюшон. За деревьями что-то мелькнуло - Робин ощущал магию всем своим существом, и та отвечала на его призыв. — Незнакомец в черном, — голос раздался где-то возле берега, а потом из вихрей снега появилась она. — Я видела тебя в своих видениях. Оракулом оказалась юная девушка. В ней словно воплотилась сама зима: длинные белокурые волосы спускались мягкими волнами к босым ногам, худощавое тело покачивалось в такт ветру, а кожу будто выткали из миллионов снежинок, что переливались огнями на солнце. Но сильнее всего внимание Робина привлекли её глаза. Их окутала молочно-белая поволока - только подойдя ближе, лучник понял: незнакомка не видит. — Ты слепа, верно? — он с долей брезгливости отстранился. — Мне не нужны глаза, чтобы видеть, — девушка выставила вперед крохотную ладонь, определяя, кто же стоит перед ней. — Тёмный! — на ее лице застыло изумление, а синевато-бледные губы приоткрылись в немом вопросе. — Ты знаешь, зачем я пришел, — мужчина старался говорить спокойно, дабы не спугнуть оракула раньше времени. — Тебе нужна помощь, Тёмный, — она кивнула, и голос её тонким звоном колокольчиков вплелся в свист ветра. — Я не Тёмный! Моё имя Робин! — зарычал Локсли, на что девушка лишь мягко улыбнулась. — Это хорошо, что ты сопротивляешься тьме, — приблизившись, она легко коснулась его груди. — Какое отважное сердце! Сохранить оставшийся в нем свет трудно, Робин Гуд, но я помогу тебе. — Мне нужно знать, как избавится от проклятья, — почти шепотом произнес лучник. — Дай мне свои руки, — прозвучал приказ, и он подчинился. Девушка крепко сжала его ладони, картинки одна за другой пронеслись перед ее внутренним взором. Она видела, как отчаянно Робин пытался спасти любимую, как ведьма прокляла его, видела предательство и убийство. Видела ту ночь, когда он впустил тьму в свою душу. Все мелькало слишком быстро - оракул отшатнулась, хватаясь за горло и тяжело дыша. — Теперь я понимаю... Тьма видит отчаявшуюся душу, — произнесла она после паузы. — Твоя любимая предала тебя, и ты отчаялся. Потому и боишься полюбить снова. — Наверное, любви больше нет в моём сердце, она умерла вместе с Мэриан, — отрезал Темный, давая понять, что не расположен об этом говорить. — Ты пришел за помощью - так позволь помочь, - в голосе оракула послышались строгие нотки. - Я кое-что тебе подарю, но отнесись к этому серьёзно. Она подошла к реке, и её тонкие пальцы затрепетали над поверхностью воды, призывая магию. Река забурлила, клубы густого пара стали подниматься вверх, тут же превращаясь в водоворот. На появившемся внутри него серебряном подносе стояла хрустальная колба с прекраснейшей розой, каждый лепесток которой переливался ограненным рубином и излучал волшебство, - бережно сняв сосуд, оракул вручила его Робину. — Возьми этот цветок, лучник, он поможет тебе сберечь свет. Но помни: когда упадет последний лепесток, ты навсегда превратишься в чудовище. — И как же этого избежать? — затаив дыхание, разбойник смотрел на розу и не мог оторвать взгляд. — Тебя спасет поцелуй истинной любви. Через двадцать лет, в ночь кровавой луны, родится девочка с волосами черными, как ночь, и губами алыми, как лепестки этой розы. Когда придет время, она сама тебя найдет. — Кто она? — Робин хотел знать больше. - Как ее зовут? — Я не знаю, — покачала головой провидица. Но такой ответ его не устраивал. — Не смей утаивать от меня правду! — взревел стрелок. — Не хочешь говорить - я заставлю тебя! — Тёмный возобладал в нем и схватил оракула за хрупкую шею. — Я вижу только отрывки! Будущее туманно, нельзя узнать его целиком... — она задыхалась, не имея сил справиться с сильным мужчиной. - Прошу тебя... — Значит, я увижу все сам, — глаза Робина сверкнули безумием. «Она обманщица, ты найдешь лучшее применении ее силе», — вновь зашептала фурия. — Да будет так, — уже привычным жестом он вырвал маленькое сердечко белокурой девушки, и в тот же миг ощутил, как растекается по телу новый дар. Оракул замертво рухнула наземь и растаяла на снегу. С ее исчезновением боль швейной иглой проткнула голову Локсли: в калейдоскопе несвершившихся пророчеств он сумел различить новорожденного ребенка, потом смоляной волос девушки, скачущей верхом на коне... Но суть видения ускользала от Робина, изображение расплывалось, будто дурной, не имеющий смысла кошмар за миг до пробуждения. А потом в ослепительной вспышке света всё разом исчезло. И только лепесток розы одиноко упал на дно колбы.