Бусинка

Поскольку проблема Эйлин заключалась не только в домогательствах Тальби, лучшим выходом, на её взгляд, было встретиться с Энтони Сардом лично. Будучи организатором конкурса, он, без сомнений, мог подсказать, что можно было сделать, дабы попасть на него человеку, не участвовавшему в отборочных турах. Поэтому она попросила Шенна в своём телефонном разговоре договориться о ней. Старший Лето выполнил просьбу, причём очень лихо, в присущей ему шутливой манере, чем не только позабавил, но и успокоил её. Правда, оказалось, что на данный момент Сард был в отъезде, но на днях обещал вернуться и тогда всё решить. Эйлин с Констанс остались этим довольны. Пусть это ещё и не было самим решением проблемы, но всё же даровало на неё надежду. Вдоволь насмеявшись с выходок Шенна, - а он, как обычно, не упускал случая поломать комедию, - они затем вышли из беседки и направились к гостям. К тому времени вечер стал клониться к ночи, и некоторые из них разошлись, хотя большая половина продолжала веселиться. Эйлин тоже намеревалась улизнуть - она не афишировала это, но замышляла, - но сначала хотела обязательно увидеться с Санни. К тому же сразу по возвращении из беседки Шеннон потащил её танцевать, а затем миссис Лето не отпускала от себя ни на минуту, прося о маленьких услугах: то отведать первоклассный крюшон, то продегустировать основную закуску, то высказать своё мнение об изысканных пирожных, доставленных из элитного ресторана. Конечно, это давало ей возможность не только сделать Эйлин приятное, проявить заботу и по-дружески угостить, но и полноценно пообщаться вне домашних стен. Как выяснилось, они одинаково смотрели на многие вещи; и к концу вечера, явно удовлетворённая этим, мама негромко произнесла: - Вы простите, Эйлин, что я отнимаю у вас время, но, похоже, вы единственная из моих знакомых, с кем мне так комфортно и легко. Люди моего возраста, которых здесь было не так уж и много, уже разошлись, а молодые заняты только собой. У нас с ними разные интересы. А вы... Вы совсем другое дело. У меня такое чувство, будто я знаю вас всю свою жизнь. Такого Эйлин не ожидала и, таращась на собеседницу широко распахнутыми глазами, ощутила изумлённый холодок в своей душе. Могла ли она думать, что эта чуткая добрая женщина, неизменно вызывающая к себе уважение, может думать в отношении её именно так? Ей даже показалось, что последнюю фразу она произнесла с особым значением, как бы подчёркивая. И от этого Эйлин смутилась. Опустила глаза и тихонько произнесла: - Вы ошибаетесь, миссис Лето. Я ничем не лучше других. - Не лучше? - та покровительственно улыбнулась. - Идите сюда! Взяв за руку, она подвела Эйлин к краю аллейки, откуда, словно с ладони, просматривался внутренний двор, и указала рукой в сторону дома. - Посмотрите вон туда, к фонтану. Что вы там видите? Нацеленный в указанном направлении взгляд охватил белизну мраморной стойки, добрую часть которой закрывала группка весёлых гостей. Видимо, подогретые одним из хмельных напитков, правивших бал на вечеринке, они, словно дети, забавлялись розовым воздушным шаром, играя им, как мячом. Весёлые возгласы, короткие вскрики сопровождали эту затею, перемежаясь с заливистым смехом, льющимся ручьём. Но вот они отступили, и взору Эйлин предстала уже виденная ею особа - та самая девица, облачённая в короткое красное платье, которая чересчур откровенно выплясывала ранее среди гостей. Сейчас она не танцевала, а, стоя чуть поодаль у фонтана, беседовала с Джаредом. Глаза её при этом хитро искрились, жесты отдавали слащавой фальшью, в манере держаться превалировало стремление выставить себя напоказ, отчего она жеманничала настолько, что это было откровенно противно. Чрезмерная уверенность в своей неотразимости, вольготное раскрепощение, переходящее в неприятную развязность, заискивающее постреливание глазами - всё это дополняло её портрет как ярой