Ритм затерянных сердец

Что же может быть загадочнее и таинственнее магии? Верно, ничего. Поэтому для Анны каждый жест, каждый взмах руки Питера на их совместных уроках имел какой-то непостижимый тайный смысл. Раньше, когда названный правитель острова показывал девушке свою силу, она смотрела на это как на что-то совершенно обыденное, зная, что в Неверлэнде действительно возможно всё, но теперь, когда её, Аннабель Уолтер, самую обыкновенную, как считала она, девушку, учат постигать азы магического искусства, это всё приобретало еще более удивительное значение для ее самой. Восторг то и дело выражался на прекрасном лице Анны, что заставляло Пэна довольно ухмыляться, подобно коту, которому дали сметану. Даже самые, по его мнению, незначительные вещи могли впечатлить девушку настолько, что она приоткрывала рот в крайнем изумлении. А если она пыталась повторить что-либо за ним, то Пэн просто не мог и налюбоваться своей избранницей. Она, как отмечал Питер, становилась еще очаровательнее, чем обычно. Бровки серьезно сведены на переносице, лобик чуть наморщен и глаза, ярко сияющие под ними, словно два алмаза — для него это было нечто большее, чем просто произведение искусства. А необычайное удовольствие приносило грозе потерянных, если Аннабель удавалось что-то, чему он, не прилагая при этом никаких катастрофических усилий, пытался её научить. С обворожительной улыбкой Анна устремляла на Питера взор, наконец, обратив на него внимание, и несколько раз повторяла пройденный материал, сопровождая его лепетом: «Питер, смотри, смотри, получилось». Тогда Аннабель не шла ни в какое сравнение с теми девицами, что встречались на пути Пэна до её появления. Чего стоили её объятия со словами благодарности, слышать которые из её уст было еще более приятным, чем что-либо существующее на свете, чего стоил её поцелуй мягкий и безумно нежный, что просто сводило с ума? О, для Пэна все это было бесценно и вряд ли когда-нибудь он потеряет цену в ждущей их впереди вечности. Просто быть рядом, просто наблюдать за ней, получать от нее какие-то знаки внимания окупали все его труды, чтобы придумать для нее что-нибудь, поистине достойное света. Питер не хотел менять сторону, к которой относилось Анна. Он считает, что свет больше подходит его неженке, чем тьма. Без зла не бывает добра, как без добра — зла. Уравнение сторон поможет просуществовать острову, как можно дольше. Ведь если случай повториться, то уже вряд ли появиться второй шанс для Неверлэнда. Он действительно погрузится на дно морское, как предсказывалось, если носитель света не будет обнаружен. Впрочем, это Пэна не заботило нисколько, главное, что Анна останется с ним навечно. Надоест ли она ему когда-нибудь? Да, похоже, никогда. Не раз же отмечалось, что Аннабель похожа на книгу с захватывающим сюжетом в множеством страниц, так Питер хочет прочесть их все. Он хотел неторопливо пробегать глазами по тексту, без спешки переворачивать страницу за страницей и узнавать что-то новое, о чем даже не имел понятие. Вот и сейчас Пэн, продемонстрировав девушке умение воплощать в жизнь предметы, каких душе угодно, не отрываясь, смотрит в лицо Анны, забываясь в мыслях об их будущем. Это так не похоже на него, Питера Пэна, отдаваться заботам о будущем, строить какие-то планы на свою дальнейшую судьбу. Он привык, что всё совершается спонтанно, само собой, а теперь задумывается о таких вещах. Каждый раз он останавливал себя, посмеиваясь над собственными глупыми идеями, но все равно со временем возвращался к ним. Пэн действовал так только, руководствуясь желанием улучшить жизнь Аннабель, чтобы она была счастлива, чтобы могла так очаровательно улыбаться при его появлении, как улыбается сейчас, чтобы могла так мило смущаться, когда он позволял себе большее, чем ему было дозволено… Он не хотел, чтобы она нуждалась в чем-то. Если у девушки не найдется того, чего она хотела бы иметь, он преподнесет ей это с превеликим удовольствием, зная, что будет достойно отблагодарен за все свои труды. Наконец, у Анны что-то получилось. Улыбка торжества расцвела на её лице. Взглянув на Питера, девушка подошла к нему, аккуратно несся на ладошке какой-то предмет. — Питер, у меня всё получилось, — радостно сверкая глазами, уведомляет Аннабель. — Да? Я так надеялся, что ты ещё повозишься, — Пэн притворно вздыхает от разочарования. Такие шутки были редки в его арсенале, но всегда с их помощью Питер добивался того, чего хотел. Пэн не заботился, может, ли ранить человека его колкое слово или же нет, но если же этим самым человеком являлась Анна, он всегда знал способ, как убрать с её лица обиду, в данную минуту, проявляющуюся на личике его возлюбленной. Аннабель отворачивается от Пэна, сильнее сжав в руке полученных в ходе упорных стараний предмет. На ее личике пропала улыбка, которая ранее красила девушку, оставляя за собой прямую полоску. Знал бы только Питера, что всё было только ради него, ради того, чтобы сделать ему что-то приятное. Поэтому было вдвойне обидно получить такой ответ. Колкие фразы, что, бывало, срывались с его уст, иногда приносили боль. Раньше с превеликим удовольствием Анна бы ответила ему тем же, сказала то, что она о нем думает, но сейчас она просто не могла это сделать из-за любви к нему. Она утратила свое былое оружие против него, теперь она нуждается в защите Питера. А для этого лучше, чтобы Питер Пэн перестал приносить ей страдание, стал её каменной стеной, за которой ей можно укрыться. Может, Аннабель и сильна духом, но это не означает, что она не может позволить себе быть слабой, хотя бы при его присутствии. Анна понимала, что Пэн не изменит своим привычкам, это даже ей нравилось, как она признавала это втайне от себя, но все же Аннабель хотела, чтобы отношения к ней хотя бы чуть-чуть изменилось. Руки обнимают девушку сзади, что заставляет её вздрогнуть. От прикосновения губ к её виску Анна просто тает в его объятьях. Ей даже не нужно оборачиваться, она знает, кто стоит за её спиной. — Ну не дуйся, Неженка, я пошутил, — раздается жаркий шепот у её уха. Так, значит, это была жестокая шутка, на которую она снова купилась. Похоже, она не скоро сможет привыкнуть к его играм. Хотелось бы попросить его не делать так больше, но эта просьба так и не остается озвученной, потому что обида тут же бывает забыта, стоило Пэну вновь начать вымаливать себе прощение. — Я ради тебя старалась, Питер, — слышится с редкими нотками недовольствия в голосе Аннабель. Ему удалось снова вернуть к ней свое расположение, что, безусловно, радует, но этот ответ развивает в душе любопытство и ни в коей мере не может оставить Пэна равнодушным. «Так это для меня? Хм, это что-то новенькое. Моя неженка не перестает меня удивлять. Без разницы, что она преподнесет мне, я всё равно приму её подарок. Ведь это получается первая вещь, что она даст мне», — думает Пэн не в силах удержать улыбку удовлетворенности. — Подарок для меня? Тогда мне вдвойне интересно взглянуть на плод твоих упорных трудов, моя дорогая Неженка, — за этими словами следует легкий поцелуй в уголок губ. С ней он может позволить себе проявить такие приступы нежности и заботы, какие никогда не продемонстрирует к окружающим.