Гербарий из чайных роз

Конец ночи. Я готовлю для тебя лимонный торт, который ты так любишь. Утро. Зову тебя за стол. Ты кладёшь гербарий в раскрытом виде на диван, на котором сидела всю ночь, рассматривая странички гербария исписанные тёмно-коричневыми чернилами. Чудесная улыбка ни на мгновенье не сползла с девичьего лица. Ты идёшь ко мне, припадаешь на мгновение своими губами к моей щеке и садишься рядом. Опускаешь глаза, водишь вилкой по пустой тарелке, издавая неприятный звук, который кажется для меня пением райских птиц. Закусываешь в ожидании губу, прикрытые веками серые радужки поблёскивают в тени. Ты счастлива. Ты улыбаешься, и тебе, по видимому, хорошо. Я, забыв о всех бедах, накладываю нам с тобой торт, сажусь за стол и смотрю, как ты ешь, а сам ковыряю бисквит железной лопаткой для приготовления пищи. Тебе исполнился двадцать первый год. Именно сегодня ты ведёшь себя так радостно, как наивная школьница, получившая хорошую оценку: пританцовываешь весь день перед зеркалом, когда причёсываешься; озорничаешь, когда мы смотрим очередную дораму, лезешь на колени, осыпаешь мой лоб поцелуями и несмело меня обнимаешь. Мне кажется, что сегодняшний день — благословение, и что рай на земле всё-таки есть. Если бы я знал, что чёртов гербарий тебя так обрадует, я бы купил их ещё кучу. Непонятно как наступил вечер. Ты листаешь книжку с листами цвета сепии, вдыхаешь её розовые запахи, проводишь пальцем по каждому жилистому лепестку. и внимательно прочитываешь каждую заметку. А я всё смотрю на тебя и не могу насмотреться. *** Столько дней прошло, а ты всё не унываешь. Лицо приобрело здоровый вид, а спина немного выпрямилась. Ты предложила пойти в сквер за углом, и я, теряя голову от радости, согласился. Не долго думая ты взяла с собой гербарий из чайных роз и схватила меня за руку, потащила на улицу. Моё сердце уже просто трепетало от счастья, а заплетавшиеся, как по пьяни, ноги, послушно направились за тобой. Переступив порог, мы оказались в весеннем дзене. Оба вдохнули уличный воздух и поспешили на прогулку. Когда мы оказались среди цветущей сирени и свежей листвы, ты, как и я сверкала от счастья. До того дня ты почти не выходила на улицу, разве что набрать в лёгкие воздуха, а затем возвращалась домой; так что если признаться, я был даже нездорово рад внезапной инициативе. Пока мы шли между теней от крон и лавочек, ты смотрела на меня, и этот взгляд… Я будто смотрю в глаза самого ангела, нет, Творца. Этого чуда не могла совершить с тобой обычная цветочная книжка. Мне захотелось большего. Этот твой романтический гипноз привёл к жажде большего, о которой было думать нельзя. И снова я с гневом ловлю себя на мысли, что нельзя, ведь ты запретила мне вступать с тобой в эту нужную сейчас близость. Ты будто поняла меня и погладила мою щёку в знак извинения за свою же болезнь. Мы идём и молчим. Ты прижимаешь к сердцу гербарий, окидываешь взглядом кусты и их листья, а я начинаю тихо шептать непонятности о любви, всякие обещания, шуточки и другие, вроде бы неважные мелочи. Я не знаю, сколько времени прошло, пока мы вот так ходили кругами по скверу, но вернувшись домой и развалившись на диване, я наконец-то понимаю, как устал. Ты отправилась в сторону кухни. Смотрю на часы — время ужина, после чего спешу за тобой — посмотреть, как твои дела и разогреть вчерашнюю мясную запеканку. От увиденного я пришёл в ужас. Ты лежишь на полу, свернувшись в клубочек и обхватив колени руками. Издаёшь жалобные стоны и дрожишь. Я, сломя голову, ударяясь об косяк всеми частями тела бросаюсь к тебе, взваливаю на спину и бегу в гостиную, чтобы укутать тебя в несколько одеял и объятий. Кладу на диван и сажусь на корточки так, чтобы моё лицо было на уровне твоего и понимаю, что случилось. Звоню нашему врачу, спрашиваю, что с тобой, уже зная ответ. А ты опять, опять начинаешь плакать, и на этот раз твой плач окончательно разрывает мою черепную коробку изнутри. Всё это время мне казалось, что ты исцеляешься. Жаль, что мне это только казалось.