любительницы выделиться и обратить на себя внимание. Причём в равной степени представителей обоих полов. - Так что же вы видите? - Констанс взглянула в том же направлении из-за плеча Эйлин. - Вижу довольно смелую девушку, любезничающую с вашим сыном. - И какое впечатление она создаёт? Помимо смелости? Эйлин удивлённо оглянулась на миссис Лето, недоумевая о причине такого вопроса, а та безмолвно стиснула ей плечо, побуждая к ответу. - Приглядитесь к ней повнимательней, Эйлин, и скажите. Только честно. А что было приглядываться? Всё было видно и так. - Впечатление не очень серьёзной особы. - Вот именно! Эту девицу зовут Люси Эштон, и по всей округе она слывёт самой ветреной вертихвосткой. Она ведёт довольно праздный образ жизни и имеет лишь один интерес: мужчины. Вы посмотрите, как нелепо она красуется перед Джаредом. - Он нравится ей? - Ну, дорогая моя, Джаред нравится многим - это не хвастовство, а констатация факта. А кроме того, Люси интересует каждый, кто носит брюки. Не стоит воспринимать это всерьёз. В это время там, у фонтана, Люси рассмеялась над чем-то, демонстрируя ряд крупных зубов, и Джаред тоже ей улыбнулся. Он держался уверенно и спокойно, с присущей ему элегантной небрежностью, которая невероятно красила его. Слушая болтавшую Эштон, он не сводил с неё глубокого взгляда, выражавшего такую заинтересованность в собеседнике, как если бы тот был единственным на Земле. - А она ему тоже нравится? - сорвалось очень тихое из уст Эйлин. - С чего вы решили? - Он слушает её с неподдельным интересом. И улыбается радостно и тепло. - Он улыбается дежурной улыбкой, - возразила на то мама. - Чисто из вежливости. Так как всем. Джаред - человек публичный и профессионально умеет пользоваться маской, предназначенной для любопытных глаз. По-настоящему же искренне и тепло он улыбнулся единственный раз за вечер: когда в очередной раз спросил меня о вашем приезде и получил утвердительный ответ. Это было неожиданно - настолько, что Эйлин вновь непроизвольно оглянулась и обдала миссис Лето удивлением, горящим в глазах. - Он спрашивал обо мне? - Ещё бы! До вашего прибытия - четыре раза. А потом украдкой за вами наблюдал. Держу пари, даже сейчас он делает вид, что всецело занят Эштон, а думает совсем о другом. Эйлин опять почему-то смутилась, щёки вспыхнули непослушным румянцем, а дыхание задержалось на минуту, а потом выдало незаметный глазу спазм. И она торопливо потупила взгляд, отвернувшись обратно к фонтану. А у него Люси, по всей видимости, вошла в раж: стала рассказывать что-то с завидным азартом, эмоционально хмурить брови и оживлённо размахивать руками. В какой-то момент она сделал это так сильно, что не удержала красный клатч, и тот полетел наземь, шлёпнувшись прямо у её ног. Эйлин не сразу сообразила, что произошло дальше, только заметила, как Эштон стала наклоняться, а короткий подол её платья - бесстыдно задираться, оголяя святое святых. Коктейль из стыда, отвращения и брезгливости накрыл Эйлин с головой - так сильно, что, слегка поморщившись, она отвернулась, затем даже закрыв глаза рукой. И тут же услышала рядом доверительно-тихое: - Вы правы, этой девушке следовало бы выбрать платье подлиннее, - и миссис Лето вкрадчиво оглядела платье Эйлин, достающее чуть ниже колен. - И вы всё ещё будете утверждать, что ничем её не лучше? - она улыбнулась и, взяв её за руку, увлекла за собой. - Пойдёмте к дому, дорогая. Посидим на террасе, выпьем чаю. Это дружеское предложение нашло отклик в душе Эйлин, и она не стала упираться, с радостью направляясь в указанном направлении. На террасе в этот час было пустынно. Гости, осаждавшие её некоторое время назад, перебрались во двор, и теперь среди расставленных на ней столиков блуждал забавлявшийся скатёрками ветер. Фонари на ней были погашены, но из огромных окон дома на её площадь падал свет, освещая находящуюся на ней маленькую фигурку