– А ещё… — добавляет Питер после минутной паузы, — я рад, что у тебя всё получилось. Простой поворот головы и губы Анны запечатаны поцелуем. Пэн никогда не мог быть сдержан с Анной. Легкое прикосновение губ затуманивает рассудок. Он теряет всякое самообладание и способность себя контролировать. Сильнейшую жажду не всегда удается подавить Пэну в себе. Отголоски её, которые все же он не способен удержать, как бы тот не старался, вырываются на свободу. Питер может прийти в себя только в случае, если Аннабель, положив ладошку на его грудь, начнет слегка отталкивать от себя, тем самым показывая, что испытывает недостаток кислорода из-за того, что Пэн слегка перегнул палку. Как, впрочем, и сейчас. Ладошка Анны чуть надавливает, принуждая его остановиться. Нехотя оторвавшись от любимых губ, Пэн сразу наталкивается на укоризненный взгляд зеленых глаз. Питеру ничего не остается сделать, как облизать губы, которые до сих пор сохраняют вкус уст Аннабель, и отметить: — Знаю, знаю, что ты хочешь сказать мне. Я снова не сдержан. Прости, но что поделать, если ты на меня так влияешь. Ты для меня словно наркотик, моя дорогая Неженка, — последнюю фразу он шепчет, влаживая в нее все эмоции, что его переполняют. — Прощу, если примешь мой подарок, — тихо роняет девушка. — Непременно, — раздается в ответ, сопровождаемое добродушной ухмылкой. Аннабель с легкой улыбкой выскальзывает с властных объятий названного короля и отходит от него на несколько шагов. Немного погодя, она медлит, будто еще размышляя, следует ли ей показать свой подарок или же нет, но, все же решившись, раскрывает свою ладошку перед любопытным взором зеленых глаз Питера Пэна. На ней покоится необычного вида кулон, представлявший собой выкованный под старину наперсток, со вставленным в него небольшим камешком алого граната, на утолщенной цепочке. Это довольно изысканное украшение давно ушедшей эпохи напомнило Аннабель о сказке, где все казалось безоблачно и прекрасно, не омрачено безжалостной реальностью, где-то, что признали добром, не избрало совсем иную сторону, тем самым досконально изменив историю, оставив лишь за собой, как напоминание неизменные имена героев событий. Помнится, в той доброй и слегка загадочной истории, сейчас кажущейся Анне сном, Вэнди вручала наперсток милому несмышленышу Питеру Пэну, протянувшему руку за неизвестной ему вещицей, которую называют «поцелуем». Вспомнив этот забавный момент из всем известной книги, Аннабель заливается смехом, напоминавшим своим звучанием звук колокольчика. Пэн непонимающе смотрит на девушку, не зная, что ему и думать. Все же, зная, что после Анна все ему объяснит, решает просто наслаждаться её смехом, который удается ему услышать впервые. Когда же хохот прерывается и на устах лишь расцветает улыбка, Аннабель чуть неуверенной походкой подходит к Питеру. Протянув ему свой ладошку с дорогой сердцу вещицей, девушка опускает глаза. Она ждет от него всего, что угодно: он волен и принять её подарок, волен и отодвинуть её руку в сторону, показывая, что во врученном предмете есть что-то, что ему не по душе… Но Питер Пэн улыбается, то ли от понимания, что происходит в душе его избранницы, то ли от того, что его просто забавляет, как мило выглядит смущенное лицо Анны, когда она так неумело протягивает ему подарок. Не медля, Питер накрывает руку Анны своей, что заставляет девушку удивленно посмотреть на него, и бережно берет кулон за цепочку. Он с легкостью надевает его себе на шею и кладет в ладонь наперсток, с любопытством его рассматривая со всех сторон. Вскоре Пэн, оторвавшись от созерцания теперь навеки его вещицы, с заботой прикасается к лицу Аннабель. — Спасибо тебе, моя дорогая Неженка. Можно сказать, что теперь мы в расчете. У каждого из нас есть вещи, которые мы подарили друг другу. Я, помнится, когда-то просил тебя никогда не снимать твой кулон. Теперь же я дам тебе обещание всегда носить свой. Только не сильно гордись этим: твое положение это никак не улучшит. Тебе придется коротать вечность в моей компании. Ты же знаешь, что вечность это очень-очень долго…- через несколько секунд Пэн и сам усомнился в своих словах, поэтому тут же сказал нечто совсем иное: — А знаешь, все же я не настолько бессердечный, каким кажусь тебе, чтобы доказать это я позволю тебе впервые выбрать: хочешь ли ты быть со мной в Неверлэнде или же нет. Теперь, когда острову ничто не угрожает, ты вольна уйти. Слова эти Пэну давались тяжелее, чем он думал. Лучше уж, чтобы неженка была с ним добровольно, а не по принуждению. Он не смел лишать её свободы выбора, ведь в противном случае ему будет трудно видеть её рядом с собой. Питер испытывал желание пробыть с Анной, как можно дольше. Но какое ему принесет удовольствие, если она сама того не желает? Верно, никакого. Если такое все же произойдет, он будет прятать в глубине себя мысли о том, что девушка несчастна рядом с ним, но скрывает свое страдание под улыбкой. Понимание этого принесет боль не только Анне, но и ему самому. Тогда в сердце что-то пошатнется, мощь Пэна ослабеет, чего он допустить попросту не мог. В случае если он позволит ей уйти, ему вначале будет трудно, он даже этого не отрицает, но после Питер Пэн смирится и станет еще более безжалостным и жестоким самым отпетым злодеем из всех злодеев, какие только ходили по земле. Что же будет, если Анна все же согласится быть рядом с ним всю долгую отведенную им вечность? Он будет счастлив, ведь это означает, что счастливый конец, о котором и не могли мечтать такие, как он, для него все же возможен. Он давно уже понял, что Аннабель — счастливый финал его сказки. Возможно, его он просто не достоин после того, как натворил множество страшный ужасных дел, совершил множество жестоких поистине плохих поступков, но он хочет верить, даже, если и сам скрывает это глубоко в себе, что ему еще позволен второй шанс на спасение. Впрочем, все решение его участи сейчас в руках одного человека, одной девушки, которой удалось заполучить его затерянное сердце. — Питер, — тихо позвала его Аннабель. От её голоса сердце сжимается в тисках. Пришло время для выбора. Неожиданно для Пэна его ладонь аккуратно берут в свои оковы тонкие пальчики Анны. Он внимательно всмотрелся в дорогие ему глаза, с сиянием которых он был точно не готов проститься.