Бусинка

Едва Эйлин откинулась на подложенную миссис Лето под спину подушку, позволяющую принять почти сидячее положение, как дверь в комнату распахнулась и в неё ступил Зак Ортис. Чуть взволнованный, но старавшийся выглядеть спокойным, с букетом нарциссов в руках, он на миг остановился на пороге и, скользнув глазами по женщинам, осведомился: - Позволите? - Да-да, конечно, - тут же оживилась мама. - Входите, Зак, - и она удивилась: - Вы принесли Эйлин цветы? - Да, - осмелев от оказанного внимания, он приступил ближе и, поравнявшись с кроватью, вручил их ей. - Я подумал, что они поднимут ей настроение. - А когда же вы успели? - удивилась и Эйлин. - Ведь мы виделись каких-то полчаса назад, и вы были без букета. - Вот за эти полчаса я и успел выскочить на улицу и обнести соседскую клумбу. Лёгкая улыбка, притаившаяся в уголках его рта, свидетельствовала о том, что он, конечно же, лукавил. Да и сам букет, украшенный зеленью и оригинальной упаковкой, указывал на руку опытного продавца-флориста из уважающего себя цветочного салона, а не на воровские промыслы на ближайшей грядке. Поэтому Эйлин недоверчиво улыбнулась, покосившись при этом на Констанс, а та ответила ей тем же, подхватывая игру: - Тогда, пожалуй, принесу вазу, пока соседи не набежали. Она выпорхнула за дверь, а Ортис опустился на стул у кровати и с интересом поглядел на Эйлин. - Как вы? - Спасибо, Зак, мне уже легче. Намного легче. - Рад это слышать. Признаться, мне до сих пор не по себе от всего, что случилось. - Бросьте. Всё же хорошо. - Да, но можно сойти с ума, думая, чем всё могло завершиться. - А вы не думайте. Зачем зря накручивать себя? Да и вообще лучше сменить тему. - Вы правы. Тем более, что я давно хотел с вами поговорить. - Вы - по поводу работы? - О! - тот на миг удивился. - А вы уже знаете? - Да. Мне говорил Шеннон. Ещё на вечеринке. Сказал, что хозяин ресторана, в котором вы работаете, хочет научить музыке своих сорванцов. - Да. Их у него двое. Настоящие сорвиголовы. И он хотел бы занять их чем-то полезным. - А что он за человек? Надеюсь, достаточно серьёзный? - Владелец ресторанного бизнеса, приносящего ему солидный достаток. Вряд ли этим смог бы заниматься несерьёзный человек. Вы так не считаете? - Да, пожалуй. Но в данном случае под серьёзностью я подразумевала нечто другое: его отношение к противоположному полу. У людей, страдающих чрезмерной невоздержанностью, я, как правило, не работаю. Тем более, что мне приходится ездить к ним домой. - О, нет-нет, - тут же запротестовал Ортис, хотя улыбка на его лице засвидетельствовала то, что опасения Эйлин были ему понятны. - Джереми Стабс в этом плане - разумный человек. Верный супруг и примерный отец семейства. - Тогда можете ему передать, что его предложение меня заинтересовало. Пусть он мне позвонит. Мы договоримся о встрече, на которой обсудим детали. - Хорошо, - и, удовлетворённо улыбаясь, Зак протянул ей мобильный. - Тогда забейте мне в трубку свой номер, и я с радостью ему всё передам. Пока Эйлин выполняла это задание, в комнату вернулась мама и, двигаясь беззвучно, словно мышка, тихонько поставила на прикроватную тумбочку вазу, наполненную водой. На лице её читалось внутреннее напряжение, как если бы что-то озадачило её; и, хоть она пыталась это скрывать, всё же напряжённый взгляд и крепко сомкнутые губы выдавали её с головой. Однако Эйлин, занятая мобильным, не заметила этого. Скользя пальцами по кнопкам, она записала номер, а затем вернула хозяину аппарат, после чего тот поднялся с места. - Что ж, - проронил при этом, - если этот вопрос мы решили, то