…на наших лицах без ответа, лишь только отблески рассвета, того, где ты меня не ждешь…
- Ты думаешь, я дура? Думаешь, я ничего не заметила? – Виктория, выплескивая все злость на дверь, влетает в уборную. - Не понимаю о чем ты? – Пьеро, будто ничего не осознавая, спокойно следует за девушкой, более тихо прикрывает дверь и опирается об стенку. Брюнетка, повернувшись к мужчине, укоризненно прожигает его взглядом. Ее лицо красное, прическа немного растрепанна, а дыхание сбито. - Это же, как надо было «общаться» с девушкой, чтобы подарить ей распятие, которое носил? Ты носил, Пьеро, с юности! – он сжимает губы и отводит взгляд, Виктория грустно улыбается. – Я не раз видела его на твоих ранних фото, - помолчала, - она даже нитку на запястье носит. Молодой человек опускает голову. Хочется ли ему оправдываться. И, вообще, надо ли? Но, она ждет. Переводя тяжелое дыхание та, которая помогла ему спастись от неминуемой погибели, смотрела, будто на предателя и ждала объяснений. Собравшись с мыслями, Пьеро в упор глядит на брюнетку. - До безумия, - едва ли не шепотом признается сицилиец. – Ты даже не представляешь, как…Как я ее…, - вздыхает, - люблю. От такого неожиданного признания, девушка цепенеет, от шока лишь открывает рот, силясь что-то сказать - пока не получается. Виктории кажется, будто она задыхается, перед глазами проплывают картинки будущего, тут же разбивающегося на миллионы противных осколков. Душа разрывается. А ревность. Ревность захлестывает до венцов. - Как же…а как же я? – давясь слезами, спрашивает она. – Что делать мне? Кто я для тебя? Тоска отображается на его лице. Пьеро проводит ладонями по лицу, словно хочет хоть немного прогнать это чувство, правда, легче совсем не становится. - Не молчи, Пьеро, слышишь, не смей молчать, - шипит брюнетка, немного приближаясь к нему, - ответь мне. Ответь, черт тебя дери, - она подлетает к мужчине и несколько раз ударяет кулачками по его груди. – Не смей, слышишь, не смей. Бароне перехватывает ее руки, сдавливает запястья и прижимает, рыдающую, к себе. Зарывается носом в женские волосы, аромат которых стал за эти месяцы практически родным и наполняет им легкие. - Прости меня, Вики, ты знаешь, сколько мы пережили. Ты мне нравишься. Очень, - перебирая пряди, признается сицилиец, - просто… - Она лучше, - заканчивает девушка. – Но, - брюнетка отстраняется, отходит на шаг и вытирает слезы. Глаза вновь сверкают злостью и непониманием, - чем? Чем она лучше меня? В ней нет ничего! Самое обычное лицо, далеко не идеальная фигура, грудь, талия. Чем, Пьеро? - Ничем, - мужчина смотрит прямо в глаза, - я просто ее люблю. Не за лицо, фигуру или талию. Просто вижу и схожу с ума. Чтобы вновь не расплакаться, Виктория прикусывает внутреннюю сторону щеки мало ли не до крови. - Почему вы расстались? – овладевая собой, задает она закономерный вопрос. - Я не знаю. Пьеро приходит в церковь на окраине Агридженто уже третий раз за неделю. И третий раз он видит здесь Викторию. Она, как всегда, сидит в первом ряду, напротив распятья и горящих свечей, с опущенной головой, поникшими плечами и сложенными на коленях ладонями. - Привет, - он слегка касается ее. Девушка вздрагивает, приходит в себя от раздумий и поднимает на него красные, но очень красивые глаза. Все-таки глаза, умеющие плакать – прекрасны! - Добрый день, Пьеро, - она выдавливает из себя едва заметную улыбку, подсовывается и, хлопая ладошкой по деревянной скамейке, приглашает присесть рядом. – Как твои дела? Сицилиец кивает, садится на предложенное место, бродя взглядом по исписанным фресками потолкам церкви. - Уже неделю не хочется упиться до потери сознания, - хмыкая, признается мужчина и