– Я-то надеялась, что ты умнее. Скажи на милость, зачем мне бросать тебя? Неужели мое признание в любви к тебе теперь ничего не значит?.. У меня больше нет места в том мире и никогда не было… После того, как потеряла свою семью, я долго искала свое убежище. Однажды совершенно неожиданно, когда я совсем утратила надежду, в мою жизнь ворвались перемены и захлестнули с головой. Я боялась их, но все же смерилась. Поэтому и смогла обрести то, что очень долго искала. Я нашла свой дом. Неверлэнд. Он стал моим домом. Я не могу бросить потерянных, своего единственного хорошего друга и… самое важное, я не могу бросить тебя. Ты же для меня важен. Почему ты говоришь, что даешь мне право выбирать? Неужели ты ждешь моего ухода? Или ты думаешь, что я лгала тебе, когда говорила о своих чувствах? Питер, ты же сам понимаешь, как это глупо. Я же уже все решила и в любом случае не отступлюсь от своего решения. Я останусь с тобой до тех пор, пока Неверлэнд не исчезнет, — говорила девушка, прямо с неким скрытым укором смотря на своего возлюбленного. Она не знала, что таилось в его прошлых словах, лишь надеялась, что так он хотел сделать лучше для ее самой. Конечно, поступок был благороден, но все же слегка эгоистичен, потому что Пэн забыл обо всем, что говорила ему Анна о своей привязанности к нему. Хоть и на долю секунды забыл… «Все же ты любишь, но не говоришь об этом. Я же знаю это. Твое сердце так сильно стучало, когда я когда-то положила на твою грудь свою ладонь. Твое черствое сердце злодея… Неужели ты отдал его мне, той, кого ты в самом начале чуть ли не ненавидел?» — мысленно говорила ему Аннабель, чувствуя, как крепко её фигурку крепко держат в объятьях, что последовали после сказанных ей слов. Может, это и было ответом на её вопрос? Пэн был доволен её решением. Настолько доволен, что впервые не нашелся, что ему сказать. Но все же он нашел способ, что выразить свою благодарность, вызванную её выбором, что принят был в пользу его. Теперь можно и притворять в жизнь все планы на их дальнейшую судьбу без боязни, что они все же никогда не будут осуществлены. — Прости меня, что не сразу поверил. Ты не пожалеешь в своем выборе, Неженка. Только моя Неженка, — уткнувшись носом в макушку и жадно вдыхая аромат её волос, прошептал Пэн. Так они могли простоять чуть ли не вечность, словно изваяния, статуи, которые показывают, что любовь возможна и между добром и злом. Она же является и спасением антигероя. Говорят, что злодеи не достойны иметь свой счастливый конец. Ну, что же Питер Пэн готов с этим поспорить, ведь вот совсем рядом, в его объятиях, находится его счастье. Теперь он вряд ли отпустит её. Да и она сама не уйдет от него, не скроется где-то далеко, где он не сможет найти ее, даже имея силы на это. Питер даже в своей прошлой жизни не мог и смыслить, что найдет ту, с кем свяжет свою судьбу навеки. Фортуна улыбнулась ему именно тогда, когда он совершенно этого не ожидал. Теперь его синяя птица будет заточена в его золотой клетки. Так он больше никогда не сможет отпустить ее, просто не позволит себе сделать этого. Мысль о том, что он обрел, согревала и обволакивала изнутри, он просто не может позволить себе лишиться этого в одночасье. Тем более, что он уже дал слово самому себе, что никогда не потеряет свое счастье, только его неженку. — Неженка, мне вот интересно, почему именно наперсток? — спрашивает Питер, когда ему пришлось не по нраву молчание. — Ну-у, — протягивает Аннабель в раздумии, стоит ли ей поведать ему или же нет. Все же решившись, девушка неуверенно отвечает, инстинктивно теребя ворот рубахи Пэна: — Помнишь, я еще при нашей первой встречи, когда ты решил поиграть роль доброго паренька Ника, я упоминала сказку Барри о тебе. Я вспомнила тот момент, где Вэнди говорила, что хочет подарить Питеру поцелуй, но тот протянул руку, считая, что неизвестная ему вещь осязаема. Тогда Дарлинг пришлось выкручиваться из положения. Она дала Питеру Пэну наперсток, который удачно оказался в её кармане. Питер не смог удержаться и впервые искренне засмеялся. Обычно его смех был хорошо наигран и смеялся он исключительно назло другим. В частых случаях Пэну стоило сказать несколько фраз из своего арсенала и привычно усмехнуться, как потерянные тут же подхватывали и разражались громким хохотом, который в большинстве своем был поддельным от страха перед ним. Даже Феликс забыл, когда в последний раз Пэн смеялся по-настоящему, да и вряд ли теперь вспомнит, ведь при нем такого случая не бывало. Похоже, Анна стала единственной, кому было не только повезло, но и разрешено слышать его искренний смех. Словив на себе непонимающий взгляд Аннабель, Питер ненадолго затих, после чего решил объяснить свое поведение: — Теперь я понимаю, почему ты тогда смеялась. Действительно это очень забавно. Нужно когда-нибудь вместе почитать эту книгу, что-то мне подсказывает, что этот каламбур меня вряд ли когда-нибудь оставит равнодушным. Тем более будет довольно интересно понаблюдать за твоими вспышками ревности, ведь и здесь тоже есть Вэнди и я могу быть волен подольше задержаться у её клетки. К тому же я в самом начале позволил тебе быть по соседству с ней. Не уверен, что вам удалось найти общий язык: времени на общение, к сожалению не хватило. Мне пришлось спасать тебя от заточения. Кстати, это на долю секунды помогло мне почувствовать себя героем. Впервые я спасал чью-то шкуру, не имея при этом скрытого умысла. — Ты позволил мне до конца убедиться, что ты не только подлец, каких поискать, но и лжец. Я прекрасно помню, что я была нужна тебе для спасения Неверлэнда. А еще с чего это ты взял, что я буду ревновать тебя к Вэнди, ничего глупее и придумать не мог. Более того я обещала, что вытащу её на свободу за то, что она спасла меня, позвав тебя. — Оу, так значит, моя дорогая Неженка собирается избавиться от потенциальной соперницы на мое сердце? — вопрошает Пэн, возвращая на лицо привычную ухмылку. Аннабель выругалась сквозь зубы и попыталась вырваться из крепких объятий Питера, но тот не позволил ей этого сделать. Девушки оставалось только недовольно нахмурить бровки, сжать губы в тонкую полоску, гневно прожигать Пэна глазами. Иногда Питер Пэн был просто невыносим, Анне в лишний раз удалось в этом убедиться. — Как же я люблю, когда ты злишься. Ты хочешь выглядеть серьезно, но получается довольно мило. На меня твои старания прожечь во мне дырку уже вряд ли подействуют, я думаю, что я уже защищен от этого, — с жаром роняет Питер Пэн.– К тому же я пошутил. Мне, кроме тебя, никто не нужен, — сказанные слова не смогли ничем убедить девушку. Она и осталась стоять, рассерженно взирая на Пэна.