Insane like me

На востоке была совершенно иная атмосфера, это ощущалось всеми органами чувств. Например, дома, на оживлённых улицах стоял запах выхлопных газов, сквозь который пробивались ароматы кофе, хотдогов, дорогого и не очень парфюма. Но в Бейруте начинался другой мир, который пах корицей, кебабом, острым перцем, краской для одежды… А ещё грязью, порохом, кровью и смертью. В Америке ночью её могла разбудить разве что толпа пьяных студентов, которые горланили на всю улицу популярный хит. Тут, задолго до рассвета, тишину могла рассечь автоматная очередь. Поначалу Кэрри вздрагивала и кубарем скатывалась на пол, инстинктивно стремясь к безопасности. Потом привыкла и слышала выстрелы будто далёкое эхо, какое бывает, когда кричишь в лесу. Она боялась признаться даже самой себе, но это ей начинало нравиться. Сол впервые взял её в настоящую операцию, впервые она работала как настоящий оперативник — это было великолепное чувство, и ровно настолько же пугающее. Брифинг проходил в маленькой, душной комнате, плотно задёрнутой занавеской, а через открытую форточку едва-едва задувал сухой ветер. Кэрри оттянула ворот футболки, тщетно пытаясь пропустить к телу больше воздуха и хоть на мгновение отстранить от себя неприятно влажную ткань. Эстес, ещё один видавший виды оперативник, глава операции, повесил на доску последнюю фотографию. Он отошёл на пару шагов от стены и взмахнул ладонью, отгоняя навязчивых мух. — Самира Хаджан. — Он ткнул пальцем в изображение молоденькой девушки с красивыми большими, чёрными, затравленными глазами. — Она недостаточно близка к нашей цели, но стала бы неплохим информатором. — Я возьмусь. — Кэрри выпрямила спину, сложив ладони в замок на столе, и уверенно кивнула. Сол оторвался от заполнения какой-то бумажки и строго посмотрел на неё поверх очков, сдвинутых на самый кончик носа. — У тебя ещё недостаточно опыта, Мэтисон. — Эстес с сомненьем качнул головой. — Ты нужна как аналитик, а не полевой агент. — А кто ещё? — Кэрри обвела взглядом комнату, в которой она была самой молодой. И что гораздо важнее — единственной девушкой. — Посмотрите на неё. Тут не слишком хорошее изображение, но я точно вижу синяк на скуле. Взгляд запуганный, типичная жертва домашнего насилия. Нихрена она не доверится мужчине. Сол удовлетворённо кивнул, но не сказал ни слова. — Да ладно, вы знаете, что я права! — она откинулась на спинку стула. Эстес посмотрел на Сола, их молчаливый диалог длился какие-то доли секунд. — Она справится. — Сол чуть улыбнулся уголками рта. — Смотри, не облажайся, Мэтисон, — хохотнул из другого конца комнаты Чарли, единственный, кто был близок к ней по возрасту в этой оперативной группе. Кэрри молча показала ему средний палец. Позже она стояла в ванной, где была ужасная бадья с расколотой эмалью и намертво въевшийся ржавчиной, замызганное зеркало, тусклая лампочка, свисающая с грязного потолка. Кэрри вставляла в глаза карие линзы, нахлобучивала на голову тёмно-русый парик, меняя свой облик почти до не узнаваемости. На первый взгляд, конечно. Она была абсолютно счастлива, как когда-то в детстве во время игр в искателей сокровищ. Сердце стучало, словно ей вкололи хорошую порцию адреналина. Полевая работа увлекала. Она, разумеется, слышала истории про повешенных на перекрёстках переводчиках ЦРУ и прочем дерьме, и ей было страшно. Но азарт компенсировал всё. Кэрри достала из сумки коробочку с лекарствами, замаскированную под простые витамины, и выпила капсулу лития. Она бы предпочла оставить разум чистым, но если вдруг заговорит с несуществующими людьми, да и просто начнёт вести себя неадекватно — будет как-то неловко. Не облажаться — задача жизненно-важная, от этого зависела её карьера. Она не боялась, что не вернётся домой, ей нечего терять, ничто не держало её в крохотной пустой квартире. Сколько человек вообще придёт на её похороны? О, наверное, они все вместятся в эту самую ванную, но и хрен с ними. — Меня зовут Кэрри Уолкер, я студентка, работаю в волонтёрской организации, хочу помогать людям, — коротко повторила она легенду, улыбнувшись отражению. Другая Кэрри уже нравилась ей гораздо больше.

