***
Когда детективы постучались в палату 303, им сразу ответили с радушной просьбой заходить. Открыв дверь, Нацу в первую очередь впустил девушку, как полагалось парню (именно этому всегда учили его отец и брат), а после сам зашёл, аккуратно, стараясь не стучать, закрыл дверь. Он прошёл вперёд, ближе к койке, и увидел сидящую там женщину, не младше тридцати лет, чей цвет волос варьировал между цветом волос Миры и Люси, «вроде бы блондинка, а вроде бы и нет». На губе осталась ещё еле видная запёкшаяся кровь, на лбу красовалась розоватая ссадина, а сама женщина придерживала левый бок, где было ранение, которое она получила от своего нападавшего. Об этом было сказано в их деле, когда они его только получили, и эту папку сейчас держала в руках Хартфилия, что пыталась казаться бесстрастным детективом, хотя от внимательных глаз парня не ушёл жест, когда она сжала черную картонную обложку документа. — Спасибо, что пришли, — женщина, которая в деле была записана как «Ангел Сорано», измученно улыбнулась, хотя в её глазах отчетливо были видны искры надежды. — Мы бы хотели узнать побольше о случившемся, — сказал детектив и сел на стуле рядом с койкой так, что он был на уровне жертвы. Поколебавшись пару секунд, его напарница поступила таким же образом. — Узнали ли вы подозреваемого? — спросила твёрдо девушка, достав блокнотик и ручку. — Да. Он не пытался скрыть своё лицо, и даже стиль в одежде не изменил, — Ангел стала переплетать свои руки. Она волновалась. — Кагеяма Шисуй, — Хартфилия стала делать какие-то пометки в своём новом и ещё неисписанном блокноте, а Нацу про себя хмыкнул. Детектив не любил всю эту мороку с записями, и большинство отчетов оставлял на своих напарников, считая писанину — нудным и ненужным делом, когда важнее всего была внимательность. — Мой… бывший муж. Блондинка резко, даже чересчур, подняла голову, а после посмотрела на своего напарника с удивлением в глазах, и тогда стало ясно, что к документам, лежащим на её коленях, она ещё не притрагивалась. Драгнил ответил хмурым взглядом, как бы отчитывая за то, что она не успела прочесть, не беря в счёт то, что у неё на это не было времени. Но Хартфилия быстро вернула своё обладание, и стальная плёнка прикрыла замешательство в глазах. — Во сколько это произошло? — спросил Нацу, скрестив руки на груди и сконцентрировав своё внимание на лице, на жестах и мимике Сорано. — Примерно в девять вечера, я тогда шла с работы домой, — она не смотрела на детективов, а продолжала нервно перебирать пальцами. — Было не так темно, но я всегда ходила короткой дорогой между домами, потому что, — Ангел закусила губу, и Хартфилия, внимательно слушая жертву, прищурилась, — спешила. Я слышала странные шаги за спиной, но каждый раз, когда поворачивалась, никого не видела. Конечно, я ускорила шаг, но кто-то резко схватил меня за руку, прикрыл рот, чтобы я не кричала, и… попытался меня убить домашним ножом, который Кагеяма достал из спортивной куртки. Люси продолжала что-то интенсивно скребсти на бумаге, часто поднимая взгляд на Ангела и пытаясь увидеть её реакцию, и это раздражало парня, но он старался не выходить из себя из-за такой мелочи. Мысленно он поставил себе галочку на пункте, что потом предупредит насчет шумных записей во время допроса. — Нам интересна причина, по которой он захотел бы убить свою бывшую жену. В деле сказано, что ещё и года не прошло с вашего развода, — Нацу поддался чуть вперёд, тем самым схватив взгляд Сорано. — Возможно, давняя обида? Или несогласие с требованиями после развода? И почему именно через девять месяцев? Драгнил сощурился, заглядывая в её какие-то грязно фиолетовые глаза, и в них он отчетливо видел, что она знала ответы на поставленные