– Ну что же мне сделать, чтобы моя неженка на меня не гневалась? Снова вымаливать прощение? Или лучше быть немного пооригинальнее? Как ты смотришь на то, что я отпущу Вэнди к её возлюбленным братьям, тем самым чудесным образом избавлю тебя от обременяющего должка? — глаза Анны сверкнули, похоже, Питер снова нашел ниточки, за какие ему следует дергать. В некоторых случаях его Неженка была вполне посредственна. В большинстве своем тогда, когда от нее зависела чья-то жизнь. Светлые всегда стремились спасти как можно больше жизней, невзирая на все преграды, возникавшие на их пути по велению темных, которые обычно их и выстраивали. Так как Анна была одной из них, Пэн знал, каким убеждениям она следует в данной вопросе. Поэтому для него было вполне очевидно, что Аннабель сразу забудет о прошлой обиде, чуть с его губ сорвется окончание фразы. Увидев интерес в глазах Анны, Пэн удовлетворённо хмыкнул и произнес, подражая голосу скучающего банкира: — Я сделаю это, если ты предложишь мне какой-нибудь аванс, чтобы я знал, что наша сделка в силе. Девушка кивнула и поманила Питера пальчиком с хитринкой в глазах. В надежде, что авансом будет поцелуй его прекрасной леди, Пэн наклонился к ней и… Ах, его ждало разочарование. Анна изловчилась и прикоснулась губами к его щеке. Питер Пэн изобразил на лице гримасу крайней неудовлетворённости и решил самостоятельно заполучить поцелуй, но и на этот раз его попытка потерпела крах: Аннабель вовремя положила ладошку на свои уста. — И что же это значит, Неженка? — обиженно вопрошает Пэн. — То и значит, Питер, что аванс всегда дается в меньших процентах, чем награда за успешно проделанную работу, — просто отвечает Анна, пожав плечами. — Ах вот оно что. Это довольно разумно, Неженка. Но я же в силах потребовать проценты и к награде, ведь так? — с хитрой усмешкой говорит Пэн. — Возможно, — уклончиво отвечает девушка.– К тому же, ты еще не выполнил свою часть сделки. Так что о награде, как и о процентах, которыми ты грезишь, мой дорогой Питер, пока не может быть и речи, — добавляет она и выскальзывает из объятий, пользуясь секундным недоумением Пэна. Вскоре Пэн пришел в себя и решил, что на этот раз он позволит взять верх своей возлюбленной. Это будет её небольшое вознаграждения за то, что она решилась остаться с ним. Только вот вряд ли в ближайшее время ей будет позволено вновь им воспользоваться. Он не даст ей пользоваться одним и тем же трюком дважды. Пусть думает, что она смогла совладать с ним. Однажды он покажет обратное. Это заставит её с обидой и гневом взглянуть на него, что даст ему возможность вновь по-своему просить прощения. На его взгляд именно это было самое интересное в их отношениях. — Может, мы уже отправимся на место? Я пойду вперед, если ты позволишь, хочу немного поговорить с Вэнди наедине. Только вот незадача: не совсем удобно общаться, когда твой собеседник в клетке, вздернутой над твоей головой, — Анна вздыхает. Тем самым она хотела, чтобы Пэн разрешил Вэнди хотя бы на короткое время выбраться из заточения. «Думаю, для нее так будет лучше. Я не знаю, сколько уже она сидит взаперти. Если есть возможность даровать ей свободу перед отправлением в тяжелую дорогу, я приложу все усилия, чтобы помочь Вэнди добиться её… Любопытно, как Пэн отправит Дарлинг к Майклу и Джону, ведь на острове их точно нет. Я ведь спрашивала Феликса о них, он отмахнулся и заявил, что больше они здесь вряд ли появятся. Что же он имел в виду под этими словами?» — Не волнуйся, моя дорогая Неженка, я улажу этот вопрос. Ну и конечно позволю тебе посекретничать с ней, так что можешь отправляться прямо сейчас. Не стоит тратить уделенное тебе время, — и в этот раз соглашается Питер. На этот раз он отказать не может. Снова становится беззащитен перед ее взглядом. Она вновь посмотрела на него с просьбой, с некой надеждой, что он выполнит всё, что душе её угодно, словно он — добрый волшебник. В какой-то степени ей действительно удалось приручить его, как бы он не пытался не показывать этого перед ней. Питер просто не мог противиться. Каждый раз ловил себя на мысли, что всегда готов исполнить её любую просьбу. Пусть даже если она попросит невозможное, он найдет способ это осуществить. Конечно же, за небольшую плату. В конце концов, даже за каждое совершенное волшебство приходится платить по-своему. Иногда плата бывает слишком мизерна и смешна, иногда слишком высока и вообще невообразима. Как и в случае с Темным, так и в случае с Пэном, он сам будет выставлять плату за свои услуги. Ведь в противном случае становится крайне неинтересно творить для нее чудеса, а так найдется выгода и для него. Он бы не был Питером Пэном, если бы не заботился о самом себе и что он получит за выполненное дело, даже в этом случае. Лицо Анна скрасила улыбка и, девушка тут же исчезла. «Похоже, моя Неженка просто прекрасная ученица. Так хорошо выучить перемещение. Это не каждому дано. Талант на лицо», — подумал Пэн. Он был не просто доволен успехами Анны, но и горд за нее. Она никогда не уступала, всегда достигала того, чего хотела, не хныкала, не причитала, как по разумению Пэна делала каждая девчонка, и это увеличивало стремление Питера заниматься ей ежедневно. Почему же он хотел помочь Анне творить волшебство? Он знал, что когда-нибудь, она все равно обратиться к нему с такой просьбой, лучше уж начать сейчас, чем потом, не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать уже сегодня. Более того он знал, что Аннабель нравится быть самостоятельной и ни от кого независящей — что же извольте, он поможет ей этого добиться. Да и не всегда льстило, что она от него зависит: иногда хотелось быть неподвластным её просьбам. Пусть она сама делает что-нибудь не значительное и не заставляет его чувствовать, что она имеет над ним власть, ведь Пэну это, ух, как не нравилось. Чтобы он, Питер Пэн, признал, что не может перед ней устоять, перед тем, как она смотрит на него с призрачной надеждой во взгляде, что он сделает то, что она просит? Никогда!.. Только он все же понимал, что так оно и есть. Он был бессилен перед ней. Хорошо, что она об этом не знает, может, догадывается, но все не знает, а он уж постарается, чтобы ей это стало нескоро известно. Вскоре он сам скрылся из виду. Ему необходимо в лагерь, нужно выполнить свое обещание, данное ей, а потом, когда его неженка будет болтать с уже бывшей пленницей, он должен уладить еще один вопрос, уже касающийся пиратов. Не теряя ни минуты, Анна прибыла на место. Тут ничего не изменилось с её последнего появления здесь: все также покачивались верхушки деревьев от слабого ветерка, все также клетки цеплялись к ним своими веревками, все также пленница томилась в неволе, не имея никакой возможности вырваться на свободу. Девушка