всматривается в профиль девушки. – Есть сдвиги по поискам того урода? Она, молча, отрицательно качает головой, только украдкой вытирает слезы. - Детектив, расследующий аварию, говорит, что на камерах ничего не видно. Кроме того, даже если его найдут, он сможет подать апелляцию, после оглашения приговора и, ссылаясь на то, что права мне выдали без году неделю, всю вину за случившееся переложить на меня, как неопытного водителя. Впрочем, ничего нового, - она плачет, уже не скрываясь, всхлипывает и когда Пьеро подается вперед, падает в его объятия, получая такую недостающую поддержку. - Я могу помочь, - предлагает Бароне. – У моего отца своя мастерская. Много знакомых владельцев автосервисов на побережье. Этот урод должен обратиться в один из них. Его автомобиль получил значительные повреждения, а значит, он куда-то обратиться. Как мне раньше не пришла в голову такая идея. Виктория поднимает на него глаза, всхлипывает и, немного подавшись вперед, соприкасается с его лбом. - Спасибо тебе. Просто спасибо, - шепчет девушка пересохшими губами. Иньяцио выбегает вслед за только что вылетевшей из зала тобой. Оглядывается по сторонам и, увидев тебя, ищущую опору у ближайшей стены, стремительно приближается. - Инья, я прошу, не надо, - ты замечаешь его еще в десяти метрах, выставляешь правую руку вперед и просишь не подходить. Правда, он игнорирует твою просьбу. Сокращает расстояние, хватает тебя за плечи, разворачивает и окутывает своими широкими объятиями. - Зачем тебе все это, мое большое сицилийское счастье? Зачем? – шепчешь ему куда-то в грудь, давая волю горячим слезам. - Он мой друг, Лидия, - мужчина отстраняется, грустно усмехаясь. – Лучший друг. И если бы ты знала, как я не хочу искать эти чертовы компромиссы. Но, если ты только намекнешь, если что-то почувствуешь. Мы что-то придумаем. Обязательно что-то придумаем. Несмотря на теплый летний вечер, смотришь в его черные глаза, и тебя пробирает озноб. Они такие несчастные, скрывающие в себе столько боли и досады, что кажется, будто там океан – зайдешь немного дальше, утонешь. Качаешь головой. - Мне надо вернуться. Я хочу увидеть его, - вдыхаешь полной грудью, разворачиваешься и, медленно, шаг за шагом, отдаляешься. Ты еще долго, спиной, ощущаешь его взгляд. Взгляд, ровняющийся океану. Взгляд, в который можно влюбиться и, может быть, если бы взгляд другого не таил в себе искры рассвета, ты обязательно потонула бы в его океане.***
Когда ты возвращаешься в ресторан, гости понемногу начинают расходиться. Оглядываешься, но нигде не можешь найти Пьеро. Зато перед тобой возникает Катерина. - Привет, Кати, - стараешься изобразить беззаботный тон, пока подруга оглядывает тебя с ног до головы. - Не старайся. Как Пьеро побежал за Викторией, а Иньяцио за тобой, пожалуй, не заметил только ленивый. Вздыхаешь. - Мы с Иньей поговорила, - поясняешь, - я бы хотела попрощаться с Пьеро и уехать, завтра на работу. - Не попрощаться, а сказать «До свидания». Успеешь еще. Скорей всего, он будет ночевать у нас – поехали. Вы добираетесь до квартиры Франца и Кати через час. Отпускаете няню, намаявшуюся и уложившую спать близнецов. Ты переодеваешься в предложенные подругой вещи, укутываешься в теплый халат и, смыв косметику, удобно размещаешься в кресле, наслаждаясь чаем с мятой. Катерина отлучилась принять душ, в комнате, напротив тебя, сидит только Франческо. Вы никогда особо не общались. Ты просто принимала его, как мужа лучшей подруги. Ну и брата любимого человека. Франц для тебя был человеком нейтральным, умным, особо не любившим вникать в проблемы других, если его об этом не попросят. Зато, если кто-то нуждался в поддержке – Франческо поможет всем, на