вопросы. — Нет, не в этом дело, — женщина вздохнула, и этот глубокий вздох принёс ей боль в боку, отчего она скривилась, но после вернула прежние эмоции на лице. — Я не уверена, но думаю, это как-то связано с моим нынешним парнем. Я… возможно, он не смог меня забыть. Прошу, найдите этого… человека, — и тут Ангел не смогла выдержать поставленный барьер, и слёзы потекли по её щекам. Тогда-то парень увидел палитру чувств, которые всё время, каждую секунду атаковывали жертву, а где-то там спряталось настойчивое ощущение страха, перемешанное с прожитой болью и ненавистью. — Возможно ли… — начала Хартфилия, отложив блокнот в сторону. Конечно, она могла ошибаться, но когда не уверен, то следует спросить, — что ваш бывший муж избивал вас? Вначале была лёгкая неуверенность в своей теории, но когда она встретилась глазами с Сорано, ответ сам себя нашёл. — Почему тогда вы не подали на него? — ей не удалось скрыть в голосе нотки сочувствия, хотя Люси прекрасно понимала, что от этого женщине легче не станет. И она прекрасно уже знала ответ, который всегда в таких случаях говорят замужние дамы, но ей хотелось услышать это своими ушами, а не только строить догадки с прошлого опыта, и желала узнать историю, в которой нашёлся хотя бы один ответ. — Потому что я любила его. Когда он меня избивал или просто поднимал руку, он каждое утро просил прощение на коленях, говорил, что это больше не повторится, что это всё сказались проблемы на работе. А вы знаете ведь, что мы познакомились в компании «Lucky», — Люси показалось, что в палате стало душно, будто резко кто-то повысил температуру эдак на двадцать градусов, — из которой я уволилась из-за этого придурка. Последней каплей была смерть ещё не родившегося ребёнка. Это я ему не смогла простить, — Ангел процедила последнюю фразу сквозь зубы, и девушка вспомнила слова своей подруги Леви, которая говорила, что любовь всегда граничит с ненавистью и болью.***
Солнце, как и обычно бывало, стояло высоко и светило так ярко, что некоторые ходили в солнцезащитных очках, хотя сейчас стояла лишь весенняя пора. Ещё одна отличительная черта, которая была некой компенсацией — нескончаемый ветер. Кто-то из приезжих даже успел назвать Магнолию «городом ветров», где абсолютно в любую минуту с твоими волосами играл ветерок или в плохую погоду снимал шапки. Сев по своим местам, никто из двоих детективов не спешил пристёгиваться и отправляться ещё неизвестно куда. Хартфилия пыталась руками уложить слегка растрепавшиеся волосы, хотя шла она из больницы к машине какие-то пять минут, а Драгнил лишь пару раз прошёлся ладонью по волосам и был доволен эффектом — творческий беспорядок. — Значит, бывший муж, спустя девять месяцев после развода, причиной которого была смерть внутриутробного ребёнка, решил убить свою бывшую жену из-за того, что она начала встречаться с другим человеком, — произнесла девушка заключение вслух, а после нахмурилась, считая сказанное каким-то бредом. — Именно, — кивнул напарник, смотря строго вперёд на людей, выходящих из своих машин или счастливо выписавшихся пациентов. — Странно лишь то, что по разводу Кагеяма принял свою вину и отдал без сопротивления свою квартиру и машину. Он передал копию документов о разводе девушке, потому что та ещё не успела толком ознакомиться с делом, и винить её сейчас Драгнил не винил — их обоих резко оторвали от дел, а пока он изучал бумаги, она вела его машину. Он оставался бесстрастным и говорил спокойно, пытаясь на неё не смотреть, ведь каждый раз, когда его взгляд обнаруживал её лицо, мозг начинал играть в игру «найди 10 отличий» с его прошлым, а Нацу чётко дал себе понять, что будет строить новые профессиональные отношения. — Тогда я не