я, пожалуй, пойду. - Вы уже уходите? - удивилась мама. - Так быстро? - Да, миссис Лето. Вы же просили Эйлин не утомлять. К тому же уже вечер, а это значит, что мне пора на работу. - Вот они, минусы работы музыканта в ресторане, - мягко заметила мама. - Тогда как все люди отдыхают, он вынужден трудиться для них. - Вы правы, - улыбнулся тот. - Но кто-то же должен создавать этот отдых. Кстати, заходите к нам на концерт. Буду рад вас видеть, - и, уже направляясь к выходу, он слегка оглянулся. - Эйлин, я позвоню вам после беседы со Стабсом... Всего доброго, леди! Он растворился в проёме, и, проводив его глазами, мама оглянулась на Эйлин: - А вы ему нравитесь. Нравится? Вот это лихо! Она растерянно посмотрела на нарциссы, которые всё ещё держала в руках. - Не думаю, миссис Лето. Если этот человек принёс мне цветы, это ещё не значит... - Я сужу не по цветам, Эйлин, а по тем взглядам, которые он бросает на вас. И по тому, как он о вас беспокоится. Вы нравитесь Заку, это заметно. - О, Господи! - выдохнула она. - Только этого не хватало! - Почему такая реакция? - даже улыбнулась Констанс, подсаживаясь всё на тот же стул у кровати. - Женщине должно быть приятно внимание мужчины. - Какой-нибудь другой - может быть. Но не мне: это создаёт дополнительные проблемы. - Проблемы? В чём, позвольте спросить? - Джареду может не понравиться это. - Ну, мало ли, что может ему не понравиться! Пусть терпит! - Господи, миссис Лето, что вы говорите такое? - Ах, моя девочка, по-моему, вы не понимаете, что внимание со стороны - это не только приятность, но ещё и выигрышный козырь. - Даже в моём положении? - О, особенно в нём! Зная о симпатии посторонних, Джаред не будет мнить себя единственным претендентом на ваше сердце. Мужчины есть мужчины: в отношении их срабатывают законы прайда, и здоровая конкуренция в какой-то мере стимулирует их. Вот и его она будет держать в тонусе, не позволяя расслабляться и мотивируя избегать ошибок. Пусть боится вас потерять! Эйлин удивлённо уставилась на маму, отчего-то не веря собственным ушам. Почему-то ей казалось невероятным, что эта женщина настолько ей доверяла, что, образно говоря, брала под своё крыло. Но миссис Лето говорила серьёзно, глядя на неё открыто и ровно, донося до её понимания, что так оно и есть. Только в глубине её взгляда искрились серьёзные смешинки, указывающие на пикантность затронутой темы. И, видя их, Эйлин даже смутилась, шепнув: - А вы думаете, он этого боится? - Конечно. А иначе зачем ему ревновать? - И вы подстрекаете меня разжигать в нём это пламя? - Нет, Эйлин. Ни в коем разе. Вы достаточно умны, чтобы этого не делать. Но я призываю вас не кутаться в мешковину и не посыпаться пеплом, боясь, что вы можете понравиться кому-то. Природа одарила вас яркой внешностью, добрым нравом, многими добродетелями и незаурядным умом, так пользуйтесь этим в полной мере. А со своей ревностью Джаред пусть справляется сам. В разумных количествах она даже полезна, потому как поможет ему определить главные ценности для себя. Конечно, слова Констанс были разумны и находили отклик у Эйлин в душе. И в то же время немного смущали, потому как исходили именно из её уст. - Спасибо вам, миссис Лето, - почти прошептала она, глядя на собеседницу. - Я не ожидала, что вы скажете мне такое. - Почему? - Потому, что вы его мама. Я думала, вы на его стороне. Констанс в ответ улыбнулась - как всегда мудро, по-матерински тепло, - минутку помолчала, раздумывая о чём-то, а потом глубокомысленно изрекла: - Я на стороне Санни. А ей для счастливого детства нужны оба родителя: и папа, и мама. Я