что способен. Это тебе в нем нравилось больше всего. А еще, ты признала, что, несмотря на внешнее сходство, Франц и Пьеро были по разные стороны баррикад характеров. - Мне кажется, праздник был немного испорчен, - делая глоток чая, начинаешь разговор. - Если только чуть-чуть, - соглашается Франц, улыбаясь тебе. – Не волнуйся, Пьеро привык к таким эксцессам. - Ты должен меня недолюбливать. - Почему же? – мужчина вопросительно поднимает брови. – Потому что мой брат идиот и не смог удержать подле себя любимую девушку? Или из-за того, что он, вместо того, чтобы искать тебя на краю земли – отпустил и топил горе в стакане. Удивленно распахиваешь глаза. - Пьеро пил? – Бароне - старший кивает. - Я не знала, - признаешься стыдливо. - Он хороший человек, Лидия, - уверенно высказывается мужчина. – Просто с довольно тяжелым характером. Его упрямство и, порой даже, гордыня, стали результатом всего этого. Был момент, когда я последовал за Кати на другой континент, он же не смог пересечь две маленькие страны. Поэтому и нашел тебе частичную замену, как бы это грубо не звучало. Виктория, - тебя передергивает от упоминания имени соперницы, но Франческо продолжает, - стала той, на которую Пьеро обрушил всю свою скопившуюся заботу и тепло. Она же приняла все это за любовь и растворилась в этом чувстве. - Как они познакомились? – ты почему-то уверенна, что его брат знает такую деталь и оказываешься права. - В церкви, - отвечает Франц, - она потеряла ребенка. Попала с двухмесячной дочкой в аварию. Какой-то тип врезался в заднюю часть авто, именно с той стороны, где стояла люлька с младенцем. Вики была еще неопытным водителем, только получила права. Не успела правильно среагировать, когда тот мудак проскочил на красный, - мужчина замолкает, будто переводит дыхание, - Пьеро помог ей, заботился, видимо, привык. Как и она. Знаешь, Викки не любит его, так мне кажется. Просто она ему благодарна. И эту благодарность трактует, как влюбленность. Сложно все, конечно. Но мой брат ждет. И он обязательно дождется, - Франческо тепло улыбается и переводит взгляд на жену, только что появившуюся за твоей спиной. - Поскольку наши маленькие хулиганы спят – предлагаю распить бутылочку хорошего вина. Джанлу нам не простит, если мы и дальше будем выдерживать его подарок. Кати скрывается в одной из комнат и через минуту появляется с бутылкой красного вина и трема бокалами. Пока Франц возится с пробкой, она делает еще одну чашку чая, садится рядом с мужем на диван и наблюдает, как Франческо наполняет фужеры алой жидкостью. - Первый тост за именинника, - поднимая бокал, предлагает молодая мама, - пусть у него все будет хорошо. - Будет. Спасибо, - вздрагиваешь, когда сзади раздается его тихий, немного хриплый голос. - Пьеро, а мы только начали, - радостно приветствует его невестка. – Присоединяйся, твой чай стынет. Мужчина проходит вглубь комнаты, останавливается около кресла, на котором ты расположилась и присаживается на подлокотник, касаясь спиной твоего плеча. Наверное, люди, окружающие тебя, даже не представляют, сколько усилий тебе стоит вот так спокойно отреагировать на его прикосновения, не сорваться, не бросится обнимать, не прижаться к его телу. - Мама с папой у тебя? – спрашивает Катерина. - Да, уехали полчаса назад, у Марии послезавтра экзамен, поэтому завтра в обед мы должны посадить их на самолет, - мужчина обращается к брату. - А…Вики? – неуверенно задает еще один вопрос Кати. Пьеро поджимает губы, впиваясь взглядом в тебя. Ты макушкой ощущаешь этот горячий сицилийский взгляд. - С ней все будет хорошо. Она мне обещала. Кажется, Пьеро улыбается. Поднимается, берет свой чай и, поворачиваясь лицом к тебе, отпивает