***
Наро. Три месяца. Три месяца он не был здесь. Не виделся вживую с родными, не сжимал в объятиях любимую. Три месяца – вроде не такой уж большой срок для него, как артиста, но с того времени, как в его жизнь появилась она – месяцы за своей протяжностью превратились в годы. На пороге дома, украшенного рождественской гирляндой и огоньками, первой появляется Мария-Грация. С распростертыми объятиями, она бежит навстречу брату, и только удача не позволяет ей поскользнуться на мраморных плитах дорожки – зима добралась и до Сицилии. Следом, его приветствует радостная мама, брат и невестка с заметно подросшими племянниками. Племянники уже узнают его – тянут ручки, улыбаются и бесспорно позволяют расцеловать в нежные щечки. В окружении семьи, он входит в дом, таща за собой один из чемоданов, остальные вещи в прихожую вносят отец и брат. Здесь ничего не изменилось. Все те же просторные комнаты с высокими потолками, белоснежные рамы плотно замкнутых окон, персиковые обои с затейливым орнаментом, мягкие ковры на полу. И лишь одно отличие - живая елка, от которой острый, лесной аромат стелиться даже по закрытым комнатам, рождественские украшения и мешки для подарков над камином – для каждого члена семьи. Теперь их восемь. - Почему восемь? – Пьеро останавливается перед играющими языками пламени в камине, несколько секунд неотрывно смотрит на те самые подарочные мешки, достаточно вместительные и выбранные в его любимом цвете. - Что ты сказал, сынок? – Элеонора, отвлеченная сервировкой стола в центре гостиной, не сразу слышит или не понимает вопрос сына, поэтому приходится переспросить. - Я спрашиваю – почему восемь мешков для подарков? - Я уже завтра должен быть в Наро. Вы издеваетесь? Может быть, и Рождество провести на какой-нибудь съемке? Пьеро зло косится на менеджера - дилетанта, который не смог вовремя договориться с нужным фотографом, потом не нашел окна для корреспондента из журнала, в котором кровь из носа должна была появиться статья об их группе вместе с фото на Рождество. Ну почему племянница Барбары решила выйти замуж именно сейчас и позвала тетю к себе на свадьбу на эти гребанные Мальдивы? Чем ей не угодила Италия? Джуно Барто, их новый временный менеджер, с которым Торпедино работал несколько лет назад и которого последний отрекомендовал, как отличного специалиста, именно сейчас куда-то растерял свои навыки и лишь виновато прячет взгляд, что-то невнятно бормочет, стараясь не вступать в спор с Пьеро. И не важно, что Пьеро, лет на десять младше и на полторы головы ниже. От взгляда сицилийца Джуно становится крайне неудобно. - Пьеро, не кипятись, мы по-быстрому все отснимем и на день-два позже вернемся домой, еще и подарков успеем прикупить целую гору, - Иньяцио кладет руку на плечо друга, добродушно улыбается, хотя и сам не в восторге от того, что им даже на это время придется задержаться в Штатах. - Я…мне…понимаете, мне не удалось состыковать графики журналиста, фотографа и модели, которых хочет видеть главный редактор. Точнее, удалось, но только через четыре дня, - Джуно прокашливается, поправляет очки на переносице и, на всякий случай, отступает на два шага от теноров. - Твою мать, - Бароне издает протяжный стон, проводит руками по лицу и отворачивается от горе-менеджера. – Мне надо позвонить Лидии и родителям. Надеюсь хотя бы на Сочельник добраться до дома.***
- Еще целая неделя? – ты часто моргаешь, прикрываешь ладонью динамик, чтобы несколько раз глубоко вдохнуть и не расплакаться. Устраивать истерики – не твой удел, ты прекрасно знаешь, что ему от этого не легче, поэтому смиренно принимаешь сказанное им и пытаешься сделать бодрый голос. - Знаю, il mio alba, прости. Это все наш менеджер - тупица, будь он неладен. Я не могу отказаться – обязанности, контракт. - Все хорошо, - уверяешь ты, приседая на кровать. – Неделя – не год. Подожду. Ты, пожалуйста, береги себя, в Вашингтоне – 10 и очень высокая влажность. Пьеро, обязательно закрывай горло и пей много теплого. Только не горячего – теплого. От слишком горячего может стать хуже, - работая с детьми, ты не хуже врача, знаешь все хитрости, как уберечься от простуды и неустанно делишься этим с любимым. Конечно, Пьеро ответственен и умеет относиться к своему здоровью крайне щепетильно, но еще, он такой мальчишка и обязательно что-нибудь, да и упустит. Слышишь, как мужчина улыбается. Наверняка, он все это знает и даже больше. Но, ему так приятно слышать, как ты заботишься, как с упорством акцентируешь его внимание на важных деталях. - Я тебя люблю, Лидия, - тихо, с улыбкой произносит он. - И я тебя. Ты отключаешься первой, потому что не в силах больше сдерживать слезы и плачешь в голос. Пьеро не знает об этом. После твоих заверений, ему становится легче, хотя, где-то на краю подсознания, он понимает, что ты врала и очень…очень скучаешь.***