замерла, погрузившись в свои воспоминания об этой месте. Хоть невольницей она пробыла не так долго, но все же для нее все эти минуты были крайне мучительными. Она старалась забыть о своих ощущениях за решетчатой оградой, но никак не могла себе позволить забыть о долге, что она была обязана выполнить. Очнувшись, Аннабель отметила, что не стоит раздумывать о прошлом, пора действовать во благо вызволения её спасительницы. Наконец, Анна решилась, и безмолвная поляна наполнилась звуками её тихого голоса: — Вэнди. Послышался шорох и на прутья клетки, возле которой стояла Анна, легли пальчики Вэнди, крепко сжимая их. Как только послышался приглушенный женский голос, Дарлинг внутренне напряглась и, гонимая любопытством, решила взглянуть в лицо своей посетительницы. «Как же все-таки это глупо. Я могла сказать хотя бы банальное «привет», объяснить причину своего посещения прямо сейчас, а не стоять, не говоря ни слова», — укорила себя Аннабель за свое молчание и тем более бездействие. Но ничего не могла с собой поделать. Слова просто не находились. Девушка не знала как себя вести, что сказать. Такое было с ней впервые. Она всегда знала, что от нее требуется. Но почему-то именно сейчас в её голову не проникали никакие фразы, что она могла произнести во время знакомства с той, которой она была обязана той свободой, что Вэнди не имела с давних пор. Она продолжала молчать до той поры, пока Вэнди первая не оборвала мучительную тишину: — Что ты здесь делаешь? Ты сбежала? Убегай быстрее, пока его люди не поймали тебя. Пэн просто ужасно обходится с беглецами. Тебе стоит быть крайне осторожной. Он может настигнуть тебя в любой момент. Беги и прячься! Спасайся! Почему же ты стоишь? Ты хотела убежать со мной? Но пойми, ничего не выйдет: ты не сможешь меня спасти, — и в этом случае просьбы остались неуслышанными, Анна стояла без движения. Уже совершенно отчаявшись, Вэнди взмолилась: — Забудь о своем обещании. Прошу, убегай отсюда. — Я выполню его, — наконец, дар речи вернулся к Анне. Как только с уст Вэнди сорвались последние слова, Аннабель позволила себе очнуться. Она не может так долго оставаться должницей, оставаться обязанной кому-то, легче вернуть свой должок и, наконец, снять с плеч его груз. Не в её правилах на добро не отвечать добром, она выполнит все, что угодно, но добьется того, чтобы услуга была оплачена сполна. Еще до того, когда Анна не имела возможности сделать что-нибудь во имя спасения Вэнди, она подолгу размышляла, чтобы ей сделать, чтобы помочь узницы. Эти мысли были тайные ото всех, даже Феликс не догадывался, что когда Аннабель как будто случайно повела разговор о Дарлинг, она хотела найти способ узнать о ней, как можно больше. Только ей, к сожалению, это не удалось: её собеседник отвечал кратко и скорее отмахивался от вопросов, как от надоедливых мух, чем вполне связно и сформулировано давал ответ. Однажды Анна невзначай поинтересовалась, что будет, если они с Вэнди заведут знакомство, на это Феликс отвечал совершенно не обнадеживающе: «Тебе вряд ли будет позволено с ней встретиться. Хоть даже эта Вэнди будет за решеткой, она может запудрить тебе голову и выпросить себе билет на свободу. Тогда ты будешь делать все, чтобы Пэн вытащил её. А, знаешь ли, Пэн не любит проблем, возникающих на пустом месте. Он считает, что лучше до конца отвадить тебя от Вэнди и заставить забыть, что вначале вы были друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Тогда ты будешь покладистее. Не будешь совершать глупые проступки, за которые обязательно последует наказание за них. Так что запомни: для тебя будет намного лучше, если ты не приблизишься к ней ни на милю, уж поверь мне». Когда же Анна поинтересовалась причиной такого резкого ответа, Феликс произнес: «Знаешь ли, Дарлинги — народ не простой. Если эта семейка соберется вместе, то будут любыми способами добиваться того, чего они хотят. Однажды было одно дело… Думаю, тебе лучше не знать, что тогда происходило. Скажу только, что это послужило причиной заточения этой Вэнди. А она-то не глупа, может использовать тебя. Пэн, как уже и говорил, хочет, чтобы ты не выходила из-под его контроля. Никто же не знает, как влияние Вэнди скажется на тебе. Да и экспериментировать он тем более не желает. В любом случае, вот мой дружеский совет: никогда не задумывай самой идти и общаться с этой ни в коем случае, а то уже никто тебя не спасет от гнева Пэна. Он ненавидит еще больше чем непослушание, это когда действуют, не спрашивая его позволения. Даже оправдания «я думал, что ты не против» или «я не знал» не помогут. Он может позволить только мне действовать, как я считаю нужным, и то только в тех случаях, если я поступаю так же, как и поступил бы он. А предугадать его действия даже мне не всегда удается». Такие обрывки разговора всплыли в памяти Аннабель. Хорошо, что сейчас ситуация изменилась и ей не приходится опасаться гнева Пэна, точнее бояться за наказание, что может ждать не её за её проступки, а Феликса, который был за нее в ответе. Ведь за себя девушка никогда не боялась, она боялась, что ждет других, если она совершит нечто неправильное. Не всегда же за твою ошибку страдаешь только ты, иногда за это могут понести наказание и ни в чем неповинные окружающие. Пришла пора объяснить Дарлинг всю сложившуюся ситуацию хотя бы в нескольких словах, до того как придут мальчишки, присланные Пэном, чтобы помочь Вэнди выбраться на волю. — Не переживай, Вэнди, со мной все будет хорошо. Я не сбегала, мне разрешили придти сюда. Я здесь, чтобы выполнить свое обещание. Питер был не против этого, он сам позволил мне… — Как тебе удалось добиться этого? Питер бы никогда этого не разрешил. Он сам говорил, что не позволит мне выйти на свободу. Он заставит меня сидеть взаперти вечно, — голос дрогнул, а глаза Вэнди заблестели от слез. Такое жестокое наказание было придумано неспроста, не зря же Феликс с чуть заметной толикой гнева в голосе отзывался о случае, что произошел больше чем двадцать лет тому назад… — Вэнди, не грусти. Все будет хорошо. Считай, что Питер смягчился. Он поменял свою точку зрения. Ну и если ты не веришь этому, то думай, что Питер просто выполнил мою просьбу. Мы заключили небольшую сделку. Твоя свобода была его частью сделки, а моя… скоро последует. Обо мне не беспокойся, Питер от меня ничего невообразимого не потребует… Я на это надеюсь, — Анна знала, что она говорит неуверенно, что Вэнди могут не убедить ее слова, но ничего не могла с собой поделать. — Почему ты так поступаешь, когда я даже не знаю твоего имени? — спрашивает Вэнди, стирая слезы, накопившиеся в уголках глаз. — Не знаю. Может, это из-за того, что я ух как не люблю оставаться в долгу. Я не знаю, чтобы случилось