Санни. Держа в руке дерущийся вверх воздушный шарик, она стояла у парапета и, прижимаясь лбом к его стойке, с интересом смотрела во двор. Широко распахнутые глазёнки и раскрытый ротик свидетельствовали о том, что всё её внимание было поглощено чем-то. - Санни, милая, - Эйлин бросилась к ней, - что ты здесь делаешь? Крайний интерес всё ещё не покидал малышку, но всё же она перевела взгляд и шепнула, как великую тайну: - Там папа разговаривает с какой-то тётей. - Здесь сегодня много тётей и дядей, и папа разговаривает со многими из них. Ведь он имеет право на общение. Не так ли? Но вниманием девочки владело другое, и, бросив несколько взглядов во двор, она затем проронила с неподдельной надеждой: - А вдруг это моя мама?! Мама? Люси Эштон? Девица с расфуфыренным видом, кричащим макияжем и задирающимся на голову подолом? Тогда Барретт Тальби - её отец! - Нет, солнышко, - Эйлин приобняла девочку, облачённую в пышную юбочку и теплый свитер, - эта тётя не может быть твоей мамой. - Почему? - Ну, посуди сама. Если бы это была твоя мама, которая безмерно соскучилась по тебе и потому только и жила этой встречей, она бы первым делом бросилась к тебе. А эта тётя за весь вечер ни разу к тебе не подошла. Так ведь? Маленькое создание положительно закивало - так усердно, как умело только оно. - Так какая же тогда она мама? Голубые глазёнки внимательно прошлись по Эйлин, словно вникая в суть сказанных ею слов, и, на миг засомневавшись, переметнулись на Констанс. А та, также присев возле внучки, подтвердила версию учительницы: - Мисс Тишер права, Бусинка: это не твоя мама, - а затем шепнула предназначенное только для Эйлин: - И я этому несказанно рада. На лице девочки отразилась неподдельная жалость, отчего её бровки вздыбились, а губки выпятились, словно в преддверии плача. И Эйлин стало жаль её, готовую принять за долгожданную маму даже такую особу, как Люси Эштон. - А когда же мама приедет? - шепнула кроха, с надеждой поглядывая на женщин. - Санни, лапочка, - вновь отозвалась Эйлин, - ты же сама говорила, что это произойдёт, когда будет много солнышка и тепла. А так бывает чаще всего летом. Быть может, тебе наконец повезёт и этим летом ты встретишься с мамой. - Правда? Такое предположение возымело эффект: малютка выдохнула с облегчением и, оторвавшись от перил, доверчиво прижалась к Эйлин. И та притисла её к груди - крепко, но осторожно. А между тем вечерний ветерок, гулявший по террасе, наматывал круги, всякий раз приступая всё ближе. Облизывал щёки, касался ресниц и, опускаясь ниже, забавлялся хвостиками Санни, сколотыми бантами-цветами. - Тебе не холодно, милая? - спросила Эйлин, видя, как вслед за ним колышется её воздушный шарик. Девочка лишь покачала головкой, не отрываясь от её груди, а за спиной отозвалась миссис Лето: - А ты почему здесь, Бусинка? Почему не играешь с ребятами? - Они разошлись. Домой. Спать. Потому, что уже поздно. Остался только Питер, но с ним я не хочу играть: он лопает мои шарики. - Ну, что ещё взять с мальчугана? - улыбнулась Констанс. - Иногда мне кажется, они только тем и живут, что делают девочкам пакости. Даже если те нравятся им. - А вы думаете, ему нравится наша Санни? - поддерживая игру, лукаво сощурилась Эйлин. - Вполне возможно. Этот Питер - тот ещё прохвост: ему всего шесть лет, но он уже подбирает себе невесту. - Я не хочу быть его невестой! - не замечая в словах взрослых подоплёки, серьёзно возразила малышка. - Я хочу домой! Бабушка, когда мы поедем? - Как только папа освободится. Думаю, это случится на минутах, ведь он помнит, что тебе пора спать. - Это кому здесь пора спать? - раздалось сзади, и тотчас на террасу ступил сам Джаред. Также одетый в невероятно шедший ему чёрный костюм, он выглядел нарядно и элегантно. - Твоей крошке, папа, - отвечала Констанс. - Кажется, она здорово устала. - Правда? - улыбка таилась в уголках его губ. - Это от чего