на стороне справедливости. А она утверждает, что отбирать у матери ребёнка нельзя. Я, наконец, на стороне любви. А у вас обоих зародилось это чувство. Но вы его боитесь к себе подпустить. Причём оба. А между тем помочь вам всё преодолеть и исправить может только оно. Поэтому не имеет значения, чья я мама. Главное - что у меня с вами общая цель. Это звучало так тепло, так непревзойдённо мудро, так доверительно бесхитростно и по-родственному откровенно, что превратилось в невидимую чарующую силу, ласкающими потоками прошедшую по душе. И Эйлин не смогла ей упираться: утонула в её мощной лавине, ощущая, как она захлестнула её с головой. Всё-таки миссис Лето - женщина с большой буквы. Как хорошо, что она у Джареда есть! - Вы правы, - сумела пролепетать Эйлин, ощущая к ней уважение, возрастающее с каждой минутой. - А коль так, разрешите и мне полюбопытствовать, Эйлин. - Конечно, спрашивайте. - Это касается вашей беседы с Заком. Вы не подумайте, я не подслушивала её. Просто дверь комнаты была приоткрыта, и, когда я сюда направлялась, меня коснулись последние фразы, и они озадачили меня... Вы что, подыскиваете работу? - Да, мэм. - Но... почему? Надеюсь, вы не планируете нас оставить? Оставить? Господи, как она могла такое предположить?! - Нет, миссис Лето! Конечно же нет. Просто дополнительный заработок мне не помешает. - Дополнительный? - недоумение превалировало во взгляде мамы. - А разве...? - Вы не подумайте, Джаред не поскупился в оплате. Вовсе нет. Но есть один аспект, который является решающим в этом деле. - Могу я узнать, какой? Могла ли мама? Теперь - конечно же да. Ведь она была посвящена в самую главную тайну. - Да, мэм, - шепнула Эйлин. - Дело в том, что брать у Джареда деньги за обучение Санни я не буду. Констанс переменилась в лице, её напряжение бесследно испарилось, уступая место удивлению, и, заинтересованно поведя бровью, она даже придвинулась ближе. - Что? - неосознанно вырвалось у неё. - Я не смогу брать с него оплату, какой бы высокой она ни была. - Почему? - Потому, что Санни - моя дочь. А он её отец. Брать с него деньги всё равно что брать их с девочки. Я никогда не пойду на это. - Эйлин, милая, - понимающе улыбаясь, Констанс даже взяла её за руки, - но ведь Джаред может заплатить. - Я знаю. Но вопрос не в том, может ли он это сделать, а в том, что я не могу их принять. Понимаете, когда я нанимаюсь к чужому человеку, я продаю ему свои знания, своё умение, свои навыки, свой труд. И это честно. А своей дочери я ничего не буду продавать. На всё, что я умею, она от рождения имеет право. И я хочу подарить ей это в подарок. Передать в наследство. Отдать просто так. Другая позиция меня просто обижает. В серо-голубых глазах мамы снова загорелись тёплые искры - добрые, немного загадочные и неизменно понимающие, - и, неотрывно глядя Эйлин в лицо, она крепко стиснула ей пальцы. - Вы не перестаёте меня удивлять! - шепнула при этом. - Вы бескорыстны и придаёте значение таким вещам, о которых мало кто задумывается в этом мире. На его фоне вы создаёте разительный контраст, который манит и привлекает. Если даже я, женщина, этому поддаюсь, то, представляю, каково мужчинам. И я понимаю, почему Джаред на вас так запал. Не сделай он этого, я бы здорово удивилась. Очередное откровение, слетевшее у мамы с губ, отчего-то обескуражило Эйлин. Смешавшись, она потупила взор, ощущая, как щёки зарделись румянцем, и почему-то на память ей пришли слова профессора, обронённые им однажды: "В вас есть тайная энергия и сила". Похоже, это действительно было так, ведь мама то же самое сейчас