со мной, если бы ты не позвала Питера. Ты спасла меня, а я в ответ спасу тебя. Обязательно спасу, — на губах Анны промелькнула настолько светлая улыбка, что Вэнди ощутила тепло, исходящее от нее. Хотелось просто улыбнуться в ответ и поверить, что действительно всё будет хорошо и скоро прибудет конец её заключению. Она считала, что уже совершенно забыла, что Неверлэнд — страна чудес, ведь она увидела этот остров не с лучшей стороны, но сейчас благодаря этой искренности и лучезарной улыбки, Вэнди Дарлинг действительно вновь поверила. Может, её вера была слабее веры, что жила в сердце Аннабель, но ее потеря означало бы утрату надежды, которая могла бы позволить Вэнди найти в себе силы, чтобы дождаться своего спасения. — А кстати, прости, что так и не представилась. Мне просто казалось, что ты могла слышать мое имя… или хотя бы прозвище. Меня зовут Аннабель Уолтер, можно просто Анна, а большинство потерянных мальчишек зовут меня…– опомнилась Аннабель и хотела было должным образом представится, но её слова были закончены за нее: — Неженка. Анна вздрогнула от неожиданности и тут же обернулась. Перед ней стоял Феликс в компании трех мальчишек. С усмешкой на губах правая рука привычно сжимал в руке рукоять своей вечной спутницы, дубинки. Немного погодя, когда он решил, что их довольно-таки эффектное появление привело за собой привлечение к ним должного внимания, Феликс промолвил сначала обращаясь к мальчишкам: — Вы знаете, что от вас требуется, — потом проводив их взглядом к стволу дерева, где вели свой конец веревки, держащие клетку, и, убедившись, что они принялись за дело, обратился уже к Аннабель: — Ты все-таки добилась, чего хотела, как я погляжу. Я-то полагал, что Пэн век не простит Вэнди и её братьям тот случай с неудачным побегом, но когда он сам подошел ко мне и приказал освободить пленницу, я, признаться, крайне этому удивился. Знаешь ли, я сразу раскусил твою затею насчет спасения Вэнди и предостерег от поспешных действий, но, похоже, ты в тайне от меня вынашивала план, как выручить её. Интересно, с каких это пор тебе стало плевать на мое мнение? — Прости меня, конечно, Феликс, но ситуация не позволяла думать над этим долго, да и я, признаться, спонтанно решилась на это, а отступать было не в моих правилах. А еще… с чего это ты решил, что мне плевать на твое мнение? Я бы, конечно, тебя спросила, но, когда было принято такое решение, рядом тебя не оказалось. Так что прости меня, что так вышло, — поспешно оправдывалась Аннабель, пожимая плечами. — Не воспринимай шутку всерьез, Анна. Я все прекрасно знаю. К тому же я догадывался, что рано или поздно ты попросишь Пэна об этом, — роняет Феликс, положив Аннабель на плечо руку, как будто тем самым хотел сказать, что он нисколько не держит зла на девушку. Все же прошло не мало времени с тех пор, как Аннабель появилась в Неверлэнде, это дало время Феликсу получше изучить хотя бы некоторые особенности поведения девушки. Хотя в основном для него Анна на долгие годы останется девушкой-загадкой, что никогда не поспособствует утрате к ней интереса не только Феликса, но и Пэна. Тем временем, благодаря мучениям потерянных, клетка Вэнди оказалась на земле. Это привлекло внимание Аннабель и Феликса, и они, прервав беседу, подошли ближе. Узница никак до конца не могла поверить, что скоро её выпустят на свободу. Неужели действительно ей будет позволено увидеть мир за пределами этой висячей камеры? Девушка с нетерпением и восторгом ждала, пока Феликс откроет дверцу клетки и позволит ей выйти наружу. Как только сплетенная дверь оказалась распахнута, Вэнди чуть неуверенно ухватилась за любезно протянутую Феликсом руку, встала и оглянулась по сторонам. Ей так хотелось сорваться с места и побежать, куда глаза глядят. Было наплевать на то, что острые камни, которые могли попасться ей на пути, могли ранить её босые ноги, наплевать, что её была способна остановить погоня. Она так хотела насладиться свободой, что не могла думать ни о чем другом, кроме нее. Но устремив взор на светящиеся, словно два изумруда, глаза своей дорогой спасительницы, девушка улыбнулась так чисто и радостно, как будто это улыбкой она хотела объять весь мир. Забылись прошлые обиды, забылось холодные ночные вечера, проведенные за прутьями клетки, забылись вечно молчащие равнодушные лица мальчишек, кто давал ей еду, запомнилась только искренняя чистая улыбка Анны, что последовала в ответ на нее. — Феликс, ты же не против, если мы немного прогуляемся по острову? Обещаю далеко не заходить, — сказала Аннабель, не отрывая глаз от девушки напротив нее. Кто же мог подумать, что эта девушка чуть ниже самой Анны ростом в ночной сорочке прошлой эпохи с длинными спутанными вьющимися волосами и есть та самая Вэнди Дарлинг? Анна в который раз признала, что встретить их, настоящих героев сказки, было крайне-крайне удивительно и в тоже время прекрасно. Может, они не соответствовали образам, которые рисовал в своей истории Барри, но все же они есть, они существуют. Их имена являются ярким доказательством этого. Питер Пэн, капитан Крюк, Тигровая Лилия, Динь-Динь и Вэнди Дарлинг. Она смогла увидеть их настоящих, понять, что они из себя представляют, хотя очень мало времени на это ей далось в случае некоторых из них.  — Пэн позволил дать вам время на совместную прогулку. Я же не имею ничего против. Только он еще попросил напомнить тебе о времени ограничения. Когда он разберется со всеми делами, он тут же прибудет к вам и тогда Вэнди покинет Неверлэнд навсегда. Пэн знает каким образом, — ответил Феликс и, тут же распрощавшись, вместе со своими сопровождающими, которые после выполненной работы с легкими улыбками отмахнулись от слов благодарности Аннабель, покинули поляну, утверждая, что их ждут в лагере. Возможно, они просто не хотели мешать продвижению милой беседы своим присутствием, ведь Вэнди до сих пор находилась в неком напряжении от близости с ними. Попрощавшись с потерянными, Анна сразу обратила все свое внимание на Вэнди. — Может, немного прогуляемся? — предлагает Аннабель, на что ответом служит кивок. За то короткое время прогулки, что было им отведено, мало-помалу завели беседу. Анне удалось выяснить причину, по которой Вэнди заключили в клетке. Оказалось, что когда-то все это семейство Дарлингов оказалось в Неверлэнде. Вэнди сразу оказалась в заключении. Этому Пэн дал простое объяснение: девушкам не место в Неверлэнде. С его волей спорить никто не мог, поэтому даже Майкл и Джон смирились с этой вестью, но как выяснилось, они всего лишь делали вид, что им было все равно. Они долго вынашивали план по спасению своей сестрицы, думали, что в одну из темных ночей спасут свою сестру и вместе с ней покинут этот злосчастный