***
В холл отеля вы входите вместе. Ты несешь свою сумку и рюкзак Ники, а Пьеро спящего ребенка. На стойке регистратуры тебя приветствует миловидная барышня, произнося стандартный набор слов для клиента. Терпеливо все выслушиваешь. Девушка даже пытается рассмотреть твоего спутника, наверняка, ловя знакомые черты, но Пьеро останавливается полуоборотом, за твоей спиной и лицом зарывается в волосы спящей дочери. Администратор остается ни с чем и вручает тебе ключи от номера. Предлагает помощь посыльного, но ты тактично отказываешься, только просишь указать направление к лифту – и вы удаляетесь. Тесная кабина лифта с зеркальными стенами давит на голову. Куда не глянь – везде Пьеро. И пусть он даже не смотрит в твою сторону – все равно кажется, будто мужчина прожигает в тебе дыру и слишком громко думает. Лифт издает звук звонка и двери разъезжаются в стороны – твой этаж седьмой. Выходишь первой – Пьеро следом. Вставляешь ключ-карту в электронный замок и легко толкаешь белую дверь. В номере царит полумрак, и ты быстро нашариваешь включатель – через мгновение просторную комнату заливает яркий свет. Ставишь вещи на пол и оборачиваешься лицом к Пьеро. Он все так же держит малышку. Ника слишком устала, перелет для нее непривычен. - Положи ее, пожалуйста, туда, - указываешь мужчине на односпальную кровать в дальнем углу комнаты, рядом с еще одной кроватью – твоей. – Мне надо будет ее разбудить и умыть. Пьеро аккуратно опускает девочку на мягкий матрас, убирает со лба прядки волос и целует в лоб, внимательно смотрит и, наконец, переводит взгляд на тебя. Ты усмехаешься ему. Едва заметно растягиваешь покрытые прозрачным блеском губы в сожалеющей улыбке, подходишь к кровати, где спит Ника, и присаживаешься на краешек. Девочка ворочается, хмуря брови. - Она спит беспокойно? – он садится на противоположную кровать, цепляется пальцами за края матраса около бедер и серьезно попеременно смотрит на тебя и на нее. - Иногда, - подтверждаешь, осторожно скидывая с ребенка верхнюю одежду. – Наш доктор сказал, что ничего страшного, у малышки развита фантазия, и она просто видит яркие сны. Нет поводов для беспокойства. Пьеро внимательно слушает тебя, иногда кивает головой, смотря на дочь. Повисает пауза. - Ты же понимаешь, что больше никуда ее не заберешь? – спрашивает он, вопросительно сдвигая брови на переносице. Замираешь. - Пьеро…я…я расскажу ей о тебе в ближайшее время, - уверяешь, - и она сможет проводить с тобой много времени. Но…но, я не хочу оставаться в этой стране, - поясняешь поникшим голосом. – Я там привыкла, там моя работа, семья и… - Я тебя не держу, - перебивает Бароне, - можешь ехать куда хочешь. - Что? – выпаливаешь, подскакивая на ноги. Боязно оглядываешься на ребенка, но Ника лишь поменяла позу, подложив ладошку под щеку. – Будем считать, я этого не слышала, - стараясь загладить ситуацию, предлагаешь ты, но Бароне имеет на это другое мнение. Он так же быстро поднимается, хватает тебя за руку и тащит к ближайшей двери, за которой оказывается ванная комната. Он вталкивает твое сопротивляющееся тело внутрь, включает свет и захлопывает дверь на замок. - Нет, ты все прекрасно слышала, - цедит сицилиец сквозь зубы, - можешь катиться куда угодно, - он не кричит, говорит почти спокойно, но таким устрашающим голосом, что, невольно, по телу бегут мурашки. - Ты не посмеешь, - стараясь сохранить хладнокровность, сомневаешься ты. - Думаешь? – почти издевательски переспрашивает Бароне. – Конечно, тот…тот Пьеро Бароне, пять лет назад, может быть