magnus

Ólafur Arnalds - Danny

- Будешь ли ты любить меня, когда я перестану быть молодой и красивой? Она вдруг смотрит на него до того серьезно, что Хеймитч продвигается чуть вперед и встречается с ней глазами. Спустя всего пару секунд женщина весело и свободно смеется, разглядев в них необходимый ответ. - Я знаю. Ты будешь.

***

Черное легкое платье, струящееся по молодому телу, выглядит потрясающе. В светлые волосы вплетены венки, витиевато украшенные драгоценными камнями и тлеющие черными тенями. Сама девушка сияла будто бы изнутри, но блеск этот вовсе не был искрой пламени, принесшей победу Эвердин в той исчезнувшей реальности. Этот свет излучал тепло, подобно огню отдаленного маяка. И всякий раз, когда улыбка появлялась на ее лице, никто не мог не сказать, что она была прекрасна. Хеймитч увидел Эффи, едва отделавшись от Лаберия, размахивающего руками и восторгающегося стилистами. Еще бы он ими не восторгался: Эбернети не только прервал процедуру "базис-ноль", но потребовал стилиста немедленно и наотрез отказался что-либо делать до ее появления. Впрочем, Хеймитч отчетливо понимал, что он либо получит пару электроударов от миротворцев, либо успеет скорректировать образы и заявить о Двенадцатом. В конце концов, риск был оправдан и другой возможности просто не было. Главный стилист оказалась далеко не такой бездарной, какой он успел себе представить. Женщина выслушала его, задумалась на секунду и повела за собой, на чистом капитолийском тараторя что-то вроде "мы не успеем, у нас всего два часа, чем ему уголь не угодил?". - Это ваши предполагаемые костюмы. Эбернети поднял женское платье и мужскую рубашку с брюками со стола, придирчиво вглядываясь в детали. Многолетняя работа с женой не прошла даром и Хеймитч, вопреки всякому желанию, научился хоть немного разбираться во вкусах капитолийцев. И сейчас это ему как никогда помогало. - У вас есть черные драгоценные камни? Сапфир, жемчуг, о бриллиантах не заикаюсь. - Я смогу найти несколько, но... - Нам нужны каркасы венков. Сплетите их, сделайте из проволоки, да из чего угодно! Добавьте туда камни, некоторые пришейте на платье. - Венки? - Стилист мешкает, но мгновенно начинает работу. - Как короны для победителей? - Да. Как короны для победителей. - Вы можете навлечь на себя беду... - Мы и без того в Играх, так что беда наш приветливый друг. А вот парочка спонсоров нам отнюдь не помешает. - Остальные трибуты очень разозлятся. - Плевать. Будь их хоть в два раза больше, они окажутся одинаковыми глупцами. Хеймитч, к своему удивлению, повторяет свои же слова, сказанные Цезарю на интервью во время Квартальной Бойни. Эбернети не удерживает смешок, но стилист не обращает внимания, целиком поглотившись в работу. Хеймитч надеялся, что из нее выйдет толк. Интересно, она могла бы быть прародительницей Цинны?... Практически на автомате парень (черт возьми, он все никак не мог привыкнуть к сильным и молодым рукам) помогал ей в течение часа, отчетливо слыша шаги миротворцев за дверью. Они следили за ним неотступно, как, впрочем, за каждым участником Игр. Эбернети знал здесь практически каждый угол, многие из них опробовав своим же лбом, но сбежать ему с Бряк не удалось бы в любом случае. Во-первых, миротворцы все равно их поймают. Во-вторых, Эффи не отправилась бы с ним даже перед угрозой смерти. Он для нее чужой. - Какой сейчас год? Хеймитч прерывает тишину и обращается к женщине, пытающейся сделать мужскую лозу-корону из подручных средств. Стилист выглядит напряженной и внезапный вопрос сбивает ее с мысли. - Что? Год? Сейчас сорок девятые Голодные Игры, так что считай. Да и вообще, как ты... Эбернети прерывает стилиста взмахом ладони, на что женщина нервно качает головой и продолжает подбирать камни. Сорок девятые? Год до Квартальной Бойни. Ровно год до тех дней, что изменили его жизнь целиком и полностью. Однако отличие было слишком разительное - второй раз на роль пьяницы и собирателя пыли он идти вовсе не собирался. - Готово? Хеймитч смотрит на замысловатый женский венок, невольно отмечая работу мастера. Вещица была красивая. И, что главное, достаточно крупная и заметная даже с высоких рядов. Оставалось только ждать и уповать на то, что это сработает.