же ты так устала, Бусинка? Набегалась с ребятишками? Малышка утвердительно покивала. - Наелась сладостей? Снова - кивки. - Напрыгалась на батуте? И опять хвостики заходили ходуном. - Ну, тогда, конечно же, можно устать. Ведь праздничная программа выполнена в полном объёме, - и Джаред перевёл взгляд на Эйлин. - Добрый вечер, мисс Тишер. Вы сегодня очаровательно выглядите. Я даже не сразу узнал вас, увидав. - Спасибо, сэр, - смущённо шепнула она. - Странно, вечер почти на исходе, а я только сейчас имею возможность вам это сказать. - Да, у нас не было случая поприветствовать друг друга. - И, кажется, накрываются медным тазом все остальные. К примеру, мне очень хочется с вами прогуляться и покружиться в танце, но этот маленький монстрик, - и он указал добрым взглядом на дочь, - срывает все эти планы. - Этот маленький монстрик составляет ваш приоритет. Его нужды и желания первоочередные, и это понятно. - Да, но... всё-таки мне очень жаль. Он не врал - в его глазах горело искреннее сожаление, свидетельствовавшее о правдивости сказанных слов. А Эйлин поймала себя вдруг на том, что всё складывалось не так уж и плохо. Ведь одна только мысль о времени, проведённом с ним вместе, отчего-то бросала её в дрожь. И в этой картине она ловила на себе загадочный взгляд миссис Лето, как будто видевший её насквозь. - Что ж, делать нечего, - выдохнул Джаред, бросая взгляд на маму и дочь. - Собирайтесь, дамы. А я подгоню машину. - Джаред, дорогой, - отозвалась Констанс, - я немного задержусь: Шеннон просит меня остаться и помочь по окончании вечеринки. - Ты хочешь, чтобы домой мы поехали сами? - Вам придётся это сделать. - А кто же меня уложит? - бровки ребёнка вновь покарабкались вверх. - Папа. - Ба-абушка! - в этом слове послышалось что-то вроде упрёка. - Но папа же не сможет меня помыть перед сном! Констанс улыбнулась, поглядывая на внучку, и, переведя взгляд на Эйлин, сочла нужным объяснить: - Мы учим её тому, что это привилегия женщин. А Джаред хоть и отец, но всё же мужчина. Да, это было понятно и не вызывало никаких удивлений, но неожиданно породило в Эйлин желание, упираться которому она не могла. И, подняв вопросительный взгляд на миссис Лето, она шепнула с такой надеждой, с которой Санни некоторое время назад спрашивала о маме: - В таком случае можно это сделаю я? - Вы? - Да. Я ведь тоже женщина. И могла бы поехать с девочкой, искупать её и уложить спать. Конечно, если Бусинка не против. Бусинка была не против - загоревшиеся глазки и вспыхнувшая на губах улыбка красноречиво подтвердили это. И она так отчаянно завертела головой в отрицательном значении, что её хвостики запрыгали по сторонам. - И если папа разрешит. На лице миссис Лето появилась многозначительная улыбка, как если бы она чего-то подобного и ожидала, глаза охватили Эйлин благодарным теплом, и она многозначительно проронила: - Думаю, папа разрешит: ему некуда деваться. Правда, дорогой? Тёплая усмешка на лице Лето подтвердила признанное им поражение, которое, впрочем, нисколько не расстроило его. Анализируя в голове такой исход событий, он вспомнил о понятии нежданной удачи, которая сегодня всё же была на его стороне. Пусть эта вечеринка и не была окрашена обществом Эйлин, зато, кажется, вечер обещал для него всё изменить. - А это удобно? - спросил он, глядя на Эйлин. - Я имею в виду, для вас. - Вполне. Сегодня я совершенно свободна. - Ну, тогда... Бусинка, ты готова? Бери за руку мисс Тишер, и мы едем домой! Ещё никогда к особняку Лето дорога для Эйлин не была такой приятной. Сидя на заднем сидении машины, они ухитрялись дурачиться с Санни: играть в ладоши, щипать друг друга за нос, корчить рожицы и гонять воздушный шар. Только когда он улетел к сидящему за рулём Джареду, они виновато присмирели, посмеиваясь украдкой: - Сейчас папа разозлится. - И станет нас ругать. Но папа не ругался. Отогнав шар от стекла, он бросил