На линии фронта

      Часы тикали слишком громко, среди абсолютной тишины в комнате, где держали Баки Барнса. Время для него шло невыносимо медленно, особенно, в одиночестве.       Наташа покинула комнату, кажется, пару дней назад, и с тех пор никаких новостей снаружи не было. Только три раза в день мужчине приносила еду молчаливая девушка. Она не отвечала ни на какие вопросы, и лишь сочувственно смотрела на Барнса, как бы говоря «Прости, но я здесь только чтобы ты не умер с голоду».       Но голод не угрожал Баки. Он был занят разбором клубка мыслей в своей голове: предстоящее судебное слушание, признание Наташе в любви, ее молчание в ответ… Джеймс никогда не помнил себя таким сентиментальным, но ответ Наташи, точнее его отсутствие, заставило мужчину чувствовать себя не в своей тарелке. Нет, он не ожидал взаимности, он был готов дать Романофф время. И он понимал, как трудно ей поделиться собственными чувствами. И Барнс не мог больше их держать в себе. Либо сейчас, либо никогда. Если суд решит упрячь Баки в тюрьме, то больше он никогда не сможет вновь увидеть рыжеволосую шпионку.       В тренировочном зале стоял холод. Но он не коснулся двоих людей, отрабатывающих удары в середине зала. Невысокая девушка отбивалась от быстрых и тяжелых ударов темноволосого мужчины, тяжело дыша и вскрикивая, когда холодные удары достигают уже оставленных на ее теле синяков.       Один мощный удар и рыжеволосая девчонка уже корчилась на полу, держась за бок.       — Не симулируй. Встань, — холодным голосом приказал Зимний. В ответ девушка лишь прохрипела что-то вроде «Нет». Этот ответ не устроил мужчину и он грубо поднял девушку бионической рукой, с трудом поставив на ноги.       — Повтори, — еще более ледяным голосом произнес Солдат.       Романова с вызовом смотрела на наставника и выдала ему ту же фразу прямо в лицо:       — Нет. Их взгляды вот-вот испепелили бы друг друга, и девушка решила подлить масла в огонь. Она попыталась отодрать руку Солдата от своей руки, все так же не отводя хмурого взгляда. К ее удивлению, мужчина разжал хватку и сошел с матов на холодный пол зала.       — Почему ты всегда такой? — бросила ему в спину Наташа. — Такое чувство, что меня тренирует не человек, а машина!       Солдат налил в кружку воды и отпил из нее немного. Он демонстративно сжал бионический кулак со всей силы, что металлические пластины сдвинулись с механическим шумом:       — Может, потому что это так и есть.       Наташу такой ответ не устроил. Она направилась к Зимнему и присела на столик прямо перед ним.       — Если у тебя крутая железная рука это не значит, что ты весь такой, — Наташа снова попыталась разговорить Зимнего. Он посмотрел в сторону девушки и только сейчас, при более хорошем освещении заметил многочисленные синяки на руках и ногах Романовой. Одни уже сходили, но другие только начинали проявляться. Он отдавал себе отчет в том, что бывал груб с девушкой, но не думал, что все это отразится на ее хрупком, на первый взгляд, теле таким образом.       — Ты не умеешь блокировать удары, — единственная фраза, которую позволил себе произнести Солдат, кажется, разочаровала Наташу. В голове мелькали сотни других фраз, но все они были неуместны.       — Так научи меня защищаться, а не только нападать, — прошептала рыжеволосая.       Раздался громкий стук в дверь. Баки вздрогнул от неожиданности и с подозрением взглянул на открывающуюся дверь. Внутрь вошла Наташа в сопровождении Мэтта Мердока.       — Джеймс, — Нат беспокойно посмотрела в сторону Барнса. Тот привстал, уже привыкнув к скованным запястьям.       — Добрый день, мистер Барнс. Я здесь, так как Вам запрещено покидать пределы этого здания. Перед слушанием, нам необходимо поговорить.       Голос Мэтта звучал успокаивающе, будто он заранее знал, что дело выиграно. Баки бросил взгляд на Романофф, а затем снова на Мердока:       — Да, конечно…       — Кхм, простите, мисс Романофф, но беседа должна быть конфиденциальной, — осторожно обратился адвокат к Наташе. Та, извинившись поспешила покинуть комнату, напоследок встревоженно посмотрев на Баки. Этого взгляда было достаточно, чтобы понять, что девушка так же погружена в ураган мыслей, как и Джеймс.       Нат не могла далеко уйти от двери. Нервно постукивая ногтем по перилам, она смотрела вниз, наблюдая как бойцы направляются в свои тренировочные отсеки. На миг она вспомнила, как была такой же как они, как ее тренировал Зимний Солдат, обучал навыкам боевых искусств… Но, конечно, намного жестче, чем это происходит здесь.       Из воспоминаний Наташу вырвал Стив, всегда появляющийся в нужный момент.       — Я не смог договориться с Тони. Он с твердым намерением решил выступить против Баки, — с сожалением сказал Роджерс, став рядом с Романофф.       — Плевать на Старка. Всё на нашей стороне… — девушка задумалась. Слишком часто в последнее время она теряет концентрацию и погружается в собственные мысли. Что, если они обнадеживают самих себя? Что, если Барнсу уже уготовлен вердикт и весь этот суд лишь для отвода глаз? Если Джеймса закроют в тюрьме, то она не сможет сказать ему…       — Нат? — голос Кэпа вернул Романофф в реальность. Она посмотрела на него взглядом, который обеспокоил мужчину. — Ты будто только что побывала за сотни километров отсюда.       Девушке было невыносимо больно осознать, что есть вероятность снова потерять Джеймса. Она приложила столько усилий, чтобы этого не допустить и в самый последний момент она почувствовала, что начинает паниковать. Но теперь дело остается за Мердоком. Он последняя надежда для Барнса и Наташа больше ничего не сможет сделать для Баки. Но может попробовать что-то другое…       После визита Мэтта Мердока к Баки никто больше не заходил. Даже привычный ужин в восемь уже опаздывал на полтора часа. Свыкшись с одиночеством, Барнс решил не тянуть и поскорее уснуть, чтобы новый чертов день уже начался. Решающий день.       «Если бы здесь была Наташа…»       Баки почти не заметил как открылась дверь, так это было бесшумно. И к его радости, из-за нее показалась тонкая фигурка Романофф, с подносом еды на руках. Она была одета в короткое черное платье, а волосы были выпрямлены и аккуратно обрамляли овал лица девушки. От удивления Барнс резко встал с кровати, не зная, какое слово вставить. Блестяще? Завораживающе? Невероятно?..       Каблуком туфли Наташа прикрыла дверь, поставив поднос на стол, и закрыла дверь изнутри.       — Я решила, что нам не помешает небольшое свидание, — улыбаясь, обратилась девушка к сидящему в изумлении мужчине. Она подошла к нему и пальцами приподняла его челюсть.       — Наташа… Ты не перестаешь меня удивлять, — Баки восхищенно осматривал фигуру девушки. На ней любая одежда смотрелась как на модели, но такие платья особенно подчеркивали стройность Романофф. Наташа провела пальцами по лицу Барнса, и эти прикосновения казались мягче и легче любого пера.       Девушка присела рядом с ним и взяла его руки в свои, открывая наручники. На беззвучное недоумение Джеймса, Нат ответила с той же заботой:       — Никто не узнает.       Освободившись от оков, Джеймс потер запястья и с благодарностью взглянул в зеленые глаза. Он заметил в них некую недосказанность.       — Все в порядке?       Нат не сразу ответила и привстала с кровати, направляясь к подносу с едой. Баки посмотрел ей вслед и встал рядом.       — Я не буду говорить, что все хорошо, Джеймс, — говорила Нат, прикусывая нижнюю губу.       Джеймс приложил ладонь к щеке девушки и притянул ее лицо к своему, прижавшись лбом к ее голове. Они оба понимают, что это может быть их последняя встреча, и в их силах сделать ее самой лучшей. Сердце Баки бешено билось в груди, когда Наташа находилась с ним так близко. Он вдыхал запах ее духов, стараясь запомнить его навсегда. Мужчина слышал, как девушка набирает воздух, словно для того, чтобы сказать что-то. Но вместо этого следовала тишина. Джеймс прижал Наташу к себе, крепче обнимая живой рукой, так как именно ей он мог полностью ощущать девушку. Он гладил ее мягкие волосы, немного зарываясь в них пальцами, в то время как Нат терлась носом о шею Барнса, делая путь из небольших поцелуев до губ. И, наконец, найдя их, нежнейшим образом поцеловала их. Ответ Джеймса не заставил себя долго ждать и сразу же углубил их поцелуй, наслаждаясь губами девушки. Наташа приложила ладонь к шее Барнса и с трепетом целовала мужчину. Осторожно отстранившись, но еще слегка касаясь губами друг друга, девушка прошептала:       — Я люблю тебя, Джеймс Бьюкенен Барнс.       Эти долгожданные слова заставили Баки широко улыбнуться. Он уже не помнил, когда мог улыбаться, кажется, этого от него добиться могла только она. Джеймс подхватил девушку руками, от чего Наташа вскрикнула от неожиданности. Он пронес ее до кровати и осторожно уложил в нее, устроившись между ног Романофф и игриво целуя ее щеки и шею. Эти несколько слов стерли все плохое, чем Барнс мучил свою голову последние несколько дней.       Наташа стянула футболку с Джеймса и провела ногтями по оголенной спине, в то время как тот жадно целовал губы девушки. Его руки блуждали по бедрам Наташи, нащупывая кружевные чулки и, черт, эта девушка явно провела больше пары часов, чтобы предстать перед Барнсом в таком изумительном виде. Чувства переполняли Баки, ему хотелось отдать все это без остатка той, которая не теряла веры в него все это время.       И что значит раствориться друг в друге, Джеймс и Наташа, кажется, знали лучше многих…