остров способом, который придумал Бэлфайер. К сожалению, им не было дано знать, что мальчик покинул Неверлэнд только потому, что этого пожелал Пэн. Однажды пришло время воплотить свой план в жизнь. Тогда все мальчишки веселились в лагере, и никто не должен был заметить их отлучки. Освещая свой путь светом одинокого факела ребята, прикрываясь тем, что они совершали обход острова, что служило оправданием их позднего бодрствования, они направлялись прямо к узнице. Майкл и Джон, когда им удалось достигнуть пункта назначения, были тут же встречены радостным восклицанием сестры. Жестами попросив её помолчать, мальчики начали операцию по спасению. Только им удалось, стараясь не издавать лишних звуков, с огромными усилиями опустить клетку на землю, только они обнадежились, что осталось дело за малым: освободить Вэнди и вместе с ней покинуть Неверлэнд, как перед ними возник Пэн. Он-то подозревал, что нельзя было доверять этим двоим, и приказал нескольким потерянным следить за ним и, как оказалось, не зря — они не дали о себе так долго ждать. Пэн был в ярости, когда он смог вывести их на чистую воду. Тень была вызвана в ту же минуту, казалось, она прикончит обоих на глазах бедной Вэнди, которая просто обливалась слезами, лицезрея эту сцену, но Питер решил заставить страдать их всех. Со словами «Вы никогда больше не увидите свою сестру» он взмахнул рукой и Тень, повинуясь жесту, схватив обоих мальчиков, полетела прочь. Она уносила их все дальше и дальше от острова, подальше от родной сестрицы, которую они так безуспешно пытались спасти. Никто не слышал их мольбы оставить их в Неверлэнде, никто не верил словам, что они оставят все попытки спасти Вэнди, будут дальше жить под началом Пэна, поэтому с криками и с застывшими слезами на глазах они улетали прочь, не имея никакого шанса вернуться назад. А Пэн, наблюдая за их удаляющимися фигурами, усмехался той жестокой и ужасной ухмылкой, что делала его поистине похожим на дьявола. Клетка Вэнди медленно поднималась вверх, а правитель Неверлэнда, переведя взгляд на нее, холодно и жутко произнес: «Ты никогда не выйдешь на свободу, я тебе этого не позволю». Именно тогда Вэнди было очень страшно, и именно с той самой поры стала угасать надежда в глазах девушки, пока вовсе не исчезла, поглощенная мраком, зародившимся в душе Питера Пэна. Спокойно выслушав всю историю от начала до конца, Анна вздрогнула, осознавая насколько безжалостным может быть Пэн, насколько может быть опасен. Она видела только долю его настоящей натуры, когда он приставил к её горлу клинок, теперь она точно это осознавала. Тогда Питер нашел в себе силы бороться с самим собой и смог сдержаться, чтобы не причинить ей боль. А ведь он мог не совладать с этим. Если бы этого не произошло, возможно, ли, что на землю упал бы хладный труп Аннабель? Нет, девушка тут же отогнала прочь эти мысли. Пэн никогда такого не сделает. Он не способен причинить ей вред, он сам говорил ей это, он дал ей обещание, что никогда не заставит её боятся себя настолько, что она захочет скрываться от него бегством. — Анна, я рассказала тебе обо всем. Теперь прошу, расскажи мне, почему Питер разрешил мне покинуть Неверлэнд? Это же благодаря тебе, не так ли? — спросила Дарлинг, в ногу шагая с Аннабель. — В общем, я…– начала было Аннабель, но вновь была перебита: — А вот это тебя ни в коем разе не касается, Вэнди. На этот раз голос, что раздался за их спинами, принадлежал Пэну. Ему удалось уладить дело, связанное с экипажем «Веселого Роджера». Теперь корабль мог легкостью покинуть Бухту Каннибалов и устремится в открытое море. Теперь их плавание могло продолжаться до тех пор, пока судно не пришвартует к берегу, что случится через некоторое время, уже, когда благодаря Волшебному Бобу, который был передан капитану корабля из рук Питера Пэна в ответ за небольшую услугу за помощь с выяснением чувств, что он испытывал к неженке. Все же Пэн умет быть благодарным, но это показывает другим довольно редко. — Ну что же, Неженка, вот и прошло отведенное вам время. Пора прощаться, — говорит он с наигранным сожалением в голосе, обращаясь к Аннабель, а после говорит уже Вэнди: — Знаешь, дорогуша, я сам захотел, чтобы ты убралась прочь с моего острова. Я понял, что в Неверлэнде есть место только для потерянных. А не для тех, кто не входит в их категорию. Ты никогда не являлась одной из нас. Я держал тебя рядом, чтобы держать в узде твоих братиков, а уже потом из-за того, что я не мог забыть обиду, ведь эти двое решились пойти против меня. Теперь же я осознал, что больше не нуждаюсь в тебе, да и никогда не нуждался. Ты была мне нисколько не нужна. Ты являлась всего лишь зверушкой под замком, на которую можно было посмотреть, проходя мимо твоей клетки. Теперь я даже жалею, что не приказал Тени еще тогда вернуть тебя обратно. Ты уж прости меня за это. Вскоре здесь возникает и Тень. Она беззвучно подает руку Вэнди и та вместе с ней устремляется ввысь. Анна успевает только выкрикнуть слова прощания и услышать ответное «Прощай» Вэнди, что звучит приглушенно из-за скорости, с которой Тень удаляется от Неверлэнда. Как же рада сейчас Дарлинг, ведь совсем скоро она увидит лица своих дорогих братьев, она обязательно расскажет им о своей новой знакомой Аннабель Уолтер, которая позволила ей ощутить себя свободной и узнать, что не стоит утрачивать надежду в лучшее, ведь сейчас она убедилась, что надежда было единственное, что тогда у нее оставалось. Анна была словно угасающий лучик её надежды, что с каждой минутой разгорался все сильней и сильней, пока, наконец, ярко не запылала в её сердце. «Спасибо тебе, Анна. Я так рада, что встретила тебя», — думает Вэнди, смотря вперед на приближающиеся к ней звезды. Все же, не только Вэнди в данную минуту покидает Неверлэнд. Снимаясь с якоря, ярко поблескивая на солнце парусами, «Веселый Роджер» медленно скользит по волнам, удаляясь от острова, рожденном в океане. Молодой юнга, в котором теперь так трудно узнать Алекса уже без плаща, что всегда был на нем, смотрит туда, на берега Неверлэнда, расстилавшиеся вдалеке, с некой грустью. Не так давно догнав Пэна в лесу, он напрямую заявил, что желает покинуть Неверлэнд вместе с пиратским кораблем. — Ты уверен, что я позволю тебе сделать? — усмехаясь, роняет Питер. — Ты же знаешь о моих чувствах к Анне. Ты хочешь вместе со мной бороться за её сердце? Я могу дать ей больше, чем ты. Ты же злодей, ты кроме боли и страданий дать ей ничего не можешь. Я даю тебе шанс избавиться от соперника раз и навсегда. Пока я могу тебе позволить взять вверх, ведь она любит тебя, я это знаю точно, но после я не буду столь благосклонен, — отвечает Алекс. Он понимает, что нет других способов, чтобы уговорить Пэна