и не посмел, но поверь, нынешний я еще как посмеет. И сделает, - с каждым сказанным словом мужчина подходит к тебе на шаг, а ты отступаешь назад, пока копчиком не упираешься в умывальник, а он не останавливается в полушаге. – Ты оставишь ребенка здесь, в Италии и подпишешь все документы, в которых я буду указан, как отец… - Ты и так указан, как отец, - признаешься, глотая слезы. - Я хочу, чтобы моя дочь была гражданкой и моей страны. Именно в этих документах ты укажешь меня, как отца. - Это значит, что мы останемся здесь, - говоришь севшим голосом. – Я не позволю. - Прекрасно, тогда я подам в суд, пройду тест на отцовство и отсужу у тебя ребенка. Я подам иск с претензией на единоличную опеку над дочерью и поверь, - он делает паузу, окидывает тебя взглядом с ног до головы и останавливается на до смерти перепуганных глазах, - я выиграю процесс. Заметь, я даю тебе выбор, которого у меня никогда не было, - сицилиец обнажает зубы в улыбке, - я устал унижаться, Лидия. Ты этого не стоишь. Он разворачивается и уходит. - Не стою, значит, - твой голос останавливает его у двери. Мужчина сжимает ладони в кулаки, напрягает спину и замирает. – А пять лет назад, Бароне, ты хотел на мне женится. - Хотел, но ты отказала, - саркастично подмечает он. - Может, вспомним причину? Лицо Пьеро от злости приобретает багровый оттенок, его глаза горят, а скрежет зубов, наверное, услышали бы и соседи. Он подлетает к тебе, вросшее в пол около умывальника, хватает за плечи и встряхивает с такой силой, что, на миг, ноги отрываются от пола. - Единственная причина, по которой мои юношеские годы ушли насмарку – это ты. Ты, ты и только ты, - одна его рука отрывается от твоего плеча и взлетает в воздух. Он хочет ударить. Зажмуриваешься и оборонительно поднимаешь правую ладонь вверх. Когда через несколько секунд удара не следует, сглатываешь и открываешь глаза. Видишь его перекошенное лицо в нескольких сантиметрах и застывшую прямо около твоей щеки руку. Все-таки как бы не был зол, но не посмел. Пьеро отпускает, и ты сползаешь на пол, беззвучно плача. Он же зарывается в свои волосы, проводит ладонями по лицу, тяжело вздыхая. Обхватывая руками колени, ты чувствуешь на макушке его прожигающий взгляд. Как же ты жалеешь, что приехала. - Мааам, мам, ты в ванной, - дверная ручка опускается вниз, но сама дверь не поддается. Вы пару мгновений смотрите друг на друга, затем Пьеро быстро подлетает к тебе, поднимает на ноги и разворачивает к умывальнику. Он сам вытирает твои соленые слезы, откручивает воду и умывает, аккуратно промокает лицо полотенцем и, наконец, внимательно осматривает результаты своей работы. Словно забывшись под гипнозом, он проводит костяшками пальцев по твоей, все еще красной щеке, пока ты отвечаешь дочери. - Да, милая, я в ванной, сейчас выйду. - Завтра пять лет, как мы расстались. Ты ушла от меня, беременна. Неужели я был настолько плохим? – он обдает твои губы теплым дыханием, касаясь ладонью шеи. – Пять лет, il mio alba! Кто бы мог подумать, что дурацкая игра превратит наши жизни во что-то избитое и изувеченное, - молчит, - иди к дочери. - Не забирай ее у меня, Пьеро, - надеясь на его здравый смысл, хватаешься за соломинку. - У тебя есть выбор, Лидия. В любом случае, я поступаю более гуманно, согласись. Согласись, он поступает более гуманно. Ника сидит на кровати, обложившись нотными листами, которые успела достать из рюкзака. - Мама, я думаю, что спеть с Пьеро. Как думаешь, что он захочет спеть со мной? - девочка с интересом разглядывает листы, водя