говорила. - И ваша позиция мне понятна, - вела дальше Констанс. - Но, девочка моя, вот в чём проблема: если вы откажетесь от оплаты своих услуг, Джаред невероятно разозлится. - Я знаю. Я уже думала об этом. И выход нашла только один: я не скажу ему об этом. - То есть? - Я буду делать вид, что беру деньги, а на самом деле - оставлять их у вас. Вы же не откажете мне в содействии, миссис Лето? Констанс помолчала, поглядывая на Эйлин, и напряжение в глазах посвидетельствовало о том, что услышанное пришлось ей не по душе. - Честно говоря, мне не нравится всё это, - подтвердила затем она на словах. - Я не любитель двойной игры. Тем более за спиной у сына. - Тогда я попрошу доктора Чериша помочь мне. - Ещё лучше! Нет, моя милая, давайте решим это в кругу семьи. Эйлин ощутила, как сердце забилось сильнее, а лёгкое головокружение на миг помутило ошалевший мозг. Неужели мама намекала, что она тоже принадлежала к её числу?! Может, она обмолвилась ненароком? Или же Эйлин что-то не так поняла? - В кругу семьи? - переспросила. - Да. Между собой. Не выходя за её рамки. Конечно, доктор посвящён во многие наши секреты, но давайте хотя бы этот от него утаим. Быть может, мне удастся переубедить вас... - Нет, миссис Лето. Простите. Но для меня это принципиально. По-другому я просто не могу. - Но, девочка моя, на что вы будете жить? - Как раз на заработок от дополнительной работы. - Да, но... это выглядит как-то... не по-человечески, что ли. - Не думаю. Я же никого этим не обижаю. А главное - я не обижаю себя. - Что ж, - и мама вздохнула, сдаваясь, - тогда, можете рассчитывать на меня. И приготовьтесь к тому, что, когда Джаред всё узнает, - а это рано или поздно случится, - нам обеим достанется от него. Мама улыбалась, донося до понимания Эйлин, что наказание не будет чересчур строгим и что она не очень-то боится его. А главное - что позиция Эйлин ей очень понятна, настолько, что она готова её поддержать. В этот момент за дверью послышалась какая-то возня, лёгкий топот по лестнице, перемежающийся с неясным шумом, и приближающиеся голоса: - Джей, вовсе не обязательно меня провожать: где в твоём доме находится комната для гостей, я прекрасно знаю. - А зачем тебе комната для гостей, Шенн, если ты пришёл к маме? - С чего ты это решил? - Как с чего? Ты же сказал, что цветы принёс именно ей. - Ну, так то же цветы. А навестить я пришёл Эйлин. - Я подозреваю, что ты мне лжёшь. А лгать любимому брату некрасиво. - А не впускать брата к себе в дом красиво? В интонациях братьев превалировало озорство, хотя навскидку их фразы высказывались довольно серьёзно. И что происходило там, за дверью, Эйлин оставалось только гадать, но она видела, как мама от этого улыбнулась. - Кажется, сейчас нам будет весело, - азартно покосилась она на неё. И, едва она успела подавить улыбку, как дверь распахнулась, и на пороге возникли братья - чуть запыхавшиеся, оживлённые, лучащиеся задором, как персонажи смешного кино. Стараясь сохранять на лицах серьёзность, - что, в общем-то, им удавалось, - они попытались с разгону войти внутрь, но в проёме столкнулись и недоуменно переглянулись между собой. - Пусти! - отталкивал младшего Шеннон. - Нет, это ты пусти! - возражал тот, проделывая то же самое. - Я хозяин в этом доме! - А я гость! А гостя всегда нужно пропускать вперёд. - Обойдёшься! Ты мне здесь нагло лжёшь, а посему ты не гость, а подлый обманщик. - О-о! Мама, ты слышала такие закидоны? Кажется, твой сын упоролся. Стараясь совладать с беззвучным смехом, та подмигнула Эйлин и, выпрямившись во весь рост, наигранно строго взглянула на