взгляд в зеркало заднего вида и не смог сдержать улыбку, которая до самого дома сопровождала его. И даже в нём самом, слыша смех и писк, доносящиеся из ванной, он продолжал умиляться и с лёгким неверием качать головой. Ему казалось это нереальным - то, что в их размеренном и устоявшемся ритме выдался такой вечер, отличающийся от других. Своей живостью, своим хаосом, своим выхождением за рамки привычных правил. А главное - ощущением настоящей жизни, так легко и ненавязчиво впорхнувшей в этот дом. И Джаред ощутил, как сильно этого не хватало. Не только маленькой Санни, но и ему. Наконец смех наверху прекратился, голоса умолкли, шаги стихли, и бурлившая через край жизнь мирно уснула, окуная весь дом в привычную тишину. И на минуту Джареду показалось, что она и вовсе остановилась. Замерла, заглохла, застыла, погружая его в привычный анабиоз. И это так неистово стиснуло сердце, что он даже внутренне запаниковал. Но вот дверь наверху отворилась - тихо, осторожно, едва уловимо, - вкрадчивые шаги Эйлин ступили в коридор, спустились по лестнице и, подойдя к гостиной, остановились. Оглянувшись, Лето перехватил её взгляд - настороженный, недоверчивый, с заметной опаской - и, поднявшись с дивана, подошёл ближе. С минуту молча изучал её глазами, а потом чуть слышно спросил: - Санни спит? - Да. Мы хотели позвать и вас, дабы вы пожелали ей доброй ночи, но не успели: она отключилась, едва коснувшись подушки. - Вот что значит удавшаяся вечеринка, - улыбнулся он. Эйлин тоже слегка улыбнулась - чуть заметно, одними уголками губ, - а затем покосилась на входную дверь. - Что ж, моя миссия выполнена, и теперь я пойду, сэр. - Нет-нет, постойте! - он даже схватил её за руку. - Останьтесь хоть на минуту! Остаться? Лихорадочный зверёк в её сердце ощутимо вздрогнул. А Лето уверенно продолжал: - Давайте посидим и всё-таки выпьем чаю. Ведь вы так и не сделали этого в доме Шенна. - Да, но... уже поздно. И мне не хотелось бы задерживаться ещё дольше. - Но вы же сказали, что сегодня свободны. Пожалуйста, мисс Тишер. Ведь за весь вечер вы так и не уделили внимания мне. А он этого ждал? Хотел и верил? Это было неожиданно - настолько, что Эйлин удивлённо распахнула глаза. А его взгляд судорожно пылал, лицо дышало неподдельным волнением, которое он и не думал скрывать, и весь его вид свидетельствовал о том, что для него это было важно. И Эйлин поймала себя на мысли, что сейчас это был другой Джаред: пусть всё ещё немного далёкий, но уже не такой холодный и чужой. И она сдалась. Согласно кивнула, позволила увести себя в глубь гостиной и усадить на диване у столика, на котором красовался чайный сервиз. - Как вам вечеринка? - спросил Джаред, наливая ей чай. - Приятно провели время? - Да, сэр. Вполне. - Тогда вам повезло куда больше. - А вы ею недовольны? - Ну... В общем-то у меня нет причин на это, если не считать, что я занимался не тем, чем хотел. - Неужели беседы с Люси Эштон так утомительны? - вырвалось у Эйлин раньше, чем она успела подумать. Джареда позабавило это. Его лицо обрело мягкости, глаза заискрились, а на губах заиграла улыбка, с коей он и протянул ей чашку, не преминув спросить: - А вы знаете Люси? - Нет. Миссис Лето мне рассказала. - Да, - понимающе кивнул он, - Люси - та ещё штучка. Как, впрочем, и ваш собеседник Барретт Тальби. "Он видел? - пронеслось в голове Эйлин. - Видел, как мы разговаривали с ним?" - Но, может быть, вы находите его интересным? - вёл дальше Лето. Интересным? Такого мерзавца? Эйлин захлебнулась вновь навалившимся на неё возмущением, и смело взглянула на собеседника. - А вы давно с ним дружите, сэр? - Давненько. Но не столько дружим, сколько просто приятельствуем: когда мне что-то нужно по работе - точка зрения критика или совет, - я обращаюсь к нему. - И не боитесь сесть в лужу? - Простите? - не понял тот. - Вы доверяете его мнению? - А у вас есть повод в нём