День съемок приходит в назначенное время. Красивые декорации, дух Рождества буквально витает по студии и от того еще больше приходится тосковать по дому и родным. - Ну признайся, этот серый пиджак меня полнит, - Джан настойчиво пытается привлечь внимание и развлечь приунылого друга. Пьеро окидывает его безразличным взглядом и отворачивается, наблюдая, как Иньяцио с кем-то охотно говорит по телефону…уже полтора часа. Именно на столько опаздывает модель, с которой они должны сниматься. Сицилийцы никогда не скажут ничего плохого о женщине, но, черт, эта дура явно не знакома с правилами пунктуальности. Наконец, режиссер объявляет, что модель приехала и успела нарядиться и загримировать раньше. К ее счастью, успевает подумать Пьеро, прежде, чем на глаза попадается девушка, с которой они будут в кадре. - Добрый день, мальчики, - Анна посылает им, троим, свою обворожительную улыбку, и подходит ближе, изящно покачивая бедрами. Красивая. В длинном красном платье, с уложенными на один бок волосами, но с через чюр вызывающим макияжем. Пьеро не виделся с ней год. Может даже чуть больше. И она совсем не изменилась. Хотя нет, стала еще более красивой, стоит признать. - Анна, неужели это ты, та самая королева, которая будет с нами сниматься? - Джан подходит к ней первым, нежно берет ладонь и целует. Наверняка, ему бы хотелось расцеловать ее в щеки, но ведь макияж. - Хм…Джанлука, ты как всегда, остался таким же джентельменом, - по залу стелиться ее мелодичный смех, закатывается в каждый уголок и медленно, но верно, растекается по венам Пьеро, как по последней инстанции. Она переводит взгляд на Иньяцио. Он уже отключился от разговора и явно не доволен компанией. Анна не нравилась ему, и Боскетто никогда не скрывал этого от Пьеро. Он считал ее слишком вульгарной, слишком свободной, слишком ветряной. Иньяцио лишь сдержанно кивает и отворачивается. Последним приходит черед Пьеро. Девушка подходит к нему совсем близко, так чтобы их разговор не слышал никто. Да и никто не обращает на них внимания, все слишком заняты приготовлениями к многострадальным съемкам. Разве что Иньяцио… - Привет, Пьеро, - на миг, перед ним, маска обольстительницы спадает с ее лица, и Анна почти печально улыбается. А еще раз за разом, несколько секунд, моргает. Неужели пытается сдержать слезы? - Не знал, что моделью будешь ты, - сглатывая, признается мужчина. - Ганс, фотограф, мой близкий друг. Предложил, я просто не могла отказаться, - она говорит совсем тихо, низко, даже хрипло. - Понятно, - Бароне пытается выглядеть безразлично к ней, стоящей в полуметре, но почему-то ему трудно. Даже странно. - Не смотришь в глаза. Избегаешь, - Анна почти осуждает. Ей кажется, что имеет полное право. Ведь бросил он. - Мне кажется, мы давно все решили и обсудили. И то, что именно ты оказалась здесь в качестве модели – недоразумение. Кроме того, ты прекрасно знала, с кем будешь сниматься, в отличие от нас, спокойно могла отказаться, - Пьеро бросает на нее один из тех взглядов, которого боится Джуно, но на Анну это действует совершенно бесполезно. - Я просто хотела… - Ребята, по местам, - режиссер перебивает девушку на полуслове и всем приходится занять свои места. Съемки проходят на удивление легко. Джанлуке всегда было приятно работать с красивыми женщинами, пусть это даже бывшая лучшего друга. Иньяцио так же умело запихнул свою неприязнь куда-то за рамки профессионализма, кроме того, во время перерывов, он постоянно разговаривал с кем-то по телефону и к новому этапу съемок приступал в весьма хорошем настроении. А что касается Пьеро. Мгновенное наваждение от встречи прошло и теперь, смотря на Анну, касаясь ее под вспышками фотокамер, он был абсолютно уверен, что ни разу не ошибся в выборе спутницы жизни.***