парней: - По-моему, мои сыновья упоролись оба. Что это вы тут устроили, комедианты? Да войдите вы уже наконец! Комедианты вновь постаралась протиснуться внутрь. И снова безрезультатно. Опять переглянулись, затем Джаред шепнул: - Шенн, кажется, ты растолстел после нашей последней встречи. - А я думал - ты. - Значит, всё дело в букете, - кивнул тот на розовые герберы в руках брата. - Спусти его с лестницы, и тогда мы войдём. - Да ты что, прохиндей, мухоморов объелся? Я его принёс самой невероятной женщине на Земле, а ты...! - Ну? - Констанс нарочито грозно упёрлась руками в бока. - Нам ещё долго вас ждать? Джаред себя долго ждать не заставил и, изловчившись, всё же сумел просочиться внутрь. - Мамочка, понимаешь, в чём дело, - проронил он, словно ябедничающий школьник, тыкая пальцем на брата. - Вот этот пижон... - Молчать! - та продолжала играть роль судьи-командира. - Что это вы себе позволяете, негодные? Вы почему вломились к девушке в спальню без стука? Недоумение в глазах братьев и очередные переглядывания сказали о том, что они даже не заметили этого. Затем Шеннон едва слышно спросил - то ли у себя, то ли у брата: - А мы разве не постучали? - а далее - уже громче: - Мамулечка, тут такая шняга... - Не сметь оправдываться! Мне за вас стыдно: взрослые мужчины, а ведут себя, как пацаны. Пацаны виновато насупились и потупили взоры - так же наигранно и шутя, - а мама, указывая на цветы в руках Шенна, продолжала: - А это что? - Это Шенн принёс тебе, - рад стараться, выслужился Джаред. - Смотри, какой шикарный букет! - Э-э..., - виновато запыхтел тот. - Вообще-то, я принёс его Эйлин. - Чего? - младший тут же переменился в лице. - Я и говорю: настоящий веник! Не в силах сдержаться, Эйлин спрятала лицо в лимонных нарциссах Зака и беззвучно рассмеялась. И, видя это, Шеннон деланно удивился: - О! Ещё одни цветы? Кажется, меня опередили. Джаред, слышал? Пока ты преграждал дорогу мне, кто-то всё же сумел осадить комнату для гостей. Так что все твои усилия напрасны. Лето-младший это понял и сам. И шутка брата выдалась ему слишком уж правдивой. Настолько, что озорство тут же слетело с его лица, он нахмурился и бросил на нарциссы быстрый, но довольно грозный взгляд. Перехватив его, Эйлин отчего-то напряглась, а затем оглянулась на маму, словно прося у неё помощи. И та, поняв всё без лишних слов, решила остепенить сыновей: - Ну, хватит! Эйлин утомительны ваши шутки. Ей необходим покой. - Да, конечно, - согласился Шеннон. - Но мне нужно сказать ей несколько слов. Обещаю, что я его не нарушу. - Тогда я, пожалуй, пойду, - направилась к дверям Констанс. - У меня ещё осталась парочка дел. А вы поговорите. Только, Шеннон, не утомляй её. И, пожалуйста, недолго. - Мама, ты и Джареда с собой захвати. Мне нужно поговорить с Эйлин с глазу на глаз. Это было сказано уже серьёзно, безо всяких обиняков, донося до понимания присутствующих, что именно ради этого Лето-старший сюда и явился. И Джаред так же серьёзно посуровел, уведомляя всё то же понимание, что это пришлось ему не по нраву. - У вас какие-то тайны от нас? - подозрительно повёл он при этом бровью. - Ну, не то чтобы тайны, - Шеннон уселся у кровати на стул, - но маленький разговор тет-а-тет. - Могу я полюбопытствовать, о чём? - Вот чудак! Я же сказал: без посторонних. Джареда словно хлестнули по лицу, отчего он опустил глаза и крепко стиснул зубы. Это он-то посторонний? В своём доме? Для Эйлин? - Джаред, милый, ну, что ты? Пойдём, - протянула ему руку мама. - О чём бы Шенн не хотел поговорить, он имеет на это право. Нам вовсе не обязательно все секреты