понимаю, если он её любит, а это видно по всем показателям, то зачем ему убивать её? Не логично ли было бы убить того человека, который покусился на его любимую? Нацу всё же взглянул на Люси, в глазах которой скрывался неподдельный интерес. Его сердце с болью сжалось. Он откашлялся, отвернулся и решил ответить: — Логично. Но с другой стороны, убей он одного, явно пытаясь скрыть себя, где гарантия, что Ангел не найдёт себе нового парня? Скорее всего, из обычного убийства дело примет оборот серийных, а это сложнее для человека, который ничего не знает о способах убийств и методов скрытия улик. — То бишь принцип: «Если ты не будешь моей, то не достанешься никому»? — Люси пару раз моргнула. — Именно. Всё было настолько логично, что Хартфилия согласно протянула гласную «а», а после решила прочесть всё дело. Драгнил лишь украдкой посмотрел на неё и про себя улыбнулся, когда его внешние эмоции не изменились — бесстрастное деловое лицо детектива, напавшего на след. — Значит, — девушка отдала ему чёрную папку, на которой было приклеено «Дело: Бывший муж на бывшую жену, 15 апреля 2017 года», и пристегнулась, заводя мотор, — наша следующая остановка — школа Мисэн, в которой учатся трое парней, спасших нашу жертву и ставшие тем самым свидетелями? Она попыталась сказать с улыбкой, попыталась придать её тону дружеские нотки, пыталась хоть как-то разбавить их атмосферу, которая вновь сгустилась над ними, но, казалось, Драгнил не спешил ей в этом помогать, он лишь кратко, еле заметно кивнул, отвернувшись к стеклу, и снова дал понять, что их разговор окончен. Оно и было лучше для девушки, по крайней мере так у неё было время подумать в тишине о том, связано ли это как-то с компанией её отца, в которой работает сейчас подозреваемый, или это простая случайность, ведь «в семье не без уродов».***
Люси — человек, который любил тишину и всегда считал, что она должна неизменно присутствовать в жизни каждой девушки, чтобы разобраться в себе, в своих мыслях, в будущих планах. Но именно сейчас она возненавидела эту мёртвую тишину, которая разбавлялась дыханием парня и её собственным, спокойным мотором машины и пробиваемым уличным гулом. От нервов девушка даже стала закусывать губу и всё время смотреть в боковое стекло, словно она собиралась переместиться на другую линию, хотя продолжала ехать по центральной. Изредка Нацу мог нарушить тишину и сказать, в какой ряд лучше пристроиться, словно сама бы Люси не смогла доехать до нужного им пункта, что, несомненно, бесило её. Она взмолилась, чтобы тишина, наконец-таки, вышла из их машины, пересев к кому-нибудь в другую. И, казалось, её желание было настолько сильным, что оно исполнилось, вот только Тот, кто сверху это исполнил, слегка — или даже не слегка — перестарался. — Тебе звонят, — откашлявшись, оповестил Нацу после третьего гудка, но Люси будто не слышала и даже нахмурилась. — Знаю, — сказала она наконец-таки, дав понять парню, что всё-таки её уши способны воспринимать звуковые волны. — Но я за рулём, — добавила та, будто пытаясь оправдать саму себя, и быстро, почти незаметно, кинула взгляд на дисплей, где чёрным по зелёному (такой уж фон) было написано: «Отец». Понадобилась всего двадцать секунд, чтобы Драгнил прошуршал по своим карманам, нашёл белые наушники, вставил в разъём и предоставил водителю сам наушник с такой улыбкой, что отказывать такому жесту было бы некультурно и подло. Вздохнув, Люси одной рукой вставила наушник и нажала на принятие вызова. — Люси слушает, — резко сказала детектив, словно бы не знала, кто мог бы ей звонить. По ту сторону мобильной связи она услышала знакомое тяжёлое дыхание. — Почему так долго поднимала трубку? — стальные нотки с лёгкой раздражительностью