- Я думал, это не закончится никогда, - Иньяцио прикрывает дверь в гримерку и плюхается в кресло, рядом с дремлющим Пьеро. – Бароне, не спи, нам еще собирать вещи и покупать подарки. Я хочу попасть домой завтра к ночи. Сицилиец почти охает, зарывается руками в волосы и кивает. - Чертовски устал, - признается. – Инья, - он хочет спросить на счет возможного увлечения друга, но телефон Боскетто опять оживает, вибрирует и он быстро скрывается где-то в коридорах безразмерной студии. Немного помедлив, Пьеро так же поднимается на ноги. Скидывает пиджак, растрепывает уложенные волосы и закатывает рукава рубашки. Коридор встречает его тусклым светом, десятками закрытых дверей, на каждой из которых висит табличка и обозначено то, что за ними. Бароне ступает едва ощутимо, но гладкие стены совсем ощутимо бьются луной от его шагов. - Заблудился? - Анна, - он хмыкает, опускает голову и улыбается. - Мы не договорили. - Ну, конечно. Говори. - Ты изменился, - отзывается она, осмотрев мужчину с ног до головы, тщательно и внимательно, - вырос, возмужал. Если бы, я не знала, сколько тебе лет, то даже бы сказала, что постарел. Она говорит ровно, спокойно, полушепотом. Неотрывно смотрит в глаза, лишь иногда переключая внимание на другие части его тела. - Анна…Анна, - вздыхает, - прошло полтора года с нашей последней встречи. Много чего случилось. Я многое пережил. - Она не делает тебя счастливым. Мужчина впивается в нее взглядом. - Нет, Анна, она не делает меня счастливым. Она делает меня самым счастливым, - Бароне обращает внимание на часы, весящие чуть поодаль, - извини, мне пора. Скоро самолет, надо еще много успеть. - Поцелуй меня. Ее просьба немного ошарашивает сицилийца. Он хмурится, хочет даже накричать на нее, но встретившись с шоколадными, но померкшими глазами, не в силах повысить голос. - Анна…ты же знаешь…я не могу. - В последний раз…в последний раз, - по слишком напудренной щеке скатывается несколько слезинок, губы предательски дрожат, а ладонь ложится на его руку. – Просто поцелуй. Пьеро раздумывает пару секунд. На самом деле, в эти мгновения в голове нет ни одной мысли, которая бы что-то говорила «за» или «против». Он видит перед собой заплаканную, растерянную девушку, но совсем не уверенную в себе королеву, которой она казалась или хотела казаться пару часов назад. Раз, второй, третий. Его губы касаются ее, совсем нежно, невесомо. Руки ложатся на женскую талию, сжимают и притягивают немного ближе. Ее ладони доверчиво ложатся ему на грудь, но углубить поцелуй не удается, Пьеро отстраняется, лишь почувствовав чужой язык во рту. - Я был рад знакомству с тобой, Анна. Спасибо тебе, - Пьеро по-отцовски целует девушку в лоб, касается костяшками пальцев щеки, разворачивается и уходит. Теперь точно навсегда, кажется ему. Самолет садится в одном из аэропортов Италии. В стране, где его точно кто-то ждет, кто-то любит, переживает, заботится. - Пьеро, - его окликает Кати. С натянутой, виноватой улыбкой молодая женщина останавливается рядом с мужем. - Где она? – мужчина в несколько шагов преодолевает широкую гостиную и замирает в полуметре от невестки. – Катерина… - Оставь ее в покое, - твой голос раздается для него в одночасье спасением, но и громом. За спиной. Пьеро оборачивается, облегченно вздыхает, уже готов броситься к тебе и заключить в объятиях. Мужчина совсем не замечает, что что-то не так. И только подойдя ближе, Пьеро видит твои заплаканные глаза, красные щеки, а до его слуха доносится ноты сорванного голоса. - Il mio alba, кто…что случилось? – он непонимающе бродит взглядом по любимому силуэту. - Ты, Пьеро Бароне…ты…случился, - шипишь, не сдерживая слез, - если бы ты только знал…если бы я только знала, - впиваешься ногтями в ладони, а еще в белый конверт без адреса, сквозь сцепленные зубы выдавливаешь из себя каждое слово практически по слогу. Дрожащие пальцы разрывают конверт и, подойдя к мужчине совсем близко, ты подкидываешь его содержимое в воздух. Несколько небольших фотографий красиво, словно снежинки за окном, а может твое сердце, разлетаются по гостиной разноцветными картинками. - С Рождеством, Пьеро. Спасибо, что был…