пальчиками по нотным знакам. - Все что хочешь, дорогая, - Бароне улыбается вашей дочери, появившись из ванной. Ника удивленно подымает глаза и, наверное, думает, а не спит ли еще. Пьеро видит ее замешательство. - Ника, мы с твоей мамой… - Мы с Пьеро раньше вместе работали, - перебиваешь мужчину, пока он не сказал ничего лишнего. Бароне хмурится, но не противоречит. - Ты не говорила, когда я тебе рассказывала об их творчестве, - немного обиженно напоминает Вероника. - Знаю, - смотря под ноги, пожимаешь плечами, - просто, это было так давно, еще до твоего рождения. Я же тебе рассказывала, что жила в Италии, - девочка кивает. - Значит, вы друзья, - радостно заключает она. - Скорее, старые знакомые, - поправляешь дочь, и Пьеро довольно громко фыркает. Нет, ты не готова, ты еще должна обдумать, как рассказать ей обо всем. - Именно поэтому, милая, с меня билеты в первый ряд, будешь сидеть вместе с моими племянниками, - радостно сообщает Пьеро, подходит к кровати и садится рядом с девочкой. – И мы споем, даже не раз. Я всегда держу свои обещания, - он целует малышку в щеку, треплет по голове и, поднявшись, идет к выходу, жестом маня тебя подойти поближе. – Концерт завтра в восемь, я не смогу заехать за вами, поэтому по дороге пришлю Франца… - Не надо, - чуть ли не стонешь. - Почему же? Катерине и спустя пять лет интересно, из-за чего ты оборвала все связи даже с ней. Популярно объяснишь, - Пьеро машет на прощание Нике, одаривает тебя вновь похолодевшим взглядом и уходит.***
Суетясь, пытаешься поправить макияж. Времени почти семь, а ты даже еще не думала, что скажешь Катерине. Благо, ты позвонила и попросила Матильду ехать сразу на концерт, объясняя, что доберешься сама. Вероника, уже давно собранная, терпеливо дожидается тебя, впрочем, по несколько раз вздыхая и повторяя, что ты очень и очень красива. - Мама, - ты приседаешь около дочери и помогаешь застегнуть пуговицы на пальто, - а какой мой папа? Поднимаешь растерянные глаза на дочь. - Милая, - улыбаешься, - мы же говорили… - Да-да, я помню, ты расскажешь мне все, когда я стану старше, просто, знаешь, - девочка отводит взгляд в сторону, - мне так хочется, чтобы он был…чтобы он был таким, как Пьеро. Таким же добрым, хорошим, таким же талантливым. Таким, как Пьеро. - Кхм…Ника, я…, - вас прерывает стук. Поднимаешься на ноги, быстро стираешь слезы, скопившиеся в уголках глаз, и спешишь к двери. Вопрос дочери застал тебя врасплох, и ты просто не думала над разговором с Кати. А открыв дверь, видишь именно ее. Изменилась лишь чуть-чуть. - Привет, - прочистив горло, здороваешься первой. Женщина смотрит на тебя, не мигая несколько секунд. - Мама, мы не можем опоздать на начало концерта, - ваши «гляделки» прерывает Ника, дергает за рукав пальто и просит поторопиться. - Да, - соглашаешься, - Кати…мм…познакомься, это Вероника, моя дочь. - Вероника-Элеонора, - поправляет тебя девочка, - а вас я знаю, вы Кати, мамина лучшая подруга из Италии. Она рассказывала о вас. Ну же, пойдемте, мы должны успеть на самое-самое начало концерта. Ника устремляется чуть вперед, вы с Катериной идете к лифту позади. - Судя по тому, как девочка неплохо говорит и понимает по-итальянски, моим детям она приходится кузиной, - спокойно заключает женщина. Киваешь. На улице вас поджидает белый Nissan, за рулем которого сидит Франческо. Кати открывает для тебя и Ники заднюю дверь, где сидения оказываются пустыми. - Дети уехали с родителями и Марией, - отвечает на твой немой вопрос Катерина. - Привет, Лидия, - Франческо