были обыденны для Джудо, когда он общался со своей дочерью. Всегда и везде. — Потому что за рулём. Резко, пытаясь спародировать тон отца, ответила Хартфилия. На некоторое время в трубке повисло молчание и тишина (опять, чтоб её!..), и ей даже показалось, что Джудо забыл о ней, возможно, вернувшись к бумагам или открыв почту, но через три секунды его голос снова прозвучал, ни на тон не изменившись. — Почему не сказала, что приехала в Магнолию? — вопрос заставил девушку улыбнуться с таким притворством, что в зеркале отражалась кривая ухмылка на розовых и полных губах, и она пыталась игнорировать заинтересованный взгляд своего напарника и его навостренные во внимании уши. — Не было времени. — Нам надо бы встретиться, — слишком неуверенно для отца сказал вдруг Джудо, а в это время Лексус остановился на красный свет, пропуская прохожих, среди которых была пожилая дама, которая вряд ли успеет за двадцать пять секунд перейти всю дорогу. — Надо бы, конечно же, — Люси откинулась. — Послушай, давай в следующий раз поговорим, я сейчас на одном деле. Нет времени разговаривать попусту даже с родным отцом, — протараторила она, готовая в любую минуту снять с себя этот наушник, а свой собственный телефон выкинуть на проезжую часть. — Пока. И не дождавшись «тёплого» прощания от Хартфилия, детектив нажала на отбой и сняла наушник. Как ей сейчас хотелось оказаться на пассажирском месте, отодвинуть назад сидение, закрыть глаза и не думать. Ждать, пока они приедут на место назначения, и тогда полностью погрузиться в работу. Но по какой-то причине, — которую она обязана потом узнать, — Люси сидела в роли водителя не своего авто, и начинать новые отношения с Драгнилом по этому поводу она не хотела. Она лишь была благодарна его молчанию, тому, что он не задавал вопросы, как каждый второй, хотя наверняка у него они крутились в голове, чуть ли не срываясь с языка. Слишком рано им переходить на дружеский уровень. У них даже начального уровня не было.***
Ко второму часу дня Лекси (так называл машину Нацу) подъехала к стоянке возле школы Мисэн, где на всей парковке было от силы шесть машин — что подтверждало тот факт, что у учителей не высокая заработная плата. Выйдя из машины и показательно хлопнув дверцей, детектив выпрямился, сощурился из-за дневного солнца и, достав откуда-то, надел солнцезащитные чёрные очки, и это всё было настолько переполнено пафосом, что стоящая по другую сторону девушка брезгливо фыркнула. В эту школу они прибыли, потому что в ней находились трое очевидцев, которые спасли жертву и помогли предотвратить убийство. И детективы намеревались лично допросить их по делу, выяснить только то, что нужно было бы им, и возможно даже найти новые зацепки, которые бы привели к поимке подозреваемого. И не прошло и двадцати минут, как странный директор школы, который каждую минуту проверял, «не истратил ли парфюм стойкой силы запаха», отдал на «неограниченное время прекрасно пахнущий кабинет» и привёл трёх учеников, таких разных, хотя Нацу точно знал, что дружба не держалась на схожести интересов или внешности. Нацу с Люси сидели по одну сторону, и в этот раз девушка приготовила свой блокнотик, пометив сверху жирным шрифтом «в школе»; по другую сторону расположились ученики, выпускники этой школы и, как сказал директор, «вечные нарушители их приятно пахнущего порядка в ароматной школе». Всё то, что они отвечали на поставленные вопросы детективов, было тем же, что написано в деле, что с одной стороны радовало — эти мальцы не врали, но с другой ставило в тупик, ведь, по сути, они потратили время зря. Вечно пытающийся закадрить девушку Хибики всё время вставлял какие-то фразочки, задерживая время, мешая думать и