сделать так, как он задумал. Его слова никоим образом не повлияют на мнение Пэна, лишь только прямое нападение позволит сдвинуться с мертвой точки. — Я могу убить тебя, тогда ты точно никогда не появишься рядом с моей Неженкой. Я ведь не могу верить тебе, Алекс, ты можешь набраться мужества и вновь возникнуть здесь, — злобно взирая на него, бросает Пэн. — Я клянусь, что если ты позволишь мне уйти, Анна меня больше никогда не увидит, — твердо отвечает Алекс. Он больше не может видеть лицо девушки, ведь оно перестало быть ему безразличным. Теперь он не мог ничего поделать… Конечно, была поддельная радость, что девушка была счастлива в объятьях другого, но Алекс не мог с этим смириться. Он уверял себя, что рад за её счастье, но все же ему было больно, что она не с ним. Вот поэтому радость и являлась подделкой? На самом деле за ней была замаскирована тоска, томящаяся в его сердце. Бывало, он думал, а не пойти ли ему и не признаться в своих чувствах, но вскоре мнение его менялось, и он понимал, что тем самым отяготит её существование. Пускай она живет счастливо и беззаботно, не взваливая на себя ношу сожаления о том, что не смогла ответить взаимностью. Она же одна из светлых, ей не плевать на окружающих, это понял Алекс с самой первой минуты наблюдения за ней. — Хорошо, я верю тебе. Уходи, — говорит Пэн уже более спокойным тоном. Когда же Алекс, получив ответ, делает несколько шагов вперед, направляясь на стоянку пиратского судна, Питер зовет его: — Алекс…– тот остановился, не соизволив обернуться так же, как и Питер, — я все же предупрежу тебя еще раз, так, на всякий случай. Объявишься в Неверлэнде, завалишься к Неженке со своими глупыми, никому ненужными признаниями, я тебя прикончу, — после этих слов правитель Неверлэнда решил удалиться. Алекс же увеличил шаг. Теперь он просто обязан забыть её. Алекс надеялся, чем дальше от него будет остров, тем легче ему будет прекратить думать о ней. Он понимал, что вначале мыслями он будет к ней возвращаться и поначалу будет тяжело, но со временем у него все получится и Анна останется в его воспоминаниях, как ничего незначащий образ, а ее имя просто стереться из памяти, он хотел верить в это. Тогда даже лица его закадычных друзей, Джона и Джеймса, станут со временем для него просто дымками. Он для этого и покинул Неверлэнд, чтобы забыть его. Он устремится в кругосветное путешествие, чтобы увидеть других людей и другие берега, как он и желал, сидя в этом захолустном городке, откуда ему чуть удалось вырваться. Для него только начинается жизнь, он только начинает дышать полной грудью. Говорил он себе. И действительно ощущал, что от этих мыслей ему становится легче. — Эй, парень, чего расселся? Все еще хочешь вернуться? — обращается к нему Крюк, заинтересовавшись молчаливостью нового моряка на него кораблей. Конечно, он знал, что Алекс не из говорливых, но его поведение в данную минуту крайне напрягало грозу морей. — Нет. Я не для этого зашел так далеко, чтобы вновь вернутся назад. Если хочешь спровадить меня, тебе это вряд ли удастся. Ты же помнишь о своем должке? Я не работал на тебя бесплатно, — сразу очнулся Алекс и емко ответил пирату. — Я в курсе, парень, — проронил Крюк и вдруг рассмеялся, чем вызвал недоумение, ярко промелькнувшее на лице Алекса, — Я тут вспомнил слова красавицы. Я же сказал ей, что пообещал информатору, что верну его домой в Зачарованный Лес, она-то и купилась на это. А после как выпалит, что если мое слово пирата ничего не значит, она сама найдет способ вернуть его назад. Я даже диву дался, как может быть девчонка настолько смелой. А все-таки она хороша. Пэн же благодаря ней и спровадил нас куда подальше, верно, решив, что та шутка была сказана мной серьезно. Вот что бывает, когда злодеи влюбляются. Они могут стать на грамм добрее. Это уже что-то. Знаешь ли, я бы на твоем месте так же был благодарен красавице за свое спасение, ведь Пэн бы тебя серьезно убить мог, он же, кстати, как-то разнюхал, что ты мой шпион, но, похоже, виду не подал, интересно, почему. Может, подумал, что если красавица это узнает, простить его не сможет? Он же без нее сам не свой. Вот помню, как я застал его… — Мне это неинтересно. Я сам решил покинуть остров и никакая Неженка мне в этом не поспособствовала. По мне, что она есть, что её нет никакой разницы, — прошипел сквозь зубы Алекс. Он не хотел слышать завершение монолога Крюка, касающегося взаимоотношений между Анной и Пэном. — Парень, не пытайся обмануть хотя бы себя. Я-то знаю, что такое первая неразделенная любовь. Еще до того, как мою возлюбленную убил Крокодил, я по глупости, когда был совсем мальцом втюрился в одну девчонку, что проходила мимо нашего корабля, ночи не спал, думал о ней, а потом и напрочь забыл даже ее имя. Вот и сейчас никак вспомнить не могу, как же её зовут. То ли Бриджит, то ли Кэйси, а может и вообще Розалина. Серьезно, парень, просто выскочило из головы. Даже внешность её вспомнить не могу. Помню, что она была очаровательна, но насколько… не помню. Забыл напрочь, — легкомысленно сказал капитан Крюк, чуть сдерживая накативший на него приступ смеха, что не всегда ему удавалось, все же смех слабыми нотками поскальзывалась в его голосе. — С чего ты взял, что я люблю Анну? Она мне полностью безразлична, — играет роль незаинтересованной личности Алекс. — Знаешь ли, у меня нюх на такие дела, ведь я сам раньше был таким, как ты, уж поверь мне, парень. Ты не волнуйся, ты забудешь её. Будь уверен, — похлопав по плечу новичка, Крюк удаляется, оставив Алекса размышлять в одиночестве. Слова капитана обнадеживают, а может, действительно когда-нибудь он забудет её? А пока будет останавливаться на мысли об её светлом образе и желать, чтобы все беды обошли её стороной. Пусть жизнь её будет так легка и прекрасна, как морской прибой, лучшего Алекс сейчас пожелать ей не мог. А там, в глубине леса, вдалеке от корабля, раскачивающегося по волнам, злодей позволяет герою увидеть его в совсем ином свете. Он сделает все, чтобы укрыть от героя все свои злодеяния, ведь так навсегда угаснет страх в изумрудных глазах, что некогда промелькнул в них, больше никогда она на него так не посмотрит с ужасом, он в этом точно уверен, он приложит все усилия, чтобы добиться этого. Питер Пэн будет вечно по-своему оберегать жизнь Аннабель. Она будет счастлива в его объятьях, в этом он полностью убежден. Он уверен, что совсем скоро он публично назовет её своей королевой, королевой Неверлэнда. Тогда в Неверлэнде появятся два правителя. Свой король и своя королева. Они будут править островом вместе. До скончания веков. В конце концов, пока есть вера, существует волшебство, пока два затерянных сердца бьются как одно, существует Неверлэнд.