знать. Ведь правда? Её ласковый голос успокаивающе ложился в уши, заговаривая взбудораженные нервы, и Лето-младший решил, что будет очень разумно послушаться доброго совета. Чуть заметно кивнул и вслед за мамой направился на выход. - Зачем ты так? - немного укоризненно взглянула Эйлин на старшего Лето, когда за ним закрылась дверь. - Переживёт. Пусть поволнуется немного. - Зачем? Ты любишь дразнить брата? - Да я просто хотел убрать его с дороги, потому что наш разговор не для его ушей. - Почему? - Потому, что речь пойдёт о Сарде. Сегодня вечером должна была состояться твоя встреча с ним. Эйлин только выдохнула короткое "О!" и бессильно откинулась на подушки. За случившейся переделкой, за последовавшей за ней суетой, за визитёрами, сменявшими друг друга, она как-то выпустила из виду всё, что запланировала сделать. И сейчас, поглядывая на Шенна во все глаза, как никогда поняла, насколько он был прав, настаивая на разговоре без посторонних. - Шенн, - опасливо зашептала она, - а который час? - Встреча с Сардом уже полчаса как минула. - О Боже! А как же теперь быть? - Теперь остаётся только одно: согласиться на предложение Тальби. В глазах Лето плясали плутовские искры, губы изгибались в каверзной улыбке, выдавая его озорство, однако Эйлин этого не замечала. В голову ей ударила жаркая волна, воздух стал неестественно вязким, в ушах неистово загрохотал взбеленившийся пульс, а перед глазами тошнотворно завертелись какие-то чёрные точки. И она вздохнула с огромным трудом, проронив на выдохе: - Только не это! - Эйлин, - видя такую реакцию, Шеннон испуганно прижал её к себе. - Эйлин, постой... - Нет! Ты не понимаешь. Это невозможно! - Да знаю я, знаю. Это ты не поняла: это была всего-навсего шутка. - Шутка? - Ну да. Сама подумай: стал бы я подталкивать тебя к этому мерзкому типу? Да я скорее попрошу Джареда связаться с Китом Лагранжем и заручиться его поддержкой. - О, небо! Пожалуйста, нет! Не надо Джареда, Шеннон! Мы же договорились: он ничего не должен знать! - Ладно-ладно. Ты только успокойся. Я не собираюсь его ни о чём просить. Тем более, что и необходимости в этом нет. - Нет? А как же тогда мне решить эту проблему? - Всё через того же Сарда. Я позвонил ему сразу же после случившейся переделки и предупредил, что на встречу мы не придём. Он пожелал тебе скорейшего выздоровления и просил не волноваться: он встретится с тобой в любое удобное для тебя время. - Правда? - всё ещё не могла поверить она. - Конечно. Энтони - нормальный человек. Он всё понимает. А Тальби он давно заподозрил в злоупотреблении своим положением, поэтому вывести его на чистую воду для него - своего рода дело чести. Что ж, всё складывалось не так уж и плохо. Правда, случившийся переплёт нарушил многие планы, но Эйлин не жалела о них. Ведь что такое нарушенные планы по сравнению со спасённой жизнью? Да к тому же - своего ребёнка! Она ощутила, что расплывается в довольной улыбке и, стараясь её скрыть, спрятала лицо на груди Шенна. А он, прижимая её к себе крепче, вдруг спросил: - Эйлин, могу я тебя о чём-то спросить? - Угу. - У вас с Джаредом... есть что-то? - Чего? - даже выпрямилась она. - Я имею в виду, какие у вас отношения? - Отношения работодателя и подчинённой. - И всё? Что за каверзные вопросы? И с какого перепугу он их задавал? - И всё. А с чего ты решил-то иначе? - Ну... ты с какой-то предосторожностью относишься к нему, избегаешь его помощи, просишь о Сарде ничего не говорить; он как-то странно на тебя смотрит - вкрадчиво, но очень бережно и восхищённо. И ревнует тебя без конца, готовый в любую минуту свернуть