несколько глотков остывшей жидкости. Мужчина смотрит на тебя долго, внимательно, будто старается запомнить каждую деталь или увидеть что-то новое. Наконец, ты решаешься встретиться с ним глазами, блаженно замираешь и, словно ребенок, отставив бокал куда-то на пол, протягиваешь к нему руки. Пьеро смеется широко, искренне и чисто. Отодвигает остывший чай, берет твои протянутые руки в свои и, прижав к себе, вы вместе падаете на мягкую обивку. Мужчина касается губами твоей щеке, водит носом по коже, пока его ладони лежат на твоих бедрах. Ощущаешь, как учащенно бьется его сердце и, вдруг понимаешь, что оно бьется для тебя. Только для тебя. Ты обнимаешь этого мужчину так сильно, что даже не знаешь, где в твоем теле берется столько силы. Но понимаешь, что если бы могла, то обняла бы еще сильнее. Хочется одновременно плакать и смеяться. Хочется любить его и растворяться в нем. Хочется не размыкать объятий. Хочется полностью принадлежать ему. Выдыхаешь скопившийся воздух напряжения куда-то в шею Пьеро. Да, это ты, живая, новая и, кажется, счастлива. Надолго ли, но счастлива.***
С утра надо обязательно заехать в студию звукозаписи, думается Иньяцио, пока его джип выруливает на одну из центральных автомагистралей Рима. Город окутали сумерки. День рождения Пьеро давно закончилось, но он только сейчас едет домой, точнее, на съемную квартиру. Все-таки хорошо, что штаб их группы перебрался в «вечный» город. Ему давно хотелось обзавестись жильем здесь – теперь будет повод. Проезжая один из мостов, внимание мужчины привлекает девушка, стоящая к нему спиной. Иньяцио, чуть ли не выворачивает шею, когда авто слишком быстро проскакивает мимо нее. Прежде, чем разум решает, молодой человек на автомате съезжает на обочину и бьет по тормозам. Быстро выбирается с авто и шаг за шагом приближается к брюнетке. Кажется, она ему даже знакома. Интересно, она действительно будет прыгать? - Далеко собралась? – подходя совсем близко, интересуется Боскетто. Девушка вздрагивает, но не поворачивается. - На конечную. Иньяцио подходит к перилам, впивается пальцами в жесткие, железные сплетения и смотрит вниз. К земле, покрытой низко выкошенной зеленой травой примерно сорок метров. - В принципе, не слишком далеко, - вслух рассуждает Боскетто, - но если тебе нужно вниз – я на машине. На машине, конечно, не так быстро, но менее болезненно. - Идиот. Ловя в голосе девушки знакомые нотки, Иньяцио поворачивается и внимательно рассматривает ее профиль. - Вики? Серьезно? – мужчина театрально всплескивает руками, кончиками пальцев касается губ и улыбается. – Ты просто имей ввиду, что в случае чего, я с тобой. - Ну точно идиот, - брюнетка толкает его в плечо и отходит от края моста, направляясь вдоль обочины. Боскетто спешит следом. - Конечно, прыгать собралась она, а идиотом остался я. - Кто тебе сказал, что я собиралась прыгать? – девушка останавливается, резко поворачиваясь лицом к плетущемуся в стороне парню. – Мне просто нравится смотреть на город с высоты, я так успокаиваюсь. - Мда, тогда да, я идиот, - покорно соглашается Боскетто. На несколько минут повисает тишина. Виктория окидывает его с ног до головы и грустно улыбается. - А твое сердце по ком страдает? - Не «по ком», а, скорее, «о чем»? - И «о чем же»? - О том, что его обладатель настолько глуп, что умудрился влюбиться в девушку лучшего друга, сколько бы разум не запрещал, - Иньяцио вздыхает, опускает глаза и засовывает руки в карманы брюк. - Она глупа, Инья. Я просто не понимаю, как можно не влюбиться в такое яркое сицилийское солнце, как ты! Девушка скромно, но искренне улыбается ему и возвращается. - Ну ты идешь? Пешком до моего дома идти далековато.