сомневаться? - Есть. Вы же слышали наш разговор при знакомстве - мистер Тальби мечтает найти самородка, который в музыке бы не упражнялся, но играть бы умел словно бог. Скажите мне, как такое возможно? Где это видано, чтобы вода текла под лежачий камень? Ведь талант без трудолюбия - ничто. - Вы так считаете? - А вы - нет? Тогда почему день и ночь вы корпите над работой, порой забывая об отдыхе и сне? - Быть может, потому что я не так уж и талантлив? - Или потому, что мистер Тальби - форменный болван, несущий настоящую ахинею, в которую он свято верит. Явно позабавленный таким вердиктом, Джаред рассмеялся и, блеснув на Эйлин покровительственной мягкостью в глазах, затем опустился в кресло напротив. - Не думаю, что он в это верит, мисс Тишер, - не совсем же он дуралей. Скорее, это было сказано затем, чтобы произвести на вас впечатление. - С каких это пор глупостью можно сделать это? Разве только впечатление последнего тупицы, что в общем-то ему с лёгкостью удалось. - Как вы категоричны! - вновь засмеялся Джаред. - Вы сами как-то сказали, что глупость отталкивает. И я с вами полностью согласна. - А вы помните всё, что я вам говорил? Что за вопрос? Конечно же, помнит! Потому, что его слова были очень правдивы. Потому, что тогда оказали колоссальное влияние на неё. Потому, что все эти годы она их вспоминала, находя в них и утешение, и поддержку. Потому, что, наконец, даже сейчас они не давали ей покоя, ибо она всё ещё свято верила им. Несмотря на то, что этот человек уже, похоже, так не думал. Несмотря на своё убеждение в том, что все мужчины - лжецы. - Я помню много, сэр. Слишком много. Её тихий голос перешёл на шёпот, в груди ожило непонятное давящее чувство, лицо нахмурилось. И Эйлин прижала к груди горячий напиток, скользнув глазами по чашке в руках Лето. И все её мысли тут же выветрились из головы. Всё-таки эта чашка - та самая, белая, с абстрактным рисунком - была ей знакома. Где-то она уже видела её. Вот только где? - Что такое? - Джаред заинтересованно повёл бровью. - Ещё одна знакомая вещь, мисс Тишер? Эйлин осторожно кивнула. - И вы не можете вспомнить, где видели её? Она опять кивнула, на этот раз виновато. - Я помогу. Итак, домик в Малибу, наш первый совместный вечер, разведённый в камине огонь и дышащий паром чай. Её сердце невольно затрепыхалось - не то от волнения, не то от испуга, - и память воссоздала эту картину. Их первая ночь, в израненной душе - безысходная вязкость и привкус закончившейся жизни на губах. Эйлин тогда походила на зомби, не ощущавшего ничего, кроме холода нервов, поэтому неистово дрожала. А Джаред старался её согреть. Посредством камина и горячего чая, который разливал по таким же вот чашкам. Впоследствии все дни, проведённые в том доме, они неизменно пользовались ими, только больное восприятие Эйлин воспринимало всё сквозь завесу тумана, поэтому и не сохранило эту деталь. Нахлынувшие воспоминания покачнули внутреннее равновесие, в сердце усилилась неясная дрожь, и Эйлин сиротливо сжалась в комочек, совсем как в том самом домике в Малибу. Она чувствовала на себе непрерывный взгляд - пристальный, изучающий, напряжённый, - и от этого ей было не по себе. - Вы в порядке, мисс Тишер? - коснулось её уха. - Да. Всё хорошо... А эта чашка... Где вы её взяли? Вы что, умыкнули её? - Нет, - сверкнул он белозубой улыбкой. - Я, конечно же, злодей, но не до такой степени, чтобы воровать чашки. Однажды, гуляя по городу, я заметил её в магазине и не смог устоять, чтобы не купить. Одну. Лишь для себя. Она слишком много для меня значит. Много? Эйлин смутилась ещё больше, а сердце предательски ускорило темп. Как могло всё случившееся иметь для него большое значение, если впоследствии он поступил так, как поступил? Разве мог бы он допустить, чтобы его слова шли вразрез его же поступкам? Разве мог бы он от неё отвернуться, не позволив ей в своё время остаться при ребёнке? Разве