шею всем, кто приступит к тебе хоть на шаг. Даже мне. Думаю, неспроста всё это. Такие наблюдения-заверения застали Эйлин врасплох, - она как-то не думала, что Шеннон всё это замечает, - но, решив не выставлять этого напоказ, постаралась сохранить невозмутимость на лице и ответила как можно спокойнее: - Глупости. Моя позиция объясняется тем, что твой брат просил не создавать ему проблем, - ты сам это слышал. Что же касается его ревности, то вы просто дурачились. Это была всего лишь игра. - Мы-то дурачились, но говорил он серьёзно. И потом, я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить, что ты ему нравишься. Да, да, не смотри на меня так! Я засёк это с первой же встречи. И за все годы научился безошибочно это определять. Джаред не обделён вниманием противоположного пола и потому реагирует на него спокойно. Чаще всего. И только когда кто-то действительно ему интересен, он становится таким, как сейчас: взволнованным, энергичным, задорным, бойким и... живым. - Живым? - Да, представь себе, он долгое время был словно в спячке: реагировал на всё довольно инертно, без особого энтузиазма встречал каждый день. И ни с кем не встречался, как я его на это ни подбивал. А с твоим появлением он будто очнулся: спешит домой к каждому твоему уроку, облагораживает музыкальную комнату, чтобы в ней было уютно, украдкой следит за тобой в окно... Даже домашнее задание с Санни повторяет, потому что его задала именно ты! Да я ещё никогда его таким не видел! Эйлин слушала это признание и ощущала настоящий торнадо в неожиданно встрепенувшейся душе. Ярый, внезапный, будоражащий нервы, он ворвался в неё хлёстким вихрем, сметая на пути укоренившиеся в ней догмы и насыщая её свежим ветром перемен. И то ли от него, то ли от рушившихся убеждений, ранее служивших защитной стеной, она задрожала, словно в ознобе, сумев лишь произнести: - Зачем ты рассказываешь мне это? - Чтобы ты знала, что нравишься ему. До невероятности. До безрассудства. Но он почему-то боится тебе открываться. И это тоже очень странно: обычно он довольно-таки смел. Быть может, вас связывает большее что-то? Ну, надо же, каков Шеннон прозорливец! И когда только он успел всё это определить? - Или, может, тебе это только лишь показалось? - не хотела сдаваться она. - Я для твоего брата лишь учительница его девочки. И не больше. - Показалось? Ха! Это легко доказать! - Как? - К примеру, я приглашу тебя на свидание, а ты согласишься. И увидишь, что тогда произойдёт. Воображение Эйлин тут же нарисовало эту картину. Она - в вечернем платье, Шенн - в костюме, как джентльмен. Она подаёт ему руку, и они вместе уходят; а вослед им глядят переполненные отчаянием аквамарины Джареда, небесные бусинки Санни и серо-голубые глаза Констанс. Колкий импульс, словно копьё, пронёсся по венам Эйлин и, зацепив сердце, вонзился в пристыженный мозг. Господи, что Шеннон такое говорил ? Он это серьёзно? Да она не согласится ни за что! - Шенн, ты ополоумел?! - только и сумела выдавить она из себя. - Да чего ты так напряглась? Это же только в шутку. - Я никогда на такое не пойду! Даже в шутку! Играть на чужих чувствах подло! - А-а! - так и заискрился старший Лето от внезапно одержанной победы. - Значит, ты признаёшь, что они всё-таки есть?! Джаред проявляет к тебе интерес, и ты это тоже видишь! - Просто я хорошо знаю, что такое обманутые надежды, и не хочу, чтобы твой брат испытал их на себе. А ещё волнуюсь за тебя: у Джареда, наверное, тяжёлый удар, а фингалы, поставленные им, долго не сходят. На лице Шенна появилась многозначительная ухмылка - догадливая, понимающая, по-дружески