сосредоточиться, что Нацу уже готов был дать ему хорошую затрещину, если бы не напарница, которая осторожным жестом остановила его. А Ив, самый кроткий в этой «банде», всё время тупил, мычал, словно сейчас он стоял на допросе у директора, почему тот прогулял уроки и не сдал проект по физике. И только Рен оставался бесстрастным, спокойным, как бы не в этом измерении, и отвечал всегда точно, прямо, не задумываясь, не задерживаясь. — Думаю, всё, что мы хотели знать, услышали, — неуверенно протянула Хартфилия, убирая вспотевшую руку Хибики со своего плеча. — Точнее мы зазря пришли сюда, чтобы услышать собственными ушами уже полученную информацию, — пробубнил Драгнил, засунув руки в карманы джинсов, и встал с места. Только они собирались уйти, как их остановил встревоженный голос спокойного Рена, который попросил их никуда не уходить, а сам выбежал из «прекрасно пахнущего кабинета» в сторону правого коридора. На вопрос его друзья лишь так же озадаченно пожали плечами. А когда он вернулся, принёс то, от чего глаза у Нацу округлились от счастья, а на его лбу будто было выгравировано слово «бинго!».***
— Блин, Драгнил, какая еда, когда мы напали на верный след? — взревела Хартфилия, которая уже даже не старалась задать вопрос: «Почему я опять веду твою машину?» Сидящий рядом напарник задорно ухмылялся, и девушка даже не знала, от чего именно: от «джек-пота» или от предвкушения еды. — Не ори, напарник, — спокойно ответил Нацу, и это был их первый разговор во время поездки без тяжёлой атмосферы, — ну нет, она всё ещё витала в салоне, но то ли смогла раствориться, то ли некоторая часть успела «выплыть», когда открывались и закрывались двери. — Какой детектив будет гоняться целый день по городу за преступником, не уделив время еде? Между прочим, не прокормить свой желудок тоже преступление, причём очень серьёзное. — Ещё и засуди меня за это, — пробубнила девушка, когда она свернула на указанной парнем улице. Они остановились недалеко от кафе фаст фуда, к которой Нацу целенаправленно шёл через дорогу, не обращая внимания на недовольного водителя фольксвагена. Люси не сидела на диетах и не была вегетарианкой, но она не могла понять, что такого прекрасного в неправильной, жирной, полной углеводов, пище, которая лишь даёт вкус насыщения и лишь портит здоровье; но всё же решила пойти за своим неугомонным напарником, потому что второй задачей, помимо их общего дела, было налаживание отношений с сотрудниками. Зайдя в помещение (по всему залу раздался тихий и неприятный для девушки звук колокольчика), Люси без проблем нашла своего напарника, и дело было не только в выделяющихся розовых волосах, но и в его привычке вести себя шумно. В какой-то момент, стоя на середине кафе, когда мимо неё проходили, ловко огибая, официантки, а ушах стояла навящевая, совсем ничего не значащая музыка из колонок, перед глазами Хартфилии пронеслись моменты их старой жизни: они вместе гуляют, держатся за руки, он её встречает со школы. Такие простые и забытые уже давно воспоминания в один миг атаковали её, и странное чувство ностальгии поселилось на кончике языка. — Ну как, классно же? — воодушевленно спросил, даже скорее утвердил детектив, подав ей меню, как только Люси подошла к их столику. Она лишь неуверенно, будто в прострации, кивнула и посмотрела на картонку, на которой не могла вначале ни прочесть названия, ни увидеть красивые и соблазнительные картины ужасной пищи, которой пропахло всё кафе. И лишь человеческий голод, сопровождаемый еле слышным урчанием в животе, вернул ей былое обладание. — Всё в порядке? — спросил Нацу, уже отложив меню. Хартфилия натянула улыбку и кивнула. — Готова сделать самый вкусный заказ, запах которого оценил бы