мог бы противиться этому сейчас, придумывая для неё испытания? Где-то на задворках души шевельнулась давешняя обида, стала подниматься по нервам, достигая когда-то изувеченного сердца, и Эйлин задохнулась от колкого спазма. И её охватило горячее желание вскочить на ноги и вылететь в распахнутые двери, дабы укрыться от той незримой силы, с которой прошлое всякий раз душило её. Но она не успела: сидящий напротив Джаред вдруг соскользнул со своего кресла и, переметнувшись к дивану, присел у её ног, заставляя сильнее вжаться в его спинку. Впился в неё рентгеновским взглядом и тихо проронил: - Не только вы храните эти воспоминания, мисс Тишер. И если вы помните много, то я помню всё. - Всё? - то ли вопрос, то ли упрёк, то ли недоверие. - Всё. До мелочей. К примеру, сейчас вы дрожите точно так же, как в первый наш вечер. И точно так же опасливо поглядываете на меня. Я по-прежнему вас пугаю? Вы всё так же боитесь меня? Боится? Она? Ощущая в груди холодную терпкость, она всё же завертела головой: - Нет. - Нет? - Лето недоверчиво улыбнулся и вдруг протянул ладонь: - Дайте мне руку. - Зачем? - Дайте. Не робейте, я вас не укушу. Всё ещё прижимая к груди чашку, она подала ему ладошку, а он обхватил её пальцы, чуть стиснул, затем накрыл другой рукой. - Она холодная, как и раньше, - шепнул он чуть слышно. - Видимо, с тех самых пор вам так и не удалось согреться? Господи, что он говорил?! Эйлин затрепетала ещё больше. - Наверное... ещё не наступило то самое лето, способное меня отогреть. - А может быть, вы его не там искали? А где? Рядом с ним? После того, как он от неё отвернулся? Эйлин напрочь задохнулась, ощущая неистовый импульс, ударивший в израненное сердце. Это что, он так шутит? Или же этот человек - ловкий моральный деспот: сначала оголяет чувства, а потом убивает их? Поддаваясь какому-то паническому страху, она попыталась выдернуть руку, однако он крепко удерживал её. - Пустите меня, сэр! Пустите! - Пожалуйста, мисс Тишер, не вырывайтесь. - Да пустите же! - Не бойтесь. Я не причиню вам вреда. Глупости! Он уже его причинил! Чувствуя, что ещё минута - и из глаз хлынут слёзы, Эйлин вскочила на ноги. Да так резко, что чашка выскользнула из рук и полетела на ковёр. И в ту же минуту они бросились к ней. Вместе присели, соприкоснулись руками, подняв головы, взглянули друг другу в глаза. - Похоже, история повторяется, - шепнул Джаред. - Вам так не кажется? Это уже было слишком. Не помня себя, Эйлин бросилась прочь из гостиной, миновав холл, стала судорожно открывать дверь. Но вдруг рука Джареда властно в неё уперлась, преграждая дорогу, а голос - спокойный и ровный - по-доброму коснулся ушей: - Простите меня, мисс Тишер. Кажется, я всё-таки вас напугал. - Нет, - её интонации предательски дрожали. - Всё хорошо. - Тогда не уходите. Останьтесь. Почему вы убегаете от меня? - Просто... уже очень поздно. - Позвольте вас отвезти? - Нет! Не надо! Пожалуйста, не надо. - Почему? Я предлагаю это без злого умысла. Из добрых побуждений. И руководствуюсь велением души. - Я знаю. Но всё равно не нужно. Я доберусь сама. - Другими словами, самой вам намного спокойнее? Посреди ночи на улице вы себя чувствуете в большей безопасности, чем рядом со мной? - Нет, сэр. Дело не в этом. - А в чём же? - Просто в любой момент Санни может проснуться. И она испугается, поняв, что дома никого нет. Да, это было веско. Настолько, что Джаред слегка ослабил хватку и уже не так сильно напирал на дверь. И, воспользовавшись этим, Эйлин её распахнула. - Пожалуйста, оставайтесь с ребёнком. И спокойной ночи, сэр! - и, прежде чем он успел её удержать, она выскользнула за порог и растворилась в ночи. Оставшись один, Джаред несколько минут разочарованно буравил взглядом захлопнувшиеся за ней двери, а затем припал к ним лбом и заскользил ладонью, шепнув себе под нос: - Маленькая птичка Эйлин! Что же ты делаешь со мной?!