***

— Я хочу, чтобы ты подумал ещё раз, — сказал Дар Адал. Джон сардонически изогнул брови. Ага, сначала «это твой единственный шанс на будущее, Джон, ты же не хочешь сгнить в тюрьме, Джон», а теперь, когда до начала операции оставались считанные дни, «я хочу, чтобы ты ещё раз подумал»?! Да не прогуляться ли ему нахер. — Я уже всё решил. Казалось, Адал едва сдержал вздох облегчения, по крайней мере его напряжённая поза сразу стала расслабленнее. Ну, насколько себе это может позволить оперативник ЦРУ. — Тогда твои документы. — Он пододвинул к нему пухлый конверт из жёлтой почтовой бумаги, и Джон поборол желание сразу же его открыть. — Тебя никто не будет страховать, если что-то пойдёт не так. — Знаю. — Связной сам на тебя выйдет через пару недель. — Кто это будет, я тоже не должен знать? — Нет. Пока нет. Джон кивнул. Новички либо рубятся сразу, как только начинаются первые трудности, либо соображают и двигаются дальше. Ему известна статистика. И более того — он не просто новичок, а парнишка с улицы, подобранный «добрым» дядей из ЦРУ. Он даже не входит в штат сотрудников, не проходил обучение. Разменная монета, по которой никто не будет плакать, и ради которой не созовут экстренную операцию по спасению. Адал постучал пальцами по столешнице. — Ты хочешь, чтобы мы ещё раз прошлись по плану? — Нет, не нужно. Я не тупой. Мужчина улыбнулся одними уголками губ и покачал головой. — Заметно. Если всё пройдёт хорошо, то я обязательно буду рекомендовать тебя к стажировке. Просто не забывай про это. — То есть если этот мафиози — любитель молоденьких мальчиков, обратит на меня внимание, — с сарказмом ответил Джон, забирая документы и вставая из-за стола. — Подпустит к кругу доверенных лиц и расскажет про контрабанду наркотиков и оружия. Никто не обещал лёгкое рандеву. Джон вышел из кафе, даже не попрощавшись с новым работодателем, хотя тот и пожелал ему удачи. Конверт во внутреннем кармане куртки ощущался странной тяжестью, как будто он нёс неприятный, грязный секрет. В какой-то мере именно так и было. Он сел на лавочку и решил взглянуть на документы, свою новую личность на ближайшие месяцы. Адал, конечно, начал бы нудеть, что так не делается, что нужно прийти на квартиру и только там всё прочитать. Но любопытство брало своё, да и для весны Балтимора день стоял удивительно тёплый, нечего делать в четырёх стенах маленькой комнатки приюта. Джон вообще рассчитывал, что возвращается туда в последний раз. Джон вытащил новый паспорт на имя Джона Абрамса, придуманного вместе с Адалом. Джон Абрамс тоже сирота, но ему пятнадцать, а не семнадцать, потому что цель привлекают юноши помладше. И попался он не на угоне машин (почти гениальном угоне машин, по мнению Джона), а на наркоте. Джон Абрамс знает парня, который знает другого парня, который мог бы держать новую точку по продаже героина. Об этом не стоит говорить сразу, но нужно дать понять, насколько он может быть полезен. Правила игры казались простыми, как роль в дешёвом сериале, вот только награда его собственная жизнь и будущее. Джулия, его девушка-идеалистка, смеялась бы до слёз, если бы узнала, что он всё-таки нашёл работу на крутых парней, стоявших на стороне добра, но и тут ему тоже придётся заниматься грязными делами. В картину мира той, что грезит полицейской академией, это точно не вписалось бы. Он посмотрел на витрину магазина с компакт-дисками, напротив которой сидел. В отражении, между белыми буквами с названиями рок-групп, он видел худенького юношу в куртке не по размеру, с непослушными чёрными вихрами и тёмными кругами под глазами. Теперь он другой Джон, брошенный в открытый океан к акулам, и это ему уже нисколечко не нравилось. Сколько имён и паспортов ему ещё предстоит сменить, если Адал не обманет и действительно продвинет его в оперативники ЦРУ, думать даже не хотелось.