даже директор школы Мисэн? Через какие-то двадцать минут перед ней на тарелке лежали кусочки белой курицы, картошка фри, двойной гамбургер, различного цвета соусы и, для приличия и собственного спокойствия, обычный овощной салат и фруктовая вода. Как не странно, начать свою трапезу хотелось не с салатика, а картошки фри, которая так приятно пахла, а золотая корка притягивала её взгляд — вот что значит давно не ел такую еду. — Ты ведь знаешь, что это очень странно? — нарушила тишину девушка, заставив довольного парня оторваться от своего подноса. — Странно, что мы едим вместе? Странно, что я тебя вообще пригласил с собой? Или странно, что мы волей судьбы стали напарниками? — Думаю, всё это, — Хартфилия налила себе в стаканчик воды и сделала два больших глотка, приготавливаясь к разговору. — На самом деле, — начал Нацу, взяв картошки и макнув в сырный соус, — я сам задаюсь вопросом, по какой причине всё сложилось таким образом. Конечно, я тогда говорил, что мы обязательно встретимся, но не мог даже подумать, что таким образом — как будто сама судьба дала не то чтобы пинок, а до сих пор бьёт нас сзади. Могу лишь сказать, что здесь уже ничего не исправить, а жить прошлым глупо, поэтому я хотел бы наладить с тобой товарищеские отношения, которые, как понял уже, будет не так легко создать. — Почему? — поинтересовалась с нескрываемым любопытством Люси, хотя внутри она почувствовала, как кольнуло её сердце. — Мы с тобой совершенно разные люди! — воскликнул он с такой интонацией, словно говорил о невозможности предотвратить ещё одну мировую войну. — Только посмотри: когда я говорю и понимаю, что для лучшего мышления нужно подкрепиться едой — и это не обязательно должен быть фаст фуд, кафе было самым ближайшим, — парень указал на его гору, которая с одной стороны состояла из еды, а с другой — из обёрток, — а ты уверенно заявляешь, что готова голодать, но доведешь дело до конца. — Я привыкла к такому режиму: чем быстрее сделаешь дело, тем скорее отдохнёшь и поешь, — пожала неопределенно плечами Люси. — Или вот: при допросе ты каждую минуту чёркаешь что-то в своём блокноте, вечно помечаешь, записываешь за показаниями, словно тебе диктуют контрольное изложение! — возмутимо изрёк Драгнил. — А что не так с этим? — спросила с непониманием Хартфилия, придвинувшись телом вперёд, даже не заметив, как их расстояние сократилось. И ведь никто не чувствовал дискомфорт. — Чтобы не упустить детали, записываю самое важное. — Самое. Важное, — подчеркнул Нацу, посмотрев с осуждением. — Но ведь не всё, что говорит, дышит, изрекает человек. Я даже не сомневаюсь, что ты одна из тех учениц, кто писал всё изложение от руки до мелких деталей, лишь бы успеть. По моему мнению, детектив должен не только обращать внимание на слова, но и смотреть за мимикой, за настроением, за эмоциями, потому что они могут раскрыть то, до чего не докопаешься словами. С минуту они молчали. Смотрели друг другу в глаза, как бы испытывая: серо-зелёные карие и карие серо-зелёные. Негласная борьба, где неизвестна причина и непонятен итог. Возможно, между ними пробежала в этот момент искра. Возможно, их сердца наполнились странным чувством, а ностальгия не казалась такой болезненной. Возможно, они установили первый уровень обычных отношений знакомых. Но потом они оба откинулись на спинки стульев. Не отрывая глаз, смотрели друг на друга, взяв выпить — она фруктовую воду (яблоко), а он кока-колу. А после сели, скрестив руки на груди. — Возможно, ты прав, — сказала Люси и кивнула: то ли своим мыслям, то ли будущим словам, которые слетели с её языка. — Это будет нелегко. И на их лицах отразилась довольная ухмылка. А ведь тяжёлая атмосфера так и осталась сидеть в машине…