***

Сработало. Фурора они, конечно, не вызвали. О той агонии толпы, возникшей на 74-ых, можно было только мечтать, но капитолийцы не заскучали при виде Двенадцатого и хлопали им достаточно громко, раз от раза посылая Эффи цветы. Девичья красота вкупе со сверкающими камнями на капитолийцах работала безотказно. Более того, позволив себе одну из тысячи вольностей, Хеймитч поймал красную розу, отломил стебель с шипами, и с самоуверенной улыбкой прикрепил бутон к ряду черных камней на венке Эффи. Девушка, проглотив удивление, смешанное с долей негодования, подыграла ему и подала Эбернети ладонь, словно он был галантным кавалером. Что-то подобное Эффи вычитала в одной из старых и редких книг, которые так любила мать. Бряк не была уверена, что смогла повторить нужный жест, но ликование капитолийцев подсказывало ей, что она изобразила его по меньшей мере неплохо. До конца площади они проехали рука об руку. Не переплетая пальцы и не пытаясь схватить друг друга, в желании получить хоть долю успокоения. Они ехали так, будто бы заранее разделяя победу и ничего не боясь. И лишь один Эбернети, подставив локоть и держа Эффи как королеву, чувствовал, как сильно она дрожит. Хеймитч не отпускал ее до конца. Ни тогда, когда на помост вышел Сноу и громко желал своей чертовой удачи, ни когда трибуты въезжали в центр. Эбернети отпустил Эффи всего на пару секунд, чтобы спуститься с колесницы и подать ладонь, ибо он был практически уверен, что девушка пошатнется. Этого им допускать было нельзя - противникам не время выявлять слабости. - Мне страшно. Тихий шепот достигает Хеймитча и тот широко улыбается, оглядываясь вокруг. Парень тянется к ее волосам, помогая снять венок с розой, как бы невзначай приближаясь ближе. - Не бойся. Ты была умницей. Эффи справляется с собой и на ее губах расцветает улыбка. Девушка весело машет Лаберию, благодарит стилистов и что-то щебечет, будто не замечая обращенных взглядов. И только тогда, когда наступает момент уходить, она поворачивается к Хеймитчу и вновь протягивает ладонь, сохраняя безмятежный и восторженный вид. - Не отпускай меня, - снова шепот и Эбернети не приходится делать усилий, чтобы его услышать. Он берет девушку под руку, насмешливо наклоняя голову, словно отдавая ей дань уважения. Эффи смеется, приседает, не отнимая руки, и выпрямляется, оказавшись с Хеймитчем практически на уровне глаз. Она замирает всего на секунду, но и этого достаточно, чтобы Эбернети вновь ощутил знакомый удар под дых. Не отпускать? Он никогда ее не отпустит.

***

- Если бы ты видел меня много лет тому назад, то твоя реакция была бы совсем другой! Женщина смеется, поворачиваясь вокруг оси. Платье развевается и Хеймитч смотрит на нее, веселящуюся как малое дитя. Как много счастья для одного единственного дня. - Эффи Бряк, ты всегда будешь красива, если только не наложишь на лицо тонну краски. - Будешь любить меня даже тогда, когда я буду сморщенной старухой? Она смотрит ему в глаза и не сдерживает улыбки. От такого прямого вопроса Эбернети уж точно не отвертится. - Буду. Ты же меня старым пьяницей терпишь. - Ну это ты так думаешь... Звонкий смех и Эффи бежит в сторону дома. Дома, утопающего среди солнечных и теплых лучей. И исчезающего среди отголосков поглотившей его темноты.