улыбается тебе почти дружелюбно, знакомится с твоей дочерью и заводит авто. Концертный зал сияет сотнями огней. Несмотря на Сочельник, здесь ни одного свободного места и, кажется, если бы ребята давали несколько концертов в один день, билетов бы все равно не нашлось. Катерина ведет тебя к первому ряду, и уже издалека, ты узнаешь синьору Элеонору, синьора Гаэтано, Марию, резвящихся близнецов на руках бабушки и дедушки. Подойдя ближе, замечаешь, что твое место и место Ники находится рядом с…Викторией. Она узнает тебя. Улыбается и подзывает ближе. - Здравствуй, Лидия, садитесь, - она указывает на два свободных кресла, обтянутых красным бархатом, - Пьеро говорил, что ты придешь. Я сначала даже не поверила, но Инья сказал, что видел тебя вчера ночью в аэропорту. Ты совсем не изменилась. Садишь дочь, затем присаживаешься сама. Лишь тогда внимательно рассматриваешь Викторию. На ее руках вертится мальчик, примерно одного возраста с Никой, а еще замечаешь прилично вырисовывающийся живот. - Это Лука, - женщина ловит твой изучающий взгляд. - Боскетто? - Боскетто. Киваешь. - А твоя…Бароне, - шепотом спрашивает она. - Да. Ты сидишь за несколько мест от семьи Пьеро, поэтому они тебя еще не замечают, а Кати или Франц, им о твоем присутствии не сказали. Через пятнадцать минут ожидания зал погружается в темноту, и только свет со сцены посылает яркие лучи. Через мгновение от стен отбивается гул сотен, нет тысяч аплодисментов, и зрители выпадают на три часа из реальности. Ты замечаешь, как Ника с открытым ртом слушает каждую песню, с каким удовольствием и азартом аплодирует. Кажется, она уже и забыла о своем желании спеть. Но, когда до окончания концерта остается примерно полчаса, Пьеро спускается в зал, некоторым зрителям пожимает руки, с родителями и семьей обнимается, целует Викторию и останавливается напротив Ники. Он приседает на корточки и протягивает дочери руку. - Я всегда держу обещания, малышка. Пойдем? – она кивает, а ты не успеваешь запретить, лишь наблюдаешь, как подхватив ребенка на руки. Пьеро поднимается на сцену. Следом за ним в зал спустился Иньяцио и, поцеловав Викторию в губы, он так же забирает сына на сцену. Джанлука, кажется, тащит следом за собой двоих радостных ребят – племянников Пьеро. - Вот уже десять лет мы вместе, - с толикой ностальгии начинает Пьеро, крепко держа Нику на руках, - мы вместе росли в творческом плане, вместе переживали победы и поражения. - На глазах друг друга, мы влюблялись и расставались, мы родили детей, - Иньяцио продолжает речь друга, целуя сына в щечку, а ты крепко цепляешься в подлокотники кресла, - мы «родили» тех детей, которые растут на наших песнях и утопают в нашем творчестве, - тут же добавляет сицилиец и по залу проносится гул и смех. Оркестр задает первые аккорды любимой песни вашей дочери, и ты удивляешься – как он узнал? Или это просто случайность? Их голоса сливаются прекрасно. Ника крепко цепляется за шею Пьеро, подпевает, а когда он подставляет ей микрофон, совсем не фальшивит, попадает в ноты, заслуживая одобрительного кивка от него. Они так красиво смотрятся вместе, - думаешь ты и по телу разливается приятное тепло. Да, ты вспоминаешь ультиматум Пьеро, но понимаешь, что заслужила это. Последние аккорды. Пьеро берет ноту и, конечно, Ника помогает ему. Получается необычно, но чудесно. - Умница, дочка, - когда почти стихает музыка, хвалит ее Пьеро и, кажется, слишком поздно понимает, что только что сказал. Да еще и в микрофон. Твое же сердце, в который раз пропускает удар…