добрая и в какой-то мере удовлетворённая увиденным-услышанным, - и, не сводя с Эйлин тёмных глаз, он проронил с заметной интригой: - Я не откажусь их поносить, если это вам поможет. - Поможет в чём? - Понять, что вы не просто подчинённая и работодатель. Что что-то связывает вас - что-то, что заставляет Джареда ревновать, а тебя - оберегать его чувства. И, если я на это вдруг посягну, ещё неизвестно, кто из вас набросится на меня первым. Ведь ты тоже что-то чувствуешь к нему. Так ведь? - Шенн! - Можешь не отвечать: я не дурак. И сам всё вижу. В его глазах горел добрый огонёк, говоривший о том, что он их с Джаредом раскусил и всё понятое им было ему приятно. И одновременно в них она разглядела убеждение в том, что, стань она спорить или возражать, его мнение останется неизменным. Он был рад такому исходу. Искренне рад. За неё. За брата. За их обоих. И она не стала протестовать. Какой в этом толк? Отчасти Шеннон был прав: их действительно объединяло что-то. Вот только он понятия не имел, что это что-то было связано с прошлым и имело прямое отношение к нему. Слуха опять коснулись приближающиеся за дверью шаги, прерывающие сложившийся момент и нарушающие доверительную беседу, а затем - нарастающие голоса, в одном из которых звучали интонации доктора Чериша: - Итак, Джаред, завтра привезёшь Эйлин ко мне в клинику. Сделаем компьютерную томографию и убедимся, что с ней всё в порядке. - Обязательно. - Как она, кстати? Отклонений нет? - Нет, Эдвард, - отозвалась миссис Лето. - С Эйлин всё хорошо. Она держится молодцом, хотя некоторые, - и она сделала паузу, видимо, оглядываясь на кого-то, - ей без конца надоедают. - Я?! - голос Джареда тут же окрасился озорством. - Мамочка, дорогая, что же ты напраслину на любимого сыночка возводишь? Я тут абсолютно ни при чём. Это всё - наглые ухажёры. - Какие ещё ухажёры, болтун? - шутливо вознегодовала Констанс. - Залётные. Бродят, как лешие, весь вечер. Эйлин отдохнуть не дают. Зато с цвета-ами! - Ах, вот как? - в раздавшемся затем голосе профессора тоже послышались ироничные нотки. - И что тебя в этом возмущает больше: что они то и дело бродят без передышки или что они - с цветами? - То, что среди них - мой разлюбезный братец. Расхорохорился, словно франт, стащил у кого-то в саду настоящий веник и нарисовался с ним возле неё - глядите, мол, какой я доморощенный мачо! Доктор, у вас есть уколы от завышенной самооценки и любвеобильности альфа-самца? - А тебе они нужны, Джей? Ты успел этим заразиться? - Я - нет, но этим страдает именно он. Эта бацилла от него так и ползёт, а в доме - ребёнок и Эйлин. Я не могу ими так рисковать. Поэтому предлагаю вооружиться огромным шприцем и изрешетить его пятую точку. Заслышав такое, Шеннон не смог сдержать беззвучный смех, и, ткнувшись в поднесённую к лицу ладонь, зашёлся в беззвучной дрожи. А затем поднял голову и, охватив Эйлин темнотой карих глаз, в которых весёлое озорство плескалось через края, проронил: - Вот змеёныш! Ты слышала его? И после этого ты будешь и дальше утверждать, что он тебя не ревнует? Нет, делать этого она не хотела. Почему-то сейчас, сидя на кровати с букетом в руках, окружённая обитателями дома Лето, Эйлин ощутила присутствие родственной заботы, ласковыми импульсами касавшейся души. И от этого ей стало невероятно комфортно, как если бы после длительных мытарств под враждебным дождём она наконец достигла уютного дружественного очага, согревшего озябшие нервы. И, отдаваясь во власть разливающегося по ним живительного тепла, она наклонилась к цветам и удовлетворённо улыбнулась.